О фотографиях, вине и праздниках

       — …в конечном счёте, я так и не смог уговорить капитана, — горестно вздохнул Венти и, поёрзав, устроился удобнее на коньке крыши постоялого двора. — Она такая строгая!        — Потому она хороший капитан, — весело хмыкнула Люмин. — Представь, что было бы, если бы она давала всем делать то, что вздумается?       Венти замолчал, задумчиво нахмурив лоб, и надулся, прямо как ребёнок.        — Твоя правда… но ради праздника же можно!       Прохладный ветер дул со стороны города Свободы, срывая с деревьев золотистые листья, и шаловливо бросал их в случайных местах, украшая холмы и добавляя работы несчастной сотруднице постоялого двора, подметавшей каменную брусчатку где-то внизу. С дружеского ужина в шатре «Синьюэ» прошли уже сутки, но Венти, очевидно, не торопился домой, наслаждаясь всеми радостями новогоднего Ли Юэ. Только за этот день он успел оббежать все мелкие сувенирные лавки в городе (после пятьдесят седьмой Люмин перестала считать), поиграть с детьми на Горе Тигра и заглянуть на кухню к Сян Лин — впрочем, попробовать угощения щедрого шефа он не успел, потому что его опередила Паймон. И теперь он, объявив, что устал, направился на постоялый двор «Ваншу», их неофициально излюбленное место. Было какое-то особое очарование в том, чтобы сидеть на террасе, подставляя лицо порывам ветра, и любоваться открывающимися красотами. А может, дело было даже не в живописных пейзажах, а в одной лишь возможности встретить кого-то тихого и с первого взгляда неприступного, но удивительно нежного. Приятно было проводить время на одном из балконов и чувствовать на себе чей-то взгляд, думать: выйдет сегодня или нет? Они никогда на него не давили. Как однажды сказал Венти: «он имеет свободу выбирать, когда ему общаться, а когда — нет». И поспорить с этим утверждением трудно.       Сзади раздались тихие, еле слышные шаги, и Венти помахал кому-то рукой. Люмин обернулась. На душе стало тепло: второй день подряд она виделась с дорогими ей людьми. Можно ли назвать это новогодним чудом в жизни Путешественницы, где ни один человек не задерживался надолго?        — Привет-привет! Не думал, что ты появишься, — тепло улыбнулся бард. — Ты долго смотрел издалека… может, присоединишься к нашей скромной компании?        — Я… просто не хотел мешать, — тихо ответил Сяо, подойдя к перилам. — Но я не против.        — Ты не мешаешь, — хмыкнула Путешественница и скрестила руки на груди. — Никогда. Особенно — нам с Венти.        — Верно подмечено! — воодушевлённо подхватил тот и спрыгнул на пол. — Твоё присутствие лишь добавляет новые ноты в этот вечер… скажем, как партия флейты! — воскликнул он и хлопнул в ладоши. — Ты ведь любишь флейту, верно? Грамотно и к месту сыгранная партия никогда не изуродует мелодию. А ты к месту всегда.       Сяо озадаченно молчал. Люмин улыбнулась: кажется, прибегать к метафорам при любом удобном случае — отличительная черта всех архонтов. Не сказать, что это плохо, но иногда сбивало с толку.        — Кажется, я понял, о чём ты, — протянул Якса и чуть склонил голову на бок. — Но… мне показалось… или ты назвал меня флейтой?        — Он всегда болтает и сравнивает всех с вещами, — усмехнулась девушка и не без труда села на перила. Краем глаза она заметила, как тело Сяо напряглось, будто он был готов ловить её в любой момент. Такая забота льстила.        — Как грубо! Любой может обидеть поэта, между прочим!        — Твои баллады самые лучшие, поверь мне, — хихикнула она и мельком взглянула на сердитого (явно не всерьёз, впрочем) барда.        — Хм… допустим, я верю тебе, но всё ещё обижен.        — Архонты, ты что, переобщался с Паймон?       Венти не мог долго притворяться обиженным — было видно, как его плечи подрагивали от тщательно скрываемого смеха. Конечно же, он пытался держать образ, как самый настоящий артист, но он находился не на сцене, и смотрели на него не зрители, а два человека, рядом с которыми было уютно и тепло на душе. И уже от этого хотелось задорно, счастливо рассмеяться и сгрести их в объятья. Никто из них не был человеком, и потому он не был уверен, что хоть кто-то из них чувствовал, как человек. Но… не так ли в стихах воспевали влюблённость?       Люмин прикрыла глаза. Её плечи от холода покрылись гусиной кожей: пусть в Ли Юэ и относительно тепло, зима вступала в свои права. Наверное, стоило бы добыть одежду теплее — хотя бы к тому времени, как она доберётся в своих странствиях до Снежной. Вот уж где бы точно не хотелось гулять в лёгком платье.       Здесь, на балконе постоялого двора «Ваншу», она чувствовала себя в большей безопасности, чем в любой на свете крепости, и ускользнуть в свои размышления, перестав ожидать отовсюду подвоха, было легче лёгкого. Такая безалаберность могла сыграть с ней злую шутку, но сознание раз за разом твердило: «Здесь ты под защитой». И она верила ему и расслаблялась.        — Я… слышал о человеческой традиции… — тихо начал Сяо, прерывая только начавшуюся цепочку мыслей. Люмин открыла глаза. Он выглядел до жути смущённым и меньше всего на свете походил на грозного Охотника на демонов и тысячелетнего воина. Семнадцатилетний мальчишка, тайком выбравшийся из родительского дома, — не более. — Я слышал, что на праздник Морских Фонарей принято дарить подарки, и…       Люмин хотелось только ударить себя по лицу. Вашу ж мать. Подарки.        — Ох, точно, совсем забыл отдать! — спохватился Венти и засуетился. Путешественница сидела и медленно сгорала от стыда, спрятав лицо в ладонях. — Люмин… всё хорошо?        — Я… забыла о подарках… — выдавила из себя она. Прозвучало как-то уж слишком жалко.        — В них нет нужды, — быстро заверил её Сяо, аккуратно прикоснувшись одними кончиками пальцев к её плечу.        — И ты постоянно что-то присылаешь с письмами! — подтвердил архонт и взял её за руку. — Не нужно так переживать, это же не последний наш праздник, верно?       Люмин как-то обречённо вздохнула, не чувствуя в себе силы, чтобы спорить с ними. Легче не стало, но они хотя бы не обижены… наверное… Странница криво улыбнулась. Одна неловкая ситуация за другой. Сначала — поиски неизвестного Адепта, где её заставили притвориться тонущей, потом — ужин, где Сяо и Венти старательно делали вид, что почти не знакомы, теперь — это… кошмар.        — Кхм… я попросил Флору сделать по заколке из цветов… — откашлявшись, начал бард и извлёк из небольшой кожаной сумки на бедре, которую девушка раньше даже не замечала, два цветка сесилий. От них исходил аромат свежести, а в голове сразу же возникал образ утёса Звездолова и поля белоснежных цветов, растущих над обычно тихим морем. — Я попросил Сахарозу над ними немножко «поколдовать», так что не завянут они ещё очень долго…        — Поколдовать? — переспросил Сяо. — Она сведуща в… люди называют это магией, верно?        — Нет, — хихикнул Венти, чуть высунув кончик языка, и приколол один цветок в волосы Адепта. — Она занимается наукой. Я не в прямом смысле сказал. Хотя кое-что об элементах она и впрямь знает…       Люмин невольно залюбовалась. Сяо определённо очень шёл белый цвет, только подчёркивавший его нежные черты лица и юный вид. Хотелось бы ей уметь рисовать так же, как Итэр, чтобы запечатлеть этот момент… вдруг её осенило.        — Что это было? — напрягшись, спросил Сяо, когда услышал тихий щелчок. Девушка сидела, крайне довольная собой, и держала в руках камеру, уже предвкушая, как будет проявлять фотографию.        — Камера, — тихо засмеялся второй юноша и бросил на неё озорной взгляд. — Так-так… кажется, кому-то самой придётся стать моделью.        — Это… какое-то изобретение смертных? Зачем оно?        — Да. Я научу тебя ею пользоваться, — усмехнулась Люмин. Венти приколол цветок ей на шарф, видимо, посчитав, что так будет красивее. — Она… можно сказать, мгновенно создаёт картины.       Бард взял камеру из её рук, мягко поцеловав в висок. Она залилась краской.        — Давай учиться прямо сейчас!       Было немного забавно наблюдать за тем, насколько неловким и смущённым выглядел Сяо. Но под чутким руководством их любимого он, кажется, чувствовал себя достаточно уверенно. Задавал уточняющие вопросы, придирчиво рассматривал композицию через объектив и, в общем, относился к процессу со всей ответственностью. Венти, в свою очередь, был явно воодушевлён своей новой ролью наставника и активно давал советы, как бывалый фотограф. Она улыбнулась: иногда они бывали удивительно милыми. Иногда она могла забыть, что все они — существа, прожившие многие тысячи лет, а не простые подростки, наслаждающиеся своей юностью. А было бы неплохо…        — Ну вот, проявишь фотографии — и твой подарок нам готов! — засмеялся Венти, возвращая фотоаппарат Путешественнице. — И никаких возражений! Я просто обязан получить твоё фото!        — Мне тоже интересно увидеть, что получится, — тихо добавил Сяо и достал из-за пазухи что-то круглое и ярко красное. Протянул предмет Люмин. Она прищурилась: выглядело подозрительно знакомо. — Я подумал, что, раз ты любишь цветы, может, найдёшь этому применение…        — Это же…        — Пылающее семя, — на выдохе закончил за неё Венти. С губ девушки сорвался нервный смешок: иногда у отстранённого Адепта были странные представления о романтике.        — Спасибо, — улыбнулась она и взяла в ладони подарок. Семя пиро-орхидеи было горячим и почти что обжигало руки. Долго не подержишь: пришлось убрать к остальным своим вещам. — Я… найду, где его использовать.       Он кивнул и слабо улыбнулся: он делал это редко, и оттого Венти и Люмин ценили такие моменты ещё сильнее. Хотелось дать ему как можно больше причин для радости.        — И… Венти… это тебе… — опустив глаза в пол, пробормотал Сяо и извлёк из пространственного кармана бутылку чего-то, подозрительно похожего на вино. — Я знаю, что тебе нравится…        — Как ты это достал?! Тебе не стоило! — растроганно всхлипнул архонт и растерянно на него взглянул.        — Я попросил госпо… Чжун Ли о помощи. Он был великодушен и не отказал в просьбе.        — Спасибо, — тихо ответил Венти и взял бутылку из его рук. — Ну, раз уж такое дело, давайте выпьем вместе! Сегодня такой хороший вечер, и вы рядом… чем не повод?       Он мелодично рассмеялся, и Люмин спрыгнула с перил и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Сяо вздохнул, но возражать не стал, и она его понимала: в конце концов, это отличный повод провести друг с другом ещё немного времени, ещё пообщаться и ещё лучше друг друга узнать. Ветер с прохладного сменился на тёплый, как будто одобряя задумку (возможно, так оно и было).       Люмин вернулась в свою комнату в «Ваншу» глубокой ночью. Паймон дремала, свернувшись калачиком на подушке, как кот, и что-то бормотала во сне. Путешественница переоделась и аккуратно скользнула под одеяло, стараясь её не разбудить.        — Ты долго… — проворчала в полудрёме её компаньонка и сонно медленно моргнула. — Паймон поговорит с тобой об этом завтра, сейчас нужно спать.        — Прости, — тихо усмехнулась Люмин и легла рядом.       Оставалось только надеяться, что утром от вина не будет болеть голова. И надо будет попросить Паймон в следующий раз напомнить ей о подарках.