Четвёртое желание

— Да ёбаный хуй, — выдохнул Сынмин, разглядывая ещё один стакан, уничтоженный растущими из жопы руками. — Где? — словно из ниоткуда возник Джисон. Огромные блестящие глаза смотрели на Сынмина с самым что ни на есть живым любопытством. — В штанах, — Сынмин вскинул бровь и с осознанием всей тяжести бытия указал на осколки у себя в ногах. — Ещё нихрена не заработал, зато уже торчу за разбитое. — Не боись, зарплата тут явно побольше стоимости пары стаканов, — Хан бодро смёл следы чужой криворукости. — Третий. Это уже третий, — мрачно отозвался Сынмин, кивая в знак благодарности. — Плюс две тарелки. — А, ну тогда да, — хохотнул Джисон, унося мусор. — Такой невероятный ущерб долго придётся отрабатывать! — Не переживай, — на плечо Сынмина ощутимым весом легла рука Чанбина. — Здесь все, кроме, наверное, Феликса, перебили кучу посуды. Это неизбежно. Сынмин выдавил улыбку. Он откровенно заебался к вечеру и не понимал, как другие могли сохранять хоть какие-то зачатки благожелательности к концу дня. Хотя, может, всё дело в том, что у Сынмина этой самой благожелательности с гулькин нос. В любое время суток. Видимо, поэтому, стоило двери закрыться за последним человеком из компашки бурно праздновавших суперважную хрень, а табличке «открыто» перевернуться стороной, посылающей нахуй всех, кому дома не сидится, Сынмин вздохнул настолько выразительно, что остальные не сдержали усмешек. — Осталось немного, хрупкий вьюноша, — пробурчал Чонин, протягивая ему одну из двух швабр. — Делюсь по-братски. — Спасибо, братишка, — съехидничал Сынмин. Этот пиздюк, а-ля киборг-убийца, всю смену буравил его нечитаемым взглядом, чем изрядно напрягал. Что он ему сделать-то успел? А, главное, почему незаметно для себя?.. — Итак, — певуче протянул Хёнджин, нарисовавшись прямо перед ними. Он кокетливо поправил свой беретик, благородно игнорируя недовольное пыхтение Чонина, который, на секундочку, уже мыл пол именно в этом месте. — Ты друг Феликса? Одноклассник? Может… парень? — Non, — ржавые шестерёнки в головушке Сынмина заскрипели, являя на свет невесть откуда взявшееся знание элементарных французских слов. — Oh, Mon Dieu! — воскликнул внезапно Чан, до этого любовно протиравший несуществующую пыль с пианино. — Est-ce que tu parles français? C'est très gentil! Magiquement! Глаза Хёнджина опасно сузились. — Чё? — сгенерировал высокоинтеллектуальный вопрос Сынмин. — Пардоньте, господа, со мной, пожалуйста, на родном, корейском. Поправлявший скатерти и стулья Джисон звонко расхохотался. Взгляд Чана наполнился скорбью непонятого гения. Его скромные усишки поникли настолько комично, что Сынмин чуть не поперхнулся, пытаясь сдержать нервный смех. Блять. Пиздец как тяжело следовать инструкциям Феликса! — Mon chèri, — прошелестел встревоженный Хёнджин и, ласково приобняв плечи своей Мечты, с гневом обернулся на посмевшего хихикнуть Чонина. Киборг, ожидаемо, класть хотел на томленья возвышенных душ и, растекаясь в бесчувственной, плебейской ухмылке, пожал плечами, констатируя: — Смешно же. — А твоё «нет» к чему именно относилось? — выглянул с кухни Чанбин. Сынмин посмотрел на своего теперь уже шефа, который игнорировал стекавшую на пол с недомытой тарелки пену. Посмотрел на замершего в напряжённом ожидании Хёнджина. На Чонина, упорно изображавшего невероятную занятость. Поймал весёлый взгляд подмигнувшего Джисона. Да даже полные вселенской печали глаза Чана на мгновение остановились на его бренной персоне. — Ко всему, — последовал ответ, своей лаконичностью явно раздражавший остальных. — И где он тогда тебя нашёл? — Чонин, оперевшись на швабру, бросил свой спектакль. — Считайте меня его зятем, — хмыкнул Сынмин, отметив про себя, как у двоих из присутствующих словно камень с плеч упал. Ревнивые придурки, конечно, но это не его проблемы. Наверное. Очень хотелось бы в это верить. А то как раз чужих пиздостраданий для полного счастья и не хватало, ага. — Зятем? — лицо Хёнджина растерянно вытянулось. — Да, — Сынмин улыбнулся ему со всей возможной беспечностью. — Его брат сделал мне предложение пару дней назад. — Феликс никогда не упоминал, что у его хёна кто-то есть, — Чонин задумчиво прикусил губу, откровенно забив на уборку. Как, впрочем, и все остальные. — Просто наша любовь оказалась очень стремительной. — Так, — Чанбин прокашлялся, явно стараясь не демонстрировать степень своей озадаченности. — Мы можем продолжить этот разговор позже, а сейчас давайте закругляться, домой очень хочется. Спорить никто не стал. Джисон, шустро разобравшись с оставшимися столиками, скользнул на кухню, где с Чанбином на пару принялся домывать посуду. Хёнджин что-то ворковал на ухо Чану, собиравшему нотные листы. — Насколько стремительной? — шёпотом спросил Чонин, незаметно подкравшись к Сынмину. — Тебе до предложения руки и сердца или в целом? — До. — Около часа. — Пиздишь! — У Феликса спроси, — Сынмин даже не пытался скрыть, насколько его веселил этот разговор. Младший, недоверчиво прищурившись, цокнул языком, но отстал. В конце концов, свалить поскорее хотел не только Чанбин.

🗼🤡🗼

С Феликсом они пересеклись у подъезда. Тот едва волочил ноги и выглядел так, будто не математикой занимался, а сдавал абсолютно все спортивные нормативы одновременно. — Ебучий случай, — вместо приветствия выдал младший из братьев. — Я чуть не сдох, отвечаю. — Настолько заебал? — Сынмин придержал для него дверь, пропуская вперёд. — Не то, блять, слово, — Феликс прошаркал к лифту и со стоном уткнулся лбом в стенку. — Тупой старый еблан! По его охуевшей логике, я должен усвоить всю эту ебанину по щелчку пальцев! Одиннадцать лет не справляюсь, а сейчас вдруг случится второе пришествие, и знания снизойдут в мою тупую башку сами по себе! — Это не башка у тебя тупая, а преподы, — Сынмин нажал на забытую Феликсом кнопку вызова. — Нихрена объяснить не в состоянии, а виноваты ученики. Охуенно придумали. — Чтоб на его улице Анальных Утех вазелин закончился, — вяло выругался Феликс, когда Сынмин потянул его в кабину. — Сил моих нет. — Моё предложение в силе. До экзамена восемь месяцев — вполне реальный срок, чтобы подтянуться до приемлемого уровня. Если ебланить не будешь, конечно. Лифт, звякнув, остановился на их этаже. Феликс ответить не успел: подобный огнедышащему дракону Минхо, что встретил их на площадке, к светским беседам не располагал. — Где. Вы. Шлялись. И какого хуя не были на связи, а?! — взорвался он, чуть ли не пинками загоняя парней в квартиру. Сынмин растерянно моргнул. Вот же ж дебил, каких поискать! Совсем забыл про телефон! Звание обладателя тупой башки явно перекочевало к нему. — Хён, не ори, — поморщился тем временем Феликс, ничуть не впечатлённый гневом брата. — В школе заебали, не заметил, что телефон сдох. Я хочу только жрать, спать и заказать киллера. Потом пизды вставишь! Он протиснулся мимо Минхо, на ходу сбросив обувь и куртку. — Прости! — Сынмин сжался под суровым взглядом, обрушенным теперь только на него. — Это вышло случайно! — Мелкий, мы выйдем покурить, — крикнул вглубь квартиры Минхо, стальной хваткой вцепившись в запястье Сынмина. — Чур, с крыши его не сбрасывать! — последовал приглушённый ответ. — Он вызвался помочь мне с ебливой математикой. Весь вид старшего говорил об отсутствии каких-либо гарантий. Сынмин, принимая ответственность за собственный проёб, тяжко вздохнул, когда его молча потащили наверх. Он не решался заговорить до тех пор, пока Минхо не закурил, нехотя отпустив его руку. Пальцы старшего слегка дрожали, пока тот жадно глотал дым — младший видел это, даже стоя за его спиной. — Ты же понимаешь, как это выглядело для меня? — наконец спросил Минхо, обернувшись. — Прихожу домой: тебя нет, записок никаких нет и твоего номера, к слову, тоже нет. Что прикажешь думать в такой ситуации? «Что я дебил, например», — подумал Сынмин, но вслух сказал лишь: — Прости. Пожалуйста. — У меня чуть сердце не остановилось. — Я, правда, не хотел, — Сынмин чувствовал себя пиздец каким виноватым. — Когда проснулся, столкнулся с Феликсом, которому сказали явиться в школу в его рабочую смену. Он психовал и я спонтанно предложил помочь. Всё как-то лихо завертелось. Я совсем забыл про телефон! Не знаю даже, не сдох ли он ещё. Как ушёл из дома, из того дома, — уточнил Сынмин. — Так и не снимал его с беззвучки. Вот. Взгляд напротив смягчился. Минхо, выкинув окурок, сократил расстояние между ними и внезапно стиснул Сынмина в крепких объятиях. — Не делай так больше, — глухо проворчал старший, уткнувшись ему в шею. — Ты чертовски сильно меня напугал. — Прости. — Главное, что, в итоге, всё хорошо. Дай мне свой телефон. Сынмин, неохотно отстранившись, нащупал требуемое в шахтёрских недрах карманов своей куртки и протянул гаджет Минхо. — Пароль: два, пять, ноль, три, один, восемь. — Чего сам не ввёл? — Не хочу туда смотреть. Минхо поджал губы, но комментировать этот момент, к вящей благодарности Сынмина, не стал. Однако не сдержался, невольно присвистнув, когда разблокированный экран показал количество пропущенных звонков и сообщений. Сынмин молча наблюдал, как красивое лицо старшего мрачнело на глазах: значит, увидел что-то из переписки с родителями. — Кхм, — Минхо, тряхнув головой, быстро набрал номер и дождался первых аккордов рингтона в своём кармане. Затем, ненадолго задумавшись, развернул экран к Сынмину и показал окошки пока закрытых чатов. — Разрешишь?.. — Валяй, — вяло откликнулся тот. Сил смотреть на чужую реакцию не было никаких. Словно в едва затянувшиеся раны начали тыкать чем-то, непременно грязным, разнося заразу по кровотоку. Он отошёл к парапету, вглядываясь в городские огни, что рассеивали неотступную тьму надвигающейся ночи. — Пиздец, блять, — незаметно подошедший Минхо обнял его со спины и шумно выдохнул, обдавая теплом дыхания затылок Сынмина. — Пошли домой. Ты наверняка устал, а там тебя ждёт ужин. И даже почти не остывший. — Что написали? — бесцветно спросил младший. В голове назойливыми светлячками вертелись десятки, если не сотни, вариантов, которые он слышал в свой адрес последние пару недель. — Нахуй их, — отрезал Минхо. — Просто нахуй. Энергия, утром толкнувшая Сынмина на изменения в жизни, тихонько угасала, сменяясь апатией. Он так заебался от всего происходящего пиздеца, что никаких слов не хватало для осознания масштабов катастрофы. Однако Минхо сдаваться не собирался, настырно утягивая ничего не замечающего парня обратно в тепло их с Феликсом дома. — Руки помой и топай на кухню. Мягкий поцелуй в уголок рта выдернул Сынмина из ада собственных мыслей. Послушно выполнив указание, он пошёл на запах еды и обнаружил обоих братьев уже сидящими за столом. Поднимающийся над бульоном для пибимпаба пар напомнил, что у кое-кого с самого утра и маковой росинки во рту не было: сказывался насыщенный на события день. Поэтому Сынмин, недолго думая, плюхнулся на стул между Минхо и Феликсом. — Как первый день на работе? — спросил Минхо, прерывая уютную тишину, наполненную лёгкими постукиваниями палочек и ложек. — Да, кстати! — оживился клевавший носом Феликс. — Нормально всё прошло? Сынмин пожал плечами. — Перебил кучу посуды, ранил тонкую душевную организацию вашего пианиста, заодно, видимо, получил оберег от ревности его дружка, — перечислял он, загибая пальцы. — Повеселил Джисона; кажется, слегка озадачил шефа, ну и чутка поиздевался над Чонином. — Над ним-то за что? — фыркнул Феликс. — За компанию, — снова пожал плечами Сынмин. — Они хотели знать, кто я для тебя, ответ их впечатлил, судя по всему. — И кто же ты для меня? — Феликс насмешливо прищурился. — Зять, — две пары глаз уставились на поперхнувшегося от неожиданности Минхо. Сынмин слегка похлопал старшего по спине. — Осторожнее. Ты же не отозвал своё предложение руки и сердца, милый? — Ну что ты, зятёк, — протянул Феликс, не скрывая пакостную ухмылочку. — Хён человек чести и слов на ветер не бросает. Тем более предложения! Минхо закатил глаза, пробурчал под нос что-то про охреневших пиздюков и, в рекордные сроки проглотив остатки ужина, встал, чтобы помыть за собой посуду. — Что ж, пора и честь знать. Спасибо, хён, было вкусно. Совет да любовь вам, брачующиеся, а я отчаливаю спать, пока копыта не отбросил. Оревуар, — на этих словах Феликс выплыл из кухни, играючи уклонившись от полетевшего в его спину полотенца. Сынмин, замешкавшись на мгновение, сорвался с места, вернул несчастное полотенце туда, откуда его швырнули, и прижался к старшему, не оставив ему путей для отступления. Тот активно изображал человека, ужасно увлечённого тарелкой в своих руках. — Если это было слишком, скажи и я перестану, — от шёпота Сынмина кожа Минхо мгновенно покрылась мурашками. Раздался тяжёлый вздох. — Перестань, если просто придуриваешься. — Я абсолютно серьёзен. Как тогда, на крыше. С одной лишь разницей, — Сынмин примостил подбородок на плечо вопросительно промычавшего Минхо. — Ты смог увести меня оттуда, а вот отсюда меня уведёт только тот момент, когда тебе надоест со мной возиться. Так что это я должен задаваться вопросом, не придуриваешься ли ты. — Нет, — Минхо развернулся в объятиях, меняя положение их тел на противоположное, и несколько требовательно впился в губы младшего. И не то чтобы тот возражал против такого расклада. Жар растекался по венам и артериям, раскалённой лавой уничтожая важность окружающего пространства. Пальцы Сынмина нетерпеливо забрались под футболку старшего, вжимаясь в ямочки на пояснице. Минхо в ответ нежно прикусил его нижнюю губу, слегка оттягивая ту на себя. Сынмин глухо простонал и, откинув голову назад, открыл доступ к шее, чем кое-кто не преминул воспользоваться. — Так бы и съел тебя, — дыхание Минхо опалило ухо младшего. — Приступай. — Не здесь. — Душ? — Как вариант. К счастью, квартира не была размером с Эрмитаж, и они ухитрились, практически не отрываясь друг от друга, добраться до ванной — и даже ничего не снесли по пути. Одежда в мгновение ока оказалась на полу. Тёплая вода и прохладный кафель стен, к которому в пылу поцелуев оба попеременно прислонялись, контрастировали с разгорячёнными телами. — Я… не… готовился, — сумел выдавить Сынмин, когда Минхо отвлёкся от его губ, сосредоточив жадное внимание на ключицах. — О, нет, — старший оторвался от увлекательного занятия. — Никакого секса с проникновением в ванной, малыш. Как минимум из-за того, что не хватало ещё убиться здесь в процессе. Это были бы слишком бесславные травмы. Сынмин потерялся в блеске глаз напротив. И не только в нём — настигло внезапное понимание. Человек, без которого Сынмина уже попросту не существовало бы, стоял сейчас перед ним такой… окружённый незримым сиянием. И всё, чего хотелось парню — тянуться к его свету, следовать за ним, как за единственным ориентиром. Осознание ошеломило, сбило дыхание ещё сильнее. Миг спустя нежный поцелуй прервал размышления, заземляя в моменте. Он вернётся к этим мыслям позже, а сейчас… Руки Сынмина спустились ниже, накрывая восхитительную задницу, чтобы рывком притянуть к себе. Стон Минхо утонул в губах младшего. — Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, выпуская рот Сынмина из сладкого плена. — Взаимно, — Сынмин не без сожаления освободил одну руку, чтобы дотянуться до бутылочки геля для душа. — Разрешите за вами поухаживать. Под заметно потемневшим взглядом Минхо он выдавил немного геля на ладонь и просунул её между всё ещё крепко прижатыми друг к другу телами, обхватывая член старшего. Тот прерывисто выдохнул и закрыл глаза, уткнувшись в изгиб шеи Сынмина. Было безумно интересно замедлять и ускорять движения кисти, вслушиваясь в неровное дыхание. Улавливать малейшие изменения, пытаться предугадать реакцию на изменение скорости. Сынмин так увлёкся, что упустил момент, когда Минхо из последних сил ухватил бутылочку. Что ж, ответные действия определённо стали приятным сюрпризом — скользкие от геля пальцы ловко задвигались в такт руке младшего, выстраивая общий ритм. Надолго их не хватило: Минхо, прикусив губу, кончил первым, но ответственно подвёл Сынмина к финишу, прежде чем расслабиться в его объятиях. Тёплая вода стекала по их телам, смывая все следы и постепенно приводя в чувства. Минхо, чуть отстранившись, улыбнулся с такой нежностью, что сердце Сынмина едва не треснуло. В попытках не быть слишком очевидным, он коротко чмокнул старшего в нос, хихикнув, когда тот невольно поморщился, и взял висевшую неподалёку мочалку, пояснив: — Хочу доухаживать. Минхо молча смотрел, как Сынмин, взбив пену, принялся сосредоточенно намыливать его шею, постепенно спускаясь к мышцам груди и прессу. Наблюдение пришлось прервать после просьбы развернуться. Сынмин растягивал удовольствие, позволяя рукам блуждать по крепкой спине и плечам. Он ненадолго отвлёкся на предплечья и кисти, уделив внимание каждому пальцу. А вот присесть, чтобы заняться ногами, Минхо ему не позволил. — Небезопасно, — прошептали в губы Сынмину, отбирая мочалку. — Моя очередь. Сынмин зажмурился, отдаваясь во власть щемящей заботы, проявляемой за какие-то неведомые заслуги. Мягкие прикосновения сводили с ума. Копившиеся внутри чувства грозились вырваться наружу сметающим всё на своём пути взрывом. Их было так много, что Сынмин боялся не выдержать. Пока он пытался взять себя в руки, Минхо закончил, отстраняясь, чтобы вернуть мочалку на место и дотянуться до лейки. Смыв с них всю пену, он увлёк младшего в тягучий поцелуй. Позже, когда оба сплелись в объятиях, обернувшись в одеяло, словно в кокон, Минхо прошептал почти уснувшему Сынмину, чтобы тот забирал свои вещи у родителей и окончательно перебирался к ним с Феликсом. «Мы обязательно справимся» — успело прозвучать за миг до того, как сон окончательно победил младшего.