Эфемерное и едва ощутимое

      Взгляд Джейкоба останавливается на ее сияющем нежной розовизной лице, на тонких губах, растянутых в полуулыбке, и аккуратных руках, которыми она перебирает клубнику. Ее глаза по-прежнему темно-карие, ее кожа продолжает покрываться мурашками от вечерней прохлады, и ее сердце, конечно, все так же слышно для него бьётся. Святой Боже. Он любит ее так сильно.       Джейкоба удивляет, что в ответ на его прикосновение, лёгкое и ненавязчивое, Изабелла просто подсаживается чуточку ближе. Теперь он вдвойне счастлив, чувствуя ее теплое дыхание на уровне своей груди. Белла мягко обводит кончиком пальца выступающие под медовой кожей вены, переворачивает его большую ладонь, чтобы как следует изучить линии на ней. И он знает, что в этом жесте было кое-что гораздо более целомудренное. Они так близко друг к другу, складывалось впечатление, будто между ними нет и сантиметра, но это казалось правильным. Так должно было быть, и Джейкоб хорошо это знает. — Я люблю тебя, Беллс. Она молчит, но Джейк замечает, как ее плечи напрягаются, затем следует неслышная возня где-то у его солнечного сплетения. Он вспоминает, как прикрылись ее длинные ресницы, как впервые она коснулась его горячих губ. Помнит сладкое и отчаянное послевкусие на них. Его скулы задрожали. «Так должно быть», — ему часто приходится напоминать себе об этом.       Он слабо, молча поглаживает большим пальцем ее бледное предплечье; эфемерным и едва ощутимым прикосновением.