Апофеоз

       Каждую ночь я чувствовала это. Наутро ничего не оставалось, кроме как запереть дверь квартиры на все замки. Единственным напоминанием о пережитом кошмаре были несколько спрятанных под кроватью осколков разбитой бутылки. То ли наука сильнее мистики, то ли просто я рано повзрослела. Меньше всего мне хотелось вспоминать тот вечер. И я даже не стала покупать цветы, как собиралась днём. Вместо этого я посадила в горшок синюю орхидею и поставила в самый тёмный угол кухни. Это тоже был один из причудливых символов. Ведь ни один цветок не живёт в темноте.       Безумие просто не думало оставлять меня в покое. Я продолжала ходить на работу, зарабатывать деньги, встречаться с людьми, делать покупки, ходить в кино и на выставки. Только оно было теперь рядом со мной. Невидимый убийца часто дышал мне в затылок. Мне иногда казалось, что он следит за мной сквозь мелькающие в толпе лица. Засыпая, я прячу голову под подушку и прислушиваюсь к шуму улицы. Стараюсь не заснуть на слишком долгое время. Чувствую себя беззащитной и уязвимой. Если я усну, он снова нападет. Мало того, с каждым днём он становился все изощрённей. Несколько раз он подкараулил меня у театра. Гадко ухмыляясь, крался за моей спиной, дожидаясь, пока я повернусь. Проходившая мимо пожилая женщина шарахнулась в сторону, испуганно оглянувшись. Очевидно, про такую форму насилия она даже не слышала. Или не знала, кто они такие.       Точно так же никто, кроме меня, не знал про него. Он казался мне чем-то вроде тумана, сгустившегося за стеклом. Незаметным сгустком тени, который однажды меня настигнет. И тогда я, опять ничего не подозревая, послушно пойду на его свист. От одной этой мысли мне становилось страшно. Я даже представить себе не могла, насколько реально и насколько нереально всё происходящее. Это была игра. Такая же, как в театре. Вложенная в куклу фраза, произнесённая моим голосом, отзывалась только в моих ушах и воображении, поэтому смысл происходящего ускользал.       Больше всего я боялась, что меня постигнет та же судьба, которой в своё время натерпелась мать. Куда страшнее, чем потерять жизнь, было потерять себя. Я хорошо понимала это, но мне было всё труднее с этим справляться, и я всё глубже погружалась в трясину собственных страхов. Я пыталась их заглушить. Находила себе занятие, пыталась показать всему свету, кто я такая. Мне казалось, это помогало. Но я напрасно старалась. Только сейчас я начинаю понимать, до какой степени это было фальшивое, лицемерное и бестолковое притворство. Человек, который получает всю жизнь удовольствие от существования в образе, не может оставаться самим собой. Особенно в одиночестве. Исключений здесь нет. Их попросту не существует. Ведь мир — театр. Когда ты в нём главный актёр, а зрителей нет, твоя всенародная слава — иллюзия.       В каждом человеке скрыта обезьяна, готовая выскочить на авансцену. Проблема в том, чтобы научиться её контролировать. Именно с этой целью, я много лет дрессировала свою обезьяну и выпускала её только тогда, когда это действительно было нужно. Из-за этого я и стала актрисой. Но только сейчас, задним числом, мне в голову приходит ясная мысль: я заблуждалась насчёт своих способностей к театральному искусству. Это был на самом деле не игра, нет. Просто циничная попытка убежать от одиночества, стать кем-то другим. Но хватит об этом.       Я устала. Бесконечный день в пустой старой квартире, постоянные звонки, беспричинный смех. Неумолимый закат и долгие-долгие сумерки за окном. Сегодня я закрываюсь от мира. Он мне не нужен. Запущенная болезнь сжигает меня изнутри. Я много раз думала о самоубийстве. Но я не хочу умирать в собственной кровати. Лучше под окном. На мокром асфальте, где будут топтать ногами мои оставшиеся следы. Играть так до конца. Я боюсь не уйти, а потеряться. Пустые стены здесь ни при чём. Я хочу просто застыть.        В углу я замечаю его силуэт. Он стоит, ухмыляясь, будто ждёт, чем это кончится. Пора перестать бояться. Мне смешно. Мои щёки влажные от слёз. Последний штрих. Весь мир уже мёртв. Его я чувствую кожей. Пусть на несколько мгновений. Пришло время уйти. Кажется, не надо накладывать грим. Это уже бесполезно. Сегодня самый счастливый день моей жизни. Сегодня я сыграю свою лучшую роль.       Стою в распахнутом настежь окне, и ветер нежно обнимает моё тело. В комнате шуршит граммофонная пластинка. Это Штраус. Мне хочется задержать время. Моя грудь мерно вздымается, сердце отбивает такт музыки. Звуки вальса уносят меня вниз.