***
Ли Юэ процветает, после смерти Гео Архонта и нападения Фатуи жители были словно на иголках, в «подвешенном» состоянии, но теперь всё, кажется, успокоилось. Люди стали более приветливы, а клиенты к Янь Фэй приходят всё чаще и чаще. Единственное — человек, что раньше искал поддержки у адепта с завидной регулярностью, кажется, больше не нуждается в ней. Эола не ответила на её письмо с признанием. Не писала более двух месяцев. Не отправила даже послания с отказом, обещанием отомстить или просьбой больше не писать ей. Янь Фэй смирилась, она ожидала чего-то подобного, и хоть её тревога за подругу никуда не делась, она не могла более вмешиваться в её жизнь, ведь Эола, казалось, дала более чем красноречивый ответ своим молчанием. Жизнь продолжала течь своим чередом, Янь Фэй занималась юридическими делами, время от времени вспоминая о своей спасительнице. Вечерами она перечитывала ее письма и лишь тихо вздыхала, невесомо касаясь семян одуванчика, которе когда-то были отправлены ей вместе с письмом в конверте. Эола писала, как сильно любит эти цветы, ведь для неё они являлись олицетворением свободы. Отцветая, семена одуванчика, подхватываемые порывами ветра, отравлялись в долгое путешествие в поисках нового дома и определенно ни от кого не были зависимы. Что-то недосягаемое для Эолы, казалось бы, но Янь Фэй всегда знала, что это отнюдь не так. Однако тихая и мирная жизнь внезапно разрушилась посланием, дошедшим до девушки ранним утром. Это было приглашение на встречу у постоялого двора «Ваншу» с указанием времени и места. Больше ничего, Эола даже не подписала письмо, хотя это и не требовалось: за годы переписок Янь Фэй могла узнать ее почерк из тысячи. Ничего не понимая, девушка несколько раз перечитала строки и глубоко задумалась. Ей всегда казалось, что она видит мечницу как открытую книгу, но теперь её действия были совершенно непонятны. С некоторой тревогой на сердце адепт отправилась на встречу, понимая, что, вероятно, она совсем не знает Эолу. Долгий подъем наверх только усугубил положение, с каждой ступенькой смятение на душе Янь Фэй только нарастало. Она, кажется, переняла привычку Лоуренс истязать себя, поэтому и предпочла длинную лестницу лифту. Наконец, оказавшись на самой верхней площадке постоялого двора, она заметила знакомый силуэт. Рыцарь стояла к ней спиной, уперевшись руками в перила, и вглядывалась в расцветающий на небе закат, а может и не вглядывалась вовсе, а прикрыв глаза, наслаждалась слабыми дуновениями ветра, а может нервно разглядывала тропы внизу, кусая губы, а может по её щекам и вовсе текли слёзы. Янь Фэй не могла сказать точно. Подойдя совсем близко, адепт аккуратно коснулась рукой чужого плеча, и Эола, словно выйдя из транса, дёрнулась и повернулась к девушке. Так они и остались стоять на фоне розово-жёлтых облаков, совершенно одни, глядя друг другу в глаза, как два испуганных зверька, на смотровой площадке, где не было слышно, кажется, ни единого звука. — Здравствуй… Первая отвела взгляд Эола. Она мило улыбнулась и приподняла руки в приглашающем жесте. Янь Фэй неуверенно обняла её и тут же отступила, до сих пор не ведая, что стоит ожидать от своей спасительницы. — Здравствуй. — Перед тем, как ты что-то скажешь, Фэй, я бы хотела извиниться перед тобой. Мое поведение было действительно некультурным, я была невнимательна к твоим чувствам, но прошу меня понять, я была словно загнана в угол, хоть ты и писала, что не ждёшь ответа, я прекрасно понимала, что каждый признавшийся ждёт ответа, ну или хотя бы чёткого отказа. Но тогда я не знала, что написать, растерялась и… я только сейчас полностью уверена, что разобралась в себе и готова выразить, что я действительно чувствую. Адепт, кажется, перестала дышать, внимательно слушая и пытаясь понять, к чему девушка ведёт. — Фэй, я до сих пор не подозревала, что творилось у тебя на сердце. Я изливала тебе душу, писала, как сильно люблю другого человека и… мне очень жаль, если бы я знала… — Не вини себя, не рассказывать тебе было только моим решением, — не выдержав, всё же перебила её девушка. — Прости, продолжай, пожалуйста. — Кхм, в общем, я проанализировала своё поведение и пришла к выводу, что действительно правильным решением в нашей ситуации будет… месть. Мне. — Эола произнесла это с таким непринужденным видом, что Янь Фэй сначала показалось, будто она ослышалась. — Мне? Отомстить? Тебе? Кажется, это всегда было по твоей части… — адепт усмехнулась, радуясь, что неловкость между ними начала немного отступать. — Да, я много думала и пришла к выводу, что это будет справедливо для нас обеих. Фэй, готова ли ты отомстить мне и стать моей девушкой, обрушив на меня вечные заботы по ухаживаниям за тобой? — тут юристка уже не выдержала и громко рассмеялась, так до конца и не поняв от чего: от абсурдности ситуации, от слов своей спутницы или от счастья. Протянув руки к лицу возлюбленной, Янь Фэй одними губами прошептала: — Я и правда совсем не знаю тебя, Эола, — она очертила скулу рыцаря и запустила пальцы в ее волосы на затылке. — Но я хочу стать твоей и узнать тебя как можно лучше. Оказавшись совсем близко, адепт заговорщическим шепотом спросила: — Можно я начну мстить прямо сейчас? Эола слабо улыбнулась и, прикрыв глаза, прошептала в ответ: — Слишком сладкая месть на мой вкус, но если это ты, я согласна на всё. Я лю… Более ей ничего произнести не дали. Ведь Янь Фэй совсем не знает Эолу, а Эола точно не знает Янь Фэй. Но это вовсе не мешает им искренне любить друг в друга.Часть 1
28 января 2023 г. в 23:01
Эола знает. Знает, насколько тяжело быть ненавидимой всеми. Абсолютно каждый в Мондштате считает своим долгом напомнить юному рыцарю Ордо Фавониус, из какого она рода. Как много бед принесли Лоуренсы, сколько тиранизировали город, какое количество ненависти породили и взрастили в сердцах людей.
Эола знает. Знает, что к ней с осторожностью относится практически каждый. Разве что Эмбер, эта наивная юная скаут видит в ней суть, знает настоящую и относится так трепетно и ласково, что аж больно слышать её вечную сладкую и вязкую словно карамель похвалу. Эола не привыкла к подобному: к хорошему отношению, к заботе и близости с кем-то. А Эмбер — просто маленькое солнышко, добрая и, кажется, любящая всех вокруг.
Симпатия к Эмбер не была чем то неправильным, это было так обыденно — испытывать чувства к той, кто хорошо к тебе относится и вечно оказывает поддержку, в которой ты так нуждаешься.
Любить Эмбер так привычно, и иногда Эола забывает, что юная скаут не принадлежит ей. Да, Эола любит её каждой фиброй своей души. Она просто была обязана полюбить кого-то вроде этой несносной девчонки после всего того, что та для неё сделала. И Эмбер любит её в ответ, конечно же.
— Ведь ты моя лучшая подруга! — именно это услышала наследница рода Лоуренсов в день своего признания. В день, когда решилась обнажить душу, вынув сердце из грудной клетки и вложив его в ладони своей первой искренней любви.
И получила в ответ то, что и следовало ожидать — непрямой отказ, ведь Эмбер такая добрая, ласковая и наивная, она просто не способна воспринимать Эолу иначе, чем хорошего друга или верного товарища, о каких отношениях вообще может идти речь? Скаут любила каждого совершенно искренне и так по-ребячески. Эола тогда задумалась, что, возможно, скаут просто не была создана для романтических отношений.
Но на самом деле Эмбер не была создана для романтических отношений с ней, с Эолой.
Конечно, никто не подходил такой жизнерадостной и активной Эмбер лучше, чем уверенная в себе, сильная и всеми любимая Люмин. Да, они определенно были чудесной парой, ведь путешественница была совершенно другой.
Её обожали все. Эолу — никто.
И любовь Эмбер к Эоле, пусть и дружеская, была неправильной. Лоуренс не была создана для любви, похвалы и заботы — она потомок клана тиранов и деспотов. Люмин же — героиня Мондштата, вечно готовая прийти на помощь и выполнить любое поручение. Лучшей пары для Эмбер не найти.
Эола просто знает, что не создана для любви.
Янь Фэй знает. Знает, что вся та ненависть, которую её подруга пропускает через себя, несправедлива. Эола не заслужила боль, вызванную гадкими словами.
Мечница уже взрослая, но продолжает рассуждать в своих письмах как малое дитя. Янь Фэй устала вечно доказывать, что Эола не несет никакой ответственности за дела своих предков, что она не должна страдать и делать вид, будто все в порядке, будто отвращение в её сторону — это что-то совершенно нормальное.
Янь Фэй также знает о влюблённости Эолы в свою лучшую и, возможно, единственную подругу из Мондштата. Это горько, но, прожив достаточно долгую жизнь, адепт научилась контролировать эмоции. Свои чувства к Эоле девушка, может, и не скрывала бы, но она прекрасно понимает, что признание не принесёт ничего хорошего.
Янь Фэй знает Эолу. Она знает, что та не сможет ответить на её чувства, будет снова винить себя, закроется и перестанет писать письма. Адепт этого не хочет, не хочет потерять единственную связь, что есть между ними.
Она корит себя за самодовольную улыбку на лице, когда дочитывает письмо рыцаря. Та с толикой грусти рассказывает о начавшихся отношениях между Эмбер и всеми известной путешественницей. Будто наказывая себя, Эола в мельчайших подробностях описывает все то, что происходит между новоиспечённой парой, говорит, что даже стала свидетелем их более тесной связи, якобы совершенно случайно.
Янь Фэй знает — Эола снова занимается самоистязанием, пытается сделать себе побольнее, ведь уверена, что не достойна любви, а лишь страданий и боли. И Янь Фэй беспокоится, видя, как её милая спасительница снова тонет в ненависти к себе, ведь теперь её единственная путеводная звезда светит кому-то другому. И Эола потерялась в этой темноте и даже не пытается найти выход.
Янь Фэй знает — то, что она сейчас напишет и отправит подруге, либо закончит абсолютно все отношения между ними, либо зародит новую надежду и путь к следующей сияющей звезде.