We'll meet again

     Зал находился в молчаливой полутьме ночи. Со всех сторон мерцали огоньки канделябров, отражаясь на древних готических узорах стен. На потолке отображались одни из самых известных фресок того времени. Вся архитектура невольно завораживала своим величием и антуражем. Помещение было заряжено энергией людей находящихся в нём. Отовсюду пестрили поблескивающие в свете свечей длинные пышные юбки женщин, сшитые по последней моде. В стороне от них находились бравые кавалеры в смокингах, старающиеся впечатлить или проявить себя весьма эксцентричным аристократкам. Забавное зрелище.      Мужчина всегда не был подобен суетной толпе, но соответствовать нужно было. Хотя проблем со вкусом у доктора никогда и не было. Даже в самые сложные времена, он выглядел ненавязчиво и аккуратно.          Ганнибал с лёгким отвращением в душе, если такова ещё имелась, и бесстрастностью на лице, наблюдал за сием стадом. Как же люди лицемерны и падки на угождение даже спустя года. Думают, что держат всё под контролем, а когда его иллюзия пропадает, начинают обращаться к Богу. Неумение верить людям культивирует веру в религию: не можешь положиться на ближнего, полагаешься на бога. Очень просто.         А чего только стоят постоянное обсуждение белья других людей. Очень жаль, что человек всё-таки социальное существо. Самоуважение не так заслуживает осуждения, как отсутствие самооценки, с которой, по-видимому, у многих были видимые проблемы.          Пожалуй такие мысли были не к спеху в таком месте, поэтому Ганнибал решил оставить свои размышления на более уединённое время, откладывая в самый дальний уголок дворца памяти, и стал просто наслаждаться атмосферой и эстетикой места.      Попивая второй бокал шампанского, он словил себя на мысли, что всё-таки Франция всегда вызывала у него неоднозначное восхищение. Своим умением хранить историю, конечно не в первозданном виде, но ощутимо оставить след своей утонченностью. Хотя честно говоря, скорее всего это была игра ностальгии по старому времени, когда он только познакомился с Национальной библиотекой и старинным Лувром  поблизу моста Руаяль. Не упомнить уже сколько веков назад.      Из транса от этого места его вытащил навязчивый мужчина, который на протяжении всего творческого приёма в память об Альфонсо Мухе, пытался настаивать на своей компании и вести себя крайне возмутительно уверенно. Все звуки и запахи резко захватили сознание. Ганнибала повело с ощущения руки на своем плече, и успел скривиться, перед тем, как уже обернувшись с доброжелательной улыбкой, стал делать вид внимательного слушателя, напустив обычное хладнокровие.      Собеседника немного дёрнуло от взгляда мужчины в костюме. Всё-таки, каким себя Ганнибал не показывал понимающим, глаза сохраняли первобытную хищность. Зрачки точно двигались за фигурами, не отпуская и не давая вырваться из поля зрения, пока он того не захочет. Очень часто люди разговаривающие с ним ощущали себя в клетке, в удушающих тисках зверя. А спокойный и глубокий баритон только добавлял неоднозначное ощущение безнадёжности. Впрочем всех этого смущало только пару мгновений, поскольку образ он держал достаточно хорошо и старался казаться миролюбивым волком в костюме овцы. Выжидающим. — Доктор Лектер, моя жена просто в восторге от ваших познаний в области культуры и сферах деятельности. И я, признаться честно, тоже весьма восхищен, что знаком с таким человеком, как вы... И знаете..., -  пролепетал низкорослый мужчина. Его пухлые щеки наверняка уже устали от напряжения держать натяжную улыбку для Ганнибала, явно стараясь расположить. Доктора это откровенно забавляло.         Чета Браньэ не отличалась особым остроумием среди высшего общества. Изначально являясь средним звеном в обществе, они умудрились разбогатеть. Деньги появились, но манеры оставались те же. Хотя костюм был из достаточно дешёвой, по виду, ткани. Образ был нелепо украшен дорогими туфлями. Впрочем партнёрша тоже не отличалась особой утонченностью. Вся эта напыщенность, ненужный лоск. Их прямо недолюбливали. Но кажется те и не замечали проблем, либо не обращали внимание, стараясь завести побольше полезных знакомств. И единственный вообще обращающий на них внимание оказался Лектер, о чем он сразу пожалел позже, даже не стараясь вникать в монолог миссис Браньэ.     Заметив тишину, он понял, что от него хотят какого-то ответа. Мсье Арман нервно бегал глазами по лицу ужасно спокойного собеседника, уже понимая свою ошибку в попытке завести разговор с таким интеллектуально подкованым человеком. Ганнибал какое-то время с наслаждением наблюдал за перекатом эмоций у нового знакомого и подумывал о составлении нового меню для гостей из весьма пышной и навязчивой свинки. Сделал шуточный книксен и улыбнулся. — Я в достаточной мере горд тем, что знаю кое-что, чтобы скромно признаться, что не знаю всего .            — Право, вы преуменьшаете свое значение. Я был бы рад, если вы навели визит в наш скромный дом. — Боюсь, у меня много документации, которую стоило бы уже заполнить в ближайшие дни. В послевоенное время прибавилось больше работы , - доктор сочувствующе улыбнулся. — Ох, тогда, как на счёт быстрого визита в мой новый бар? Знаете столько волокиты с этими бумагами, но оно того стоило. Вам точно понравится это место. Там побывали достаточно господ и все были в восторге от шоу. Думаю небольшой отдых не помешает хорошим друзьям. А ещё присутствует много импозантных женщин... - было ощущение, что его слова просто пропустили мимо.      Руки стали немного подрагивать от напряжения, пришлось сжать, до побеления костяшек, кулак. Хотелось одним точным движением свернуть шею наглецу, посмевшему его игнорировать, но привычный контроль и расчётливый ум сдерживали от поспешных движений раньше времени. Наказать незадачливых и грубых людей он всегда успеет. Ганнибал чувствовал, что с этого человека можно будет позже получить выгоду. Граф постарался расслабить тело.       "Насколько обворожительна настоящая невинность, настолько раздражает и вызывает отвращение кривлянье, представляющееся наивным"     Ганнибал лишь кинул скучающий взгляд на такой способ завлечения. Хотелось отказать, как впрочем и всегда, ибо не по статусу, но в тот момент что-то подсказало ему согласиться.Что на удивление он и сделал. Сгоревшее не до конца, юношеское любопытство? Давно остановившееся сердце, сжалось. Внутри зарождалось предвкушение чего-то. Тревога. А может быть это игры уставшего от длинной жизни и разрушающегося от одиночества разума. Возможно желание отвлечься от тысячелетней рутины сыграло не последнюю роль. — Отлично, буду ждать Вас возле Le Caveau de la Huchette. Он расположен недалеко от нашей красочной Сены. Буду ждать в пятницу около восьми. Уже жду с нетерпением нашей встречи, - Браньэ активно жал руку Ганнибалу своими влажными руками, на что доктор уже даже не обращал внимание, лишь брезгливо подергиваясь. Он размышлял, какие изменения привнесет тот вечер, а чувствовал, что несомненно. Давно уже такого не было. Несомненно восхитительного ощущения.     Напоследок Лектер лишь отсалютовал бокалом в ответ, уходящему в спешке мужчине, чтобы рассказать о чудеснейшей новости жене.     Собеседник даже не заметил весьма странного поведения мужчины, что не сулило чего-то хорошего для него. Владелец ресторанов уже представлял каких высот добьется после общения с этим загадочным и педантичным аристократом. А Ганнибал, благодарно улыбнувшись гардеробщику, подумывал куда б пришлась кстати рука Армана в его кабинете.                              

***

    Подъезжая, он уже понимал, что ничего изысканного и благородного в месте встречи не будет. И не ошибся. Впрочем по-молодости, Ганнибал разрешал иногда посещать себе заведения такого рода, так что ничего зазорного он не увидел.     Хозяин бара благодушно встретил его из машины и направил ко входу. Нечем непримечательная вывеска. Зайдя, он на мгновение впал в ступор, зал напоминал ритуальное бюро. Сырость, все деревянные створки окон хоть и были закрыты, но сквозняк гулял по помещению. Повсюду стояли вазоны с цветами, а в центре помещения стояла стойка регистрации с гробами и памятниками сзади. На ресепшене беседовало два парня.      Ганнибал скептично глянул на аскетичность убранства комнаты и упер взгляд на дверь справа от стола. Сзади подоспел владелец и дал указание к обратившему на них внимание парню: — Гектор, проведи нашего гостя к столику, как мы и договаривались. Мсье Лектер, я сейчас подойду, нужно уложить некоторые рабочие вопросы, - работник лишь кивнул, теребя воротник рубашки. — Pas de souci , - равнодушно улыбнувшись уходящему, Ганнибал перевёл заинтересованный взгляд на официанта. За время переброски любезностями, он успел подойти и чуть склонив голову, забрал пальто. — Пройдёмте.     Ганнибал видел, как парню было неловко находится в обществе такого человека. На это указывал его ломаный английский, видимо, предполагал встретить иностранного гостя. Мужчине захотелось себя немного развлечь и посмотреть за потугами его оппонента. Интересно, он хотя бы предпологал, кто наведался к их боссу? Хотя даже судя по одежде гордо зашедшего человека, можно было увидеть и почувствовать силу и статность. И от этого было ещё страшнее, такому человеку не хотелось бы переходить дорогу. Кажется он был один из немногих людей, которые замечали трещины в костюме. Таких стоило убирать.        Доктор понял, что заведение хоть и не пользуется пока популярностью, оставаясь в узких кругах, оставаясь с виду весьма недурным. Даже подвальное расположение и скрытность не портили картины. Это он отметил ещё с самой униформы рабочих. Все проходящие мимо выглядели ухожено и достойно, будто пытаясь выглядит выше той категории, чем являются. Кабаре-джазовым клубом.     Ремонт был новым, интерьер сохранял ретро стиль двадцатых годов. Однако, Ганнибал предпочитал классический стиль и вся насыщенность немного мутила и оставляла равнодушным. Наигранная роскошь рядом со старой мебелью огорчала. На стенах висели картины довольно известных художников, фотографии ведущих французских музыкантов и приглашенных гостей, иногда встречались посеребренные зеркала и туалетные столики. Возле сцены все было завешено пыльными высокими бархатными шторами. Всю экспозицию дополняла антикварная мелочь: часы из барахолки, муляж книг и вазоны с искусственными цветами. Помещение немного освещалось люстрами, прикрепленными к стенам.      Официант спереди ловко петлял посреди собирающегося народа, пока Ганнибал вальяжно шел, рассматривая обстановку. Все впечатление ухудшал табачный запах, который доносился ещё из зала. Почти каждый столик, будь-то мужчины или женщины, раскуривали папиросы. Лектер на секунду недовольно скорчился, понимая, что будет весь вечер находится в столь шумном и вульгарном месте. Это било по гордости, впрочем и обонянию, точно не подходя его положению.        Некоторые женщины уже успели заметить нового, по-видимому богатого, посетителя и стали активно подправлять макияж. Но на его счастье, официант, судя по табличке на столике, лишил его ненужного внимания и отвёл в более уединённое место, которое попросил подготовить хозяин.     Сев за столик и повернувшись к парню, мужчина решил разбавить нервную обстановку, которая нарастала с каждой секундой, напустив дружелюбие, чтобы усыпить бдительность расслабить. — Гектор, ваш работодатель такой неординарный способ конспирации придумал? - скорее всего парень был бы рад помолчать, но угодить гостю всё-таки нужнее. Может и ему что-то припадает, кошель точно не обеднеет. Впервые вытащил голову из-за плеч и коротко глянул на ожидающего мужчину, расставляя приборы. — Да, это так. Полиция не одобряет подобные заведения, как вы знаете и стала часто отправлять своих людей. Хотя у нас далеко не бордель. А деньги зарабатывать как-то нужно. Что будете? — У вас же, насколько я слышал, только кофе? — Для остальных да.      Ганнибал насмешливо фыркнул и попросил вина. На сцене как раз начало разворачиваться представление. Видимо он подошёл к открытию. Первое кабаре «Le Chat noir» (Черный кот) и гордость "города света", которое было основано в 1881 году Родольфом Салисом на улице Монмартр. Песни были так схожи с теми, что играли в этом месте. Мужчине довелось даже побывать тогда на первом выступлении музыкантов и лично познакомиться. К сожалению из нынешнего состава он никого не узнал. "Жанр кабаре родился из чрезмерной страсти к театру, варьете и общественной политике"     Тем не менее, доктор предпочитал оперу. Хотя очевидно живая музыка не сравнится с патефоном. К окончанию подоспел Гектор, бегающий до сего по столикам. — Ваш заказ. Bonne fin de soirée! — Merci.     Общее уныние зала развеял вошедший оркестр на ряду с танцовщицами. Ганнибал сидел, откинувшись и постукивая кончиком пальца по столу, думая под каким соусом лучше подать вечно подвешенный язык Армана, как поднял глаза к сцене и замер с бокалом в руках.     Рассудок помутился, а привычная имитация дыхания прекратилась. Все стало как в вакууме, смех на фоне стих, а стены внезапно стали давить с обеих сторон. Глаза остановились на юношеской фигуре спереди.     С виду совсем зелёный, только достигший совершеннолетия. Тот стоял возле оркестра, настраивая инструмент вместе с басистом.Что это, саксофон? Руки, просвечивающиеся в некоторых местах, на фоне белой белой рубашки и перчаток, казались молочного цвета. Клетчатые шорты с подтяжками, высокие гольфы, заправленные в темные мокасины, и, наиболее привлекающая деталь, кровавая бабочка на лебединой шее с бьющиеся жилкой.     Во рту пересохло, Ганнибал с места слышал пульсацию крови, перетекающей в этом прекрасном сосуде. Казалось, если бы не начало выступления, доктор наплевав на все правила приличия, так соблюдаемые самим собой, и публику, сорвался бы к юноше, зажав его где-то между кулисами. Слишком маняще. Давно он не чувствовал такой запах.          Парень левее от него вместе с бэк-вокалистами стал исполнять довольно известную американскую песню. И впервые услышав что-то иное кроме стука сердца музыканта, он вышел из трясины. Мужчина так и не понял, как он потерял контроль на долю секунды, но вернув взгляд к сцене, он не мог заставить себя не смотреть. Стало все равно, и на чувствительный нюх, и на навязчивых куртизанок.     Ганнибал имел чувство дежавю, смотря на этого юношу, но в то же время понимал, что не мог встретить никого прекраснее. Хотя в сознании возникали смутные воспоминания, зарытые ещё давно. Хотелось лишь ближе подойти к неожиданно нужному источнику помешательства.           Каждую ночь я надеюсь и молюсь      Что любовь мечты встречу на пути      Девушку, что смогу я обнимать      И чувствовать магию ее чар         Потому что я хочу, девушку, что смогу называть своей        Я хочу любовь своей мечты       Чтобы я не мечтал один           Все шоу Ганнибал был сосредоточен на одном. Тонкие пальцы иногда перебегали с одних клавиш на другие, лицо было серьёзным. И это просто великолепно. Его светлый лик был лучше любой фантазии, любой картины эпохи Возрождения, увиденной когда-либо мужчиной.      А чего только стоили пышные волны кудрей, обрамляющие его утончённое, но по-детски живое лицо. Доходя аж до самих плеч и теряясь под складками рубашки. Тусклый свет мягко падал на них, будто подсвечивая чем-то потусторонним.     Тонкая фигура, прямая осанка, плавные линии черт лица. Он сиял и заманивал ближе к свету. Намного прекраснее всех взятых вместе греческих скульптур, отдаленно напоминая Аполлона Мантуи. Мальчик выглядел достаточно хрупко, стоя рядом со своими ровесниками и вызывал какое-то противоестественное его природе желание отвлечь и защитить. Занять все его внимание. Он видел, что парень, скорее всего, впервые перед таким количеством людей, и невольно переживал за него. На вечно спокойном лице доктора, образовались складки меж бровями. Этот вечер стал приводить в смятение, но отчаянно желать его продолжения.     После последних аккордов, глаза цвета бушующего моря задержались на одном столике, что с самого начала концерта пожирал глазами взволнованного парня. И встретился с тяжёлым взглядом, что казался совсем тёмным даже при теплом свете люстр. Зрачки были сужены, а если присмотреться лучше, то со странными глубокими янтарными искорками на дне радужки, что казались слегка мрачными, мутноватыми. Не моргал. Силуэт совсем не двигался, будто находясь в готовности к прыжку. Не хотелось бы попасть в лапы.     Музыкант не знал куда себя деть, ощущая какие-то невидимые путы со всех сторон, не дававшие уйти. Он всегда пугался людей с такой властью, но сейчас был восхищен, что имеет возможность лицезреть такого опасного, но вместе с тем необычайного хищника. Как забавно было понимать, что остальные люди спокойно живут не замечая очевидного. Через какое-то время по телу прошёлся разряд, будто опомнившись, парень нервно дернулся, прикрывши веки, поправляя выбившуюся прядку за ухо, и повернулся к обращающейся девушке.      Мужчина заметил во взгляде секундный испуг. Ему стало интересно, что именно увидел прелестный мальчик. Неужели отпустил все на самотёк и ослабил контроль, дав увидеть то, что так долго прятал? Не может быть. До этого никто не замечал.     Ганнибал продолжил жадно изучать изгибы его очарования. Он мог поклясться своим достатком, что на мгновение заметил цветущий румянец на щеках юноши, который всё-таки сумел взять себя в руки после такой открытой заинтересованности его скромной персоной. А эти манящие уста, как богов амброзия. Внезапная увлеченность и одержимость образом прекрасного незнакомца обезоруживала, но уже не пугала. "Есть решения, которые отрезают путь назад. Их непременно надо принимать" — Всегда таинственна, безмолвна власть твоя, И все в тебе — восторг, и все в тебе преступно! Скажи, откуда ты приходишь, Красота? Твой взор – лазурь небес иль порожденье ада? Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста, Равно ты радости и козни сеять рада, - задумчиво шептал мужчина, отпивая  вино под аплодисменты. Единственное, что он так отчаянно сейчас желал, это услышать его голос, а особенно в его доме. Он ещё не был знаком персонально, но знал, что это знакомство станет спусковым крючком в его жизни. И, естественно, на это повлияет его загадочный и, в равной мере, пугающий, одним своим появлением, мальчик!               

***

     По священным коридорам собора плыл темный силуэт, не осматривая величество помещения. Он привык. Отовсюду мерцали огни свеч рядом с ажурными подставками, стены и скульптуры были расписаны в стиле бароко. Для построения были созваны все лучшие творцы того времени. Колонны были вырезаны в греческом стиле, на потолке виднелись древние витражи. Над главным залом возвышался крест, как главное знамя ордена. Парень прошел в конфессионал за решеткой которого его ожидал крайне недовольный священник. — Сын мой, про что мы говорили в последний раз... - вошедший отвёл взглядом комнатку и присел. — Мне не нравится, что меня разыскивают по всей Европе, может орден сделает что-нибудь? Мое существование угнетает людей больше, чем при Гитлере, - пожав плечами, сказал парень. Уже намеревался выйти, как внезапно решетка преградила путь, а глаза священника загораются праведным гневом, пригвоздив к полу. Уилл стушевался. — Официально ордена не существует! — Что ж, значит, меня тоже, - фыркнул парень и отвёл глаза к потолку, будто найдя что-то интересное. Скрестив руки на бронежилете, охотник стих. — Ты обучался долгое время для искоренения тьмы, а не умению язвительно общаться с проводниками Божьими, - седой мужчина обречённо возвел глаза вверх, видимо обращаясь с помощью к Всевышнему, и вздохнул, облокотившись об решетку. Этот мальчик всегда не отличался спокойным нравом. - Сумасшествие. — У каждого безумия есть своя логика. Плохое и хорошее – их нет.  Есть то, как мы решим назвать их сами.     Уиллу начинали надоедать эти извечные упрёки со стороны монахов. Он находился в Ватикане всего год, после потери памяти и начинал уставать от здешний суеты. Не помня себя он прибыл в это место, по словам проповедников, в качестве расплаты за свои грехи. Грэм не знал ни о своим происхождении, ни о причине его попадание в это место. Единственно, что он знал это свое имя и фамилию. Но все же не представлял, что можно было сделать, чтобы оказаться здесь. Он честно задавался к себе вопросом в свободное время от тренировок. — Твоя работа, твоя жизнь — это искоренение зла, мальчик мой. Сколько заповедей можно нарушить за один день?   Уилл скептично кинул взгляд на умиротворённого мужчину в сутане. Как хорошо, когда твою жизнь определяют за тебя по поступкам забытого прошлого. У парня складывалось ощущение, что все всё знали, кроме него. Либо это черный юмор мужчины с неба. — Это вопрос на засыпку? Ну, как минимум две на своей святой работе я точно бу-уду соблюдать. Не убей и чти родителей, - с сарказмом, ответил Уилл, сдунув прядь, зашедшую на поля шляпы. - Ах, да... — Не богохульствуй! — Грехи других судить Вы так старательно рветесь, начните со своих и до чужих не доберётесь. Красиво Шекспир сказал, да? — Уильям, наши сомнения – это наши предатели. Они заставляют нас терять то, что мы могли бы выиграть, если бы не боялись попробовать. Я верю ты выйдешь на правильный путь однажды, - открыв тайную дверь, священник стал спускаться в подвал, освящённый факелами. — Тоже мне, рыцарь святого ордена. Веры не достаточно, нужна благодать, - тихо шепнул пустоте кудрявый. Постояв, он отправился вслед за святым отцом. Звонкий голос мужчины эхом отдавался по всей лестнице. —А если стал порочен целый свет, То был тому единственной причиной Сам человек: лишь он – источник бед, Своих скорбей создатель он единый. — В точку, кто написал? - нагнав, Уилл стал оглядывать с интересом открывшееся помещение. Настоящий Ад в соборе, всё находилось в дыму. Настоящая кузня, подмешенная щепоткой алхимии. Отовсюду шел пар, а с пробирок появлялись новые реактивы. Вдалеке слышался лязг новеньких мечей. Ближе к стене висел стенд с пушками и арбалетами. Рядом лежали стопки серебряных пуль. — Глава решил, что ты уже готов. Скоро ты отправишься в Париж на свое первое задание. Не бойся, ты будешь под присмотром, - парень страдальчески закатил глаза и недовольно цокнул. Мужчина его вел к какому-то парню в шлеме, что сидел перед столом с пробирками. Казалось кардинал совсем не обращал внимание на весьма темное настроение его подопечного. — Очень радушно с вашей стороны, как бы я справился сам и вообще...Стоп, что?! — Мэттью, познакомься со своим напарником и введи его в курс дела, - махнув рукой, богослужитель отправился восвояси, а Уиллу только оставалось шокировано смотреть ему в след. Вот вредный дедуган!          Названный ранее парень, поднялся и сняв очки стал осматривать нового знакомого. Тот был одет крайне... Мрачно. Черная широкополая шляпа и, скрывающую бурю в светлых глазах, осознавающего понемногу парня. Черный плащ с серебряными заклёпками и кожаные штаны, сапоги на высокой подошве. На руках виднелись такого же цвета перчатки, скрывая тонкие руки. Узнать какие кинжалы и пушки находились не на виду у парня желания не было. Особенно испытать, судя по вспыльчивости характера. — Значит, ты Уилл Грэм? - подойдя ближе, темноволосый протянул руку. Он хотел хоть немного разбавить энергетику взвинченого парня. Вздохнув, охотник уставился на него. - Мэттью Браун, приятно познакомиться.      Проигнорировав жест, Уилл обошел его подойдя к столу и стал присматривать себе оружие. Мэттью имея достаточный опыт с такими индивидами не обратил внимание и стал далее пытаться найти общий язык. Вспомнив недавние разговоры, он поинтересовался: — Все говорили, что ты хорошо сдал экзамен, устранив даже больше оборотней, чем требовалось. Кто-то считает тебя чокнутым, а кто-то говорит ты — гений... Кто же ты? - послушник не раз слышал о жестокости юного охотника, но так же все не могли не согласиться об эффективности его работы. Мэттью подался ближе, уже чуть ли не залезая на Уилла. Тот подняв бровь, с удивлением посмотрел на собеседника. — Я не хочу быть гением, мне хватает тех проблем, с которыми я сталкиваюсь, пытаясь быть просто человеком. — Пусть так. Я уверен ты прекрасный человек, сеещий свет во мглу. — Человек ценен, когда его слова совпадают с его действиями. А ты меня ещё не знаешь. Почему-то для всех эти монстры — чудовища, которых нужно уничтожить. Но перед смертью, они превращаются в людей, которыми когда-то были, - подобрав нужное оборудование, Уилл стал прогуливаться по помещению. Мэттью не отставал от него с портфелем в руках. - Еретик — не тот, кто горит на костре, а тот, кто зажигает костер.   Мэттью ахнул от удивления и прикрыл рот рукой, будто их разговор могли подслушать небеса. Он все больше не мог подобрать слов с таким человеком, все больше выпучивая глаза на спокойного парня. — Ты что, такое в святыне говорить-то. А как же истребление грехов человечества? — Чтобы их истребить, надо начать с себя. Святые угодья сверху, всю жизнь мы где-то в Чистилище , - Уилл устремился на выход, обходя людей и пряча прихваченный ранее абордажный крюк. Эти диалоги начинали выводить из себя, поэтому желая не показывать себя ещё хуже, он решил покинуть парня заранее, чтобы не наговорить лишнего. В подвале остался оглушенный от радости такой находки, ещё находясь под впечатлением от такого необычного знакомства. Его глаза застелил светлый интерес и желание поскорее раскрыть все загадки Уилла Грэма.      Мрак затопил всю комнату, слышалось лишь тихое дыхание спящего человека. Кукольное лицо было нахмурено от происходящего, а волосы разметались по подушках от неспокойного сна. Перед отъездом у него начались странные видения. Он привык к частым кошмарам, но это что-то было иное. Будто другая жизнь, другой и он. Будто воспоминания, а этой ли жизни?         Но даже так его все устраивало. Он устал от бренности его обычной жизни и хоть в сновидениях имел какие-то разнообразия. Там он мог дать себе допустить ошибку.      Он видел Рим времён ещё иной эры. Зародки цивилизации. Его жизнь уже не задалась с рождения. Не имея даже тогда родителей, какая забавная шутка, он чудом стал водным органистом, больше не имея желание быть прислугой. Он имел почет среди народа уже в юном возрасте, его часто приглашали и садили на лучшие места на гладиаторских боях, давая возможность сопровождать бои. Ему казалось, что жизнь впервые с его рождения начала налаживаться. У него. Безымянного мальчика желающего свободы.      Но война перечеркнула все планы. Пришли войска из Карфагена и прошлое стало лишь обрывочным воспоминанием. Начался кровавый закат государства, людей убивали или брали в рабство. Мальчику было страшно, он не был воином, очевидно понимая мизерность шанса на выживание. Его взяли в плен, а потом продали какому-то полководцу на зловонном рынке, прям недалеко от протухшей снеди. Парень не рассчитывал на благодать и мог лишь молиться Богам, надеясь на лучшую жизнь после смерти. Ах, да. За душой же ни гроша на переправу через реку.      Первую встречу с военачальником он не мог забыть, даже если бы пожелал. Такого холодного и одновременно горячего взгляда, он не видывал в жизни. Тот гордо возвышался над стоящим на коленях в кандалах парнем, внимательно присматриваясь. На мгновение его убитому рассудку показалось, что тот улыбнулся. Рядом по линии стояли другие сломленные заключённые, выставленные, как скот на продаж.      Мальчик не знал, что Он увидел в нем такого, но после его определения в доме, его никто не смел трогать. Может его так разжалобило лицо пленного? Так отчаянно, как тогда он себя никогда не чувствовал, даже на наказаниях в детстве, будучи слугой обеспеченной семьи. Но в целом его все устраивало, даже радовал такой исход, не смотря на свое весьма скудное положение и большой объем работы. Не всем так везло, как ему всё-таки. По истине, ему не повезло родиться, но ему повезло выжить. Так и началась относительно мирная жизнь.     Только через пару недель он снова увидел того мрачного мужчину. Его известили о желании господина поговорить. Медленно войдя в зал, его встретил острый взгляд. Хозяин палат размещался на лежанке в изысканно вышитым халате с бокалом вина. Наблюдая за гостем, он жестом пригласил его сесть недалеко. Мальчик откровенно говоря не понимал, что ему ожидать. Однако, зайдя в помещении он заметил в углу музыкальные инструменты, что на мгновение вызвало интерес. Мужчина увидел траекторию взгляда и хмыкнул с довольным прищуром. — Смерть сегодня капризная, не так ли? - парень испуганно осел и задрожал, он не ожидал услышать такой грубый, но в то же время бархатистый голос. Вопрошающий не смотрел на него, возможно ощущая напряжение исходящее от парня. Обдумывая ответ, тот будто не замечая его состояние продолжил. - Если в жизни нет удовольствия, то должен быть хоть какой-нибудь смысл? — Чем меньше в жизни смысла, тем лучше она прожита. Это помогает мне оставаться в живых, - мужчина перевёл заинтересованный взгляд на парня. Тот сидел сжав хитон, не отрывая взгляд от пола и изредка подергиваясь. Только сейчас его глаза казались не только испуганными, а и какими-то... Потухшими? Не было искры в синеве, как при первой встречи. Тогда он чувствовал его ненависть и обречённость от ситуации, а сейчас какое-то болезненное принятие и равнодушие.Видимо такое не впервые. Он ещё никогда не видел настолько печального взгляда, особенно у такого юнца. А может просто не успевал увидеть, убивая без интереса к чужой жизни.      Мужчина лишь хмыкнул на высказывание парня, играя бокалом. За окном стал слышаться стрекот сверчков. — Как ты думаешь, ты свободен? - мужчина не отрывал взгляд от лица музыканта. Всё-таки Боги наградили его весьма необычной внешностью для римляна. Белая кожа, аккуратные черты лица, тонкое тело, длинные пушистые волосы до бедра и крайне высокий голос. Его хотелось слушать и любоваться. А эти тонкие руки? Они были идеальны для перстней и браслетов, коих у него было в достатке. Его внутренний свет еще не погряз в ужасах жизни и это подкупало. Ещё на том захудалом рынке, находясь скорее проездом, он не мог пройти мимо такого чуда. И конечно не иметь возможности владеть. Его эмоции для мужчины были, как вино на языке, и ему это очень нравилось. Он знал, что тот не сможет его когда-нибудь предать. — Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать. Но у меня был выбор. Именно свободный выбор создаёт личность. Быть — значит выбирать себя,- устав сидеть на иголках, мальчик дал себе немного расслабиться и первый раз за это время поднял глаза на хозяина. Тот лежал подперев щеку рукой и как-то слишком восторженно смотрел на собеседника. Глаза светились юношеским озорством, так не подходяще для него. В отблесках огня его лицо смотрелось уже не так ужасающе. — Интересно... Скажи, как тебя зовут? - мужчина резко поднялся и подошёл ближе, от чего мальчик вздрогнул и неловко повел ногой от своей реакции. Проклиная свою нервозность, мужчина усмехнулся и успел присесть на корточки перед ним, положив руку на колени. — У меня нет имени, - низко опустив голову, тихо изрек кудрявый.      Мужчина пару минут смотрел на его лицо и вдруг первый раз за вечер улыбнулся. Мальчик удивлённо похлопал ресницами на такой резкий перепад настроения. Голос мужчины лился, как нектар, втягивая и не давая права ослушаться. Тон значительно потеплел и обрёл некое снисхождение. — Вот как. Тогда я тебе его дам. Метелл.     Мальчик покраснел от такого навязчивого внимания к его словам, но удовлетворённо кивнул. Свободолюбивый...забавно. Он не понимал мотивов этого мужчины, давать имя? Значит он больше не раб? Чем он такое заслужил? Или ещё предстоит? Откуда внезапная доброта и что она стоит. Он метался от одних сомнений в другие. Мальчику казались его мысли слишком наивными, но так хотелось помечтать.          Мужчина продолжал поглаживать его по ноге одной рукой, а другой обводить линию скули большим пальцем, восхищённо смотря на такое близкое наваждение и на это сумасшедшее буйство кудрей при свете луны. Он стал непозволительно для него зависим от этого образа. Аккуратно поднеся пальцы к густым локонам, он тихо и нежно произнес : — Зови меня Ганнибал.      Мальчик завороженно смотрел на лицо перед ним, невольно принюхиваясь к сладкой нотке винограда и отдушки хвои. Хотелось прижаться к телу, чтобы точнее изучить столь сильный аромат. Мальчика вело от такой близости.     Неужели он найдет свою свободу?