(Бес)сердечный

      Закинутая одна на другую нога. Красная клетчатая юбка чуть выше колена. Бессмысленные отчёты, мелькающие буквы, долгие нудные презентации и всеобщие собрания по решению сценария. Понедельник.       Понедельник был моим самым нелюбимым днём недели. Сонная, приходишь на работу, после жёсткой вечеринки накануне в выходные. Усталость лишь с новыми силами накатывает на тебя и ты мечтаешь, чтобы эта неделя быстрее подошла к концу. Чёртов замкнутый круг, живя от пятницы до пятницы.       По-моему, единственный, кого не раздражает понедельник, — это Бен. Он просто всегда недовольный: неважно, какой сегодня день, его лицо выражает настолько яркое недовольство происходящим, что, мне кажется, что он нас всех тут просто ненавидит. Что вполне возможно. Но если бы это правда было так, мне было бы глубоко по барабану. Или нет? Я бросаю на него мимолетный взгляд, а он лишь сильнее хмурит брови, слушая очередной бесполезный рассказ от Джинджера. Зачем он делает вид, что ему интересно, если по его лицу и так всё видно. Почему мне было всё равно, спросите вы? Да потому что я никогда не воспринимала его мужчиной. Чего уж там… в принципе человеком. Бенджамин, едко кривлюсь от его полного имени, был крайне удивительной личностью. Иногда мне казалось, что внутри него не содержатся живые органы, как у нас у всех, и не кипит кровь в жилах, как у нас у всех, а крутятся механизмы. Железные, бездушные, мёртвые механизмы.       Нет, Бен не был жестоким или бессердечным. Он был просто никаким. Равнодушным. Кажется, я только один лишь раз видела, как его губы дрогнули в улыбке: это было на одном общем собрании, на котором собрались мы все, в доме у Тома и Анджелы, играя в монополию и параллельно обсуждая планы на ближайшее будущее. Мы даже смели шутить. И он ни слова на это не сказал, а с улыбкой реагировал на подколы, даже в свой адрес. Это было вполне себе удивительно.       Собрание прошло прекрасно, на позитивной ноте, и даже суровый Бенджамин улыбнулся пару раз за всё время. Не знаю, в чём его проблема и почему он так отрицает проявление каких-либо эмоций на публике, но это было супер сдержанно. Прямо как будто у него в контракте прописано, что ему нельзя смеяться. Иначе — штраф, суд, тюрьма, пожизненное заключение.       Возможно, я была слишком предвзятой. Но чёрт меня подери. Почему нельзя быть человеком? Обычным человеком, который не ходит постоянно с кислой миной, а меняет выражение лица в зависимости от того, какие эмоции испытывает. Неужели это так трудно? Хотя может я беру в пример совсем «неправильных», по мнению Бена, людей, по типу себя, Хэнка и Тома с Анджелой. Рой отчасти был схож с суровым Бенджамином, например, холодным разумом в экстренных ситуациях.       Именно такие мысли почему-то посещали мою светлую голову в рабочее время: тогда, когда они были вовсе не к месту. Я всего лишь в n-ный раз увидела, как Бенджамин окинул меня очередным холодным взглядом от которого у меня побежали почему-то мурашки, и он ушёл к себе, на своё законное место в гараже: оборудованный так, как ему нужно теннисный стол, едва заметно кивнув сидящим рядом со мной Тому и Хэнку. Нет, нет… не думайте, что в его жизни что-то поменялось. Он по-прежнему оставался невыносимым снобом. — Бекка, подойди ко мне.       А вот и голос из преисподней. И снова такой же холодный, как и, в прочем, всегда. — Да, да, иду. — пробормотала я, но это было совсем необязательно: он совершенно не обратил на меня внимания, так что я могла даже и не отвечать. — И вам доброе утро, Бенджамин. — язвительно добавила я, отставляя от себя кружку с недопитым кофе.       Надеюсь, он этого не услышал. — Хочу, чтобы ты посмотрела на эти реплики в сценарии. — он бросил бумаги на край стола.       Я поджала губы. Сегодня он был каким-то особенно раздражённым. Мне очень хотелось пропустить едкую шутку по поводу того, что у него, наверное, ПМС, именно поэтому он такой неуравновешенный, но с ним шутить было бесполезно. Он не понимал шутки и вообще не знал определения слову «юмор». Да и к слову почему я должна смотреть на то, где не имею почти никакого влияния, под мою дудку тут и подавно плясать никто не будет. Кому и надо было смотреть на эти реплики так это либо ему, либо Тому — они явно в этом будут поопытнее и имеют намного больше влияния на съёмочную площадку в целом, ведь за ними стоит окончательное решение.       Я же говорила, что Бенджамин был удивительной личностью. Удивительно скучной и занудной личностью. — Тут всё в норме. Единственное, я бы обратила внимание на слова Ронды, которые звучат довольно-таки бессвязно, поэтому их стоило бы заменить. — я обогнула стол, приблизившись к Бену, и показала на необходимую строчку. — Займись этим, Бекка. — не поднимая головы, пробурчал он, листая бумажки на столе.       Мои пальцы сжались на листах, которые я держала в руках. Он даже не посмотрел на то, что я ему здесь показывала. Даже одним глазком не глянул. Чем же его жизнь так обидела?! — А вот это тоже надо заменить, — я снова опустила взгляд на Бена, тыкая пальцем в рандомное место сценария. — Надо заменить. В чём проблема?       Бенджамин по-прежнему смотрел вниз, нарочито игнорируя меня и мои жалкие попытки привлечь его внимание. В груди вспыхнула злость: не знаю, почему именно сегодня и почему именно сейчас, но я будто копила её всю жизнь, и сейчас она вырвалась наружу, выставляя меня тут неадекватной истеричкой. — А ты всегда будешь вести себя как полный мудак?!       Я сжала зубы. Настолько мне хотелось не говорить того, что только что вылетело из моего рта. Бен замер. Я почти не дышала: в голове закрутились мысли о том, что он может накричать или сказать мне, что я уволена. Всё-таки я здесь не сама себе хозяйка, а оставлять меня здесь только по дружбе никто не будет.       Но мне было уже всё равно. Работать под гнётом этого бездушного учёного уже было просто невозможно. — Бен, извини, я не… — я начала оправдываться, наблюдая за тем, как медленно он положил бумажки на стол. — Я не…       Я умолкла. Как мне надо было продолжить это предложение? «Извини, я не имела это в виду?». Но я имела. Именно это имела в виду: он вёл себя по-хамски. Неуважительно. Безосновательно неуважительно. И не только по отношению ко мне. Порой я думала, каково его близким — каково быть рядом с таким невыносимым и холодным типом. И не могла себе представить кого-то рядом с ним.       И ни разу не видела. Ни разу, ни на одном корпоративе я не видела с ним рядом какую-нибудь женщину. Жену, подружку. Никого. Он вечно всех сторонился и никого к себе никогда не подпускал.       Я застыла на одном месте. Не знала, как поступить. Уйти или попытаться оправдаться, чтобы он меня не уволил? Я невольно закусила губу, отвела взгляд в сторону. Бен по-прежнему молчал, чем только больше нагнетал обстановку. — Я хочу, чтобы ты взглянула на это всё, и переделала как тебе больше понравится. Спасибо. — монотонно произнёс он.       Я впервые услышала слова благодарности, исходящие с его уст. И мне почему-то стало неловко, когда я их услышала. А точнее… когда я услышала их именно в этой обстановке. Как будто я вынудила его поговорить со мной как с человеком, а не как с очередным незначительным подчинённым.       Слова застряли у меня в горле. Надо было ответить что-то типа: «Хорошо, я посмотрю», но я не смогла. Я лишь кивнула, чего Бен, конечно, не увидел, потому что снова не смотрел на меня, вернувшись к перебору супер важных для него на тот момент бумаг.       Я отошла от теннисного стола с камнем на душе. Почему-то казалось, что я была не права, когда нарычала на него: показалось, что он что-то чувствует. Но лишь на секунду. Я тут же отогнала эти мысли, пока шла к кухонному столу.       Бенджамин был тираном, и я должна была об этом помнить. Всегда. — Ну что там?       Я не успела подойти к столу, как уже услышала голос Анджелы. — Просил посмотреть на сценарий. Ничего необычного. — равнодушно констатировала я, присаживаясь на стул. — Почему тебя? — Анджи облокотилась на выступ стола, заметно расслабившись. — А чёрт его знает, Андж. — покачала головой я, съёжившись. — Это всё как-то странно, не считаешь? — Ну знаешь, через тебя проходит каждый сценарий и проходил ещё задолго до ваших с Томом отношений, пока вы плели интрижки и никто ничего не говорил. Почему тебе показался странным лишь один факт — факт того, что он доверил мне работу со сценарием?       Кажется её это задело. Чёрт, мне пора перестать так импульсивно реагировать на всё. Будь проклят, Бен, это всё из-за тебя. Себе настроение испортил и всем это делаешь, чёрт тебя дери. — Или ты ему просто нравишься, и он ищет повод позвать тебя к себе и уединиться. — Да, конечно. — иронично произнесла я, и на моё лицо вновь вернулась лёгкая улыбка. — Ты вообще когда-нибудь видела, чтобы он был не один? С женой? С мужем? Хоть с кем-нибудь? Или он всё-таки робот? — Не видела. — Анджела устало выдохнула, отпивая чай. — Тут и не такие теории строят. — Какие, например? — Бекка, отнеси эту кипу в отдел.       Наш разговор прервал взявшийся из ниоткуда мужской голос. Я развернулась на стуле, тут же поймав глазами слишком весёлого Тома. — Серьёзно? А ты сам не можешь? — раздражённо выдохнула я. — И чего ты такой подозрительно весёлый? Неужели тебе удалось избежать разговора с главной букой нашей компании? — я опустила руку на стопку бумаг. — Тебе ведь всё равно туда нужно было? — его брови едва заметно вздёрнулись. — С ним я виделся и он сегодня вполне в хорошем настроении, не знаю с чего ты это взяла. — Как узнал? — Угадал просто, — Харпер засиял улыбкой. — Спасибо, малышка Спарклз, я в тебе не сомневался.       Я покачала головой и улыбнулась. Теперь мне предстояло идти до отдела CEO. А он находился вообще в другом конце города.

***

      Мне нравился этот офис: он постоянно кишил людьми. Жизнью. Кто-то постоянно куда-то торопился, кто-то постоянно куда-то опаздывал, кто-то постоянно кого-то подгонял. Не было времени на раздумья, на сомнения, на переживания. Здесь я всегда забывалась: когда было плохо или одиноко, я приходила сюда, начинала работать и сразу забывала обо всех своих проблемах. Мне нравилось быть постоянно занятой. Нравилось забывать о том, что вызывало боль.       Я зашла в лифт и тут же столкнулась взглядом с карими глазами, которые по какой-то причине обращены были на одну меня. Бен, не моргая, продолжал смотреть на меня, пока я не опустила голову вниз.       «И что он тут забыл?» — мелькнуло у меня в голове, прежде чем я начала рассматривать пол под ногами, стараясь не обращать внимания на него. — Можете нажать двадцатый, пожалуйста.       Я прокашлялась и встала рядом с мужчиной в костюме, пока девушка у дверей лифта нажимала на нужную кнопку. Я прижала бумажки к груди и начала усиленно рассматривать интерьер лифта. Очень хотелось повернуть голову и взглянуть на Бена, но я не решалась. Чувствовала себя как грёбанная пятнадцатилетка на школьных танцах, ждущая приглашения от самого популярного парня в школе, в которого влюблена вся параллель.       Я глубоко вздохнула. Лифт тащился медленно, будто специально вынуждая меня страдать дольше. Двери открылись на тридцать втором этаже: вышла девушка и ещё один парень рядом с ней. Мы поехали дальше. Мужчина, который разделял меня и Бена, сделал шаг вперёд. Я физически почувствовала на себе взгляд учёного и, задержав дыхание, закусила губу.       Двадцать восьмой этаж. Мужчина вышел из лифта, и мы с тираном остались один на один. Повисла неловкая тишина, и я переминулась с ноги на ногу. — Необязательно так смотреть на меня, я могу извиниться ещё раз, если ты хочешь. — я опустила голову вниз, старательно избегая его взглядом. — Я не… Всё нормально. Мне просто показалось, что тебе тяжело. Хотел предложить помощь.       Я повернула голову. Бен опустил ладони в карманы брюк и по-прежнему не смотрел на меня, разглядывая потолок лифта. А его лицо по-прежнему не выражало ни одной известной мне эмоции. Я скривилась. — Мне не тяжело, — монотонно ответила я.       Мне казалось, он говорил всё неискренне. Из-за того, что его лицо всегда было невозмутимым, любая фраза, даже похвала, звучала с его уст как что-то ненастоящее, фейковое.       Мои глаза прицепились к дисплею, отображающему текущий этаж. Двадцать шесть, двадцать пять… Еще пять этажей, Бекка, и ты будешь свободна. Наконец-то.       И вдруг, неожиданно для меня и моей нервной системы, лифт остановился, а дисплей погас. Я ухватилась за стену, прижав к телу одной рукой драгоценные бумажки.       Бен начал нажимать все кнопки подряд, но ни одна не засветилась. Было очевидно: лифт вышел из строя. Я сразу подумала о том, что лучше бы я застряла одна, а не с самым великим снобом в истории человечества.       И за что мне такое проклятье?! — Твою мать… — пробормотал Бенджамин, продолжая судорожно тыкать по кнопкам. Я заметила в его действиях некую истерию, но не придала ей особого значения. — Зачем ты… не надо, — сама того не ожидая, я сделала шаг вперёд и протянула руку к дисплею с кнопками.       Моя ладонь коснулась его ладони, и он замер. Его рука была холодной, как будто вовсе неживой. Я тут же отдёрнула свою и отшагнула назад. — Я просто… — Бен кинул на меня осторожный взгляд. — У меня давление падает, когда я нахожусь в закрытых пространствах.       Он расслабил воротник, расправив галстук, а я зачем-то внимательно наблюдала за его действиями. Когда я подняла взгляд выше, мы встретились глазами. Бен снова смотрел на меня безучастно, отрешённо, но теперь я явно видела в его взгляде нарастающую панику.       Видела, потому что чувствовала или потому что он впервые поделился со мной чем-то личным? — Что, звучит слишком по-дедовски?       Его дыхание участилось. Было заметно, что он заставлял себя дышать чаще, как будто ему не хватало воздуха.       В груди закололо. Кажется, впервые я наблюдала за слабостью того, от кого её и не ожидала вовсе. И могу сказать, что была этому рада.       Не потому, что я его ненавидела и хотела видеть его недостатки и слабые стороны. А потому что наконец увидела его человеком. — Нет, не звучит. — Можешь быть со мной честной. Ты уже сегодня была. — едва слышно произнёс Бен и сделал глубокий вздох. — Тебе лучше присесть.       Я дотронулась до его предплечья. Оно было крепким, мускулистым. Мои пальцы невольно сжались, и я потащила его к стене, усаживая его на пол.       Он не сопротивлялся. Расставил ноги пошире, согнув их в коленях. Я опустилась рядом, не прекращая поправлять задирающуюся вверх юбку. Наконец я уселась, кинув бумаги куда-то в сторону, и закинула одну ногу на другую. — Я… — начал было Бенджамин, и его голос с привычного стал намного ниже. Как будто он забирал из глубины души свою искренность прямо сейчас. — Я никогда не хотел быть мудаком.       Я повернула голову вправо, найдя его взглядом. Невыносимый, бессердечный хам сейчас дышал глубоко, пытаясь справиться с окутавшей его тревогой. Я молчала. — Но иногда лучше совсем ничего не чувствовать, чем чувствовать слишком много. — еле-еле выдавил из себя он, повернувшись ко мне лицом.       Я смотрела ему в глаза. И на этот раз не чувствовала страх или дискомфорт. Его взгляд был пропитан сожалением. Я закусила губу. — Запахло травмами.       Я попыталась разрядить обстановку глупой шуткой. И он, о вот достижение, впервые улыбнулся моей шутке. — Ты мне нравишься, Спарклз. Знала об этом? — учёный на секунду опустил взгляд вниз и вновь вернулся глазами к моим. — Не самое удачное сочетание слов в полутемном помещении, где мы с тобой совсем одни.       Я зажала руки между ног, вытянув плечи. Улыбка Бена стала шире, и он даже усмехнулся. Усмехнулся! Один раз. И опустил глаза вниз, разглядывая наверняка грязный пол, на котором мы так удобно обустроились. — Совсем не считаешь меня привлекательным? — Я не имею насчёт этого никакого мнения. — официально заявила я, вовсе не чувствуя неловкости. А куда она делась? — Считаешь меня старым?       Я подняла глаза, взглянув на него, и заметила, что его дыхание нормализовалось. Попыталась прогнать мощнейшую волну спокойствия, которая окатила меня в тот момент, и мягко выдохнула. — Нет, не считаю тебя старым. — Я старше тебя на… шесть лет? Получается? Тебе же двадцать, верно? — глаза программиста загорелись интересом. — Я не буду отвечать на этот вопрос.       Мои губы образовали слабую улыбку. Боже, я флиртовала с самим Беном, кому расскажешь не поверят ведь! Чем ещё была способна удивить меня жизнь? — Хорошо, посмотрю в твоём досье.       Я не успела подозрительно прищуриться и вдруг услышала скрип двери лифта. Кто-то уже пришёл нам на помощь. Я ведь говорила, что этот офис был уникальным: не прошло и пятнадцати минут, как мы застряли в этом злосчастном лифте, а нас уже пришли спасти от этой пытки.       Хотя, вся эта ситуация уже и не представлялась мне такой уж пыткой. — Пожалуйста, аккуратнее. — мастер протянул мне руку, и я шагнула вперёд, переступая через порог лифта. — Это ваше? — нагнувшись, мужчина поднял с пола разбросанные бумаги, которые и заставили меня испытать весь спектр эмоций от ужаса до приятной глупой теплоты внутри. — Да, спасибо. — я взяла в руки отчёты и тут же обернулась.       Хотелось убедиться в том, что с Беном всё было в порядке. У меня из головы почему-то не выходила картина того, как он сидит на полу и смотрит в потолок, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму.       Я провела с ним наедине жалких десять минут, но успела узнать много. И, по-моему, этого было слишком много, потому что я уже наблюдала за тем, как он быстрым шагом направлялся к лестнице: казалось, хотел поскорее уйти с места происшествия, чтобы никто не видел его слабостей.       Ну, или я просто была слишком драматичной и всё это себе придумала. А Бен просто торопился на выход, потому что потерял уйму времени, пока мы с ним рассиживались на полу лифта в этом офисе.       Да, могло бы быть так просто, только вот в моей жизни никогда и ничего не было просто.       Я сделала шаг вперёд и вдруг почувствовала вибрацию телефона. Перехватив правой рукой кипу бумаг, я достала из заднего кармана юбки мобильник и заглянула в экран.       Бен.:Спасибо за поддержку. Надеюсь то, что произошло в лифте, останется между нами.       Мои глаза пробежались по тексту сообщения, и я убедилась окончательно: я чертовски хорошо умела понимать чужие эмоции и видеть чужие травмы.       Осталось только научиться видеть свои.