The Big Score

На завтрак Поттер не пошёл, только выловил Живоглота, прикрепил к его ошейнику записку, в которой предлагал встретиться с Гермионой возле Большого зала в восемь вечера сразу после ужина. Парень надеялся, что волшебница не пойдёт на него и попытается довериться Поттеру. Затем Гарри пошёл на кухню, где попросил эльфов приготовить рождественский ужин на двоих и уговорил их всё отдать Кикимеру, который накроет стол. Конечно, Кикимер ворчал, что наследнику родов Поттер и Блэк негоже ухаживать за грязнокровкой, но Гарри быстро осадил его, заявив, что голова того не будет висеть в мэноре на стене подвала, а её попросту сожгут. Такого позора эльф не готов был перенести при жизни, поэтому заткнулся. Гарри же думал над тем, как ему преобразить гостиную. Она была очень хмурой и холодной. Размышляя, что есть дома из рождественских украшений, он вспомнил о гирлянде. Однако она вряд ли скроет змей на стенах. Порабатав мозгами, Поттер решил, что можно гирлянды пустить по стенам. Они будут освещать гостиную и прикрывать холод стен. Мебель была трансфигурирована: кресла в стулья с красной обшивкой, чтобы девушке было уютнее, а диван в круглый столик. Всё это парень пододвинул ближе к камину, но в комнате по-прежнему было пусто. Набравшись наглости, он попросил Хагрида найти хорошую ёлку, чтобы она отвлекала от серых стен подземелий. Игрушки Гарри приказал притащить Кикимеру из дома. Кожаные стулья, что стояли в гостиной, он превратил в один огромный красный ковёр с нарисованными оленями, а из потолка заставил падать снег, который исчезал за метр от стоящего в полный рост мага. Теперь апартаменты детей Салазара не казались такими хмурыми. Поттер был доволен собой. Вечером он надёл парадные туфли, чёрные брюки и белую рубашку, растегнув пару пуговиц. Хотелось надеть зелёную, но девушке явно будет некомфортно смотреть на цвет Слизерина. Может, со временем привыкнет, но пока нужно добиться полного доверия. Причесав волосы, брызнул на себя дорогим одеколоном, и улыбнулся себе в зеркале, надеясь, что вечер пройдёт незабываемо. Гарри решил проверить обстановку на столике, где стояло две свечи, два бокала для шампанского, мясо индейки и пару салатов. Всё-таки они не только есть собираются. Играла медленная наколдованная музыка, которая должна была настроить на позитив, а может и на танец. Взяв в руки букет ромашек, ведь подарок он уже вручил пару дней назад, Гарри пошагал навстречу желанной гриффиндорке. Гермиона была искренне удивлена до самого сердца такой находчивостью и смышлённостью Гарри, решившего использовать Живоглота - кота, ситуация с которым стала ещё одним плюсом в его карму по отношению к девушке, ещё и доставщиком таких убедительных сообщений. Он будто знал, за что цепляться в отношениях. Сразу было видно, что опыт в общении с девушками у волшебника действительно богат без всяких упрёков и домыслов из публичных источников и слухов. Гермионе уже начало это действительно нравится, поэтому она со всей серьёзностью отнеслась к записке парня, не пошла куда-либо ещё, вместо этого вовремя явившись к месту встречи с Гарри. Она, как и Поттер, основательно приготовилась к предстоящему вечеру, вновь приведя или даже превосходя тот уровень, который мог наблюдаться ранее на Святочном балу или на вечеринке у Слизнорта: заправила и расчесала кудрявые каштановые пряди, зафиксировав их застёжкой ненавязчивого цвета, нанесла немного чёрной туши на тонкие ресницы и алую помаду на пухлые губы. О таких приёмах для красоты ей поведала Джинни, когда она начала встречаться с Дином Томасом, ведь парням будет приятно видеть, что девушка подчёркивает своё женственное начало. Однако Гермиона не пыталась накачать себя пудрой, как делала Уизли, вместо этого ограничившись малыми деталями, чтобы особо не переборщить. Она надела зимнюю тунику синеватого оттенка, украшенную меховыми карманами, на ноги — чулки из спандекса и туфли-балетки под окрас остального своего одеяния. Грейнджер выглядела превосходно, и она надеялась, что такой её внешний вид понравится Гарри. Поттер был в восторге от образа Гермионы. Ему польстило, что девушка решила принарядиться на свидание к нему и даже подкраситься. — Добрый вечер, прекрасная леди, — Гарри протянул ей ромашки, в надежде, что угадал с цветами. Как-то прошлой весной, он видел, как девушка сидела с ромашкой в руке у Чёрного озера. Тогда он подумал, что она гадает, а после уже увидел в этом сентябре, как она собирала эти полевые цветочки в Хогсмиде. Они такие же свободолюбивые, как и гриффиндорка. Гермиона сладко улыбнулась, также высоко оценив Гарри: — Привет, Гарри. Ты тоже прекрасно выглядишь. Когда же он протянул ей изумительно пахнующие ромашки, она несколько смутилась. Гермиона уже не помнила, когда в последний раз ей дарили цветы. Ведь ни от Рона, ни от Кормака даже было какой-либо книги не дождаться, не говоря уже о цветах. На лице Грейнджер появился едва заметный румянец, но она всё же деликатно взяла из его рук ромашки и прижала их к груди, дабы вдохнуть свежий аромат. — Как же хорошо они пахнут... Спасибо. Гермиона была очень воодушевлена. Её энтузиазм нахождения с Гарри больше не знал предела; так корректно с ней пока никто не обращался. Это сильно вдохновило девушку на дальнейшее времяпровождение с ним. — Прошу следовать за мной, — тепло улыбнулся Гарри, взяв её за руку. Гарри не переплетал пальцев, он был умнее. Просто взял за руку и повёл за собой. Парень надеялся, что Гермиона оценит его старания, и больше не будет гримасничать от вида гостиной Слизерина. Видимо, на Гриффиндоре всё намного уютнее и красочнее, раз Грейнджер аж поёжилась, попав сюда вчера. — Прошу в скромную обитель змей, — улыбнулся Гарри, пропуская Гермиону вперёд. Гермиона протяжно ахнула от изумления — той гостиной Слизерина, что была вчера, будто не существовало; отныне ошеломительная обстановка в этом месте больше походило на бар «Дырявый котёл» в Косом переулке в лучшие годы, или на элитный маггловский ресторан. Грейнджер внимательно осматривала все крупные изменения, остановившись на столе опять же из натуральной древесины, на котором лежала разнообразная еда. Гермиона не могла передать то восхищение, что наполнило её душу и разум; хотя за неё это делал язык тела, что Гарри понимал без слов, словно телепат. — Гарри, я не узнаю это место. Ты уверен, что мы точно в гостиной Слизерина? — шутливо захихикала девушка, медленно повернувшись к нему. Поттер не мог отвести взгляда от её нежной улыбки и светящихся глаз. Он был счастлив, что смог угодить девушке. — Позволь поухаживать за тобой, — Поттер отодвинул стул, приглашая волшебницу присесть, а после забрал букет, для которого уже была подготовлена высокая ваза, стоявшая недалеко от них. Сев напротив неё, наполнил бокалы шампанским. — Гермиона, я хочу поднять бокалы за нас. Я надеюсь, что наше общение продолжится и после каникул. Я хочу, чтобы ты мне верила. И не буду скрывать, что мне очень нравится твоё общество. Гермиона жизнерадостно улыбнулась, подняла бокал за Гарри и чокнулась с ним, когда он деликатно потянул к ней руку вперёд. Она слегка заволновалась; прежде девушка не была на свиданиях с парнями один на один, поэтому просто плыла по течению, поддаваясь инициативам Поттера, даже в один момент с ним поднеся сладкое шампанское к пунцовым губам. — Спасибо тебе, Гарри, что пригласил меня... Я искренне восхищена твоей креативностью, ты меня удивляешь... Гермиона не стала говорить вслух о том, что она ему полностью теперь доверяет: её отныне восхищённый взгляд выдавал такое отношение Гарри, который мгновенно просканировал его. Это ненадолго напомнило игру в какие-то гляделки. Гарри был горд собой. Он смог изменить ситуацию в свою пользу, решил проблемы взглядов с Гермионой. Под неё легко было подстроиться, но он желал бы, чтобы и она была прагматичной. Сейчас их отношения шли только в одну сторону — в её. Она поощряла Гарри, улыбалась, но ни на йоту не открылась. Иногда Гарри казалось, что он не влюблён. Что всё это его фантазия. Что он навязал себе любовь, чтобы было не так совестно выполннять задание Пэнси. — Я тебе уже рассказывал, что рос с крёстным. Думаю, все знают, что я люблю квиддич. Однако, я хочу стать аврором. Люблю котов и собак. Ненавижу зелья, но приходиться учить, без них не возьмут в Аврорат. Может, ты что-нибудь расскажешь о себе? — предложил Поттер, отгоняя мысли. Он решил, что это последний шанс на их настоящие отношения. Если Гермиона так и продолжит мило улыбаться, молчать и просто хвалить, что Гарри молодец, раз слепил снеговика или изменил гостиную Салазара, то это даже не дружеские отношения. Грейнджер, ещё раз отхлебнув янтарную жидкость из стеклянного бокала, уже более не задумывалась о какой-либо стеснительности. Алкоголь расслабил её, хотя она ещё не опьянела окончательно. Открытие ещё нескольких деталей своей личной жизни от Гарри сняло с неё последние оковы — девушка полностью доверилась ему с этого момента и беспристрастно начала приятный для слушания монолог, скрестив тонкие, украшенные лаком пальцы, от чего они стали выглядеть как какие-то сюрикены: — Я боюсь, что мне не хватит всего вечера, чтобы рассказать о себе всё самое значимое... — игриво засмеялась она. — Но в целом, я вроде ничем не примечательная девушка, кроме того, что меня постоянно называют самой умной волшебницей своего поколения. Родилась я девятнадцатого сентября в простой маггловской, но любящей семье дантистов. Росла, даже не подозревая, что у меня есть магические способности. Однажды, когда мне было всего пять лет, я случайно превратила карандаш в шоколадку, отчего мои родители сильно удивилась. А уже через шесть лет я получила приглашение учиться в Хогвартсе. Непросто было уговорить родителей, но они понимали, что я вовсе не глупая девочка, которой нужен непрерывный уход. И я уверена, что это событие стало самым значимым за всю мою жизнь. Если бы не Хогвартс, то вряд ли я была бы той, кто я есть сейчас, — она выдержала небольшую паузу, переведя взгляд с еды на зелёные глаза Гарри, который склонился над столом в любознательном порыве. — Я очень люблю учёбу, постоянно стремлюсь познавать что-либо новое и быть осведомлённой решительно обо всём. Из-за этого меня недолюбливают некоторые люди, которые не стремятся к знаниям, но я пользуюсь большим уважением среди всего преподавательского коллектива. Как ты уже мог понять, поэтому не отрываюсь от книг, постоянно в них пропадаю... Гарри нравилось, что Гермиона наконец-то открыто с ним говорит. Когда девушка была расслабленной, она привлекала своей лёгкостью и улыбчивостью. Гарри не понимал, почему она всё таит в себе. Ему никогда не понять, насколько гриффиндорке было сложно адаптироваться к новому обществу и его правилам. Поттер в этом вырос. — Потанцуем? — предложил Гарри, поднимаясь с места и протягивая руку. Гермиона улыбнулась и просто протянула ответно ладонь, не говоря ничего. Молодые люди отошли от столика и начали медленно покачиваться в середине гостиной в ритм играющей на заднем фоне безмятежной музыке. Девушка не разрывала манящего зрительного контакта, двигаясь в танце. Гарри хотелось растормошить её, вывести за рамки обыденного. Он взял ее ладони в свои и начал импровизировано приседать и кружить девушку, ухватив за талию. Гостиную наполнил смех. Настоящий и манящий. Гарри хотелось поцеловать ведьмочку, хотелось обнять крепко-крепко и не отпускать. Рискнув всем, Поттер прикоснулся ладонью к щеке девушки, в надежде найти в ее взгляде одобрение. Гермиона обхватила одной рукой Гарри за лопатку, а голову положила на широкое плечо, прикрыв глаза. Ей было просто замечательно. Даже Крам не сравнится с тем, как изящно Поттер двигался в танце, словно он перед этим хорошо натренировался. В один момент ей самой захотелось нечто большего, чем просто недавно созданной дружбы. Тут-то и настал момент, когда она решила пойти ва-банк — и поймать ту самую удачу, которая изменит её жизнь навсегда. Девушка ещё немного покачалась с ним, а затем посмотрела ему в лицо. В его глазах горел едва заметный огонёк, а положение красивых бровей, прямого носа и соблазнительных губ так и говорило: здесь и сейчас, в этой гостиной просто не может не произойти нечто сокровенное. Гарри склонился к её губам, оставляя целомудренный поцелуй. Губы волшебницы были мягкими и сладкими. Она отвечала робко и неумело, однако Гарри и не желал бы, чтобы у неё был какой-то «учитель» до него. Он не любил делиться. И когда дело касалось Гермионы, он становился жадным. Прижав её ближе к себе, зарываясь одной рукой в её кудри, а другой удерживая спину. Гермиона поддалась вперёд, взявшись сначала за его сильные плечи, а потом за такую же шею. Она почувствовала, как блаженство бурным потоком прокатилось по её телу, от мозга до пяток ног. Ещё никогда её так профессионально не целовали: ни Виктор, ни Рон, ни даже Кормак, когда она приняла необдуманное решение насолить второму парню. Но теперь это не имело для неё никакого значения. У девушки слегка задрожали ноги, а сердцебиение ускорилось. Но Гермиона не хотела прерываться ни на секунду. Она бы хотела наслаждаться этим мгновением вечно... — Гермиона, — застонал парень, переходя поцелуями на её скулы и вкусно-пахнущую шею. — Ты даже представить себе не можешь, как давно я тебя хочу. Ты испугалась моего признания в библиотеке, — шептал на ухо Гарри, посасывая мочку уха, — но я был честен с тобой. Ты гордая, милая, умная девушка. Ты знаешь себе цену и никогда не согласишься на случайный секс, — он ухватил её за голову, пытаясь сфокусировать свой взгляд, видя, что и перед глазами волшебницы стоит дымка желания. — Я смотрел на тебя и понимал, что моё сердце понемногу начинает говорить, почему я не могу отвести от тебя взгляда. Я испорченный золотой ребёнок, но я знаю, кого хочу. Гарри снова накрыл губы ведьмы, страстно врываясь в её ротик, беря инициативу в поцелуе. Он уже не пытался отстраниться, чтобы скрыть эрекцию. Он хотел эту чародейку. Хотел давно. А, узнав ближе, понял, что сердце сделало правильный выбор, пусть мозг это долго отрицал. У Гермионы перехватывало дыхание; она буквально задыхалась от столь тесной близости с этим властным парнем. Множество мыслей плавали в её голове одновременно после необычных признаний от Гарри, пытаясь дать ответ на кучу странных вопросов, но всё это прервалось так же резко, как и появилось, когда парень стянул с её волос заколку, которая сразу полетела на пол. Аккуратная прядь распушилась по спине девушки, и парень снова зарылся в шевелюру, собственнически гладя её. Грейнджер сносило голову: её тело покрылось мурашками, словно в гостиную снова вернулись сибирские морозы, она то открывала на мгновение глаза, то тут же закрывала, наблюдая за выражением слегка покрасневшего лица Гарри. Нерешительно она всё так же в ответ начала проводить тонкими пальцами по затылку Поттера, максимально мягко и нежно. Время этих поцелуев уже безусловно превышало всё суммарное время лобызаний с другими парнями. Это сводило с ума и даже возбуждало девушку, чего она сама не подозревала. Гарри отстранился от губ волшебницы, тяжело переводя дыхание. — Я тебя хочу! Он заглядывал в карамельные глаза, будто в душу, пронзая сердце девушки изумрудным взглядом, взглядом Авады — самого опасного заклинания в мире магии. И сейчас он порабощал душу гриффиндорки. Слизеринец ступил шаг назад, не выпуская её руки, и решительно потянул за собой, в надежде, что Гермиона пойдёт за ним в спальню. Грейнджер, как зачарованная, немедленно последовала за ним. Она не могла подумать, что всё будет развиваться так стремительно. Амплитуды сердцебиения в очередной раз ускорились, девушке становилось сложнее контролировать своё тело; хотелось упасть от прилива необъяснимых чувств и острых эмоций. Она едва успела осмотреть спальню, обратить неустойчивый взор на широкие койки, как её резко оттащил к каменной стене Гарри. Гермиона испуганно посмотрела на Поттера и едва слышимо протянула, пытаясь сохранить здравый рассудок: — Гарри, я... — Т-ш-ш, маленькая, обещаю, тебе понравится, — шептал Гарри, медленно таща её тунику вверх, чтобы снять через голову, — обещаю, я буду нежным, — распологал своим баритоном Гарри, снимая тёплую вещь и бросая на пол. Гарри накрыл её губы своими, пытаясь поцелуем вернуть ту страсть, что была в гостиной. — Ни о чём не думай, но, если хочешь чем-то поделиться, я выслушаю. Губы Поттера впились в шею волшебницы, которая оказалась одной из эрогенных зон, учитывая, что слизеринец услышал протяжный стон. Ему было интересно, Гермиона хоть представляла, какой прекрасной и страстной выглядела в этом чёрном комплекте белья и этих чулках. Её тело отзывалось на ласку, поэтому Гарри отодвинул чашечку с одной груди, припадая к возбуждённому соску. Он то нежно облизывал его, то впивался губами до боли, при этом возбуждая девушку. И то же самое проделывал со вторым соском, отбрасывая лифчик в сторону. Гермиона хотела было выразить ему хоть какой-то вербальный протест, найдя нужные слова и распахнув рот, но это лишь раззадорило Гарри ещё сильнее в его ласках, и очередной гулкий стон, вырвавшийся из её горла, принудил более не сопротивляться и лишь наслаждаться новыми приятными ощущениями. Никто другой из её бывших парней ей так не делал; от того, как он теребит кончиком своего языка её розоватый сосок, Грейнджер ощутила, как мурашки на коже начали исчезать, а вместо этого на ней начали появляться едва заметные испарины пота. «Боже, как же хорошо!» — у Гермионы так сильно подкосились ноги, что она всеми силами старалась не свалиться на пол, держась ноготками за холодную стену. Осознание того, что она уже частично обнажена перед ним, разогревало в ней ранее никак не задействованные функции мозга, отвечающие за выработку животной страсти и похоти. Ей самой хотелось что-либо начать делать, но она не знала, что именно; поэтому просто не говорила ни слова и лишь не сводила глаз с парня в лёгком восторге. Стоны говорили, что Гарри движется в правильном направлении. Ему самому становилось жарко, поэтому, оставляя лёгкие поцелуи на коже волшебницы, опускаясь к пупку, с которым он начал играть языком, парень снял с себя рубашку, после чего сразу стало легче дышать. Гарри аккуратно стянул один чулок, поставил голую ножку себе на плечо и начал целовать её от стопы, поднимаясь к голени, бедру, а после поцеловал мокрые трусики Гермионы, вдыхая сладкий запах возбуждения любимой. Поттер утробно зарычал, понимая, что Грейнджер хочет его. Течёт от его ласк. Взяв себя в руки, слизеринец поставил ножку на пол, а после снял второй чулок, буквально облизывая её бедро. — Позволь, Гермиона, — он вцепился руками в трусики, тяжело дыша, глядя на неё снизу вверх, как на богиню, чью скульптуру лепили в Древней Греции. Грейнджер была для него идеалом, и он хотел попробовать этот идеал на вкус. Гермиона уже не могла стоять без его помощи: её силы были будто высосаны без остатка профессором МакГонагалл, только вот перед ней сейчас вовсе не великовозрастная волшебница, а маленький похотливый шмель, который внезапно делает ей приятно, а не наоборот. Такие образы потихоньку сводили её с ума; она уже лишилась прежнего рассудка, в разуме не осталось ничего, кроме желания продолжения всего этого представления. Но уходящие частички осознания собственного положения попали ей в кору мозга, заставляя молебно пропищать: — Г-гарри, я сейчас свалюсь... Я... Я не могу стоять... Бартолиновы железы непрерывно выделяли бурные потоки её липкой жидкости, капая Гарри прямо на шерстяные брюки и на ламинатный пол, образовывая мелкие лужицы. Гарри подхватил её и перенёс на кровать, бережно укладывая на мягкую простынь. Поняв, что девушка хочет продолжения, медленно стянул мокрые от смазки трусики и расположился между её ног, вдыхая запах вожделения. Поттер прошёлся языком по промежности, а после стона сверху, протолкнул язык во влагалище. Он не был уверен, девственница ли Гермиона, ведь встречалась с Крамом, но что-то ему подсказывало, что болгарина она не подпускала ближе поцелуя. Собрав все соки волшебницы, которая буквально металась по кровати от приятных ощущений, сжимая пальчиками покрывало, Гарри решил протолкнуть пару пальцев, чтобы растянуть стенки влагалища, а языком перешёл на клитор, и этот комочек нервов был настолько чувствительным, что мышцы вагины сжимали пальцы, пульсируя, что обозначало скорый оргазм. Он надеялся, что Гермиона получит его, а пока будет отходить, Гарри войдёт в ней. Гермиона вся горела; она наивно надеялась, что Гарри остановится на облизывании её небольшой груди. Она уже хотела посчитать это ошибкой, страшным сном, когда раскалённый будто сталь язык ворвался в возбуждённый клитор, добираясь до эластичного влагалища, при этом нагло игнорируя большие и малые половые губы. Странные, неизведанные ощущения захлестнули её организм; девушка уже сама не понимала, от чего она испускает стоны: то ли от боли, то ли от радости. Крайне трудно было понять, ведь мозг более не работал на хоть какие-либо другие размышления. Казалось бы, Гермиона всегда была собранной и умела холодно мыслить, но текущая ситуация явно выбила её из привычной колеи. Девушка начала задыхаться, словно это была ванная старост, куда никакой воздух почти не проникал. Гермиона нервно задрожала, когда тугой узел, давно образовавшийся в её животе, быстроходно потёк навстречу его возбудителю. Грейнджер громко завизжала, максимально крепко вцепившись в простынь, словно её ударили током, когда невероятный оргазм прошёлся по ней, выплёскивая наружу её горячий эякулят. Гарри удовлетворённо хмыкнул, отстранясь от промежности девушки. Быстро разувшись, снял брюки и боксеры, а после расположился между тонких ножек девушки. Если он правильно всё сделал, то проникновение будет безболезненным. Даже если она уже не почувствует оргазма, ему до него оставалось буквально всего ничего. Он проникал медленно и осторожно, чтобы не причинить дискомфорта, пусть и хорошо подготовил любимую. Начав в медленном темпе, он пытался сдержаться, чтобы и Гермиона что-то почувствовала. Или хотя бы попыталась. Девушка всё ещё отходила от оргазма и плохо соображала, только почувствовала лёгкий дискомфорт, а после семя на своём бедре. Гарри не кончал во внутрь. Он рухнул рядом и втянул ведьму в нежный поцелуй. Гарри притянул её к себе. Говорить не хотелось. Всё было прекрасно. Засыпая беспечным сном, он был уверен, что до десятого числа ещё будет много таких беспечных снов, а после начнутся тёрки со Снейпом. Поттер уже решил, что выбирает Гермиону, а Паркинсон пусть наслаждается его проигрышем.