Водрузи клинок к небесам
28 июля 2023 г. в 02:00
Запись 427
Все, что я напишу о пресловутой первой вылазке, послужившей нам боевым крещением, будет казаться воспоминаниями другого человека, совершенно не связанного со мной, постороннего равнодушного наблюдателя. Мне неймется, что те мучительные два дня вылазки все произошедшее пережила я. Это была не я. Такое ощущение, будто в нынешнее время я больше похожа на себя. Из меня выплеснулось все то подавленное, что теснилось в моей душе слишком долго, будто внутренние демоны пробудились после продолжительной спячки. Все, что я сейчас напишу о нашей первой вылазке станет моей исповедью, моим вечным кошмаром и моим искуплением. Эта вылазка сделала из меня того, в кого я так боялась превратиться. Мне жаль. Мне действительно очень жаль, что я не сумела это обуздать.
…………………………………………………………………
День первый, начало экспедиции. Наш первый выход за пределы стен. Помню как я проснулась несколько раньше подъема в ужаснейшем расположении духа, но стоило мне посмотреть на спящую рядом Джульетт, как настроение тут же приподнялось. Она пробудилась от моего поцелуя в щеку и шепота. Мне так не хотелось выходить из казармы в тот день. Хотелось только нежиться в одной тесной кроватке с моей Джульетт и держать ее подальше от каких-либо внешних опасностей. Ценней этих моментов не было ничего более. Она одаряла меня лучезарно нежной улыбкой, глядела на меня влюбленным взглядом, целовала мои губы со сладостной истомой. Но, к большому сожалению, мы не могли избежать того дня, и все, что за ним последовало.
Перед самым выходом из казарменной комнаты Джульетт уставилась мне в глаза и спросила, готова ли я. Я помню ее портрет в ту секунду совершенно ясно. Пробивавшиеся через окно лучи раннего зарева освещали ее лицо так, что оно сияло ослепительной дымкой утреннего пробуждения, а глаза казались прозрачными, как стеклышки, и волосы отдавали золотистым блеском. Все придавало ей божественный вид и делало ее таковой. Глаза ее были полны печали и нетерпения, восторга. Мне хотелось запомнить Джульетт такой, пока не было слишком поздно. Я поцеловала ее, думая будто это наш последний раз и провожая друг друга в мрачную неизвестность. Она все поняла, и мы молча вышли из казармы.
Пока все «зеленые плащи» запрягали своих лошадей и возились с УПМ, я столкнулась с Ханджи. Казалось, будто она сама на себя не была похожа. Более рассеянная, глаза бегали и руки ее подрагивали, когда та билась над установкой оружия. Я подошла к Ханджи, не в силах более наблюдать за этой жалкой картиной, и окликнула ее. Она бормотала что-то себе под нос, не обратив на меня никакого внимания. Я окликнула Ханджи еще раз и накрыла ее трясущиеся ладони своей. Как можно ласково я попросила ее посмотреть на меня - она не поднимала головы. «Почему ты такая спокойная?» - спрашивает она почти шепотом с все так же потупленными глазами. Если б только я могла доказать ей обратное, но разум мой держался чистым и покойным не без причины. Однако глубоко в душе во мне бушевали тысячи разнородных эмоций. Я боялась точно так же, как и Ханджи.
Не дождавшись от меня ответа, она вдруг начала говорить, что ненавидит себя за то, что чувствует.
- Это нормально. Как бы сильно ты тому не противилась, эти чувства все равно настигнут тебя.
Это единственное, что я могла выдавить из себя в тот час, и на меня накатила та же досада, что и на Ханджи. Мне было ужасно видеть ее в таком состоянии, и я добавила, сказав: «Ты сильная. Ты сможешь пройти через это. И ты выживешь». Она кивнула, внимая моим словам, и я прижала ее к себе, крепко обняв. Потом я подала Ханджи свою руку и мы направились вместе с лошадьми к месту строя. Я не знала, верила ли она тогда тому, что я сказала, но мне было спокойней на душе, давая подруге понять, что она всегда может опереться о мое плечо.
И вот мы уже верхом на лошадях ступаем одним большим потоком к воротам стены Мария. Гул голосов зевак, наблюдавших за сей процессией, оглушал даже топот сотен копыт. Но до меня они доходили размытыми и невнятными, теряясь в белом шуме моего помутневшего разума, и все, что я могла слышать и чувствовать - это удары пульса, которых отдавались в ушах. Подле меня была Джульетт. В моменте я обернула голову к ней, но она была столь сосредоточена, что не почувствовала моего тяжелого взгляда. Джульетт не была такой, как утром в казарме. Теперь в лице не было ни капли растерянности, подбородок ее держался высоко и уверенно, а глаза устремлялись вдаль с торжественным блеском в них и холодной расчетливостью. И эта ее статность и целеустремленность вновь заставили меня чувствовать барьер между нами. Выйдя из стен казарменной комнаты я снова стала самозванцем, и казалось, будто я научилась примиряться с этой мыслью, но тоска била по больному с той же силой. Отряд, в котором были Ханджи и Эрвин, шел прямо за нашим. Я бросила взгляд через плечо на них, и встретилась глазами с Эрвином. Лицо его было так же невозмутимо, как у Джульетт. Мы долго смотрели друг на друга, ведя немой диалог. Я была уверена, что этим стальным взглядом он говорил мне: «Не оглядывайся назад, ты рискуешь утонуть». Или это говорило мне подсознание? Но что бы то ни было, я поспешила оборвать этот диалог, вернув голову в нормальное положение.
Добравшись до стены Мария процессия остановилась. Пока ворота открывались с глухим лязганием, гнетущее ожидание душило меня. Казалось, смерть придет по мою душу за этими воротами. Но смерти я не боялась. Мне было невыносимо думать, что она придет по душу близких мне людей. Ведь самое ужасное было осознанием, что я останусь совсем одна в этом мире, и никто мне не в силах будет помочь это пережить.
Мои мрачные мысли перебил возглас бригадира. Он исступленно кричал вдохновляющую речь о том, что настал день очередной вылазки; день, когда человечество вновь бросает вызов внешнему неприятелю, и все в таком роде. Под конец бригадир приказал «водрузить свои клинки к небесам и двинуться навстречу спасению». Помню тогда я подумала про себя: «Скорее уж на верную смерть», - и не отказываюсь от этих слов до сих пор. Солдаты же сразу оголили клинки и задернули их высоко над головами, голося как один восторженными криками. И тут случилось то, что закрепило во мне все негативные чувства, которые я только могла испытать. Раскаты троекратного «ура» солдат оттеняли мрачный звон церковного колокола, сотряснувшего тяжелый воздух нежданно и негаданно, ведь обычно в это время в колокола не били. Необъяснимый сигнал в моем теле побудил меня обернуть голову к церкви, будто чувствуя за спиной опасность. Звон этот проникал незримыми волнами через все мои члены, и поселил в душе тревогу и страх. С завороженным взглядом я уставилась на чугунный колокол, и что-то тянуло меня с отчаянной силой. Но от странного небытия меня извлекло стремительное движение и начавшаяся суета вокруг, и, опомнившись, я понеслась за вереницей голосивших солдат, устремившихся за пределы стены Мария.
Миновав ворота стен, я словно перенеслась в другой мир, непохожий на то, что мы созерцаем с момента нашего рождения. Внешние поля будто облиты лучами иного солнца, трава кажется до ослепления зеленее, а небосвод голубее. Я любовалась этой природой завороженно и очарованно. Широта и простор земель придавали чувство восторга и полного умиротворения. Как странно, думала я. Какое же во всем этом противоречие, что кровожадные твари обитают среди такой тихой, мирской красоты.
Мы устремлялись в лес деревьев-гигантов, в кишащую титанами среду. Деревья это ростом могли достигать больше ста метров, что не могло не поражать. Помимо всего прочего, эти деревья стались благословением для разведкорпуса, ибо на них можно было с легкостью маневрировать и переждать атаку титанов. В открытом поле это почти невозможно, так что если в поле на тебя нападет громадная тварь, жаждущая твоей плоти и крови, ты уже не жилец. До леса оставалась скакать еще где-то двадцать-тридцать километров.
- Облака сгущаются,- вдруг неожиданно подметила Джульетт с опрокинутой назад головой.
Все, кто мог услышать ее, поняли, что это могло значить. И было это недобрым знаком.
Лейтенантша Джонстер, опытный боец из нашего отряда, бросила короткий взгляд на небо, и подтвердила наши опасения. Но сделать мы не ничего не могли, надо было продолжать наступление. А тучи тем временем уже загремели и почти заполонили весь небосвод. Тревога овладела мной вновь. Я надеялась, что мы успеем добраться до леса раньше, чем прольет дождь. Но я обманулась.
- Пятнадцать метров до леса! В округе чисто! - объявляли старшие по званию.
Гроза уже подступала, и я чувствовала постукивания падающих крапинок воды на своем лбу. Обстановка стала нагнетать и сулила она отнюдь не хорошее. Дождь начал усиливаться с бешеной скоростью. Поднимался сильный ветер, бьющий каплями дождя прямо в лицо. В небе виднелись отчетливые искривления яркий, убийственных молний, и отдавались они звуком палящих пушек. Вдруг средь бело дня стало темно, и мрак окутал широту поблекших полей. Становилось трудно разглядеть, что происходит в округе - залповый ливень словно выкалывал глаза и лишал зрения. Оставалось совсем немного до леса, он уже слабо виднелся на горизонте. И тут пронеслось, как удар грома:
- Титаны на левом фланге, бегут к авангарду!
Равно или поздно мы должны были столкнуться с титанами, но меня тут объял неистовый страж и ужас. Сердце забилось так, что его частые удары отдавались в моих ушах. Мы были слишком далеко от фронта, чтобы заметить бегущих гигантов. И приходилось оставаться в неведении, мучительном и гнетущем. Пошли исступленные вопли и крики, звон мячей, доставшихся из ножен. «Что там происходит?» - мысленно спрашивала я.
Опытные бойцы нашего отряда перекрикивались в этом фарсе, один вопрошал: «Сколько там титанов?», другой отвечал, что ничего не видит. Как ужасно было наше положение! Мы не знали, убиты ли титаны, или они уже направляются к нам, покончив с фронтовыми. Ничего не было ясно, только пустые догадки. Понадобится полно было только на чистую удачу. Тем временем лес уже был почти перед нами. Но тут капитан несущегося перед нами отряда завыл:
- Титан по курсу! Всем приготовиться к бою!
- Авангард почти весь разбит! - прокричал кто-то вдалеке.
Авангард разбит, титан направляется в нашу сторону - все разом выводилось на нас и я окончательно растерялась. Опытные бойцы и капитан Моррис начали готовить мечи для атаки, я вижу исполинскую тень, приближавшуюся к нам и, казалось, могла потерять рассудок. Я услышала лязгание УПМ слева от себя и застала Джульетт за подготовкой к бою с титаном. Лицо ее выражало бешеную целеустремленность, похожую на одержимость. Я тут же выкрикнула:
- Ты что задумала!
Джульетт окинула меня удавленным и неистовым взглядом, полным решимости.
- Я буду сражаться! - ответила она без запинки.
Только я хотела ее вразумить, как меня опередила лейтенант Джонстер, грозно приказав нам, новобранцам, обойти место сражения справа и ни в коем случае не вступать в бой без приказа. Джульетт что-то прошипела и вставила мечи обратно в ножны. Тем временем титан уже добрался до нас. Я смогла разглядеть его отчетливо и совершенно ясно. Это была страшная, до жути уродливая тварь с широким ртом и открытыми зубами. Глаза его были большими и пустыми. Первобытный страх и ужас при первой встрече с этим чудищем испытал, наверняка, каждый из новобранцев. И тут громадина резко побежала за нами, все запаниковали и начали визжать в исступленном ужасе, переходя на неистовый галоп, лишь бы не попасться титану, и вдруг он ударил своей ручищей по земле. От сильной ударной волны нас унесло за несколько метров в разные стороны. Я сильно ударилась плечом, но, преодолевая боль, быстро встала на ноги и помогла своей лошади. Как только я запрыгнула обратно в седло, то поняла, что вокруг меня никого нет, все словно испарились. Я выкрикивала имена товарищей, я звала их, но все бестолку. Ураганный ливень с гроза были слишком оглушительными, а туман и мрак ослеплял до невозможности. Я не понимала, где нахожусь и не нашла лучше решения, как продолжить скакать прямо.
Ливень заполонил все пространство. Неистовый ветер с дождем бил в лицо и не давал возможности сориентироваться, я не понимала, куда несусь, сильно ли отбилась от отряда, и смогу ли вообще найти товарищей в этом стихийном кошмаре. Но останавливаться было нельзя, иначе бы меня сожрали титаны, поэтому я продолжала мучить свою лошадь, что неслась галопом в неизвестном направлении, вероятно, все дальше от стен. Как вдруг я наткнулась на чье-то окровавленное и изуродованное тело, раскинутое по земле в густой грязи. Я резко потянула за поводья, из-за чего лошадь заржала и помотала мордой, чуть ли не откинув меня с седла. Пытаясь разглядеть тело сквозь пелену многочисленных дождевых пуль, я узнала в застывшем ужасом лице нашего капитана Морриса. Я поняла, что мы остались без опоры, без опытного бойца, без лидера. Если его растерзали, значит мы точно бессильны.
- Вот черт! - прошипела я с досадой и злобой.
В этот момент я услышала отдаленный, но приближающийся зов, до боли знакомый.
- Нина! - кричала Джульетт.
Я попыталась определить, откуда звучит ее голос, и увидела стремящуюся в мою сторону тень. Тревога от смерти капитана тут же сменилась облегчением и трепетом. Осознание того, что Джульетт цела и невредима, объяло мою душу странным ощущением успокоения. Она поравнялась со мной и остановилась, лицо ее выражало явное беспокойство. Джульетт обернула голову к телу капитана и страх в глазах ее заискрился еще пуще.
- Нам нужно найти своих. Ты знаешь где мы сейчас находимся? Хотя бы примерно? - вопрошаю я, пытаясь сохранить стойкость.
Джульетт помотала головой в отчаянии. Ливень бил по нам с большей силой, а ветер уносил водяные иглы почти параллельно. Лошадям становилось все тяжелее устоять на своих конечностях. Мы заблудились, отбились от отрядов и оцепенели в бездействии, как парочка потерявшихся маленьких детей. Беспомощность давила на нас отчаянным прессом. Что же, так мы и погибнем, думала я. Вдруг вновь, как гром средь бело дня, где-то чередовались знакомые голоса, пробивавшиеся сквозь шум грозы. Джульетт и я тут же устремили взоры на несущиеся блеклые фигуры.
- Наши! - радостно прокричала Джульетт. Она резко одернула поводья и устремилась в сторону товарищей, а я за ней. Приближаясь к сослуживцам, я почувствовала прилив сил и еще большего облегчения, настолько, что хотелось расплакаться. Только мы добежали друг до друга, я быстро просмотрела всех присутствующих. Здесь были все новобранцы из нашего отряда. Это навело меня на мысль, что от остальных отбились только мы. Сколько же иронии было в нашем положении.
- Где все наши? - спрашивает Хупперт с дрожью в голосе.
- Откуда нам знать? Мы отстали от остальных,- гневно отвечаю я.
- А где капитан Моррис и старшие? - встревоженно пропищала Милли.
- Капитан мертв. Насчет старших не знаю, возможно, тоже мертвы. - говорю я, значительно понизив голос.
Ребята вздрогнули, начали охать, ахать и ругаться матом. Досада и страх осадили всех с удвоенной силой.
- Что теперь делать? Нам, новобранцам! - восклицал Дирк. Руки его, держащие поводья, тряслись то ли от холодна, то ли от всеобъемлющего ужаса.
- Плохо дело. Во что я только ввязался? - процедил Хупперт сквозь зубы, хватаясь за голову.
Это была жалкая картина. Пятеро неопытных, зеленых солдатов остаются бесприютными и абсолютно одними в среде обитания кровожадных гигантов, жаждущих человеческой плоти. Я сама не знала, что нам делать, я была совершенно растеряна. Оставалось надеяться на холодный рассудок Джульетт, и он не подвел. Только я обратила взгляд на неё, увидела сосредоточенное лицо, щурившиеся глаза, исполненные решимости и твердости. Тогда Джульетт предложила переждать грозу.
- Как же, и ждать пока нас сожрет мимо проходящий титан? - выпалил Хупперт, сорвавшись.
- А что нам остаётся? Есть варианты по-лучше? Если бежать дальше в непонятном направлении, мы можем только дальше отбиться от всего корпуса. Лучше найти укромное место, и переждать, а после того, как погода успокоится, отправиться на поиски товарищей. - парировала Джульетт.
- Так мы и сделаем. Под конец первого дня вылазки мы должны остановиться во внешнем штабе. Там и будут наши. Переждем грозу, дойдём до штаба и вернемся домой.- поддержал Дирк, и руки его перестали дрожать.
Хупперт посмотрел на нас в удивлении и недопонимании, затем пробормотал что-то вроде «черт с вами, безумцами», махнув рукой, и устремился в гущу леса. Мы тронулись за ним, полные надежд найти хоть какое-то укромное место.
Удачно, что мы не наткнулись ни на одного титана во время поисков. Было трудно разглядеть что-либо дальше трех метров из-за сильного дождя, но, в конечном счете, нам удалось найти небольшую пещерку. Там мы и переждали непогоду.
Гроза не кончалась еще два или три часа, и, только небо расчистилось от туч, уже опустились густые сумерки. Близилось к ночи. Волноваться было не о чем, потому что титаны в это время суток неактивны. Мы развели небольшой костёр, чтобы хорошенько просохнуть и согреться. Миллисент и Хупперт очень скоро заснули, а Дирк решил отважиться и найти нам пропитание в чаще леса, упрямо игнорируя наши с Джульетт уговоры. Ни мне, ни Джульетт не хотелось спать. Так мы с ней остались наедине. С минуту мы сидели в молчании, слушая лишь потрескивание горящих дров. Тогда у нас завязался следующий разговор.
- Повезло же нам,- усмехнувшись, проговорила Джульетт.
Я почему-то резко восприняла эти ее слова и так же резко сказала ей, что ничего в этом смешного нет.
- А я и не смеялась,- промолвила она со слегка поникшим голосом.
Я промолчала. Настрой у меня был ужасный, подавленный. В расстроенных чувствах я не знала себе меры, но мне не хотелось ругаться с Джульетт, только не в том положении. Мы смотрели на подрагивавшее пламя в полной тишине. В воздухе веяло напряжением, словно что-то нас с Джульетт отдаляло друг от друга. Мне было невыносимо это ощущение. Хотелось к ней прижаться, крепко обнять, расцеловать, но в то же время я была так зла. Не на неё, а на злую шутку судьбы. Хотя, может немного и на Джульетт. В такие моменты я сама не могу себя понять.
Вдруг что-то зашевелилось во мне, и слова потекли из моих уст сами собой:
- Этого я и боялась.- начинала я и голос мой дрогнул от досады,- До вылазки у меня было сметное ощущение, что что-то пойдет не так. И оно случилось.
- Могло быть и хуже. Мы могли умереть в этом урагане. Но мы живы,- с легким беспечным тоном промолвила Джульетт не сразу.
- А положение наше от этого не лучше. Не померли тогда, так помрем сейчас.
Неконтролируемые порывы гнева накладывались на меня один за другим, так мне было отвратительна эта история, в которую мы стали главными героями. После моих слов Джульетт почти грозно приказала мне не говорить такие вещи, но я сорвалась:
- А как еще, Джульетт? Мы одни среди титанов, возможно, в ста километрах от стен. Наши шансы на выживание до абсурда низки.
- Ты так хочешь свести себя в могилу? - словно насмехаясь, выпалила Джульетт совершенно спокойно.
- У нас даже могилы не будет,- бормочу я, все так же злобно. Тогда терпение Джульетт истекло, и теперь мы обе говорили на повышенных тонах, поссорились, в такой-то момент.
- Довольно. Ты дала мне обещание, помнишь?
- Я не давала тебе обещаний. Посмотри на нас, о чем тут можно говорить?
- Я понимаю это не хуже тебя, Нина. Нас будут искать. Наши тела не найдены, значит мы еще живы, поэтому нас будут искать. Либо же мы их опередим, и доберемся до штаба сами.
- Ты правда в это веришь? - усмехнувшись и махнув руками, спрашиваю я. В ту же секунду Джульетт схватила меня за подбородок и неосторожно повернула к себе. Такого жеста я не могла ожидать от неё. Что бы не случилось, столь возбужденной я ее еще не видела. Но она быстро опомнилась и ослабила хватку, и смотря мне прямо в глаза, с сжатыми у переносицы бровями, сказала твердо и отрывисто:
- Я не могу утверждать, что мы выживем. Но я буду бороться. И ты тоже будешь. Я не позволю тебе сдаться. Только посмей.
Враждебность в ее глазах сменилась нежностью и трепетом, брови стали подрагивать. Она прошлась ласково той же ладонью, которой держала мой подбородок, по моей щеке и шее. Я успокоилась после ее слов и приняла их, ведь другого пути у нас нет. Тяжело вдохнув, я прошептала только:
- Хорошо.
И мы вновь замолчали, посмотрев друг другу в глаза многозначительно, с большой любовью. Джульетт поцеловала меня бережно, почти робко, и я поняла, как сильно и мучительно мне ее не хватает.
Пока мы сидели у костра и слушали сопение Миллисент и Хупперта, я вспомнила о Дирке. Джульетт сказала равнодушно:
- Если б с ним что-то случилось, мы бы услышали его крики. Да и не мог же он далеко уйти.
- Ну да, не мог,- так же непринужденно соглашалась я.
Через некоторое время Дирк вернулся в подозрительно хорошем расположении духа, неся в руке убитого зайца. Мы принялись его свежевать, конечно, не так умело, как Миллисент. Затем поджарили зайца на костре, оставили часть двум спящим товарищам и, после спешной трапезы, поспешили их разбудить. Миллисент легко проснулась, а вот Хупперт вел себя как капризное дитя. Все раздражался и хмурился, злостно вопрошал, почему его «дергают» и всех посылал. Пришлось объяснить ему, что нам лучше двинуться к штабу, пока не взошло солнце и титаны неактивны. Ночь была лунная и безоблачная, так что все благоприятствовало походу. Мы дали ему и Милли их долю мяса, потушили уже ослабевший костер, надели свои УПМ и, запрыгнув на лошадей, неспешно отправились к злосчастному штабу разведкорпуса.