Даже если больно...всё в порядке.

Это какой-то кошмар, страшный сон в который не хочется возвращаться. Эмоции смешались вперемешку, не разбёршь каких больше, плохих или хороших. Хотя последнее отпадает. Ничего хорошего абсолютно и нет. Голова гудит и трещит по швам так, что лишний раз думать становится больно. А не думать, тоже сложно, ведь теперь у меня все мысли об одном. Об этом, глупом, несносном, упрямом, черезмерно любопытном—Чон Чонгуке. С того дня прошло немного времени, а всё кажется, буд-то случилось это вчера. Честно, вспоминать не хотелось, множество перепробованных способов отвлечься, летели к чертям, как только тот попадался на глаза. С того самого дня, я благополучно стала избегать Чона. Старалась лишний раз не смотреть в его сторону, уходить раньше, чтобы у однаклассника и шанса не было что либо сказать. Он пробовал. Если что-то нужно было передать, в таком случае просила кого-то это сделать из его друзей, или однаклассников. А я ещё ко всему староста класса, что немного усугубляет ситуацию, ведь мне нужно быть со всеми в приемлемых отношениях. И почему именно я стала старосой?! Тиха жила бы, проблем не было б никаких. Но к сажалению, ничего не изменить. Если наш классный руководитель решил, я с этим уже точно ничего не поделаю. Что говоря о моём здоровье, схатки в груди проявляются изредка, как с того дня, они осязаются больше, когда перенагружаешься, а боли просто раздирающие. Узнав об этом мама, тут же побежала в школу и поговорила с учителем физкультуры, за что я немного сердилась на неё, ведь в моих планах не было этого. Чтоб первым, кто узнает о моей не лёгкой болезни, оказался физрук, такого я в последнюю очередь хотела бы. Мне не нужна жаласть со стороны кого либо, особого отнашения и лишних слухов. Всё это под большим крестом, которого я собиралась остеригаться, но мама решила иначе. Теперь мой учитель физкультуры оповещен и пообещал матери, что для меня будет создана отдельная упрощённая система. Он сочувствующе отнёсся к данной ситуации, для него это было шоком после поведанной мамой историей. Ну а я, чтобы не было неловко, отдельно попросила учителя не распространять об этом, на что он дал обещание быть рыбой. Хоть что-то успокаивающее. Благо я уговорила маму не говорить пока ничего больше. Как будет время, я сама всё сделаю. Старшая О упиралась, но не долго, а после сказала, что всё равно надо будет сказать моему классному руководителю. Тоже подумаете странным, молчать вот так? Ведь классный руководитель должен в первую очередь обо всем знать? Знаю. Но вы так же должны понимать чего хочу я. А хочу я всего лишь почувствовать свободу, пока никто не знает о моей болезни, пока я могу спокойно ходить, спать, учиться и есть, пока могу быть собой. Это всё равно не продолжится долго. Рано или поздно узнают все. Поэтому, хочу насладиться этим чувством, пока живого человека. Проходит один урок, третий, а я уже какой раз не могу сосредоточиться на учёбу. Головная боль иногда беспокоит, не в самый подходящий момент. Поэтому когда звонит звонок я беру свой рюкзак, ищу в нём тот самый контейнер с таблетками, глатаю одну и запиваю водой, которую всегда ношу собой. Проходит пять минут и только тогда таблетка начинает действовать. Я выдыхаю и откидываюсь на спинку стула, прекрываю глаза. Боль утихомирилась и я смогла спокойно открыть веки. Но не долго я остаюсь сидеть, потому что меня зовёт учитель. —О ДаХён, отнеси журнал и те бумаги на столе в учительскую. —Хорошо. —вставая сказала я, скорее всего себе, потому что учитель уже испарился. Подхожу к столу где лежала не маленького размера стопка каких-то бумаг. Я аккуратно беру эту стопку, чтобы не помять листы, после обхватываю и придерживаю одной рукой, пока другой тянусь до журнала. Но в какую-то секунду, у меня отбирают бумаги, а я не успеваю даже понять ничего, разворачиваюсь и мои глаза становятся шире. —Давай помогу. —парень мило улыбается, а я не могу даже слово вымолвить. Что он делает? Передо мной стоит тот, кого я так старалась избегать, его я точно не ожидала увидеть перед собой. После того дня мы больше не пересекались и не говорили, ведь я до сих пор не могу выкинуть эту давищую ситуацию из головы. Как вижу его вся картина снова всплывает перед глазами, а я как в пропасти падаю. И вот сейчас, стоит и лыбится, словно ничего и не произошло. Хоть и прошло две недели, я всё равно не могу отойти, а его спокойность меня просто удивляет. Прихожу в себя после минутной загрузки и прекращаю так пялиться на однаклассника, от чего самой как-то стало неловко. —Не нужно. Я староста—это моя обязанность и поручение от учителя. —спокойно вымолвила я и потянулась забрать у Чона бумаги, но он делает шаг назад и не отдаёт их мне. Я вскидываю брови вверх и удивлённо моргаю глазами. Затем хмурюсь, пытаясь придумать подходящее оправдание этому поступку. Что сново этот Чон Чонгук задумал?! Мы и не заметили, как просто стояли и пялились друг на друга. Но молчанию приходит конец, когда Чонгук первым прерывает тишину и задаёт вопрос, приводящий меня в ступор: —Избегаешь меня? —чонгукого лицо выражало полное непонимание и озадаченность, такое ощущение, словно это сейчас самый главный для него вопрос который он может мне задать. А я и не знаю даже, не то что сказать, смотреть на него как теперь не знаю. Однаклассник бегает по моему лицу глазами, а под этим давлением я просто хочу раствориться. Что я должна ответить?? Что говорить? В моей голове разразился хаос, всё шло ходуном и я правда искала что-нибудь подходящее для оправдания, но ничего в голову не приходило умное в ответ. Лишь в немом звуке открывался рот. —Я... —всё что удаётся сказать мне, за что мысленно бъю себя. Что мне делать??! Помогите.... Кажется скоро моя нервная система скажет мне пока и я слягу раньше чем болезнь это сделает. —После того дня ты словно избегаешь меня,—выделив особенно третье слово, Чон задумчиво следит за меняющимся моим выражением лица. —странно ведёшь себя, при любых случаях молча убегаешь. —продолжал говорить тот. —Почему? Боишься? Да. Я боюсь. Боюсь, что узнав ты всё, это разлетится везде. Кто ты? И могу ли я тебе довериться? Я же совсем не знаю тебя. Какой ты человек, можно ли тебе доверять такие тайны, способен ли ты их сохранить в молчание? По мимо всего, я испытываю глубокий стыд за свою слабину и не сдержанность. Я должна была тогда держать всё, как можно крепче, чтобы ни ты, ни кто либо ещё не увидел бы меня такой, настоящую меня. Мне жаль, что так случилось...Больше я не позволю этому случиться. —Нет. —уверенно выдаю это и делаю шаг вперёд к парню. Брюнет следит за моими действиями и хмурится. Я упорно смотрю в карие глаза на против, которые в ту очередь, так же были прикованы ко мне. — Давай просто забудем, что произошло тогда. Секунду ещё удерживаю зрительный контакт, затем одним движение забираю стопку из рук Чонгука, со стола подбираю журнал и разворачиваясь иду к выходу из класса, оставляя парня стоять позади.