Прости меня, моя любовь

Эмоции — неотъемлемая часть жизни любого человека. Умение управлять эмоциями — дар, неподвластный многим живущим в этом мире. Безусловно, с возрастом, с приобретением жизненного опыта человек начинает — по крайней мере, старается — себя контролировать, думать наперед о возможных последствиях сказанных слов и испытываемых чувств. Увы, даже самый мудрый и в буквальном смысле прошедший огонь и воду человек однажды сбивается с верного пути, а некий алгоритм, выработанная годами привычка в его голове дают сбой, показывают окружающим, что он — обычный смертный, которому не чужды такие эмоции, как гнев, страх, апатия и полное непонимание происходящего. — Вы?! Вы засунули меня в костер, чтобы надавить на него?! Лицо Джона Ватсона полыхало от ненависти. Ему не хватало слов, ему не хватало дыхания, чтобы выразить, насколько он зол, насколько сильно он ненавидит сидящего напротив него человека — одного из них, — насколько сильно он хочет достать из кармана пальто спрятанный пистолет и всадить пулю в лоб того, кто ради желания сыграть в только понятную ему одному игру в разгар Ночи Гая Фокса кинул Джона в костер. Точнее, отдал приказ своим людям похитить доктора Ватсона и, как оказалось, таким образом надавить на свою цель — на Шерлока Холмса. На Шерлока Холмса, человека, который, как показалось Джону в первый день их знакомства, являлся психопатом — впрочем, подобной теории до сих пор придерживались многие из их окружения, — а впоследствии стал лучшим другом доктора Ватсона. То ли еще будет в этой жизни? После службы в армии, после знакомства с Шерлоком и нескольких лет совместных расследований и помощи полиции в поимке преступников все это однажды стало неотъемлемой частью жизни Джона Ватсона. Он не мог представить, каково это, просыпаться обычным человеком и бесцельно тратить свое драгоценное время. Совсем другое дело Шерлок Холмс, жизнь с которым можно было сравнить с жизнью на пороховой бочке. Опасно? Безусловно. Но, как однажды заметил сам мистер Холмс, Джону была необходима такая жизнь со всеми ее недостатками и вытекающими последствиями. Но, к сожалению, такое часто случается, когда рай для человека внезапно заканчивается, а в его жизни наступает черная полоса. И пусть Джон повидал множество смертей в своей жизни, столкнулся с излишней жестокостью и несправедливостью, он точно не был готов к тому, что его лучший друг однажды спрыгнет с крыши. Тот день стал началом конца. В тот день доктор Ватсон потерял себя, потерял смысл двигаться дальше. Близкие люди, друзья, психотерапевт — все они пытались помочь Джону, выражали сочувствие, старались отвлечь от тягостных мыслей. В конце концов, они пытались внушить Джону, что он ни в чем не виноват. Смерть Шерлока — не его вина. Смерть Шерлока — своеобразная плата за безопасность Британского правительства и Англии в целом. Смерть Шерлока — выбор самого Шерлока. Но разве то, что очевидно для окружающих, может быть очевидно для убитого горем человека, потерявшего самого близкого друга? Вряд ли. Горе, печаль и обида — все эти губительные чувства на протяжении долгого времени не оставляли Джона в покое, каждый день с новой силой заставляли его винить себя в случившемся. Если бы он сумел уберечь Шерлока от встречи с Джеймсом Мориарти в тот роковой день? Если бы он сам оказался на месте Шерлока на той чертовой крыше? Если бы он только мог что-то исправить… Джону потребовалось много сил и времени, чтобы взять себя в руки. Чтобы снова постараться зажить как обычный человек. И, конечно же, его старания были вознаграждены. Доктор Ватсон и сам не заметил, как в его жизни появилась она — прекрасная женщина по имени Мэри Морстен. Прекрасная женщина, которая медленно, но бесповоротно вскружила Джону голову и подарила надежду на совместное светлое будущее. Мэри стала первым лучиком света в жизни Джона за последние годы. Мэри стала человеком, который не лез в душевные страдания Джона, но при этом он знал, что она рядом и всегда готова разделить с ним его переживания. Мэри стала той, которая впервые в жизни по-настоящему вскружила Джону голову и неосознанно заставила его пойти на серьезный шаг — нужно по-настоящему любить женщину, чтобы через довольно короткий промежуток времени после знакомства сделать ей предложение. Мэри являлась полной противоположностью Шерлока, и где-то в глубине души Джон мог только радоваться, что его избранница не пыталась расследовать все тайны человечества, а большую часть времени мило беседовала с Джоном на разные темы, в отличие от Холмса, который либо игнорировал Ватсона, либо нарочно начинал причитать и выводить из себя. В этом был весь Шерлок Холмс, во второй раз появившийся в жизни доктора Ватсона так же внезапно, как и в первый. Насколько же зол был Джон! Насколько же сильно он хотел убить Шерлока, чтобы теперь уже наверняка. Конечно же Джон никогда не забывал о том, что, хоть Холмс и был гением, но вместе с тем он являлся и конченым идиотом, поступки и мысли которого не были понятны абсолютно никому. Ватсон всегда мирился со многими заскоками Шерлока, но он четко дал понять Холмсу, что никогда не простит ему выходку с инсценировкой собственной смерти. Впрочем, ни для кого не было секретом, что по натуре Джон все-таки был довольно отходчивым, а потому, как бы сильно ему этого ни хотелось, он не мог долго злиться на Шерлока даже при всем желании. Джону не оставалось ничего, кроме как простить Шерлока и дать свое молчаливое согласие и дальше играть по его правилам в его любимую игру. В детектива, который спешит на помощь Британскому правительству и полиции, считая их недоумками, что, возможно, в каком-то смысле являлось правдой. Все это время Джону на самом деле было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем Холмс снова перейдет дорогу не тому человеку, прежде чем их относительно размеренная жизнь закончится, а на горизонте появятся новые проблемы и, возможно, убийства. Долго ждать и правда не пришлось. Ну что за идиотский поступок пытаться продать какому-то бизнесмену информацию, содержащуюся на ноутбуке Майкрофта Холмса?! Неужели нет другого способа поставить человека по имени Чарльз Огастес Магнуссен на место и изъять из его дома всю имеющуюся информацию не только про Мэри Морстен — ныне известную всем как Мэри Ватсон, — но и на остальных? И, по правде говоря, Джон до последнего не верил Холмсу, не верил в его слова о том, насколько на самом деле опасен сидящий перед ними человек. — Сгореть вам я бы не дал, доктор Ватсон. Там были наготове мои люди. — Довольно высокий и худой мужчина в чертовски дорогом костюме и очках на носу, которые, наверное, стоили дороже, чем квартира Джона и Мэри со всей имеющейся в ней мебелью, встал с дивана и, внимательно глядя на собеседника, продолжил говорить с гадкой ухмылкой на лице: — Я не убийца. В отличие от вашей жены. Удар исподтишка обычно доставляет больше всего страданий. Конечно, Джону было больно и обидно, когда он узнал всю правду о своей жене. О своей Мэри, которая всегда казалась ему самой светлой, забавной и доброй женщиной на свете, желающей завести семью и прожить жизнь под крылом любимого мужчины, а на деле оказалась совсем не такой. Ужасная тайна всплыла совершенно случайно и ранила Джона в самое сердце. Новость о том, что твоя избранница — бывший наемный убийца, ранит ничуть не меньше, чем новость о том, что твой лучший друг, гроб с которым ты лично засыпал холодной землей, на деле живее всех живых. Ни единая эмоция на лице Джона Ватсона не могла скрыться от пронизывающего взгляда Чарльза Магнуссена. И пусть Джон много раз слышал, как Шерлок сравнивал Чарльза с акулой, говорил про его мертвый, ничего не выражающий взгляд — на деле все было совсем не так: прямо сейчас Ватсон был готов поклясться, что в глазах Магнуссена читался нездоровый интерес ко всему происходящему. Ублюдок наслаждался своей властью, тем, что, по его мнению, жизни Шерлока, Джона, Мэри, да и всей Британии в целом находились под его контролем и зависели от его желаний. Самоуверенность еще никого не доводила до счастливого финала, и доктору Ватсону очень хотелось верить, что эта самодовольная ухмылка довольно быстро сотрется с лица Чарльза. Если же нет, Джон ему в этом поможет, ведь с каждым новом словом из уст Магнуссена Ватсон испытывал все большее желание его ударить. Но в то же время Джон не мог понять, отчего Шерлок продолжает беззаботно восседать на диване своего главного — на текущий момент — врага и, словно его не касалось все происходящее, со стороны наблюдает за Чарльзом и самим Джоном. Что ж, раз Шерлок Холмс не в состоянии взять ситуацию в свои руки, это должен сделать Джон. Должен же хоть кто-то поставить Чарльза на место. Должен же хоть кто-то дать ему понять, что есть люди, которых следует оставить в покое. Люди, которые не сделали Магнуссену ничего плохого и уж точно не сыграли в его жизни никакой роли. Но, с другой стороны, почему все это время Чарльз с таким упоением и все с той же мерзкой ухмылкой на лице продолжал рассказывать Джону о Мэри? О том, насколько сильно ее руки перепачканы в крови. Какие бы противоречивые чувства в такие моменты доктор Ватсон ни испытывал, он, к собственному сожалению, был готов признать, что Чарльз говорил уверенно, в красках рассказывая Джону все то, что ему известно о женщине по имени Мэри Ватсон. Но вместе с тем, откуда Джон мог знать, что все эти слова — не плод воображения Чарльза? В конце концов, он же владелец газеты и просто обязан уметь сочинять на ходу… Каждое новое слово, сказанное в адрес Мэри, причиняло Джону боль. Конечно, он и так знал уже слишком многое о прошлом своей женщины, но был ли доктор Ватсон готов узнать что-то еще? Что-то, что точно может ранить его в самое сердце и заставить прозреть, понять, насколько сильно он все-таки облажался, когда связал свою жизнь с Мэри Морстен? Джон видел Магнуссена всего лишь несколько раз в своей жизни, но этих встреч хватило для того, чтобы всеми фибрами души возненавидеть этого человека. Да и разве любому другому понравится, когда какой-то тип без доли смущения справляет свои естественные потребности на глазах владельцев квартиры в их собственный камин? А многим ли понравится тот факт, что Магнуссена не без причины называли королем шантажа, который, если верить слухам, имел информацию если не на каждого живущего на этой земле человека, то на большинство уж точно? И пусть Джон до сих пор с трудом верил в эту теорию, но одно он знал точно: с каждой секундой, проведенной рядом с Чарльзом, ему все сильнее хотелось заткнуть его. Заставить извиниться за все те мерзости, которые он наговорил в адрес Мэри Ватсон. Заставить извиниться за его надменную мерзкую улыбку, которая становилась лишь шире и неприятнее с каждой секундой. Черт возьми, Чарльз на самом деле знал намного больше о прошлом Мэри Морстен, чем кто-либо еще! Подобное осознание возникло в голове Джона довольно внезапно. Лишь сейчас, стоя возле Магнуссена и глядя на него снизу вверх — Ватсон никогда не жаловался на свой рост, однако наедине с людьми вроде Чарльза ему во всех смыслах становилось некомфортно, — Джон ощутил тупую пульсацию в затылке, словно кто-то огрел его чем-то тяжелым по голове. Словно кто-то хотел, чтобы он потерял сознание и перестал слушать все то, что говорил Магнуссен. Если бы у Джона прямо сейчас действительно появился шанс потерять сознание и пропустить большую часть речь Чарльза мимо ушей, воспользовался бы он этой возможностью? С одной стороны, так было намного проще. Но с другой, желание понять, откуда Чарльз столько знает о прошлом Мэри, буквально пожирало Джона изнутри. Он не мог так просто сдаться. — Мне нужна вся информация о женщине, которую я знаю как Мэри Ватсон. Шерлок наконец решил вмешаться: великому детективу надоело исполнять роль молчаливого зрителя. В конце концов они с Джоном, рискуя собственной жизнью, действительно прибыли в Эпплдор не ради пустого трепа, а ради изъятия и уничтожения засекреченных архивов, которые могли нанести неминуемый вред Мэри Ватсон. И снова эта мерзкая улыбка, расплывшаяся по лицу Магнуссена. Снова этот надменный взгляд, полный власти и презрения по отношению к окружающим, в том числе и к такому серьезному оппоненту в лице Шерлока Холмса. Джону очень не хотелось верить, что у Чарльза припрятан козырь в рукаве, но либо он слишком хорошо играл, либо просто был на все сто уверен в собственной правоте, либо… Доктору Ватсону и правда не хотелось думать, что может быть еще какое-то «либо». — О-о-о, а она плохая девочка. Столько трупов! Видели бы вы то, что видел я. Очередная провокация со стороны Чарльза вновь заставила Джона стиснуть зубы и до боли сжать ладони в кулаки. Он старался совладать с собой, восстановить дыхание, несмотря на то, что еще несколько минут назад Магнуссен уже имел возможность познакомиться с широким спектром эмоций на лице доктора Ватсона. В тот момент старающегося всеми силами успокоиться и перевести дыхание Джона можно было сравнить с барахтающимся зверьком на воде, который отчаянно цеплялся за жизнь, изо всех сил пытаясь выбраться на сушу — Чарльзу это нравилось. — Мне это не нужно. Джон пытался говорить сухо, твердо. Пытался показать собеседнику, что его не так просто сломить, смешать с грязью, хотя на деле Магнуссен уже давно это сделал и теперь наслаждался своей победой, своим выигрышным положением и своей безнаказанностью. Ни Майкрофт Холмс, который уже наверняка мчался в Эпплдор со спецслужбами, ни Шерлок Холмс, ни тем более Джон Ватсон не сумеют остановить Чарльза Огастеса Магнуссена — у них нет ни одной улики против этого человека. — Возможно, вам бы понравилось. Я наслаждался.

***

Любовь настигает внезапно. Любовь — эмоция, которая застает врасплох в самый неподходящий момент и заставляет отодвинуть все свои дела, интересы и даже работу на второй план. Любовь — опасная штука, особенно в тех случаях, когда не знаешь, к чему она приведет и сколько проблем доставит. Чарльз Огастес Магнуссен всегда обладал феноменальной памятью. Он умел визуализировать, связывать события, отбирать только нужную ему информацию с целью воспользоваться ей в дальнейшем. Он помнил людей, их телефоны, даты рождения, семейное положение — иными словами, если бы Чарльз хотел, он мог бы продавать эту информацию за деньги, чем, по правде говоря, иногда и занимался. Преуспевающий бизнесмен никогда не должен отказываться от лишней возможности заработать. Чарльза знатно веселил тот факт, что Шерлок Холмс и Джон Ватсон пришли к нему домой с одной единственной целью — изъять информацию, касающуюся Мэри Ватсон. Неужели они правда думали, что Чарльз почти добровольно согласится на эту сделку? Неужели они наивно полагали, что он до сих пор не продал всю имеющуюся у него информацию заинтересованным в этом лицам? И ладно болван Джон Ватсон, но неужели великий и прославленный детектив Шерлок Холмс на самом деле не понимал, что Чарльз лишь играет с ними? Что его секреты и власть намного страшнее, чем подвал в Эпплоде со всеми засекреченными архивами? Признаться честно, Чарльз был куда лучшего мнения о Шерлоке, за работой которого он очень давно наблюдал. Впрочем, вряд ли в Британии были люди, которые хотя бы раз в жизни не слышали о подвигах прославленного детектива и его верного помощника. Шерлоку и Джону удалось разгадать так много тайн и убийств, поймать множество опасных преступников и даже разрушить преступную сеть Джеймса Мориарти, но тогда почему самая последняя загадка, которая возникла на пути мистера Холмса и доктора Ватсона, в прямом смысле этого слова загнала их в тупик? Они каждый день общались с Мэри. Они видели — по крайней мере, один из них, — что миссис Ватсон что-то скрывает, что-то недоговаривает. Безусловно, у каждого есть скелеты в шкафу, вот только, как оказалось, ни Шерлок, ни тем более Джон даже на секунду не задумывались до определенного момента, что скелеты в шкафу Мэри — не просто известное выражение, а настоящая непосильная ноша, о которой миссис Ватсон решила тактично умолчать, словно верила, что прошлое ее на найдет. Понимала ли Мэри, что все это время ходила по тонкому льду? На что она только надеялась, когда спустя несколько лет вернулась в Европу в погоне за счастьем и стабильностью, несмотря на то, сколько боли она испытала прежде? Несмотря на то, сколько боли она пережила, не только работая на Чарльза Огастеса Магнуссена — не секрет, что многие бизнесмены прибегают к помощи наемных убийц, — но и являясь его женщиной. Прошло уже так много времени, а Чарльз до сих пор помнил день и даже точное время, когда порог его офиса переступила невысокого роста женщина лет тридцати пяти со светлыми короткими волосами. Она держала в руках какую-то папку, а из-за ее спины выглядывала секретарша, молчаливым взглядом спрашивающая босса, понадобится ли ему сейчас ее помощь. Если бы только Джон Ватсон мог знать, с какой молниеносной скоростью завязались любовные отношения между боссом и его подчиненной Амандой Вернер. Амандой Вернер, которую Джон знал сейчас как Мэри Ватсон и даже не догадывался о том, что на самом деле он ни черта не знает о своей жене. То, что она работала киллером — лишь малая и самая безобидная часть в этой истории. Чарльз знал семью Аманды, точнее, то, что от нее осталось на момент их знакомства и начала отношений. Чарльз знал, что отец Аманды ушел из семьи. Он знал и то, что матери Аманды не повезло столкнуться поздним вечером с вором в переулке, после чего на столь печальной ноте ее жизнь оборвалась. Чарльз знал и то, что после смерти матери опеку над Амандой взял ее дядя — бывший военный, который впоследствии начал работать на правительство и выполнять грязную, но при этом высокооплачиваемую работу. Сильно ли удивился Чарльз, когда узнал, что именно дядя обучил Аманду всему тому, что она умела, и вовлек ее в мир наемных убийц? Нисколько. Репутация Чарльза Магнуссена всегда оставляла желать лучшего: он был испорченным, эгоистичным, расчетливым и наглым подонком задолго до того, как основал собственный бизнес. В юности он менял девушек практически каждую неделю, он не брезговал проводить вечера в компании легкодоступных женщин за деньги, он не видел ничего дурного в изменах. Ему было плевать на возраст своих дам, на их семейное положение, их проблемы, на то, что некоторые из них на самом деле были в него влюблены и верили, что, если они провели ночь с Чарльзом, непременно последует продолжение. Увы, этот человек ни разу не задумывался о чувствах других и всегда жил в свое удовольствие. Таков был Чарльз Огастес Магнуссен, ныне известный всем как владелец одного из крупнейших газетных изданий не только в Соединенном Королевстве, но и во всей Европе. Лишь Аманда Вернер сумела узнать истинную сущность Чарльза. Она знала, каким он был, когда ему не приходилось играть на публику и соответствовать своему статусу. Она знала, каким он был на самом деле, когда его не отвлекали бесконечные телефонные звонки, переговоры, совещания и политика, которой он начал так активно интересоваться еще в школе. Аманда запомнила Чарльза влюбленным мальчиком — и плевать, что ему уже было почти пятьдесят лет на момент их знакомства, — который дарил ей шикарные букеты, терпеливо ждал ее согласия для развития дальнейших отношений и который, конечно же, не забывал стабильно платить ей за работу. В конце концов, именно поиски работы являлись той самой причиной, благодаря которой судьба свела Аманду с Чарльзом и на какое-то время поселила в ее душе покой и умиротворение. Хотя разве счастье и работа киллером могут являться синонимами? Так или иначе, нельзя было сказать, что Аманда проводила много времени на службе — необходимость избавляться от того или иного конкурента Чарльза наступала лишь один-два раза в месяц, и все остальное время была предоставлена самой себе. Иными словами, за деньги, которые Аманда получала, за ту жизнь, которую она имела, и за того мужчину, которого ей посчастливилось встретить на своем пути, она была благодарна всем известным ей Богам. И пусть у Чарльза было множество недостатков, пусть Аманда знала, что он падок на других женщин — в особенности в коротких юбках — и может в любой момент променять ее на кандидатуру получше и помоложе, в тот момент ей было плевать на возможные печальные последствия. Привыкшая жить сегодняшним днем мисс Вернер старалась не думать о грустном, да и к тому же Чарльз на самом деле не давал ей поводов для ревности все то время, что они были вместе. Можно ли было тогда сказать, что мистер Магнуссен вдоволь нагулялся и теперь был готов строить серьезные отношения и создать семью? — У-у-у, а тут она фрилансером выступает. Плохая, плохая девчонка. Расположившись на стуле — на единственном предмете мебели в большой светлой комнате, — Чарльз во всей красе демонстрировал Шерлоку Холмсу и Джону Ватсону свое умение ориентироваться в собственных чертогах разума. Магнуссен без доли смущения и страха выкладывал все свои козыри на стол. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что Шерлок осознал свой крах и прямо сейчас пребывал в шоке от понимания того, что назад дороги нет. Ему не нужно было открывать глаза и для того, чтобы видеть насмешливое выражение лица Джона Ватсона, который, засунув руки в карманы брюк, хмыкал и пытался подавить смех — глупца на самом деле забавляло идиотское, по мнению самого Ватсона, шоу, которое устроил Чарльз. Так или иначе, Чарльз наслаждался. Он не только был королем, не только главным героем этого спектакля, но и тем человеком, который в буквальном смысле мог убить Джона прямо сейчас без применения оружия, ведь знание — это обладание. Это власть над жалкими жизнями окружающих, которые настолько сильно дорожат близкими, насколько сильно, как им кажется, их любят, но при этом не находят в себе сил смириться с их прошлыми грехами. Стоило ли Чарльзу сейчас поведать Джону весьма интересную и полную грязных подробностей историю о том, как он имел его жену практически на каждой поверхности своего офиса, квартиры и даже Эпплодора? Стоило ли ему рассказывать Джону, как часто они с Амандой летали за границу на частном самолете Магнуссена или же просто катались по ночному Лондону, абсолютно не стыдясь персонала, который невольно становился свидетелем далеко не самых приличных представлений? Да, Джон Ватсон определенно ничего не знал о Мэри. Об этой прекрасной улыбающейся женщине, которая, казалось, всегда мыслила позитивно — по крайней мере, до того момента, как Джон узнал один из ее секретов, — и была открыта целому миру. Чарльзу и правда не терпелось в красках, со всеми ужасающими подробностями описать Джону, как эта хрупкая и милая с виду женщина любила не только пачкать руки в чужой крови, но и любила заниматься с Чарльзом грубым сексом, не жалея ни своего тела, ни тем более тела Чарльза, под рубашкой которого всегда можно было найти следы от ногтей, зубов и веревок. Впрочем, ровно те же самые отметины можно было обнаружить и на теле теперешней Мэри Ватсон — верной жены, внезапно решившей отдать предпочтение скучному супружескому долгу два раза в неделю под одеялом в полной темноте со своим недалеким во всех смыслах мужем. И пусть Чарльз не мог знать этого наверняка, однако чутье подсказывало ему, что Аманда жалеет о том, что ушла от него. Жалеет о том, что погрязла в болоте в окружении детектива-наркомана и его туповатого дружка — неприязнь в адрес доктора Ватсона возникла у Чарльза так же быстро, как и неприязнь Джона в его. Или же это была банальная ревность, с которой Магнуссен не мог совладать, несмотря на то, что всегда считал себя выше, лучше и могущественнее других? Может, именно из-за своей чересчур завышенной самооценки Чарльз не мог смириться с тем, что Аманда променяла его — высокого, статного, разностороннего и самостоятельно всего достигшего мужчину — на какого-то неприметного докторишку низкого роста, с заниженной самооценкой и отсутствием денег и перспектив? Ведь ни для кого не было секретом, что если бы не Шерлок Холмс, абсолютно никто не знал бы о существовании Джона Ватсона. На протяжении нескольких лет Шерлок являлся ключом Джона к успеху и славе, а затем место Шерлока заняла Мэри. Казалось, все должны быть счастливы, каждый оказался на своем месте, однако Чарльз не мог и не хотел так просто мириться с выбором Аманды. Он любил ее и одновременно ненавидел. Он хотел ее отпустить, забыть раз и навсегда, но в то же время не мог представить, каково это, вычеркнуть из памяти самые лучшие годы своей жизни и позволить той, которая принадлежит ему, жить так, как хочет она. Все то время, пока Аманда находилась в бегах, Чарльз ни на секунду не переставал следить за ее передвижениями — так легко узнавать о перемещениях человека, имея связи во многих госструктурах. Хотел ли тогда Магнуссен вернуть Аманду и попробовать начать все с чистого листа? Конечно, хотел, но не мог — они пережили слишком многое для того, чтобы делать вид, что ничего не произошло. Они пережили трагедию, в которой, к сожалению, пострадал тот, кто вообще не был виноват в грехах этой парочки, но отчего-то судьба распорядилась иначе. Чарльз не любил вспоминать причину, по которой Аманда от него ушла. И пусть многие из окружения Магнуссена свято верили, что этот человек не испытывает сострадания и боли по отношению к другим, все это было наглой ложью — Чарльз такой же человек, как и все остальные, и единственное его отличие лишь в том, что он умеет контролировать эмоции на публике. Чарльз точно не являлся бесчувственной машиной или акулой, которой его считали конкуренты — все было совсем не так. Магнуссен медленно открыл глаза — он мог бы и дальше путешествовать по закромам чертогов своего разума, однако дурные воспоминания в такие моменты не заставляли ждать себя слишком долго, а потому в данной ситуации Чарльзу не оставалось ничего, кроме как прервать начатое шоу. Но, как бы то ни было, Магнуссен улыбался — не из-за вида шокированного Шерлока, мировоззрение которого перевернулось буквально за секунду, стоило ему осознать, что никаких хранилищ в Эпплдоре не существует, а от лицезрения усмехающегося Джона Ватсона. Джона Ватсона, который был на все сто уверен, что Магнуссен не представляет опасности, а все то, что он здесь устроил — всего лишь блеф, фарс, попытки привлечь внимание к своей персоне. Может, доктор Ватсон и правда подумал, что мистер Магнуссен страдает деменцией или еще каким-то страшным заболеванием? Глупый, очень глупый и на самом деле недалекий Джон Ватсон по определению не мог быть парой для умной, образованной и во всех смыслах успешной Аманды Вернер. А тот факт, что Джон Ватсон являлся виновником интересного положения, в котором сейчас находилась Мэри, нелепая случайность. Такие как Джон никогда не смогут обеспечить ребенку светлое будущее, ведь сами живут в неизвестности, понятия не имея, что принесет им новый день. Чарльз знал, что Джон гордился собой. Гордился тем, что Мэри родит первенца от него и они заживут как счастливая, ничем не отличающаяся от других семья. Впрочем, один нюанс все-таки имелся — вряд ли в других среднестатистических семьях матери являются профессиональными убийцами в отставке. Магнуссен мог бы и дальше позволять доктору Ватсону лелеять мечты об их счастливом с Мэри будущем. Об их ребенке, который станет самым главным человеком в жизни Джона, и даже Шерлок Холмс отодвинется на второй план — это нормально, когда у семейной пары появляется наследник. — Значит, никаких документов у вас нет? И вообще ничего нет? В очередной раз имея шанс убедиться в собственной теории касательно недальновидности Джона, Чарльз устало вздохнул и глянул на часы, словно интересовался, почему Майкрофт Холмс вместе со спецслужбами все еще не прибыли в Эпплдор, после чего наконец ответил: — Время от времени я что-то добываю в случае необходимости, но в основном просто запоминаю. Память — весьма сложная и интересная штука. Однако нужно лишь научиться правильно ей пользоваться и в нужный момент обращаться за помощью, чтобы извлечь нужную информацию. Чтобы извлечь данные, которые в прямом смысле слова могут убить. Интересно, переживет ли бедняжка Джон Ватсон тот факт, что Аманда Вернер была беременна от Чарльза? Что спустя два года после начала их бурного и стремительно развивающегося романа она подарила ему прекрасную дочь, с появлением которой Магнуссен на первое время превратился в настоящего домоседа и напрочь забыл о своей разгульной жизни? В тот момент Чарльзу казалось, что он наконец обрел счастье, ведь ни связи на одну ночь, ни полная свобода действий, ни даже любимая работа не приносили ему столько радости и тепла на душе, как времяпровождение со своим ребенком. Катрин Чарльз Магнуссен — такое имя было выбрано для дочери Чарльза и Аманды. Для девочки, которая с первого дня своей жизни была окружена заботой, любовью и вниманием. Для девочки, которая, возможно, с возрастом стала бы избалованной эгоисткой благодаря деньгам и положению своего отца в обществе. Хотя, может быть, новоиспеченным родителям удалось бы вовремя найти тонкую грань между любовью и излишним баловством? Но, как бы сильно Чарльзу ни нравилось проводить время со своей женщиной и дочерью, он не мог откладывать рабочие вопросы на потом — трудоголикам вроде Магнуссена не представляется возможным брать долгие выходные и на время перекладывать ответственность за бизнес на своих помощников. Именно по этой причине никто из сотрудников Магнуссена не удивился, когда босс вернулся в офис раньше положенного срока. Не собиралась уходить в отпуск и Аманда, хотя многие могли бы сказать, что выходные мисс Вернер и так не заканчивались на протяжении последних месяцев. Могли бы, но не скажут, ведь о том, кем на самом деле работала Аманда Вернер в компании Чарльза Магнуссена, знал лишь он сам. Для все остальных мисс Вернер являлась просто важной персоной и любовницей босса — Аманду такое положение дел более чем устраивало. Так или иначе, с появлением Катрин жизнь и график Аманды практически не изменились: спасибо Чарльзу, который еще до рождения дочери убедил мисс Вернер, что няня станет незаменимым человеком в их доме и сможет избавить Аманду от множества материнских хлопот. Не то чтобы Аманда могла на все сто доверить своего ребенка посторонней женщине — все-таки страх и материнский инстинкт не дает как следует расслабиться, — однако с рождением Катрин Аманда поняла, насколько прав оказался Чарльз в принятии этого решения. Интересно, а сможет ли Джон Ватсон нанять профессионально обученного человека для помощи с ребенком? Или же роль няни выпадет Шерлоку Холмсу — детективу-наркоману, который в любой момент может убежать из дома, как только ему подвернется интересное дело? Или же доктор Ватсон продолжит и дальше строить из себя гордого отца и главу семьи, который, как ему кажется, в состоянии нести ответственность и принимать решения за жену и ребенка, который не нуждается ни в чей помощи и ни в чьих советах? Глупец все это время даже не догадывался, чем Мэри занималась за его спиной, и что, возможно, она насмехалась над ним, над его наивностью. — Я не понимаю. Запоминаете и все? — Этот слоган вам подходит. Главное знать — это решает все. Чарльз Магнуссен всегда являлся довольно терпеливым человеком — он умел давать людям шанс исправиться и осознать свои ошибки. Увы, в случае с доктором Ватсоном терпение Чарльза стало быстро и уверено сходить на нет — он и правда хотел сделать этот вечер самым незабываемым в жизни Джона, рассказать ему, почему Аманда сбежала от него, сменила имя и буквально намертво ухватилась за шанс стать женой Ватсона. Женой Ватсона, который являлся лучшим другом Шерлоком Холмса, а тот являлся братом одного из самых могущественных людей Британии — Аманда верила, что Майкрофт сумеет ее спасти от Чарльза, если тот на самом деле надумает ей отомстить. Хотя на самом ли деле Магнуссену было за что мстить женщине, которую он любил больше жизни?