Слышится первый стон.
— Тс-с, во время чайной церемонии нельзя шуметь. Ставя чашу на место, Дима берет чахэ, пересыпая светлые листья белого чая в гайвань, и сразу же накрывает её крышкой. — Так листья наполнятся легким паром и раскроются, после чего вкус чая будет более насыщенным, — он подхватывает рукой палочку благовоний, которая пахнет розами, проводя возле ключиц Саши, которые сейчас неимоверно красиво выпирали. Следуя серой нити, Дима невесомо касается губами ключиц, которые тут же реагируют на прикосновения, слегка дергаясь. Он чувствует сладкий пряный запах, напоминающий луговой мед с фруктовыми нотами. Мускусный аромат не распространяется на большое расстояние, нужно наклониться и понюхать, чтобы почувствовать его. Но несмотря на это, он отлично оседает на коже и волосах. Насладившись запахом, он откладывает палочку на подставку. Гайвань, в которой уже лежат раскрывшиеся лепестки, Дима вновь обдает кипятком. В нос тут же ударяет запахом Бай Хао Инь Чжэнь — изысканного белого чая, чаинки которого медленно отдают цвет воде. Как и до этого, Дима наливает кипяток из гайвани, после чего переливая в чахаи через фильтр. Теперь в небольшом чайнике виднеется едва желтая вода без единой чаинки. — Слабый цвет, — мужчина берёт в руки прозрачную емкость, переливая из неё воду в чашу. Отставляя чахаи в сторону, он берет пиалу одной рукой, — Но это всего лишь первый разлив. Дима опускает руку с чашей над грудью, которая то и дело вздымается вверх от частого дыхания. Он переворачивает пиалу, чай из которой нежно обволакивает вставшие розовые соски. Мужчина припадает губами к открытой вздымающиеся груди, подхватывая стекающие капли светлого чая. Сначала он легко касается груди кончиком языка, обводя грудь и ореолы сосков большими кругами. Проходится языком по набухшему соску, чуть прикусывая зубами, слегка оттягивает и прокручивает нежную кожу. После втягивает сосок в рот, медленно посасывая. Дима натягивает кожу возле соска, положив свои пальцы на боковые стороны так, чтобы почти не касаться его. Мужчина надавливает своими пальцами на кожу вокруг сосков и оттягивает в разные стороны. Он вытягивает губы трубочкой и обхватывает ими сосок таким образом, чтобы он примыкал к ним. Затем начинает попеременно втягивать розовую бусину в себя и выталкивать её изо рта таким образом, что сосок по очереди ощущает то вакуум, то нарастающее давление. Мужчина с пошлым причмокиванием отпускает измученный красный сосок. Его дыхание, горячее и шумное, обжигает чужую кожу. Дима подхватывает Чахай несколькими пальцами, выливая тёплую жидкость на чужой вставший член. — Н-н-нет, стой, под- Мягкий стон, который явно пытались сдержать, наполняет комнату. Он идеально сливается со звуками гучжэни, которые слышались на фоне. Дима аккуратно, почти нежно обхватывает ладонью головку, подушечкой пальца натирая влажную уретру, из которой течёт вязкая смазка. Саша толкается в ласкающую руку и давится глухим стоном. Дима касается трепетно, нежно. Ласкает напористо и до пошлого хлюпанья, когда крайняя плоть обволакивает головку по велению чужого кулака и тут же вновь оголяет её, размазывая выступающую смазку. С губ Саши срываются тихие стоны. Дыхание сбивается к черту. От ощущений сводит крышу, а тело содрогается в приятном экстазе. Парень чувствует, как ловкие пальцы скользят по члену и как изнывает орган, всё больше и больше изливаясь смазкой. Саша громко выдыхает и толкается в руку, призывая к более активным действиям. С губ мужчины срывается смешок. Дима чуть сильнее сжимает член возле основания, проводит по стволу языком снизу вверх, задевая головку и ощущая на губах солоноватый привкус. Шаловливый язык облизывает каждую венку и складочку, а затем губы накрывают скользкую головку и начинают посасывать. Губы смыкаются на чужом члене, вбирая его почти целиком, и Саша стонет, двигая бедрами вперед, насаживаясь глубже. Дима размашисто двигает рукой на члене, второй перебирает яйца, с громким чмоком вбирает губами и их, вырывая прерывистые стоны из груди лежащего. Саша что-то шепчет, направляет и выгибается. Шлепок разносится по комнате, и Саша приглушенно стонет, чувствуя, как бедро прижигает от удара ладони искусителя. Дима на это лишь усмехается, опускаясь короткими поцелуями по дрожащему бедру, выводя языком незамысловатые узоры. Длинные пальцы оглаживают небольшой животик, иногда переходя на грудь. Саша слабо ерзает, пытаясь спрятать покрасневшее лицо, что было бесполезно, и с осторожностью ждет дальнейших действий Димы, невольно напрягаясь всем телом. Дима действует аккуратно и нежно, касается губами бережно и осторожно, оставляет влажный след на коже, невесомо целует, вслед больно покусывая кожу. Дима медленно отстраняется. Прохладный ветер из приоткрытого окна обдувает распаренную кожу, заставляя её хозяина приоткрывать рот от мнимого удовольствия. Саша изнывает от непонятых чувств. Всё было слишком, чтобы поймать хотя бы одну здравую мысль. Он инстинктивно дёргает, когда слышит звуки гуцини, вырвавшие его из некого транса. Тихий скулёж вырывается из груди Саши, когда он чувствует, как очередная жидкость стекает по его вставшему члену, каплями спускаясь к ягодицам. Саша облизывает покрасневшие губы, вынуждая Диму прерывисто вздохнуть. Жидкость проходится по бокам, а Дима уже предчувствует очередной сорвавшийся с губ стон, потому через секунду снова невесомо опаляет дыханием сосок. Саша тянет руки, верёвки скрипят сильнее, у кого-то точно останутся синяки на запястьях. Но сейчас Диме плевать, он только слизывает скатывающийся с груди чай, пошло улыбаясь, а после приближается к лицу Саши, смотря прямо в глаза, в уголках которых выступило пару слезинок. Дыхание тут же перехватывает. Как же Дима обожает этот взгляд. Язычок нарочито медленно обводит адамово яблоко, постепенно поднимаясь выше к подбородку, Дима оставляет мягкий поцелуй, но в тот же момент ногтями проводит по бедру, оставляя красные полосы. Язык обводит линию скулы. Саша широко распахивает глаза и жадно глотает воздух, когда чувствует, что из него вынимают анальную пробку. Он запрокидывает голову, подгибая колени, настолько, насколько позволяет верёвка. Смазка медленно вытекает из ануса, пачкая покрытие пола. Его мышцы сводит от желания. Сашу ведёт. Его руки дергаются, цепляясь пальцами за верёвку. Он ёрзает, мягкое покрытие щекочет кожу. Он не знает, что сейчас чувствует. То, чем они занимаются, это полнейшее извращение, и Саша еле сдерживается, чтобы не кончить прямо сейчас. Он чувствует себя мотыльком, который не может улететь от огонька. Он никогда не видел, как они сгорают, но много слышал об этом. Их крылья вспыхивают, в одночасье осыпаясь пеплом. Но он был неправильным мотыльком. Каждый раз вставая из мертвых, продолжал сгорать в жгучем огне. Дима, как пламя свечи, спокойный и размеренный до тех пор, пока глупое насекомое не попадётся в его сладкие сети. Ловушка захлопнется. Огонь вспыхнет, распространяя жар и опаляя тонкие крылья. Саша много раз клялся себе, что больше не поведётся на его уловки. Убеждал себя, что однажды он всё таки навеки сгорит в этом огне, не имея шанса вновь воскреснуть. Он врал себе. Наивно врал. Ему уже было не уйти. Чайный искуситель пленил его разум. Саша уже изнывает от возбуждения, пытаясь опуститься ниже, аккуратно насаживаясь на чужой член. Верёвка, обвивающая руки, грубо впивается в кожу. Дима от этого опасно пошатывается, но не падает, откидывая голову в наслаждении. Искуситель двигает бёдрами, заполняя Сашу полностью. Он кончается. Его больше не было в этом мире, было лишь его тело. Его опухшие губы, с которых стекала вязкая слюна. Соски, вокруг которых уже виднелись яркие метки от зубов. Пламя, которое расплылось в широкой улыбке, наслаждался этим. Саша извивается, вынуждая член внутри себя касаться самых неожиданных для него точек, и дрожит, когда Дима вновь сжимает бусины его сосков в тисках пальцев. От боли, остро граничащей с умопомрачительным удовольствием, он закатывает глаза и начинает двигать бёдрами в такт. Дима аккуратно придерживает его за талию, вливаясь в нужный ритм. Он врывается в Сашу со звучными шлепками яиц о влажную промежность и стонет вместе с ним, когда наконец упирается головкой в найденную простату. Сдерживаться дальше Дима не собирается, крепко держа его бедра, он быстро долбится в твердый комок и принимает ушами жалобные стоны, раздающиеся на каждый новый толчок. Они оба быстро кончают: Саша — от грубой стимуляции простаты и очередных щипков на сосках; Дима — от того, что дырка вокруг него сжимается так сильно, что он едва ли видит что-либо, находящееся перед собой. Саша выгибается в пояснице, слыша отделённые звуки китайский народных инструментов. Дима толкается в судорожно сокращающееся отверстие до тех пор, пока не чувствует, что из него не выходит все накопившееся напряжение и предусмотрительно покидает Сашу до того, как его член успевает обмякнуть. — Чтобы.. — Саша пытается сглотнуть накопившуюся слюну, чтобы смочить пересохшее горло, — Чтобы я ещё раз согласился попить с тобой чая. Дима тихо усмехается, увлекая его в нежный поцелуй. Гуцинь затихла, в комнате было слышно лишь громкое дыхание двоих людей.Чайная церемония закончилась.