Потребность в тепле

Лютик отпихнул из-под ног очередной камешек, пока покачивающейся походкой направлялся к себе в комнату темным запутанным коридором. “Да, не тяготеют ведьмаки к чистоте, - думал бард воспаленным вином сознанием, - Видимо, не только в Геральте дело, это у них семейное, так сказать”. - Ох, сиськи Мелитэле! - воскликнул Лютик, чуть не споткнувшись об отколовшийся кусок колонны, - Да как они тут сами не переломались? - бард рукой попытался стереть с плаща капли вина, которые выплеснулись из бутылки, зажатой в его руке, из-за его резкого торможения, - Да, да,- ни к кому собственно не обращаясь продолжил он, - мутация, ночное зрение, и все вот эти ведьмачьи штучки, бла-бла-бла…так стоп, а где я? Лютик обернулся, прищурился и попытался осознать, где он находится. По правде говоря, в Каэр Морхене он оказался впервые. И, видят боги, сам не до конца понимал, что вообще тут делает. Геральт вновь оказался в его жизни так же внезапно, как, собственно и выкинул его, Лютика, из нее ранее. Да, он помог барду выбраться из тюрьмы, спасибо, конечно, ему за это, но также он заявил, что ему, самому Белому Волку, нужна его помощь. Его, скромного барда, которого он ранее обвинил во всех своих бедах и прогнал как дворовую шавку. Ну, что же, у него, Лютика сердце большое и горячее… - В отличии от гордости, - пробурчал бард вслух себе под нос, медленно продвигаясь по коридору, - да святые ж панталончики матушки Анны, где я, черт возьми? Лютик всплеснул руками, отхлебнул из бутылки, отер рукавом губы. - Что же, - пробурчал он, - буду как обычно - импровизировать. Бард продолжил путь вперед по коридору, пытаясь высматривать препятствия и надеясь встретить хоть какой-то источник света. Мысли его вернулись к минувшим событиям. Вообще, началось все еще до Геральта. На него, Лютика, вышла небезызвестная особа по имени Йеннифэр из Венгерберга. И оба они ввязались в знатную заварушку. Не смотря на все злоключения, Лютик был чертовски рад видеть чародейку. Он сам себе не хотел в этом признаваться, но, как оказалось, её видеть он был рад даже больше, чем самого Геральта. Ну, а потом все закрутилось: Геральт, краснолюды, нильфгаардцы, дитя-неожиданность, Йеннифэр, Волет Мэйр, монстры, Йеннифэр, порталы, погибшие ведьмаки, Йеннифэр… - Так, - Лютик замер, - кажется, я произнес про себя это имя больше раз, чем говорил за всю жизнь, - пробурчал он, - Ох, Лютик, ты идиот! - крикнул он уже громче и снова отпил из бутылки, - Ну, уж хотя бы в это ты мог не вляпываться? Бард прислонился к стене и сполз на пол. В коридоре было также тихо и темно. Где-то далеко раздавались голоса - ведьмаки убирали последствия…последствия. Сначала он пытался помочь, но понял, что обитатели замка ему не особо рады. Как и чародейке. Йеннифэр тоже пыталась помочь, подлатала раненных, потом о чем-то долго говорила с Геральтом, потом с Геральтом и Цири, а после прошмыгнула мимо него в удрученном состоянии. А Лютик...Лютик с тоскливой болью на сердце посмотрел в спину Йеннифэр, а после нашел бутылку вина и бродил по замку, предаваясь одиноким возлияниям. Впрочем, также как и вчера. Лютик и сам не понимал, что он тут делает и зачем он здесь. С момента прибытия Геральт его старательно игнорировал, остальным ведьмакам было откровенно не до него. Видят боги, он бы уже ушел куда-нибудь, да вот дороги не помнил и боялся сгинуть где-нибудь в горах. Второго такого опыта он бы точно не пережил. В общем, состояние у барда было удрученное, а еще и это странное непонятное осознание насчет Йенни… - Лютик? - раздался откуда-то слева знакомый и, внезапно, желанный женский голос, который вырвал его из размышлений. - Йеннифэр, - бард повернулся на звук. - Лютик, какого хрена ты сидишь один на полу в темноте? Чародейка подошла вплотную и аромат сирени и крыжовника вскружил барду и так уже не совсем ясную голову. - Любезная, - Лютик попытался подняться, но ему это не очень удалось, поэтому Йеннифэр протянула барду руку, на которую он оперся, - а покажи мне в этом, с позволения сказать, замке, хоть одно освещенное место? - Моя комната, - чародейка пожала плечами, но бард этого не увидел. - Это приглашение? - Лютик попытался пошутить, но весь сжался, потому что понял с кем он пытается шутить, - Йеннифэр, я… - начал было он серьезно. - Да, это приглашение, Лютик, - чародейка подхватила барда под локоть и повела его извилистыми коридорами. Она тут явно была не в первый раз и ориентировалась намного лучше. - Йеннифэр, я не понимаю, - Лютик послушно брел за чародейкой изредка прикладываясь к бутылке. В голове барда взрывался фейерверк мыслей, от радостных, до грустных. Но ему было чертовски приятно ощущать тепло руки на своем локте, а от ее дыхания, которое иногда задевало его шею, сердце барда пропускало удары, - куда ты меня ведешь? И, главное, зачем? Если это какой-то извращенный… - Лютик! Чародейка остановилась и уткнулась пальцем Лютику в грудь. - Йеннифэр! - зачем-то передразнил он, затем сжался, но расслабился, когда чародейка рассмеялась. - Вот за этим, - наконец-то сказала она и уткнулась лбом барду в грудь, тот растерялся, но рискнул и прижал девушку к себе. Сердце Лютика неслось в галоп: Йеннифэр мало того, что не оттолкнула его и не покрыла последними словами, а наоборот прижалась к нему покрепче и обхватила барда руками. Бард сглотнул, спина и шея его покрылись мурашками. Он был взволнован как пятнадцатилетний мальчишка на первом свидании. А еще окончательно убедился, что то, что он испытывает к чародейке - это не просто благодарность или какое-то рядовое влечение. - Мы обнимаемся, - Лютик попытался разбавить напряжение, свое в первую очередь, - Йеннифэр, мы снова обнимаемся. Если это повторится еще пару раз, я начну думать, что ты пылаешь ко мне трепетными… Он не договорил, потому что чародейка поднялась на носочки и заткнула ему рот поцелуем. Лютик замер. Винная бутылка выскользнула из его руки и звонко разбилась о каменный пол. Но барду было все равно, он прижал Йеннифэр к себе и пылко ответил на поцелуй. Сначала отвечал целомудренно, но не выдержал и проник ей в рот языком. Йеннифэр не отставала и отвечала на его напористый поцелуй также напористо. Краем сознания чародейка думала о том, что ей нравится, как Лютик ее целует. Не как Геральт. Губы барда были мягче, поцелуи горячие, но в то же время нежные, не было в них столь знакомой ей ведьмачьей… звериности? Прервал поцелуй сам Лютик, но только когда уже начал задыхаться и понимал, что если сейчас не остановится, то или сгорит сам или его сердце выпрыгнет из груди. И то, уткнулся носом в копну волос чародейки и не выпускал ее из объятий. - Черт, - он отстранился, - Йеннифэр, прости, я не могу не спросить. Ты ведь…черт, ладно. Это все не потому что я тебе очень-то нравлюсь, да? - он отступил на шаг. Лица чародейки он в кромешной темноте не видел, но её молчание говорило само за себя. Лютику оно было невыносимо, - Йеннифэр, я уточняю только по тому…по тому, Йен, потому, черт. Йеннифэр, я тебя люблю. Лютик отер лицо ладонью и уткнулся лбом в стену. Шершавый камень приятно холодил лоб и делал этот момент хоть немного реальнее. - Лютик, я…- чародейка опешила, этого она точно не ожидала, подошла ближе и легко коснулась его плеча. - Ничего не говори, Йен. Я все знаю, джинн, предназначение, любовь, Геральт и вот это все. А я… я просто глупый болтливый бард, который никому даже и не нужен, но послать окончательно как-то совесть никому не позволяет, да и.. - Лютик, как давно? - Йеннифэр сама не понимала почему спросила именно это. - Зачем тебе это, сударыня? Повисло неловкое молчание, но чародейкаа продолжала поглаживать барда по плечу. - Лютик, пойдем ко мне. Я не могу говорить, когда не вижу твоих глаз. - А я не могу говорить, когда вижу твои. - Все ты можешь. Человек. Миф. Легенда. - Йен, ты повторяешься. - Конечно, поэт-то у нас ты. - Ладно уж, веди в свое ведьмино логово. *** В комнате Йеннифэр и правда было светло. А еще очень тепло и богато обставлено. Большую часть помещения занимала огромная кровать с балдахином. На столике у стены стояло несколько бутылок с вином. По всем мыслимым и немыслимым поверхностям были расставлены свечи. Лютик вошел за чародейкой, неловко потоптался в дверях и шмыгнул к бутылкам. - Эст-эст, - присвистнул он и откупорил бутылку, приложился, огляделся, - а ты неплохо тут устроилась я смотрю… - Первое, что я сделала, когда ко мне вернулась магия - сделала это, - она неопределенно махнула рукой, - помоги мне с платьем. Йеннифэр приподняла волосы и повернулась к Лютику спиной. Он отставил бутылку, сглотнул и начал быстро расстегивать трясущимися пальцами тысячу пуговичек на черном атласе. Волосы чародейки приятно щекотали барду лицо, а аромат духов душил и дурманил. “Но, - подумал Лютик, - задохнись я сейчас - это была бы приятная смерть.” Когда платье было полностью расстегнуто, бард не выдержал и провел кончиком пальца по обнаженным лопаткам чародейки. Кожа ее была мягче и нежнее шелка. От мягкого прикосновения, к удивлению барда, по спине Йеннифэр пробежали мурашки. - Отвернись, я переоденусь, - сказала она чуть дрогнувшим голосом, - весь день об этом мечтаю. - Да что я там не… - усмехнулся было бард. - Лютик! - Ладно, ладно! Йен, прости, конечно же, - Лютик поспешно отвернулся и снова приложился к бутылке, - так почему ты меня позвала, - спросил он между прочим, тщательно вслушиваясь в шуршание ее платья. - Потому что тебе не все равно, - раздался голос чародейки. Снова раздалось шуршание, - Можешь повернуться. Йеннифэр предстала перед Лютиком в черном шелковом халате, целомудренно закрывающим грудь и мягкими оборками струящимся вокруг ее ног. Каким-то немыслимым образом она еще успела распустить и расчесать волосы. Выглядела очень посвежевшей и очень… домашней. Какой-то даже интимно домашней, от чего щеки барда покрылись легким румянцем. Удивительно! Он же видел ее почти голой! А сейчас… - Ч-что значит “не все равно”? - выдавил он из себя наконец. Йеннифэр села на стул, закинув ногу на ногу, и указала Лютику на соседний. Он сел, стараясь не смотреть на ее колени, выглянувшие из разреза халата. И ее маленькие аккуратные ступни - чародейка была босиком. Не мудрено, ведь весь пол был устлан шкурами и коврами. Йеннифэр взяла в руки бокал, который бард тут же наполнил. - Значит, - сказала наконец она, - ты единственный здесь человек, который меня поддержал и хоть как-то обо мне переживал. - Но Геральт… - Геральту все равно, у него голова забита Цири. Я это понимаю, это важно и нужно, и… - Но ты перестала чувствовать себя женщиной? - Лютик взял свободную от бокала руку чародейки в свою. - Ч-то? - Йеннифэр растерянно смотрела на их сомкнутые руки. - Сначала ты потеряла магию и перестала чувствовать себя самой собой, когда магия вернулась, ты подумала, что все сразу же наладится. Но вот, магия при тебе, однако, желанной ты себя не ощущаешь. - Лютик, я… - Йеннифэр из Венгерберга, - бард грустно усмехнулся, - ты же знаешь, что он тебя еще захочет? Ты знаешь, что вы какое-то время будете дуться друг на друга, а потом, ты расколотишь пару тарелок, он помолчит и вы… - Лютик не договорил, прокашлялся, - Вот поэтому я здесь. Тебе одиноко. А я - единственный человек здесь, который искренне тебя хочет. И не просто хочет, а, - бард вздохнул, - да, Йен, любит, - он посмотрел ей в глаза. Чародейка проморгалась, - ты можешь залезть мне в голову и прочитать это сама, - бард пожал плечами, выпустил ее руку и снова приложился к бутылке. - Я тебе верю, Лютик, - наконец сказала чародейка, - мне не нужно лезть тебе в голову. Я чувствую. Наверное, поэтому и ходила искала тебя весь вечер и… - Ты меня искала? - Да, почему-то мне было важным найти тебя сегодня. - И вот я здесь, Йен. И? Чародейка внимательно смотрела на лицо барда. - Лютик, я не знаю почему это важно, но как давно? - Я не знаю, Йен. Охота на дракона? Может быть потому я был раздавлен? Не из-за Геральта, а из-за… Когда ты схватила меня за яйца и приперла к стенке? Когда я назвал тебя женой? Всегда? - Лютик… - Йеннифэр, - бард снова усмехнулся. - Прекрати паясничать. Пожалуйста. - Дорогая моя чародейка из Венгерберга, - Лютик повернулся к Йеннифэр и приблизил свое лицо к ее, - во мне говорят две бутылки вина, - он посмотрел ей в глаза, а потом перевел взгляд на губы, - если я не буду паясничать… Ты сидишь передо мной с этими своими прекрасными коленями, этими своими волосами, у тебя чертовски много волос, ты знаешь? Ты меня поцеловала, ты показала мне обнаженную спину, о боги, я даже видел твою лодыжку! - Лютик комично приложил руку ко рту и вскинул брови, - Ты понимаешь, что я уже на пределе? Особенно, из-за лодыжки, конечно… - Бард. - Ведьма. - Лютик. - Йеннифэр. - Юлиан. - Это не честно. - Не честно то, что твое лицо чертовски близко к моему, а ты меня еще не целуешь, - чародейка отставила бокал и за полы плаща притянула барда к себе, примкнула своими губами его. Лютик вцепился ладонями в стул, но не выдержал и прижал Йеннифэр к себе. Не прошло и мгновения, как она уже сидела на нем верхом, на его коленях. - Это снимается? - ворчала она, пытаясь выпутать барда из скрипучей кожи. - Если очень постараться, - Лютик выпутался из рукавов плаща и нащупывал на талии чародейки пояс от ее халата. Грудь барда тяжело вздымалась, губами он описывал дорожку от ключиц чародейки к ее груди. Замер. Уткнулся лбом в ее грудь. Йеннифэр недоуменно взирала на него сверху вниз. - Это не честно, Йен, - прошептал он, - мы с тобой сейчас вот… а потом ты меня забудешь и вернешься к нему, а мне с этим жить. - Я тебя никогда не забуду, величайший бард Континента. И я тебя даже по-своему люблю, - чародейка погладила Лютика по голове, - У тебя тоже чертовски много волос, знаешь? И я не только про голову, твои рубашки… - Ох, Йен, озорная ты чародейка! Вот значит куда ты смотришь? - Туда невозможно не смотреть. - По-своему любишь, значит? - Конечно. Лютик откинулся на стуле и посмотрел на Йеннифэр снизу вверх. Она была прекрасна. Волосы разметались по плечам, красивая грудь почти вываливалась из выреза тонкого халата. Он хотел ее, чертовски, хотел всю и сейчас. Даже его восставшее естество об этом говорило. Но он не хотел боли… - А к черту, - Лютик подхватил Йеннифэр под ягодицы и встал, - Если уж мы оба этого хотим… А еще у тебя здесь шикарная кровать, которая одним своим видом будто бы приглашает ко греху. Бард аккуратно опустил чародейку на ложе. Стянул жилетку и рубашку. Скинул сапоги также быстро расшнуровал штаны. Йеннифэр ждала. Лютику нравилось, как она ждет. Не как робкая деревенская девица, или же скромная графская дочка, которые вжимаются в угол и смотрят на него большими глазами. Лежала чинно, оголив бедро и внимательно изучала его взглядом. Будто бы пыталась разглядеть и изучить каждую родинку, каждую мышцу, каждый изгиб его тела. - А ты красивый, - внезапно резюмировала чародейка. - Я знаю, - Лютик и правда это знал, - Ты тоже красивая. - Я знаю, - Йеннифэр тоже это знала. - Мне нравится наша высокоинтеллектуальная беседа, но может уже… Лютик нырнул в кровать. Аккуратно, двумя пальцами стянул с чародейки халат и черное белье. Прошелся губами по ее животу, поднялся выше, кончиком носа повел по шее чародейки и куснул мочку уха. Йен сдавленно выдохнула и попыталась найти его губы своими. - Не спеши, - тихо прошептал Лютик, примкнул губами к ее яремной ямке, рукой плавно очертил контур груди, спустился по животу, кончиками пальцев мягко пробежал по холмику венеры и шелковистой поросли на нем, а потом спустился ниже и нащупал тот самый бугорок, чародейка сдавленно охнула и выгнулась ему навстречу. Бард почувствовал, что она намокла. В тоже время Лютик плавно губами спустился с шеи чародейки, мягко ущипнул ее крупные налитые соски и обвел ареолу языком. - Черт, - сдавленно промямлила чародейка, - а ты правду говорил, что умеешь управляться с сосками. Лютик только криво усмехнулся, нырнул губами вверх по шее и примкнул к ее губам, продолжая массировать и поглаживать ее лоно. Двумя пальцами нежно нырнул внутрь ее. Йеннифэр простонала протяжнее и выгнулась еще больше. - Быстрее, - проныла она. - Не спеши, - снова промычал ей в губы Лютик. Йеннифэр простонала еще протяжнее и своими губами нашла шею барда, поцеловала сначала нежно, а потом подключила зубы и язык, оставляя на шее барда багровые отметины. Лютик тоже протяжно застонал и задышал часто и хрипло. Подхватил чародейку за бедра и расставил ее ноги пошире. Опустился пониже, и, не вынимая пальцев примкнул губами к лону Йеннифэр. Чародейка издала то ли всхлип, то ли стон. Вцепилась пальцами в волосы Лютика и начала двигаться ему навстречу. В какой-то момент чародейка не выдержала, притянула Лютика к себе, пытаясь насадиться на него самой. - Йен.. - Чертов бард, -она резко села, откинула его на лопатки и села на его член. Лютик судорожно выдохнул, вскинул подбородок и вцепился пальцами ей в бедра. - А ты не терпелива, - проныл он, двигаясь ей навстречу и чувствуя, какая она узкая и мокрая, - черт, ты, кажется, для меня идеальна. - Или ты для меня, - чародейка наклонилась не сбавляя темпа, ее волосы каскадом упали барду на лицо снова окутывая того ароматом сирени и крыжовника. Поцеловала его. Нежно, слишком нежно, Лютик такого не ожидал. В сердце его что-то кольнуло. - Ты такая красивая, Йен, - простонал он ей в шею, - и я сейчас не про внешность… - Ты тоже, Лютик, - сердце чародейки бешено колотилось, на лбу ее блестели бисеринки пота. Грудь Лютик неистово вздымалась. - Йен… - Помолчи, Лютик, хотя бы сейчас помолчи. Бард подхватил Йеннифэр за ягодицы и резко перевернул ее на спину. Резко вошел, отчего чародейка еще раз сдавленно охнула. Бард понимал, что надолго его уже не хватит. Слишком все внезапно и неистово случилось. Да и Йеннифэр стонала все протяжнее и дышала все тяжелее. Внезаппно она резко закричалаа и вся сжалась вокруг естсетва Лютика. Ногти ее впились в его спину, оставляя длинные отметины. Лютик сделал еще несколько поступательных движений. Замешкался на секунду, а потом вспомнил и обильно излился внутрь чародейки. Обмяк и упал ей на грудь. Йеннифэр нежно гладила его по волосам. - Я тебя люблю, - еле слышно прошептал он - Я знаю, - также тихо прошептала чародейка. - Йен, - Лютик приподнялся на локтях, - мне уйти сейчас или… - Не уходи, Лютик, - чародейка смотрела барду в глаза, - черт знает, что потом. Но, не уходи. - Но Геральт и… - Плевать. Пусть они все горят синим пламенем. И поцелуй меня еще раз.