Я не ребенок, дядя!

*Настоящее* - Что произошло? – сразу спросил Мигель, стоило Максу появиться в комнате. - Ничего, - даже не удивился тот присутствию пиренейца у себя в гостях. После шоу «Синяки на пятой точке Коваля» это было предсказуемо и, черт возьми, ожидаемо до колик. Пройдя внутрь, Максим прикрыл вторые двери и с беззаботным видом снял спортивную кофту, оставшись в футболке, бросив быстрый оценивающий взгляд на уже Бог знает сколько времени сидевшего в его покоях Велозу. - Не ври, - гневно отозвался португалец, поворачиваясь. - У меня со зрением всё в порядке. Если ты хотел скрыть, нечего было светить задом на всю раздевалку. Холодные фразы не вязались с озабоченностью, читающейся во взволнованном взгляде. - Тебе не пофиг? – Коваль старательно изобразил агрессию и полную независимость от всяких мужиков среднего роста и с охренительными прическами. - Нет, - коротко обосновал позицию один, а для Макса – единственный, из таких мужиков. - Неудачно поиграли, - отмахнулся от заботы Максим, усаживаясь в кресло напротив того, где сидел нахмуренный Мигель. – Уже всё прошло. Бывает. У меня кожа нежная. - Мне не рассказывай, - жестко отбрил португалец, не сводя сканирующего взгляда. Макс помнил их ночи и дни, после которых тело Мигеля ровным слоем покрывали отметины, а на нём самом не оставалось и следа. Мужчина был прав, чтобы оставить такие синяки, нужно было очень постараться. Но играть в этот «Детектор лжи» было занимательно, а потому, даже понимая тщетность лжи, Макс стоял на своем: - Говорю же, заигрались. Мигель помолчал почти с минуту, а затем, словно решился: - Но тебя ведь не..? - жуткое слово не желало произноситься. Португалец боялся сорваться, боялся, что взбесится больше, чем можно, ведь, если его предположение верно, то Максу и так должно быть трудно, без дополнительной головомойки. - Изнасиловали? - напротив, слишком легко закончил за него Макс. Он, казалось, не переживал, а просто изучал реакцию Мигеля. Тот прикрыл веки, чувствуя, что таки наломает дров, сделал быстрый вдох и на выдохе выдавил: - Да. - Нет, - с готовностью опроверг Макс. Но стоило облегчению полноправно завладеть загорелым лицом напротив, как парень деловито пояснил: - Я сам пришел к дяде. И не соврал, сказав, что был плохим мальчиком. Просто дальнейшее ему понравилось, а мне - нет. Он - меня хотел, а я его - нет. - Сука... - неизвестно кого конкретно оклеймил Мигель. - Слушай, моя безопасность - не твоя забота. Как говорится, товар сдал - товар доступен другим. - Назовешь себя при мне товаром - я сломаю тебе челюсть, - угроза насытила голос Мигеля, но Макс на это безразлично пожал плечами. - И твоя безопасность - всегда моё дело. Было и остается. - Ты всё никак не смиришься, что я вырос. Кстати, под твоим чутким руководством. Знаешь, все соглашаются, что я - отличный любовник. Передают тебе спасибо. Много, ох, много выдержки понадобилось Вело, дабы не отреагировать на последнее заявление бывшего партнера по этим самым урокам, сделавшим парнишку желанной и лакомой наживой для... всяких пидорасов, чтоб им... Качнув головой в знак не то согласия, не то деланного восхищения, Мигель коротко бросил: - Я горд. По тому, как он кусал губы, сразу становилось понятно, что очень многое мужчина произносит внутренним голосом, не позволяя себе рассержено выплеснуть эмоции. И для горячей натуры пиренейца это было настоящим испытанием. Макса это, наоборот, будто забавляло, так как взора с обкусанных и оттого чуть покрасневших уст он не сводил последние пару минут. Мигель явственно ощущал этот голодный, ласкающий взгляд, в первую очередь за счёт налившегося жаром низа живота, откуда, то и дело, волна вполне объяснимого и привычного, но совершенно неуместного и ненужного трепета прокатывалась по всему телу. Когда в очередной раз мурашки табуном пробежались спиной, особо задержавшись на территории шеи и затылка, Мигель не сдержал сдавленной мольбы: - Перестань. - Что перестать? - моментально "невинно" удивился Макс, впиваясь взглядом в глаза в собеседника. Почему-то руки его при этом соединились в замок и упокоились между ног, тесно прижавшись к промежности, чем совершенно четко очертили выразительный бугорок под шортами. - Гипнотизировать мой рот. И теперь уже - вот это, - на мгновение показательно посмотрев на пах Макса, тише прежнего проговорил португалец, вложив в свой тон всю возможную язвительность. - Не могу, - совершенно неискренне расстроился Коваль и с таким же фальшивым сочувствием признался: - Я понимаю, что, должно быть, смущаю тебя, но... Вижу твои губы - и некоторые, особо впечатлительные части моего тела срочным образом провозглашают полный суверенитет. - А, я смотрю, ты их в этом яро поддерживаешь, - сарказм Мигеля не соответствовал его участившемуся дыханию и быстрому движению языка по губам. - Ещё как! - виду, с которым украинец облизнулся в ответ, позавидовал бы любой хищник. - Я уже говорил, что не собираюсь потакать твоим прихотям. - И мы оба помним, чем это обычно заканчивалось... Многозначительная полуулыбка Макса диссонировала с выразительной строгостью Мигеля, вспыхнувшего от такого бессовестного замечания. - Ничем особенным! - сразу же возмутился мужчина, немного привставая с места от негодования. Или от смущения, что намек мальчишки попал в больное место. В любом случае, словесный понос красноречиво отразил попытку скрыть панику внутри: - Я умею себя контролировать. Точнее, мне уже и не приходится. Да и ты давно нашел себе приключения. Не припомню, чтобы у тебя были проблемы с наличием спутника на ночь. Или на то время суток, когда тебе или твоим автономиям приспичит. Растянув губы едва ли не от одного уха до второго, Макс не без самодовольства кивнул: - Просто среди моих приоритетов всегда будет одно тело, один рот и... один член. Тебе ли не знать, как ты на меня действуешь. Признание, граничащее с откровенным вызовом и предложением себя, вызвало у Вело неоднозначную реакцию. С одной стороны, хотелось проучить мальчишку и, гордо развернувшись и ляпнув что-то до жути обидное и унизительное, прошествовать к выходу. С другой... С другой - он так и поступил, правда, развернулся - и вместо слов просто громко засопел, замерев лицом в миллиметре от лица Макса; да и прошествовать удалось лишь те несколько шагов, которые разделяли их кресла. И не для того, чтобы бесстрастно отмести любые потуги вратаря соблазнить себя, а чтобы... окончательно поднять свой ярко-алый флаг, провоцируя Коваля сдаться первым. Того уже основательно трясло от сладостной близости Мигеля, но он отлично помнил португальскую тактику, а потому даже дышать перестал, закрывшись в себе и тараторя про себя грозные приказы не шевелиться, а иначе он линчует самого себя. От такого напряженного внутреннего монолога пересохло в горле, отчего Макс с трудом сглотнул, таки выдав себя с поличным. Впрочем, Мигель и сам уже был на пределе, а потому уступка Максима всего лишь предрешила конец ментальному противостоянию. Хлесткий, далекий от нежности поцелуй, лишивший Коваля способности не только дышать, но и элементарно двигаться, отдавался едва ли не в каждой клеточке мучительными конвульсиями. Как-то, во времена их отношений, Макс шутливо сравнил язык Мигеля с оголенным кабелем. Потом, правда, он сразу же добавил, что сам Мигель рифмуется с "кобель", и это, якобы, заставляет его нервничать насчёт будущего, но тот разговор закончился... Как и все их разговоры. И вновь ощущая себя под напряжением, под мощной струей энергии, исходящей от португальского полузащитника, Максим, не сдерживая победного ликования, громко и, насколько хватило оставшегося кислорода, протяжно застонал. Вибрация его голоса резонировала во рту Мигеля, посылая волны по нёбу и гортани глубоко внутрь, как решил для себя Вело - в само сердце. Они знали слабости друг друга, знали, чем завести до потери рассудка. А чем - полностью подчинить. Максим резко втянул воздух, когда пальцы правой руки Мигеля с ложной скромностью пощекотали между его ног. Если бы не крайнее возбуждение, он мог и не уловить этого, настолько мимолетным были касания. Но, к пущей радости "обоих" Максов, португалец манипуляцию повторил, и на этот раз Коваль успел молитвенно толкнуться бедрами вверх, продлевая контакт. - Паршивец, - прошипел во влажные губы мальчишки Мигель и отпрянул, слезая с его колен. Максим выглядел, словно блаженный перед ожившей Иконой. Губы автоматически тянулись к Вело, обветриваясь под шумным дыханием, руки тряслись, цепляясь в ручки кресла, на котором парень сидел, чуть пошатываясь от напряжения. Голова шла кругом, но Мигель нашел в себе силы даже усмехнуться, показывая, что он всегда будет более умело владеть ситуацией. - Вернись, - хрипло, тоскливо, разве что не жалобно, позвал в пространство Макс, не сумев сфокусироваться на желанном человеке. Он слишком давно и слишком сильно этого ждал, а потому мыслительный процесс был отключен и заменен на орально-телесно-чувствительный. Все трое истерически требовали Мигеля, грозясь в противном случае грохнуть бедного парня в позорный предоргазменный обморок. И, да, кончить он готов был уже сейчас, от одного только согласия Велозу продолжить начатое... - Скажи "пожалуйста", - Мигель и продолжил. Но не секс, а издевательство. Рубеж максового терпения, конечно, значительно улучшил показатели в сравнении с предыдущими опытами, но самому Ковалю было уже плевать, кто кого и почему. Главное, чтобы он вновь ощутил вокруг себя живительное португальское тепло. Сбившееся дыхание и раскрытые в немом призыве губы Коваля были красноречивым знаком капитуляции, но, вопреки обычному, Мигель ощутил не охотничье удовлетворение, а... странную, ранящую боль, кольнувшую возле сердца. Где-то из глубины подавала признаки возрождения надежда, что мальчик всё-таки любит его, надежда, забиваемая мужчиной все последние месяцы. Вернувшись к Максиму, Мигель с нежностью и жесткостью пополам взял его за нижнюю челюсть, повернул лицом к своему лицу и, зафиксировав так, вглядывался в ореховые, замутненные глаза секунд десять. - Околдовываешь? - просвистел сквозь вздохи Макс. - А надо? - вызывающе уточнил Вело и для наглядности немного отодвинулся. Вместо ответа Максим поймал португальца за предплечье руки, которой тот продолжал держать его лицо, освободился и, откинувшись в кресле, дернул мужчину на себя. Тот, не сопротивляясь, снова удобно устроился сверху, коленями сжимая его бедра и помогая усесться на сидении так, чтобы соприкосновение было максимально тесным. Максим лихорадочно терзал мелкие пуговицы на тенниске Мигеля, пока тот посмеивался, пытаясь сохранить самообладание. Одному из них оно точно понадобится сейчас. Надолго, правда, чувства юмора не хватило, ибо Макс перешел к более активным действиям, наплевав на вредную галантерею и, видимо, решив трахнуться прямо в одежде. Обвив поясницу португальца обеими руками, Коваль сосредоточился на ключицах Мигеля, охотно откинувшего назад голову, чтобы обнажить для волнующих маневров большую площадь кожи над полурастёгнутым воротником. Макс незамедлительно воспользовался предложением, вначале слегка прикусив подрагивающий кадык, а затем, оставив ощутимый засос на шее, после чего удвоил количество отметин поцелуем под ухом. Пришла очередь Мигеля издавать пошлые звуки. Ладони Макса ласкали португальцу спину, чуть царапая ногтями вдоль позвонков, сжимая и массируя, заставляя выгибаться, как если бы мужчину усадили пятой точкой на раскаленные угли. Когда крепкие пальцы опустились на его ягодицы, Мигель, повинуясь порыву, привстал на коленях, а Макс, оказавшись на уровне с его животом и пахом, привлёк подтянутое тело в себе и зарылся носом в скрытый тканью пупок. Одной рукой придерживая Мигеля за поясницу, видно, чтобы не сбежал, Максим второй молниеносно задрал ненавистную тенниску и обдал горячим дыханием мгновенно напрягшийся пресс мужчины. Ничего на свете не стесняясь, парень вылизывал гладкую, загорелую кожу, и, пользуясь тем, что все ощущения Мигеля сосредоточились на ласках его рта, свободной рукой неожиданно запросто расправился со шнуровкой легких спортивных штанов. Они-то явно были "за" продолжение банкета. Да и с показательной готовностью выпирающий пенис свидетельствовал о том же. Скользнув зубами под пупком, Макс, под замешательство Мигеля и его же невнятное бормотание, сначала освободил от резинки штанов и вместе в ними трусов кончик головки, а затем, взяв её в рот, плотно обхватив губами и толкающими движениями снизу придерживая языком, спустил одежду к бедрам, оголив весь член и контрастно-светлый зад Мигеля. Ниже вещи спускаться не желали из-за расставленных к ручкам кресла ног, грозясь вернуться на законное место и помешать процессу. Сжав непослушную ткань в кулаке, Макс решил обойтись оральными ласками. Португалец и хотел бы вырваться из очаровательного плена, но... Нет, будем честны, португалец бы ни за что на свете не вырвался из этого пленительного влажного окружения по доброй воле. Посасывая ртом, в ладонях Макс зафиксировал ягодицы Вело, дабы контролировать силу и частоту поступательных движений. Мигель благодарно прогнулся в пояснице так, чтобы упростить Максу доступ к желанной части себя, до судорог напрягая мышцы спины, стремясь оставаться неподвижным и позволить парню творить собственный мастерпис. Ноги затекли, норовя подогнуться и уронить взвинченное ласками тело прямо на старательного изверга, но Мигель упорно продолжал держаться, желая, чтобы его мальчик самостоятельно довел начатое до логического конца. Наверняка, даже Казанова стоя аплодировал бы португальцу, потерявшемуся в наслаждении лишь раз - на пике оргазма поддаваясь вперед и чувствительно врезаясь основанием головки в твердое нёбо умопомрачительно чмокающего рта. Макс ловил каждую каплю семяизвержения, более обильного, чем обычно. Мигель даже под страхом смертной казни не признался бы, что после Максима ни с кем не спал. А потому, организм отреагировал на возобновление половой жизни весьма продуктивно. Впрочем, сомнений не было, будь на месте Коваля кто другой, эффект не стоял бы и рядом. Когда последняя струйка осела в его горле, Макс, продолжая поддерживать Вело под ягодицы, ещё раз почти до основания вобрал обмякший член в рот и несколько раз пососал, имитируя частоту пульса. Мигель резко выдохнул, разжав до того крепко сцепленные челюсти. С усмешкой он облизнул свои искусанные за время минета губы и с расстановкой прошипел: - Ты стал ещё развратнее... - Всё для тебя, - выпуская оживший и заинтересованно подрагивающий член изо рта, оценил похвалу Максим. Щеки сводило от выполненной усердной работы, но затраханный вид португальца, покачивающегося над ним, сполна того стоил. Мигель отцепил руки от плеч парня, за которые держался всё время до этого, ласково обхватил его шею и в неподдельном восхищении прижался к блядским и таким родным губам. Мысль, что Макс тренировался на ком-то, пусть и "как бы ради него", выводила из себя, но совести у Мигеля хватило оставить разборки до следующего раза. В смысле, до... когда они закончат. Не то, чтобы Мигель имел что-то весомо-аргументированное против того, чтобы они вообще никогда не заканчивали... - Мальчик мой, - пропел он, не отрываясь от исследований трудолюбивых уст, отчего Макс скорее догадался, что к нему обращаются, чем реально расслышал. Прервав поцелуй, Мигель серьёзно посмотрел в ожидающие продолжения глаза: - Позволь поощрить твою старательность. Ты ведь ещё не... - Нет! - Максим чуть обиженно и с оттенком гордости, опротестовал предположение о собственной "кончине". Он уже не салага какой-то там, в конце концов! Докажет ли он это когда-нибудь упрямцу над собой? Погладив парня по щеке, португалец за подбородок притянул его для нового, но теперь короткого поцелуя. - А за домашнее задание обещаю особый приз... Многозначительный блеск в глазах и улыбка, не уступающая по похабности самой, Господи прости, Саше Грей, заставили Макса неуютно поерзать под обратно усевшимся на его колени Мигелем. - Надеюсь, я не умру от передоза гормоном счастья, - пробормотал Коваль прежде, чем Вело принялся реализовывать озвученный план. - Надеюсь, - со смехом поддержал тот, не разрывая контакта глаза в глаза. - Я некрофилией не страдаю, так что... ты постарайся выдержать... Видя, что Макс готов зарычать от острого несогласия с таким недоверием и наглой - а на деле, всего лишь провокативной - недооценкой его стойкости, Мигель ловко оперся ладонью о ручку кресла, а вторую запустил между их телами, на этот раз с силой и крепким нажимом кладя руку пальцами вниз аккурат Максу между ног. Тот, разом забыв и о возмущении, и о планах скинуть противного португальца на пол, охнул и инстинктивно сжал ноги для ещё более ярких картинок перед глазами. Залюбовавшись видом задыхающегося и рефлекторно дрожащего в его руках Макса, Мигель чуть было не запамятовал, к чему, собственно, он начал свою пытку. Тазовые мышцы Макса были слишком напряжены, лишая кисть Мигеля маневренности. Потому, оценив обстановку, Мигель решил поменять их дислокацию раньше, чем собирался. Чуть привстав, Мигель всё же умудрился шевельнуть пальцами и сжать промежность Коваля сильнее. Тот, откинув голову, вжался затылком в спинку многострадального кресла. Невероятным образом за секунду до настойчивого стука в двери, Мигель успел увлечь парня в поцелуй, тем самым подавив недвусмысленные стоны. - Макс, ты какого закрылся?! Владимирович теорию перенёс на уже сейчас! Вылезай из душа и бегом! - прокричал своё сообщение Сидорчук и убрался восвояси. Парочка, замершая в той же позе, в которой их чуть не застукали, переглянулась. - Когда ты успел закрыть замок? - единственное, что заинтересовало Мигеля. - Как только уловил твоё присутствие, - автоматически ответил Макс, вновь, похоже, обретая способность мыслить. - Чёрт, - ёмко заметил Вело, но покидать уютное местечко не спешил. Чувствуя, как в его неудовлетворенном мальчике растет разочарование и неуместное, на взгляд португальца, чувство вины, Мигель, нарочито не спеша, стал вытаскивать свою руку, поглаживая Макса от внутренней части бедра вдоль по шортам до оголенной коленки. Как бы он ни грозился не идти на поводу у соблазняющего его парня, но одно дело - бороться на равных, и другое - когда тебе отсосали, а ты имеешь возможность просто отскочить. Мигелю так не нравилось. Справедливости ради, ведь он и сам мечтал обо всём этом, можно ли свалить всё на уловки Коваля? А потому, не желая подвергать Макса сомнениям в своем благородстве, Велозу оперся ладонями о его бёдра и нагнулся навстречу. Едва не соприкасаясь носами, они посмотрели в глаза друг другу. - Мы закончим. Шепот был едва различим, но для Макса казался оглушающим. Мог ли он, блин, блин, блин, мечтать об этом, затевая всю эту акцию "Соблазни бывшего своего"?! Не дав вратарю прийти в себя (и, не дай Бог, отказаться), Мигель опустил взгляд аккурат к причинному месту и выгнул в замешательстве бровь: - С этим товарищем все равно придётся разобраться. Увы, оперативно... Тупая идея - успокоить португальца и заверить, что он быстренько сбегает в душ и самостоятельно всё решит, - показалась Максу единственно приемлемой опцией. К его счастью и облегчению, Мигель, легко считав все эти размышления с его лица, подобного пессимизма не разделял: - При мне будешь дрочить?! Я не допущу такого кощунства, маленький мой, - последнее обращение было адресовано уже давно ожидающему внимания пенису Коваля. Боясь спугнуть решительного португальца, Макс сглотнул и напрягся всем телом в ожидании решения. - Съезжай немного на край, - посоветовал тем временем Мигель, голос которого доходил до Макса сквозь шум пульсирующей в ушах крови. Повиновавшись, парень неловко подвинулся, принимая требуемую мужчиной позу, устойчиво примостился лопатками к спинке и прикрыл веки. Пока спортивные шорты чудесным образом стягивались до щиколоток, а следом отправлялось и белье, Макс прокручивал в мыслях происходящее, не зная: кричать от восторга и собственной удачи или прибить себя за то, что смог однажды всё упустить... Впрочем, самобичевание заняло немного времени, так как в следующий момент, по-хозяйски раздвинув его ноги и устроившись между ними, Мигель, полусидя на полу, обхватил торчащий член ладонью и крепко сжал в кулаке, на сухую проводя по стволу вверх-вниз. Макс чуть вскинул бедра, ожидая подключение языка или губ, но португалец решил иначе. Вместо этого он обильно смочил слюною свою ладонь и вернулся к делу. Большим пальцем он чуть надавил на головку, размазывая проступившую капельку по всей нежной кожице вокруг. Амплитуда его движений росла, кулак менял силу захвата, чередуя нежные чавкающие поглаживания с почти болезненным трением. Макс заметался в кресле, его бедра дернулись, едва не зажав Мигеля между собой. Тот придержал неминуемый захват локтями, всё ещё не дотрагиваясь до члена ртом, а помогая себе лишь второй рукой, теперь бережно перебирающей мошонку. Видимо, мужчина точно знал, что делать, ибо Максу хватило минуты полторы подобных истязаний, чтобы, наконец, излиться и расслабиться. - Не вставай, - коротко приказал Мигель, метнувшись в ванную и вернувшись оттуда с полотенцем. Мирная картина того, как португалец быстро и ласково очищает его живот, а затем, помогая снять сбившуюся до груди и также забрызганную футболку, на мгновение прижимает к себе, запросто возбудило Макса заново. Но, переборов порыв рискнуть здоровьем, проигнорировав занятие с тренерским штабом, и выкрасть Мигеля в собственное пользование, Макс сменил форму на чистую, бросил такой же нераспечатанный комплект Мигелю и, когда они вновь были в праведном виде, повернулся к любовнику: - Готов? Неотрывно наблюдающий за Максимом, а оттого тормозивший с процессом переодевания, Мигель не сразу сообразил, что это вопрос. - Да, летим. На выходе из комнаты Макс открыл замок и выглянул в пустынный коридор - все уже были в аудитории. Дав знак Мигелю, он торопливо двинулся рядом с ним в сторону лифта, думая, что "летим" очень показательное слово для того, что случилось только что. Да и поулетать ему ещё повезет, если португалец сдержит слово и... завершит обещанное. Лифт поднимал своих пассажиров вверх, безучастно создавая замкнутое пространство своими четырьмя стенами и не придавая значения легкой натянутости между давно знакомой парочкой. Перед самым шестым этажом в широкую вратарскую ладонь легли, чуть сжимая, изящные пальцы Мигеля. - У меня, хорошо? - неотрывно глядя в глаза, предложил опорный хав. - Я нас подвезу, - вместо звенящего счастьем согласия, учтиво улыбнулся Макс, вызывая ответную ухмылку на довольном до чертиков лице. В отличие от Коваля, Вело даже не собирался скрывать предвкушение, мотивируя партнера по команде изнывать в ненавистном ожидании. Оставалось надеяться, что никто не заметит, что на футболке и шортах полузащитника вместо "4" красовался номер молодого вратаря...