Ломаешься

— Отпусти. Акира только сильнее вжимается в тело напротив после этого едкого слова. Горо будто кислотой брызжет, пока выговаривает его. Сколько раз он уже повторил это? Не важно. Акира продержится ещё сколько нужно, только чтобы он не ушёл, только чтобы не остаться одному снова, только не сейчас. Футаба бы посмеялась ему в лицо, сказав что какой же он один, когда у него теперь есть любящие его люди, как минимум Соджиро и она, принимающие за члена своей семьи, Рюдзи, Юске и Ан с иногда появляющейся Шихо, вытягивающие его временами на прогулки, и, редко заходящие, но от того не пропадающие, Макото и Хару. Акира знает, он уже слышал. Горо отличается от них, связь с ним отличается. Он любит Футабу, он хочет потрепать её по голове, обнять и похвалить. Он любит Рюдзи, он хочет проводить с ним время, даже если не настолько большой фанат спорта. Он любит Акечи, и точно не хочет думать, что хочет делать с ним. Предатель? Безусловно. Лучший из соратников? Тоже да. Как человек может сочетать в себе эти противоречия — в голове не укладывается. Только если назвать сам феномен этого Горо Акечи, тогда это будет иметь смысл. Но Горо будет против, ему не нужно чтобы его имя снова попало в прессу, не нужно чтобы его жизнь была афиширована, не нужно остаться с Акирой. Они в слишком уязвимом положении. А всё ради его справедливости. Разве не из-за неё он изначально запал Акире в душу? Почему же сейчас она не несёт ничего кроме разрывающей изнутри боли и животного крика. Горо продолжает держать руки на плечах парня, обнимая в ответ. Он тяжело вздыхает и опускается на колени перед Акирой, прижимаясь ближе. Он же рядом сейчас, разве ему плохо? Маруки подождёт, просто дайте насладится этим теплом ещё ближайшую сотню лет, а потом они обязательно… — Акира. Акира поднимает лицо и пялится на Горо, пытаясь сдержать слёзы. Они договорились, никаких очков и перчаток наедине, и обоим от этого сейчас тяжело. Ладони Горо чувствуют слабое тепло сквозь тонкую домашнюю кофту и отрывать их так не хочется, они, кажется, на своём месте, а Акира не может скрыть глаз за стёклами очков, и единственный находящийся в комнате, помимо него самого, человек ясно видит всю тоску, расплескавшуюся по тёмным омутам. Горо затягивает глубже, он хочет захлебнуться в этой темноте, хочет утонуть и остаться там на остаток отведённой вечности, ведь раз перед смертью не надышишься, то зачем дышать, но он не может. Это цена его справедливости. Она не так уж высока, как могла бы быть, и он готов её заплатить. Пускай это принесёт боль уже далеко не ему. — Отпусти. В этот раз прозвучало тише, над самым ухом. Акира и не думал слушаться. Он не поведётся на эту уловку, они оба это знают. Они оба не сделают этого. И он это знает. Возможно, в этом и была изначальная ошибка. В доверии? Определённо, да. Горо не помнит, как свернул не туда и доверился не абы кому, а лидеру фантомных воров. Доверил сначала своё время, а после душу и тело. Доверял ему и только ему свой сон, доверял приготовленными им едой и кофе, доверял его словам и действиям. Даже, потеряв рассудок и надежду, он доверился ему. И Акира оправдывал доверие. И Акира доверял сам. — Отпусти. Почти беззвучный всхлип, мольба о помощи, крик безысходности и страха. Горо кладёт голову на плечо Акиры и всхлипывает громко и протяжно. Он был уверен в своих действиях, пока не поднялся на этот чердак. Он был уверен, что не привязался настолько сильно. Он был уверен, что не обманывал себя настолько сильно. И всё-таки… Руки Акиры опускаются. Он кладёт голову на плечо Горо и бесшумно плачет. Лицо не искривлено гримасой боли, а тело не содрогается, только из глаз текут тонкие ручейки. Горо опускает свои руки вслед и переплетает их пальцы. Он рядом пока что, всё хорошо. Они вместе, и они что-нибудь не придумают. Акира поднимает голову первым. Его взгляд будто стеклянный, он даже не опускает глаз, но Горо чувствует затылком эти острые осколки льда, что так и сочатся сквозь хрусталик. Слёзы раздаются с новой силой, а из груди вырывается пронзительный вопль. По лестнице слышен топот, а после на полу чердака появляется запыхавшийся и напуганный Соджиро. Точно, они же с Футабой пришли поесть. Разве он не сказал Акире, что ингредиенты в кафе закончились? — Хорошо, что тут только мы, — мужчина тяжело выдыхает в попытке восстановить дыхание, — Плохо, что вы меня не предупредили. Соджиро смотрит в застывшие глаза Акиры, а через несколько секунд переводит взгляд на рыдающего на его плече детектива. Пазл сложился. Соджиро неуверенными шагами идёт к двум сидящим на полу парням и присаживается на корточки рядом, заковывая в объятья. — Я, конечно, не понимаю вашей суматохи, — Соджиро умещает ноги Акечи между своими и прижимается к ним ближе, согревая своим теплом и пропитывая запахом свежеприготовленного карри, — но она точно не должна приносить настолько большую боль. Соджиро не знает. Конечно, он не знает, ему не говорили о смерти Акечи. Он мало что знал об убийстве Акиры. Но он ясно видел, как они сблизились. Мало по малу, шаг за шагом, но этот исход был очевиден. Соджиро, можно сказать, был их главным фанатом, самым активным болельщиком с огромным баннером с надписью «Вперёд, Акира» и шапкой «Ну же, Горо». Он редко становился свидетелем шахматных матчей или других соревнований, но для него не могло остаться секретом для кого Акира учится варить кофе. Постоянные попытки совершенствовать своё мастерство не остались незамеченными, и Соджиро гордится им. Вот он — ученик, превзошедший учителя, следуя за целью. — Ребята, живите своё юношество счастливо, — Соджиро отстраняется смахивая скупые капли с глаз, — никому не позволено забирать его у вас. Знал бы он насколько прав. И насколько вовремя он это говорит. Даже Акира начинает подозревать в этих словах постановку от Маруки. Разве Соджиро не вернул своё сознание вместе с Футабой? А если Маруки… — Парни, я правда не знаю что у вас в головах происходит, да и не такой уж я хороший родитель чтобы это говорить, но, — Соджиро сглотнул ком в горле и обнял их с новой силой, — я горжусь вами. Да, опекун я только для Акиры, но ты так часто тут появляешься, что я готов и тебя пустить к себе домой. Ничего, что вы делали, не осталось незамеченным. Соджиро поднялся с пола и отряхнул рубашку. В такой стерильной тишине чердака отдавался звоном стук столовых приборов. Футаба скоро доест. — Никто не может забрать у вас желание жить, — Соджиро развернулся и пошёл к лестнице, — по крайней мере, пока вы этого не допустите. Никому не позволено забирать у нас жизни. Словно бумажным веером ударили по голове, избавляя от этой головной боли. Как они могли забыть об их цели? Они найдут выход, обязательно. Хотя бы будут надеяться. Маруки не сказал, что в их реальности Акечи умер. Да, вероятность этого высока, но разве может Ворон проиграть себе, когда он ещё не одолел Джокера? Они оба надеются, что нет. Соджиро спокойным шагом спустился обратно на первый этаж, оставив парней наедине. Горо поднял голову и посмотрел в глаза Акире. На месте колких серебристых осколков вновь была притягательная бархатная пустота, в которую хотелось окунуться с головой. Он выпутал одну из рук и положил её на щёку партнёра, огладил подушечкой большого пальца скулу и нежно поцеловал. Акира прижался к ладони, как брошенный котёнок, и ответил на поцелуй, притягивая Горо за затылок ближе. Тепло наконец начало разноситься по организму, слегка покалывая кончики пальцев. Акира только сейчас понял, насколько замёрз. Хорошо, что Горо в свитере. На улице уже давно не лето. Акира разорвал поцелуй, чмокнув напоследок кончик носа Горо, и пошёл закрывать окно. — Спустимся вниз, Горо? — Акира наконец-то улыбнулся спустя эти тяжёлые пару часов, — Там Футаба пришла, можно сразу рассказать ей о плане завтрашнего дня. Да и Соджиро свежий карри приготовил. — Да, давай поедим, — Горо улыбнулся ему в ответ. Они успеют разобраться с Маруки. Время ещё есть. *** Даже дышать здесь легче. Воздух будто наконец перестал оседать липкой плёнкой на лёгких. Даже в тюрьме это можно почувствовать. Очнуться в камере после тяжёлой битвы не входило в планы Акиры, но это было предсказуемо. Всё-таки тогда Маруки вернул Акечи, чтобы защитить его. В этот раз такой привилегии не было. Зато были Фантомные воры. Если бы не они, Акира навряд ли бы вышел на свободу к концу изначального условного срока. Он им благодарен, правда. Но он так хочет увидеть одно крепко въевшееся в память лицо. Он даже самого Маруки встретил по пути на вокзал. Скорее Маруки встретил его, конечно, но Акира не обдумывал всё настолько сильно. Сейчас он покидает уже такой родной Токио, но попрощаться с ним так и не смог. Акечи определённо где-то здесь. Он не мог просто так умереть. Не его Горо. Перчатка в переднем кармане штанов до сих пор возвращает мысли к моменту, когда Акечи сказал, что ненавидит его. Акира чуть не расплакался там же. Но он сдержался. Естественно ненавидит. Акира же одолел его, а Акечи сам хочет победы. Они согласились на эту дуэль. И Акечи определённо её не пропустит. *** Даже если Акире показалось, что он увидел его силуэт в толпе, он не собирается жаловаться. Надежда умирает последней, особенно надежда на счастливый конец. Пальцы дотрагиваются до губ, изогнутых в лёгкой улыбке, пока другой рукой он открывает нужный чат. Так много хочется сказать. Но это Горо, а не кто-то другой, даже если ему и приятна забота он никогда не признает. Что уж до обычного сообщения. И именно потому вместо изначального: «Я на свободе, очень жду нашей встречи. Надеюсь, что ты в порядке. Приезжай ко мне если что, я могу укрыть тебя, пока всё не уляжется, и вернуть перчатку наконец» — Акира отправляет короткое: «Я жду твоего хода, соперник».