Стремление, мудрость и добродетель.

«Гуй Чжун!» - громкий голос Босациуса изображал капризный детский тон, прося о помощи. Его яичница начала подгорать, а многочисленные пары рук на пару секунд потеряли управление. «Аккуратно, Босациус», - её мягкий голос резонировал с произнесенной секундой назад просьбой о помощи. Легкое движение руки спасло блюдо, а удивленный Якса с восторгом смотрел на ставшую героем в его глазах девушку. Босациус расплылся в улыбке и, промурлыкав нежные благодарности, понес блюдо к своему месту за столом. «Сяо, ты хочешь что - нибудь?» - Гуй Чжун приподняла уголки губ, смотря на адепта взглядом, полным чистой и светлой любви. «Нет, спасибо», - ответ звучало сухо, но не грубо. Сяо слишком уважал девушку, чтобы позволить вести себя с ней необходительно, как например, с уплетающим свою яичницу соратником. Гуй Чжун не удивилась его ответу, с пониманием кивнув, а позже перевела удивленный взгляд на что - то, находящееся за спиной адепта. Запах чайных листьев и каменной пыли заполонили помещение, и Сяо обернулся с рисовавшимся у него на лице умиротворением. Моракс вернулся с тяжелой битвы, и это не могло не радовать Восторженная девушка кинулась к нему на шею, упираясь лицом в грудь из - за разницы в росте. Руки Чжун Ли обхватили её спину, а голова опустилась на плечо, носом вдыхая аромат глазурных лилий. «Я конечно все понимаю, но я тоже хочу пообниматься с Мораксом», - веселым тоном прогудел Босациус - «Пока Бонанас, Индариас и Меногиас не проснулись, а то потом, боюсь, очередь придется ждать очень долго». Звонкий смех Чжун Ли озарил комнату теплотой и светом. Аккуратно выпустив Гуй Чжун из кольца рук, он поцеловал её в макушку. «Ты не меняешься, Босациус», - Архонт раскрыл руки для объятий, и названный сын с силой обхватил его спину всеми четырьмя руками, улыбаясь счастливой детской улыбкой. Распустив объятия, Чжун Ли обернул свой взгляд на Сяо. «Здравствуй, Алатус», - мягко произнес Моракс, не торопясь подходя к адепту. Он положил свою руку ему на макушку, слегка потрепав изумрудные пряди. «Я рад, что ты вернулся», - лицо Сяо украшала небольшая, несвойственная для него улыбка. Словно сын, он смотрел на своего отца, внимая каждой детали о нелегкой битве, не упуская ни единой возможности послушать родной голос. — Теперь разрушенные колонны лишь отдалено напоминают о некогда бывших здесь домах. Долина Гуйли, название которой несет не только воспоминания об оживленных улицах, но и о любви, благодаря силе которой цивилизация смогла выжить. Но Гуй Чжун не смогла. Легкий ветер обдает лицо Сяо холодом, заставляя волосы развиваться и путаться. Тяжелые воспоминания приносят боль, не способную находиться в груди. Хочется кричать, но бесов нужно держать в себе. Все что делает адепт, это пускает небольшие бусины слез. Последний раз он плакал 2000 лет назад. Когда она погибла. Шелест травы прерывает его одиночество, а рука тянется к коршуну. Но это не монстр. Шаги размеренные и по - странному тихие. Светлое платье, пшеничные волосы и янтарные глаза. Он узнает её из тысяч. «Все хорошо?» - голос путешественницы выражал явную тревогу. Адепт молчал. Он не хотел говорить. Она поправила платье, подмяв его под себя, и села рядом. Она была слишком похожа на неё. Нет, не внешностью, душой. Открытая для всех, мудрая не по годам, спокойная, как дерево цуйхуа. Гуй Чжун и Люмин были похожи, как две капли воды. Но их кое - что отличало. Люмин была жива. Голова на её коленях. Мягкие руки, перебирающие изумрудные волосы. Живой взгляд, заставляющий улыбаться. И мирный сон адепта, охраняемый спокойной путешественницей. Он любил Гуй Чжун как мать, как близкую подругу, как товарища. Люмин он готов был целовать, обнимать, защищать её от всего мира. Моракс стоял на утесе, внимая молодой, расцветающей любви, которую он, к сожалению, распробовать не успел. «Ищи утешение лишь в своих стремлениях, чтобы всегда оставаться стойким и непоколебимым
. Мудрость – словно живой ручей, в ней, как солнце, отражается истина. Укрепляй жизненную силу, и тебе воздастся, когда придет время
. Добродетель тянется ввысь как дерево, однако цветкам его не страшно даже отсутствие солнца» Гуй Чжун.