If Rain Is What You Want

      Если бы Кори спросили, какой день в своей жизни он считает самым худшим, он бы, без сомнения, выбрал именно этот.       Он стоял на обочине, раздражённо щелкая зажигалкой, которая никак не хотела подавать признаков жизни. Мотор автобуса рядом рычал, как бы намекая, что времени у него осталось немного; все уже давно расселись на свои места, кроме Тейлора, который не мог покурить раньше, и возможность выдалась только сейчас. Дождь лил как из ведра, вымочив волосы и одежду рыжеволосого насквозь; ветер пробирался под одежду, заставляя его натурально дрожать от холода. — Ну тебя там долго ждать, курильщик херов? — послышалось откуда-то изнутри машины, на что восьмой сжал ладонь, грозя поделить бедную зажигалку на двое. — Пошёл нахуй!— ветер и сырость неумолимо уменьшали шансы Кори зажечь сигарету, каждый раз сдувая только появляющийся огонёк, а так же хорошо мучая его волосы, заставляя их закрывать ему обзор, отчего приходилось ежесекундно поправлять их. — Ебучая Европа, ебучий тур, ебучие сигареты, — бормотал рыжий, все не сдаваясь и пытаясь справиться со своей проблемой. После ещё пары безуспешных щелчков оба больших пальца стали отдавать болью. Будут мозоли. — Лучше прикурить дай!       Можно сказать, Бог снизошёл с небес — Крис появился на выходе автобуса, держа в руках зажигалку. — Сид грозился задушить тебя, если через пять минут твоя задница не будет сидеть внутри, так что давай быстрее, — Фен кинул спасительную зажигалку Кори, и удалился, кутаясь в куртку.       Кори решил промолчать, стиснув зубы. Холод уже пробрал его до костей, но, натянув шапку посильнее, он стоически терпел, наконец закуривая. Удивительно, что зависимость может сотворить с человеком — голодный, холодный и неспавший больше суток, он больше походил на трупа, чем на живого, но был готов стоять под проливным дождём ради сигареты. Ничего, успокаивал сам себя вокалист, сейчас он сядет в автобус, поест, высохнет и наконец выспится…       Наверно. Докурив сигарету и вышнырнув бычок в неизвестном направлении, Кори поднялся в автобус. Плохое настроение не сошло на нет, раззадорили пыл рыжего недовольные взгляды одногруппников, которые он ловил на себе, проходя мимо, и возмущённые фразы. Кто-то брезгливо жаловался на то, что он сейчас зальёт всю машину водой с себя, кто-то — на такую долгую стоянку из-за одного него. Тактично обернувшись и показав средний палец, Тейлор удалился в конец, рассчитывая найти хорошее место и отрубиться, наконец, на ближайшие пять часов, но не тут-то было: все раскладные кресла были заняты. На одном беззаботно храпел Шон, на другом сидел Мик, уткнувшийся в плеер. Сейчас все были на взводе — условия тура были отнюдь не человеческими, каждый норовился выместить свой гнев на других. Да и сил у него было не особо много, оттого восьмой не стал закатывать скандал, и, нахмурив брови, просто ушёл, садясь на первое попавшееся сиденье. Рядом, закрыв глаза, сидел Джим, видящий четвёртый сон по счёту, так что восьмой собирался последовать его примеру.       Автобус тронулся. Кори отбросил верхнюю одежду куда-то назад, отжимая волосы от воды прямо на пол, и завязал их, чтобы не мешали. Где-то спереди раздавались еле различимые голоса, стуки, шаги — пускай не столько громкие, но достаточно, чтобы ещё больше вывести Тейлора из себя, как только он закрывал глаза и пытался провалиться в сон. Масла в огонь подливал Джим, который елозил каждые секунд тридцать, то и дело ненароком задевая восьмого своими конечностями. — У тебя шило в заднице, Рут? Ты можешь прекратить ёрзать? — стараясь как можно спокойнее, произнёс Кори, но не вышло: его голос подрагивал от злости, а зубы предательски сжимались, в попытке усмирить его гнев. — Если хочешь позлиться, позлись на менеджера, который нам выдал этот ёбаный автобус в тур. Тут не кресла, а полный пиздец. Ещё и спина болит из-за того что мне пришлось усилители таскать, так что не выёбывайся, нашёлся несчастный. — Четвёртый даже головой не повёл и глаза не открыл, все продолжая невозмутимо сидеть, что вывело Кори окончательно. — Да знаешь что… Пошёл ты! Я старался ради вас всех и пахал весь чёртов день, чтоб добыть еды, не спал и сам чуть с голода не сдох, а вы все ведёте себя как неблагодарные мрази! — Рут открыл глаза, безэмоционально смотря на него, а рыжеволосый уже перешёл на крик, — через несколько часов у нас концерт, а я так и не спал с прошлого дня! Думаешь, тебе одному тут тяжело? Хера с два, — Тейлор резко закончил, скрестив руки, и повернулся спиной к гитаристу, кладя голову на кресло и обиженно поджимая губы. Четвертый ничего не ответил, изводя рыжеволосого ещё сильнее. Весь день ни одной хорошей вести или события, только разочарование и мрак — Кори уже был готов завыть от бессилия и отчаяния, но держался, надеясь уснуть и отпустить все проблемы.       Однако сон не шёл ни в какую. Уши резал любой шум, даже самый тихий: дыхание сидящего рядом Джеймса, стук камней о дно машины и тяжёлых капель о её крышу, шаги, и непрекращающийся, чёртов гомон! Голову кружило, а желание врезать кому-то становилось всё сильнее и сильнее. Как же жаль, что у него нет с собой наушников — воткнул, включил любимую музыку и наслаждайся, а тут приходится, Бог знает как, терпеть это мучение. Организм устал настолько, что даже сил крикнуть и попросить заткнуться не было.       Кори уже смирился со всем, поэтому, когда Рут закопошился рядом, что-то делая, он даже не стал возмущаться. Всё. Его довели настолько, что сейчас он начнёт рыдать от усталости… Что за картина! Двадцатишестилетний парень, поющий и кричащий в брутальной метал группе, прямо сейчас начнёт плакать на весь автобус, как маленький ребёнок! А, в конце концов, что такого? Его никто не увидит, кроме четвертого, да и слёзы — лучший и безопасный способ высвободить эмоции и прийти в себя. И когда проплачешься сон лучше пойдёт…       Закрытые глаза уже защипало от влаги, но неожиданно плечо Кори накрыла большая рука Джима. Он не хотел смотреть, что тот делает, поэтому лишь сильнее сжал губы, стараясь не выдать своё плачевное во всех смыслах состояние. Рут решительно потянул его на себя, заставляя спиной лечь на кресла; подлокотники гитарист опустил, так что у Кори получилось вытянуться в полный рост, укладывая тело на три стоящие подряд кресла. Несмело приоткрыв глаза, рыжеволосый увидел, как четвертый снимает свои потрёпанные кроссовки, а затем ложится рядом, чуть ли не полностью наваливаясь на восьмого. — Погоди. Перевернись набок, — голос Рута раздался где-то над ухом и согрел его своим теплым дыханием. Вокалист словно попал в транс и послушно перевернулся, как тут же его обвили чужие руки и нога, которую Джим удобно закинул на бедро рыжеволосому. — Или так или я свалюсь, извиняй. А теперь спокойной ночи.       Кори сжался, устраиваясь поудобнее; резко плохое настроение куда-то улетело, оставляя только тепло от тела гитариста. Уткнувшись в чужую, размеренно вздымающуюся грудь, рыжеволосый облегчённо вздохнул, впервые за долгое время. Что-то магическое было в этих длинных, татуированных руках, в их тепле, в чужом дыхании, которое согревало его макушку; что-то уютное, неуловимое, словно он оказался в месте, которое люди зовут домом. Гнетущие мысли резко перестали терзать сознание парня, нервная дрожь ушла, и все внимание было сосредоточено на спокойном дыхании Джима.       И плевать что там за окном. Дождь, ветер, холодный Стокгольм, ещё один концерт… сейчас Тейлор наконец мог расслабиться и уснуть, терять эту возможность он не хотел. Нелепо, конечно, со стороны выглядит: маленький Кори и огромный, согнувшийся в три погибели Рут, который обвил его своим телом, как несчастную подушку. Но это уже не важно. Ничего не важно, когда ухо немного щекочут чужие волосы, а руки так приятно обнимают шею и согревают его промёрзшее тело. Ладно, возможно это и не самый ужасный день в его жизни.