Обманщик

— Первая ступень это редкость, — подметил Приор. По всем правилам приличия взял ладонь псионички и мягко поцеловал тыльную сторону. — Хочется вас удовлетворить, — Лу лукаво улыбнулась и продолжила, — растечься как лужа перед вами, — остановилась, дабы просмаковать сказанное, — увы, не сегодня. За время служения в Корпусе Содействия девушка успела повысить многие навыки. Этикет был одним из первостепенных, но девушка редко его соблюдала с сотрудниками Инквизиции, с таким высоким положением при Церкви разрешала себе расслабиться. Старалась это делать не часто, в меру. — Я давно прокусила церковных, но вы не похожи на них, хотя являетесь главным, — она высказывалась честно и надменно, Иво заметил, но не подал виду. — Викарий чтит только «одаренных», а вы привыкли с самого Генетического шторма выслуживаться, — закусила обе щеки, плотно сжала губы. Эта речь была слишком резкой, даже для Лу Рид. Она прошла через тернии к звёздам, но чем больше становилось этих звёзд, тем меньше она их ценила. Ей было сложно. Высшая должность приносила лишь деньги, забрала всех с социальной группы, её последнюю отдушину. Они не хотели примиряться с той, которая хочет ступать по тем же тропам, что и Церковь. Это было её осознанным решением, но горечь пустоты не оставляла, всю боль и гнев она старалась вымещать на «неугодных» Церкви, на чрезвычайно-опасных заданиях. С четвёртой по третью ступеней приходилось работать день и ночь без отдыха, в основном она наказывала людей, которые были не чисты перед законом, но временами приходилось подставлять и своих. Этот период у девушки ассоциируется с одним словом –вина. Она виновна в несчастье праведных людей и чистых, и псиоников. Всё причастное к Церкви со временем невозвратно стало ненавистным местом бытия. — Мадемуазель Лу Рид, я наслышан о ваших настроениях. До этого никто не позволял вести такой прямой диалог с главой Инквизиции. Мужчина видел её насквозь, сломленную жизнь, казалось, с приходом в КС всё должно было наладиться, но не для Рид. Он ассоциировал её со свободой. Она не терпит рамок, но какая же свобода, если всю жизнь человек идёт по своду правил? Свобода – это одновременно так много, но и так мало… ей хочется вырваться и идти по-своему пути, но пока она ещё не поняла, что у каждой дороги есть свои рамки. Просто одни подходят под твои, вторые нет. Так вот, Корпус Содействия те самые «вторые рамки». — Да что ты, блять. — Нам придётся работать вместе. — Грубо, сухо выплюнул ей в лицо. Мартен тут же отошел от двери подле, которой зацепился диалог. Неспешно подошёл к тумбочке, что стояла рядом с панорамным окном и взял оттуда миниатюрную лейку. Он принялся поливать цветок не примечательный ранее для глаз девушки. Это выглядело так просто. Сам Приор ухаживал за маленькой жизнью, живущей в небольшом горшке, казалось, должен быть специальный человек отведённый для этой работы, но ему было не трудно делать это самому, не хотелось, чтобы лишние люди крутились в кабинете. С его цветком. — Георгины сами себя не польют, мадемуазель, — подмечая жестом руки красивые нежно-розовые лепестки. — Этот чудной попался, — мысленно подметила Лу. Управившись с цветком, Иво сел в своё кресло, кивком пригласил псионичку присоединиться и сесть на стул напротив. Долго сопротивляться не стала, послушалась. — Дело по Йонасу Бэру было передано в Инквизицию пару дней назад. Приговор – смертная казнь, обжалованию не подлежит. — Он внимательно следил за её реакцией, пытался хоть что-то уловить. Тщетно. — Вы ведь поэтому напросились быть прислужницей у Приора? — Говорите о себе в третьем лице? Пафосно даже для вас. — Ха-аха, я стараюсь, мадемуазель Рид, уж очень нравится вас злить. — Вот же особенный случай попался. Крэп, с таким поосторожнее надо. — Можете найти прилагаемые доказательства на месье Бэра в канцелярии Инквизиции. Это двумя этажами ниже, прямо по коридору и налево, возьмите мой жетон, — он немного привстал со стула и протянул его Лу, девушка сперва замешкалась не сообразив почему он протягивает руку через стол, отступила назад, — предъявите его у входа в канцелярию. — Иво ухмыльнулся, — Я не кусаюсь. — Просто неожиданно встали. Напомнили кое-кого. — Ганса Гюлера? — Да, то еще дерь…кхм. Прошу прощения. Иво понимающе кивнул. Ганс Гюлер в самом начале карьеры псионички, хотел подстелить её под себя. Только теперь он сидит за решёткой, за слив засекреченной информации о серийных убийствах в деревеньке Ле-Лож, к которым Гюлер был так же несомненно причастен. Дело раскрыла Лу с её первым напарником – Кеем Стоуном, который трагично погиб в этой облаве. Их связывали тёплые чувства, не успевшие перейти во что-то большее. Девушка спустя столько лет, до сих пор чувствовала вину на своих плечах. В то время за досрочно выполненную работу напарникам разрешалось выбрать следующее задание самим. Кей пытался отговорить Лу от этой заварухи с инквизитором, не получилось. Не бросать же ему Лу? Девушку, в которую он по уши втюрился. — Спасибо, дознаватель всё еще там? — Не уверен, — ответил мужчина уже во всю погруженный в собственные дела. — Кофе, чай? — Внезапно вспомнив о псионичке. — Кофе. Миновав все препятствия девушка тщательно проверяла улики. Надеялась, найти сфабрикованные. Хоть она и была уверена в Приоре, он следит за всем тщательно, не позволил бы ни одному из своих подчиненных выполнять работу плохо или проворачивать незаконные аферы. Прошло около двух часов, всё чисто. Ей было тяжело признавать преступление друга, хоть и бывшего. Лу обреченно ударила кулаком в стену. — По осторожнее особо тяжкое карается. — Вы не даёте в обиду стены? — тихо посмеявшись, и тут же одернув себя. Приор улыбнулся: — Почему же? Думаете первая на них покушаетесь? Правила Инквизиции не прикосновенны, запомните, если за такой длительный срок не смогли. — Проводите параллель? Да знаю я о вашей честности и праведности во имя дела и помысла. Поверить, правда, не могу. Не стал отвечать, прошёлся вперёд, неся две чашки кофе в руках. — Мадемуазель Рид, пожалуйста, пройдёмте. За дверью есть небольшая зона отдыха. Возьмите всё, что нужно с собой. Выпендриваться не стала, пошла за ним. Комнатушка была небольшая. Обустроена в строгом стиле с лаконичными оттенками. Всё как Единый прописал: пару кресел, небольшой диван с дубовым столиком, тусклый торшер, выделялись лишь цветы, благодаря им создавалась обжитая атмосфера. — Помешаны на Георгинах? — Возможно. Считаю, у каждого человека должна быть некий фетиш. — Вижу ничего не взяли с собой? Уверились в виновности приятеля с социальной группы? — Иво говорил уверенно без насмешки, просто интересовался по-человечески. Приор уже сидел в кресле, ноги были широко расставлены, левая рука держала чашку чая, вторая на бедре, слегка постукивая указательным пальцем. При их первой беседе он был в черном прямом пальто с собранными волосами в хвост. Сейчас же на его теле красовалась шёлковая черная рубашка, те же прямые брюки с кожаным ремнём и серебряной бляшкой, и густые распущенные черные волосы. Глядя на его новенький образ, настороженный вид Лу испарился, она видела в нём такого же человека, как и она, Иво не пытался произвести на девушку впечатление, он выглядел как всегда, только вот псионичка впервые видела человека при таком статусе с таким непринуждённо-простым поведением. — Вы удивляете, месье Иво Мартен. — Не скажу, что старался, — снова улыбка, такая повседневная, и такая притягательная для Лу. В какой-то момент их диалог перестал касаться рабочих тем, они перешли на оперу. Любимое место Иво - Ле Пелетье. Лу затронула историю о том, как какой-то ненормальный купил ей билет и не пришёл, но всё же была ему благодарна. — Хах-а, для меня до сих пор остаётся тайной кому могла приглянуться девчонка с Термитника, которую только взяли в КС, всё таки специфический вкус имеют люди с высокой должностью. — С чего взяли, что у него была высокая должность? Псионики в Корпусе Содействия, даже с начальной ступенью пси могут позволить изысканный отдых в опере. — Победно улыбнулся. — Предположила просто. Старый хрыщь ещё думала, — она хмыкнула и весело взглянула на Приора, за их длительный разговор, они перешли на более дружелюбный, поэтому Иво уже сидел с ней на одном диване, чуть соприкасаясь коленями. — Во-первых, не старый, во-вторых не хрыщь. — Ахринеть… — Она всё поняла. Молчание. — Это вы были что ли? — Вы выделяетесь среди толпы, поэтому ничего необычно в этом не вижу. — Иво чуть приподнял плечи в «непонимающем» жесте и раскинул руки по грядушке дивана. Девушка сперва вылупила глаза, всматриваясь в него. Не выдержав, она начала утопать в безудержном хохоте. Это зрелище веселило и Иво, он сдерживал смех из последних сил. — Мадмуазель, ха-хаа, — не успев договорить, в объятья к мужчине рухнула псионичка, всё в том же настроение. Приор не растерялся и сомкнул руки в замок. Лу перевела взгляд на Иво, в какой-то момент наступила тишина, они всё так же смотрели друг на друга. Лу видела интерес в чёрных глазах мужчины, свой же она старалась не показывать, переводя взгляд на его так отчётливо выделяющиеся вены на руках, не намеренно проводила взглядом до шеи, снова вернувшись к его глазам с чернотой в синем отливе. Две пуговицы от его рубашки были расстегнуты, её руки потянулись к вздымающейся груди Приора. — Такая подтянутая, — девушка сказала это вслух, ни чуть не смутившись, подняла полуприкрытый взгляд на него. Руки мужчины уже не были распластаны по грядушке софы, они мягко перебирали короткие русые волосы псионички. Лу медленно высвободилась из его твёрдой хватки, встала с дивана и выключила основное освещение, оставив лишь тусклый торшер. Она была на высоком каблуке с завязками до голени, в атласном бледно-зелёном платье, её плечи украшал строгий пиджак, на шее красовалась подвеска в виде знака «пси». Давно просясь быть снятым, пиджак мягко отправляется на стол. Лу остановилась возле стола, строго напротив сидел Иво, его взгляд изучал девушку. — Продолжай, — хриплым от возбуждения голосом. И она продолжила. Казалось, Лу подчинилась ему, но это было не так, её тело неумолимо требовало мужчину, что так был не преступен. Или же эти стены в голове она возвела собственноручно? В замкнутом пространстве слышался резкий звук растягивающегося замка от платья. Первая лямка, затем вторая отправлялась вниз по хорошо сложенному корпусу, оголяя упругую грудь без бюстгальтера, она осталась лишь в трусиках и туфлях. Вплотную подошла к Иво, и так по хозяйски села ему на бедра. — Красивая. — Иво прошептал ей в оголенную шею, уже сминая её ягодицы в своих ладонях. Язык Приора прошёлся по её губам, он пробовал её на вкус, Лу томно вздыхала, ей так хотелось вцепиться в его рот, насладиться мужчиной, но он не позволял, принуждал ждать пока напряжение обоих дойдет до немыслимого пика. — Я хочу тебя трахнуть. — С прямотой шептал ей сквозь зубы, попутно скользил длинными пальцами по подтянутому животу. Мужчина искусно доводил Лу до громких стонов, она одёргивала себя, боясь быть кем-то услышанной. Иво поднёс кисть к её губам, та взяла два пальца в рот, они проникали так глубоко, возвращаясь на исходную, Лу каждый раз с нетерпением ждала их повторный заход, томно горя от непрерывного возбуждения. Он резко выводит рабочие пальцы из её рта, на замену сперва приходит холодная скула, которая так сильно контрастирует с её накалённым языком, затем бледные манящие губы. Исступленная псионичка зарывается в его смоляных волосах, приникает к ключице, терзая мраморную кожу, оставляя следы будоражащей ночи. Будто вспомнив, что мужчина ещё одет, принялась исправлять. Она села на колени, двумя руками прикрывая оголённые соски. Иво нагнулся к ней резко, минуя расстояние, оставалось всего каких-то пару миллиметров. Остановился. Спустил её руки вниз, положил ладонь на её горло, сжал до лёгкой хрипоты, прошептал прямо в её полуоткрытый рот: — Стягивай. Медленно. — Приор оставил укус на нижней губе Лу, и как ни в чём не бывало откинулся на грядушку дивана, снова по хозяйски раскинув руки. Ей нравилась его грубость, приносила в мыслях псионичка, управляясь с рубашкой и неспешно стягивая брюки. Иво приподнял её подбородок, хотел всмотреться в глаза цвета бездонного океана, в которых можно было безвозвратно утонуть. Схватив девушку за талию, будто она ничего не весила и перенёс на место, где минутой ранее сидел сам. Ему нравилось ласкать пальцами её спину, наматывать волосы на кулак, оттягивать их, глаза девушки слезились от столь сильной хватки. Была ли Лу мазохисткой? Определённо. Первый раз её грубо нагинали, оставляли кровоподтёки на шее от неаккуратных засосов, сжимали до хрипа горло. До этого она такого никому не позволяла, но ему почему-то решилась. Ей нравилось, она просила ещё и ещё. Дайте ей вечность, Рид будет готова тонуть в этой ночи вместе с ним. Сладко. Страстно. Грубо. На столе лежала шёлковая черная лента, видимо периодически Приор обвязывал ею иссиня-чёрные волосы. Ловко скользнул рукой по столу, и вот «резинка» уже красовалось на шее девушки, выполняя не предназначенное ей действо. — Затяни сильнее, — прошептала, закусив нижнюю губу. Румяные щеки выдавали насколько возбужденно её тело. — Ты же хотел трахнуть меня? Так сделай уже это. Он поднял уголок губ, не торопясь вошёл в девушку. Теперь его очередь слушаться её. От наполненности внутри Лу ногтями вцепилась в бедро Иво. Тот дал ей чуть больше времени привыкнуть. От наслаждения девушка стонала его имя много, очень много раз. Иво больше не мог ждать. Его толчки становились с каждым разом грубее и отрывистее. Он массировал её клитор, попутно натягивая тёмную ленточку так, что запрокинутая голова Лу уже была у его губ. Следовал поцелуй, отличающийся от последних…такой нежный, он смаковал каждый сантиметр вокруг её губ. В отместку Лу сильно закусила его язык, от чего они оба почувствовали металлический привкус во рту. Это не разозлило его, наоборот, раззадорило. Девушке хотелось подольше насладиться их возможно первому и последнему уединению. Тщетно. Она кончила. За ней и мужчина. Рид уже сидела у себя в жилом комплексе на кровати, всматривалась в своё отражение в зеркале, миллионный раз проматывая в голове страстный секс, произошедший пару часов назад. Её рука блуждала по шее, мягко проводя пальцами по засосам оставленными им… <Дзыынь-дз-дз-зззз…. — Чёрт, и кого это принесло? Девушка посмотрела в глазок, но никого не было, лишь на коврике перед дверью одиноко лежало письмо. Письмо, которое в один миг разрушила её воздушные планы. Лу и планы? Да. Может это из-за секса? Был слишком хорош? Безусловно, но тянуло её что-то большее к Приору. В конверте было настоящее дело Йонаса Бэра, где черному по белому написано: «Признан не виновным, во имя первого Викария». Записка. «От горячо любимого Ганса Гюлера». — Сукин…сукин сын. Обманщик… Как только будет гаснуть первый рассветный свет, мужчина станет придаваться темнейшему времени суток, вспоминая ласки псионички. Не вымолить ему прощение, лишь векового призрения её он будет удостоен.