Ричард Окделл не меняет профессию

- Тебе всё же надо сменить название, Дикон. Рокэ говорит это, кажется, в десятый раз. Или в сотый. Просто ради того, чтобы увидеть, как Ричард в ответ небрежно пожимает плечами, улыбаясь этой своей простодушной улыбкой, рассыпающейся солнечными бликами в серых глазах. - А зачем? Люди идут не за названием, а за результатом, Рокэ. Тут возразить нечего. Маленькая надорская пекарня с наибанальнейшим, на взгляд Рокэ названием "Любимый хлеб" находится далеко не в центре Олларии, но открывается невероятно рано, еще до рассвета, зазывая к себе не названием, рекламой или яркой вывеской, а упоительным ароматом настоящих надорских лепешек, сладких булочек на меду, коржиков с тмином, посыпанных сахаром и солью кренделей (последние особо любят студенты-бергеры Катершванцы), пирогов с лесными ягодами и яблоками. И столичные жители, попробовавшие кажется, все изыски, от морисских до холтийских, сворачивают в узкий переулок к маленькой пекарне, чтобы купить одно, другое, а то и всё вместе. Чтобы потом непременно заглянуть в соседнюю шаддейню, где правит бал синеглазый кэнналиец с волосами чернее самого крепкого шадди. - Вот у тебя название замечательное, работает на нас двоих - Ричард снова улыбается, одергивая белоснежный фартук и глядя на вывеску, где две эвро поддерживают дымящуюся чашку ароматного утреннего напитка. - "Приют Анэма" - то, что надо. У тебя ведь и в самом деле так. В других шаддейных запах прямо с ног сбивает, а у тебя будто витает в воздухе. Легко и соблазнительно. На крыльях эвро и по воле Анэма... - Дикон, да ты поэт, - Рокэ смеется, шадди, кажется, бессильно перед его белозубой улыбкой. - Или, может, тебе стоило пойти в рекламные агенты? - Вот еще! - Ричард забавно морщит нос. - Ты меня знаешь, я не люблю заманивать людей пустой болтовней. Предпочитаю делать дело, причем так, чтобы люди шли ко мне сами. Вот ты же пришел. - Пришел, - Рокэ подливает сливок в чашку Ричарда и берет пирожок с брусникой. - А знаешь, зачем я пришел в тот, первый раз? Ругаться! - Ругаться? - Ричард приподнял брови. - Но, Рокэ, что я сделал? - Ты просто вынудил меня вставать ни свет ни заря и открывать шаддейню раньше обычного, - Рокэ нарочито сдвигает брови. - Люди сбегались на запах твоих пирожков и, естественно все хотели к ним шадди. А его еще не было. Люди недовольны, я в том числе... - Прости, - Ричард виновато развел руками. - Я не знал. Но, насколько я помню, в тот день ты, кажется не ругался! - Хотел, - вздохнул Рокэ. - Но взглянул в серые глаза прекрасного надорского пекаря, вдохнул запах свежих булочек - и сдался без боя. Уж лучше вставать ни свет ни заря, чем вызвать гнев сурового горца. - О, Рокэ, наша суровость сильно преувеличена! Рокэ в это верит. По крайней мере, в отношении Ричарда. Этот конкретный надорец суров, как свежеиспеченная булочка с корицей, и пить предпочитает не вересковый мед из старинных баллад, а шадди со сливками. Особенно тот, что приготовлен синеглазым кэнналийцем. Перерыв короток - вскоре в "Любимый хлеб" вихрем врывается светловолосый мальчишка. - Добрый день, эр Ричард! Пять медовых булочек! - выпаливает он, и Ричард старательно прячет понимающую улыбку, складывая булочки в пакет. - Как поживает Ли? - вежливо спрашивает он. - Да разве это жизнь! Как белка в колесе! Одна работа! - машет рукой Арно. - Он, наверное, и ест только на конспиративных квартирах и строго секретно! Эр Ричард, а можно еще яблочный пирог? - Ну конечно. Валентин придет в гости? - Вам бы сыщиком быть, эр Ричард! - смеется Арно. Когда он выпархивает за дверь, смеется и Ричард. Надо же, второй раз за день предложили сменить профессию! Но он ни на что не променяет свою пекарню, маленькую шаддейню рядом... И Рокэ. Рокэ смотрит в окно шаддейной, провожает взглядом Арно с пакетом в руках, и уже знает, что скажет Ричарду вечером, когда тот уже будет готовиться запереть двери пекарни: - Да уж, господин Савиньяк весь в работе! Охраняет самую страшную государственную тайну! - тут можно будет сделать страшные глаза и зловещим тоном процедить: - Никто, никто не должен знать, что глава разведки обожает медовые булочки! - О, Рокэ! - Ричард, само собой, поймет и подхватит, в голосе зазвучит нарочитый испуг. - Ты прав, но ведь я-то уже знаю об этом! Что же мне делать? - Да, Дикон, ты в серьезной опасности, - Рокэ кивнет, подступая ближе. - Как насчет того, чтобы перебраться в убежище? - Рокэ, ты рискуешь. - Нашел чем пугать стреляного кэнналийского ворона! И потом, ради тебя, Дикон, я готов хоть в Лабиринт... - В Лабиринт не надо. Можно поближе? - Как пожелаешь, - эти слова осядут жаром на таких близких губах. Рокэ не знает, сколько раз они уже играют в эту игру, заканчивающуюся тем, что Ричард снова ночует в его квартире. Но уж точно больше, чем он предлагает Ричарду сменить название. Он знает, что надорский упрямец название менять не будет. Это так же верно, как то, что сегодняшняя ночь будет горяча, как свежая надорская булочка и поданная к ней чашка лучшего морисского шадди.