Виски

Комнату обволакивает густой дым. Сладкий привкус оседает на кончике языка, хочется запить чем-то крепким, желательно больше сорока градусов. Мальчик-паровоз, он же Адиль, разлегся на диване в моей гостиной и пускает изо рта густые кольца дыма. Еще час назад он приехал будучи на «тонусе» после суток, что провел в студии за записью нового материала. Я подхожу к дивану и опускаюсь на мягкую обивку около мужчины. Касаюсь татуированной руки, оглаживаю тонкие пальцы, но музыкант не спешит открыть глаза и обратить на меня внимание. — Ади, — тихо, чтобы не разрушить нависшее спокойствие. — Я постелила тебе в комнате. — В твоей? — пухлые губы растягиваются в широкой улыбке, я лишь вздыхаю и смотрю на его лицо. Он пьяный, накуренный, уставший, поэтому делаю вид, что пропустила его вопрос мимо ушей. Мы дружим несколько лет и за это время уже привыкла к тому, что когда казах доходит до «той самой» кондиции, он перестает видеть во мне просто друга. Скорее "сучку", как поется в большинстве его песен, которую он не против трахнуть, и то просто потому, что поблизости больше никого не оказалось. Первое время я переводила подобные выпады в шутку, потом пришло безразличие, но со временем поняла, что меня все это задевает. Не как друга, а как девушку, которую в действительности не замечают. Я ни раз была свидетелем того, как находясь на очередной тусовке вместе с Жалеловым, он уходил с нее в компании какой-нибудь дамы, а иногда даже с несколькими сразу. Я была в центре его внимания только тогда, когда мы проводили «алкогольные вечера» наедине друг с другом. Лишь однажды, во время совместного отдыха на пляже, находясь в состоянии полного нестояния, у нас произошел поцелуй. Это было страстно, властно, уверенные касания чужих губ и языка опьянял хлеще самого лучшего алкоголя. Адиль, кажется, не помнил этот момент, а я наоборот, вспоминала об этом слишком часто и где-то глубоко в душе желала, чтобы это повторилось. Глупо влюбляться в человека, с которым связывает лишь дружба и в принципе ничего более быть не может. — Красотка, ты чего? Я вздрогнула от неожиданности, когда низкий голос прозвучал у самого уха. Я совершенно выпала из реальности, блуждая в закромах своих мыслей. В карих глазах читалось беспокойство, казалось, даже опьянение сошло на нет. — Все замечательно, — добавляю в голос как можно больше уверенности, скорее для себя, чем для него. — Я пойду спать, устала. Стоило мне подняться с дивана, как в запястье крепко вцепилась широкая ладонь, отчего я покачнулась, но все-таки смогла устоять на ногах. Адиль принял сидячее положение и заключил мои колени между своих разведенных ног. — Побудь со мной ещё немного. — Адиль, уже много времени, нужно поспать. — Пожалуйста. Мужчина опустил голову и мое дыхание резко сбилось, когда его лицо уткнулось в мой живот. Одной рукой он все еще держал мою руку, а вторую опустил на внутреннюю сторону колена не позволяя мне сдвинуться с места. Пальцы медленно заскользили по коже, которая тут же покрылась мурашками от неожиданной нежности и лёгкого волнения. Моя свободная рука опустилась на темную макушку, пальцами стала перебирать выбившиеся из пучка кудрявые волосы, только бы успокоить свои нервы и чувства. Он просто пьян. Просто пьян, не более. Завтра он проспится, может быть останется на завтрак и уйдет до следующей встречи, которая произойдет неизвестно когда. Не поддавайся на провокации. Я прикрыла глаза, стараясь стоять ровно, хотя мышцы ног уже начало неприятно сводить от напряжения из-за неудобной позы. Адиль отпустил мою руку, и теперь обе его ладони покоились на моей пояснице, отчего мне пришлось выгнуться еще больше. — Ади, я хочу спать, отпусти меня. — Не хочу. — Не будь эгоистом. — Тебе же это нравится. Его руки снова пришли в движение и следующее заставило меня поперхнуться воздухом: Жалелов приподнял края моей тонкой майки и горячими влажными губами прижался к моему животу. Я дернулась и попыталась отойти, но мужчина вновь стал удерживать меня за ногу даже не думая прекратить ласку. Волнение сменилось возбуждением, которое томилось с того момента, как в голове всплыли воспоминание о нашей предыдущей пьяной выходке. Мягкие губы невесомо касаются живота, недельная щетина на контрасте царапает нежную кожу. Я постаралась задержать дыхание, только бы не выдать бушующие внутри эмоции. Казах видимо заметил перемены и приподнял голову, устремив взгляд бесстыжих глаз на мое лицо. — Я тебе настолько противен? — в голосе слышались нотки обиды и разочарования. — Не говори глупостей, просто твое поведение меня ставит в неловкое положение. — Твоя реакция на мои прикосновения говорит иначе. Я устало вздохнула и наклонилась к Адилю, чтобы заглянуть ему в глаза и наконец-то отлепить его от моего живота. Ладонями обхватила худые щеки, чтобы он не смог отвернутся. — Мне не противен ни ты ни твои прикосновения. Просто я не привыкла к такому вниманию с твоей стороны. — А ты бы хотела привыкнуть? К такому вниманию, прикосновениям. поцелуям. Взгляд Адиля опустился на мои губы и он поддался вперёд, медленно сокращая расстояние между нами. Искушение было слишком высоко, но мне удалось зацепиться за остатки самообладания, чтобы сбросить чужие руки с себя и уйти прочь из комнаты. Вкуса победы над собой не ощущалось, скорее, это был полный провал. Я проиграла ему, проиграла сама себе, проявила слабость. Ушла не дав толком отпор, струсила. Но как дать ответ на такой простой вопрос, когда эта любовь настолько неправильна? В его жизни всегда будет место творчеству, шлюхам, алкоголю, куреву, но никак ни мне в роли его девушки. Или же все же запишет меня в ряды сучек, которой можно будет пользоваться в любой удобный момент. Завтра он ничего не вспомнит. Завтра я сделаю вид, будто не было этих поцелуев, этого вопроса, повиснувшего в прокуренном воздухе гостиной. Сейчас его сморит пьяный сон. Сейчас я буду убеждать себя в том, что он не причина моих слез.

***

Утро наступило быстро, даже слишком. Глаза щипит от слез и недостатка сна, состояние разбитое, настроение на нуле. На часах только семь утра, для субботы катастрофически рано, но поспать все равно не удалось, а лежать уже надоело. Я поплелась в ванную, чтобы хоть немного привести себя в порядок и не вызывать лишних вопросов у друга, который мирно спал в одной из комнат. После водных процедур и замазывания синяков под глазами, я принялась готовить завтрак. Есть хоть и не хотелось, но нужно было чем-то себя занять, чтобы не думать о вчерашнем. Кожа на животе еще хранила воспоминания о желанных губах, красные пятна лишь вторили, что это был не сон, а реальность. Надо сходить куда-нибудь выпить и потрахаться, может проблема лишь в том, что у меня давно не было секса, а единственный мужчина в доступной близости Адиль? Кофемашина загудела, будто соглашаясь со мной и я в мысленном списке дел на сегодня поставила галочку напротив «надраться и отодраться». Под суматоху у плиты с приготовлением нехитрого завтрака на заднем фоне послышался шум воды из ванной комнаты, что немало удивило. Обычно после попойки Адиль спит до обеда, а потом перехватывает что-нибудь со стола и бежит на студию или на репетицию перед концертом. Необычное утро, странное. Пока я накрывала на стол и искала музыкальный утренний плейлист, шум воды стих, а затем послышалось шлепанье босых ног. Через минуту на пороге показался мой гость. Без футболки, с влажными распущенными волосами с которых стекали капли воды. Благо, что хоть штаны додумался надеть. — Доброе утро. Хриплый голос прямо у самого уха и быстрый поцелуй в оголенное плечо. Не так, как вчера. Быстро, скомкано, без намека на чувственность. По-дружески. — Доброе утро, — маска непринужденности хорошо устроилась на моем лице и тоне голоса, хотя внутри все шло прямо наоборот. — Рано ты сегодня проснулся. Выспался? Жалелов лишь промычал в знак согласия не отрываясь от поглощения завтрака, при этом умудряясь отбивать пальцами свободной руки бит воспроизведенной песни. Я не разделяла его аппетит и настроение, но всячески старалась придерживаться роли и насильно впихивать в себя очередную порцию. Рэпер не обращал на меня никакого внимания, будто меня здесь и вовсе не было. Вот такое поведение куда привычнее, чем вчерашнее. Я собрала опустевшие тарелки в раковину, прибавила музыку и прихватив кружку с кофе вышла на лоджию. Нужно перевести дух, покурить и подумать о том, куда сегодня вечером лучше отправиться, чтобы выполнить главное задание на сегодня. Подкурила сигарету, сделала глоток из кружки и устроилась в плетеном кресле, перебирая все названия баров и клубов, в которых доводилось побывать. Увы, все мои любимые места для досуга были тесно связаны с человеком, от которого сегодня хочется отдохнуть, но остаётся лишь надеяться, что по роковому стечению обстоятельств мы не окажемся в одно и то же время в одном месте. — У меня концерт сегодня в «1930», придешь? Адиль вышел на лоджию с уже закуренной сигаретой, отчего я недовольно фыркнула, ведь разрешала курить в комнате только кальян, и то не каждый раз. Казах и бровью не повел, просто плюхнулся на второе кресло, блаженно затягиваясь сигаретой. Надо бы запретить ему вообще курить на территории моей квартиры и, в идеале, пить. — Не получится, у меня на сегодняшний вечер другие планы. Карие глаза несколько секунд внимательно изучают мой профиль, усмешка трогает пухлые губы, а пальцы слишком яростно вжимают не докуренную сигарету в пепельницу. Адиль поднимается с места и скрывается в квартире, спустя мгновение слышится громкий хлопок входной двери, от которого сердце ухает вниз. Я неспеша докуриваю, возвращаюсь в душную кухню и принимаюсь за уборку с размышлениями о том, что не стоило так поступать с другом. У меня не было цели злить и обижать его, хотя где-то в глубине души понимала, что так будет лучше. Нам нужно сделать перерыв, чтобы моя безответная влюбленность не мешала нашей дружбе. Мне просто нужно понять, что это не любовь, а разрушение, места которому нет. В противоречие мыслям на фоне знакомый голос повествует о том, что это любовь.

***

Смесь громких звуков врывается в сон, я нехотя открываю глаза и смотрю на часы. Два часа ночи. Сама вернулась из клуба лишь час назад, где к сожалению выполнила только первую часть установленного утром плана. Голова уже начала гудеть от накатившего похмелья, а тут еще и незваные гости. После минутного перерыва телефон снова ожил, к нему присоединилась трель дверного звонка. Я посмотрела на дисплей и сообразив, что дирижер сие раздражающих звуков наверняка один и тот же человек, поднимаюсь с кровати, поправляю футболку для сна, даже не удосужившись надеть что-то, чтобы прикрыть голые ноги. Стоит только открыть дверь, как в квартиру уверенным шагом входит Жалелов, устремляясь вглубь кухни. В его руке зажата запечатанная бутылка виски, а значит, что это все надолго. — И тебе доброй ночи, Адик, — прохожу следом и ставлю на стол два стакана. — У тебя ж концерт сегодня был, а значит, по традиции ты сейчас должен тусоваться на афтепати. — Помолчи пока. Брюнет открывает бутылку, разливает янтарную жидкость по стаканам и залпом выпив свою первую порцию, наливает сразу вторую. Я немного удивлённо наблюдаю за ним и делаю маленький глоток, скорее просто из уважения к гостю. Вряд ли выпитым в клубе коктейлям понравится новый сорокаградусный сосед. Адиль закуривает сигарету не замечая мой возмущенный взгляд потому, что демонстративно не смотрит в мою сторону, будто меня здесь нет. Делаю еще один глоток виски и тоже закуриваю. — Не хочешь сказать, что с тобой происходит? — Со мной? Утром ты уходишь хлопнув дверью, ночью без предупреждения вваливаешься в мою квартиру и делаешь то, что тебе вздумается, — меня распирает от негодования и я не замечаю, как тон моего голоса становится выше. — Уверен, что у меня что-то происходит? — Это из-за вчерашнего? — усмехается и с интересом наблюдает склонив голову на бок. — А что вчера было такого? Адиль закатывает свои узкие глаза, выпивает еще порцию алкоголя и крепко затягивается сигаретой. — Детка, хватит строить из себя дуру, тебе не идет это. Я с наигранным удивлением смотрю на друга, который уже начинает злиться. Так плохо прошел концерт или на тусовке очередная шлюха отказалась раздвигать перед ним ноги? — Адильчик, пока дуру из себя строишь только ты. Либо говори конкретно, либо катись отсюда нахер. — Фу, как грубо. — Ты разбудил меня и теперь ебешь мне мозг. Какое ещё отношение к себе ты хочешь в данный момент? — Ты хочешь, чтобы я ебал не твой мозг, а твое тело? Адиль поднялся со стула и в несколько шагов преодолев расстояние между нами, развернул меня к себе грубо хватая за руки. Воспользовавшись моим замешательством, он прижал меня спиной к барной стойке врываясь бедрами между моих разведенных ног. Меня накрыла невесть откуда взявшаяся паника, я начала брыкаться, дергать руками, только бы освободиться от этой стальной хватки, но он приблизился к моей шее, принялся покрывать кожу грубыми поцелуями-укусами, царапая щетиной голое плечо. — Адиль, остановись, — глаза застелила пелена слез, горло сдавило чувство страха и обиды. — Мне больно, пожалуйста. Татуированная рука отпустила мое плечо и легла на талию сильнее прижимая к себе. Жалелов толкнулся бедрами в мои, давая ощутить его возбуждение скрытое плотной джинсовой тканью. Хватка на плече вернулась и меня встряхивают как тряпичную куклу, отчего я едва ли не прикусываю язык. Взгляд карих глаз скользит по моему лицу, губы касаются моей скулы, собирая с кожи соленые дорожки. — Я постоянно думаю о тебе, — мочки уха касается обжигающее дыхание, отчего я замираю. — Ты наверное думаешь, что я набухиваюсь до такой степени, что наутро и имени своего не помню, но нет. Я прекрасно помню, как целовал тебя, как ты отвечала мне, твое желание и твою искренность. Что изменилось сейчас? — Пошел нахуй, Жалелов. — Да брось, — горячая ладонь опускается на мой живот, точно там, где вчера были губы. — Только твое тело говорит правду, а правда в том, что ты тоже хочешь меня, несмотря на то, что так усердно делаешь вид, что мы просто друзья. Тоже хочешь меня? Адиль смотрит в мои глаза, находясь всего в паре сантиметров от моего лица. В расширенных зрачках плещется похоть в перемешку с чем-то новым, ранее неизведанным. Кончик его носа касается моего, я вдыхаю спертый воздух, пропитанный запахом дорого парфюма, сигарет, алкоголя и кожи. Горячие ладони скользят по моей шее, щекам, пальцы зарываются в распущенные волосы и наклоняют мою голову назад. Голова кружится от слез и ощущений, мне не за что зацепиться, кроме как за мужчину напротив, поэтому хватаюсь руками за его клетчатую рубашку. Пухлые губы, чей вкус я еще отчётливо помню, приближаются к моим, но не касаются. Мы чувствуем дыхание друг друга, которое становится единым. — Моя дорогая, — хриплый шепот и едва ли заметное касание к нижней губе, скорее, фантомное. — Знала бы ты, как мне тяжело держаться от тебя на дистанции, не иметь возможности целовать, касаться так, как я бы хотел этого, просыпаться с тобой в одной постели, любить тебя. Ни одна баба, ни один алкоголь, ни один косяк не могут перебить тот голод, который испытываю до тебя. Сердце бешено стучит в груди, когда губы Адиля медленно и так нежно сминают мои. Выпускаю из оневмевших пальцев ткань рубашки и нерешительно опускаю ладони на плечи, боюсь, что это все какой-то розыгрыш или пьяный бред. Адиль зубами оттягивает мою нижнюю губу срывая судорожный вдох, жар внизу живота заставляет ёрзать на стуле прижимаясь бедрами ближе. Хриплый стон в мои губы и горячий язык проникает в мой рот, изучает каждый его миллиметр, сплетается с моим языком. Сладкий поцелуй с привкусом виски затягивается, я срываю пуговицы с рубашки Адиля и прижимаюсь обнаженной груди, пока сильные руки исследуют мое тело под майкой. Между ног совсем влажно и хочется большего, чем просто поцелуи и я тяну руки к пуговице на джинсах, чтобы освободить мужчину от одежды. — Детка, подожди, — отстраняется и аккуратно обхватывает мои пальцы своими. — Мы можем так не торопиться, если ты не готова. Такая смена настроения вызывает у меня улыбку. Несколько минут назад этот человек причинял мне физическую боль, довел до паники, а теперь так заботиться обо мне. До чего же странный, но такой любимый мужчина. Накрываю ладонью возбужденный орган и слегка сжимаю, отчего Адиль прикрывает глаза и инстинктивно толкается бедрами вперед. Мне до безумия хочется его, но даю право ему принять решение, поэтому поднимаюсь со стула и оставив еще один поцелуй на губах шепчу: — В отличии от тебя, я уже давно готова. Разворачиваюсь и иду в комнату виляя бедрами. Стоит мне только подумать о том, что без таких нужных прикосновений в спальне слишком холодно и одиноко, как за спиной доносятся быстрые шаги. Сильные руки обхватывают меня сзади, сжимают ладонями мою грудь и я прижимаюсь спиной к Адилю, устраиваю голову на его плече. Тут же получаю страстный поцелуй, пока горячая ладонь медленно скользит вниз по животу к кромке белья. Это любовь... ...или разрушение?