***
Прошло чуть меньше двадцати минут перед тем, как я наконец спустился по лестнице на первый этаж, перед этим спрятав сумку, в её обычном месте, в дальнем углу под кроватью. В доме было на удивление тихо. По всей видимости Касс была на работе, но вот где находился Дрейк я не понимал. Он мог быть у себя, мог быть в ванной, мог вообще не быть на территории «порта номер пять». Я не слышал его шаги, но словно чувствовал его везде. Казалось, что он вот-вот спуститься вниз, выйдет из-за угла, или выползет из-под стола. Я старался быть готовым ко всему, но стук сердца был слишком громким, а дыхание сильно участилось, чтобы оставаться спокойным. Мне хватило пятнадцати секунд, чтобы завершить спринт от ступеней до кухни, и, вместе с медовыми булочками, что лежали ближе всего, от кухни до спальни. Не зря меня называли самым быстрым бегуном, что, конечно, совсем меня не радовало, учитывая в какой ситуации я нахожусь. В комнате дыхание восстановилось, а сладкий хлеб занял своё место в сумке рядом с одеждой. Значит остался последний пункт из моего списка.***
Мисс Спир не имела за собой привычки следить за каждым моим шагом. У меня было достаточно свободы, чтобы беспрепятственно бродить где-то, обычно рядом со школой или округами их с Дрейком дома. Однако, чем сильнее я продумывал план своих действий, тем увереннее становилось моё желание уйти сегодня намного дальше чем обычно. По тому как Касс привезла меня к ним впервые, я помнил, что за школой в двадцати-тридцати минутах есть дорога, что выводит на крупное шоссе, где позже можно было бы подсесть к какому-нибудь бригадиру. Это знание помогало мне наметить примерное направление, но не давало мне точного маршрута, поэтому сегодня я решил отправиться именно туда, чтобы убедиться в силе моей памяти. Я наспех вернул сумку на место, накинул на плечи ветровку, ведь не был уверен, когда вернусь, и не снижая скорости выбежал из дому. Что-то внутри меня велело двигаться как можно быстрее и не мешкать ни на секунду. Отбежав на пару сотню метров, я обернулся и обнаружил знакомый силуэт мужчины, что выходил из соседнего дома и шел в свой собственный. Чутьё спасло меня от нежеланной встречи тет-а-тет. В голове сразу же закружили мысли: «я мог быть ещё там», «он бы меня нашел», «я бы ничего не сделал», «это был бы конец». Они были мне не подвластны, поэтому я вновь перешел на бег, сосредоточившись на своих шагах и на четком ритме. Пока я бежал в сторону школы, я обнаружил несколько новых мест, которые могли меня ненадолго укрыть. Самым лучшим была детская площадка в пяти минутах быстрого бега, глубоко спрятанная между домами. Там была пара скамеек, качели на цепях, которые, я уверен, создают много шума, детская горка и, что самое главное, маленький домик-беседка, где можно было переждать дождь или поспать. Мне не хотелось бы делать подобные остановки в такой близости от места, из которого я должен сбежать, но иметь план «Б» тоже очень важно. Мысленно отметив это у себя в голове, я направился дальше. Редкие кусты, большие типовые дома быстро сменялись в моих глазах и вот, примерно за двадцать минут я добежал до школы. Сил на это ушло чуть больше, чем я рассчитывал, однако это не критично. Проблема обнаружила себя чуть позже. А состояла она в том, что нужно было решить идти ли через школу насквозь или обогнуть её со стороны. Какой маршрут был бы быстрее, удобнее, а главное, оставил бы меньше следов. Пока я размышлял, летнее солнце уже сошло с зенита. До вечера еще далеко, но и времени все меньше. Чтобы проверить оба маршрута его не хватит. Сил тоже не хватит, ведь надо еще вернуться назад, и быть готовым к завтра. Впервые в жизни я принимал такое решение и мне не хотелось делать неправильный выбор. Вернее сказать, я очень боялся его сделать. Если меня вычислят быстрее чем я доберусь до шоссе и уеду куда-нибудь, появится слишком много новых проблем. Я потеряю итак шаткое доверие женщины, что кормит и заботится обо мне. А значит и возможность второй попытки сбежать. А что самое главное, я разочарую свою маму. Итак, что я имею? Быстрый, но заметный для всех (в том числе и для камер) путь насквозь и долгий, но относительно незаметный путь по растительности в обход. В обоих есть свои плюсы и минусы, значит решение будет сложным. Солнце приобрело оранжево-малиновый оттенок перед тем, как я все же собрался с духом и направился к нижним кустам у школы. В обход, так в обход. Придется помучатся, зато никто точно не узнает. Дорога, выбранная мной, была полна склонов, ямок, незаметных глазу, и трав, что бурно цвели и задевали меня своими колючками. Хорошо, что я не наткнулся на более острые и опасные растения, хоть и был уверен, что они там растут. Ветер понемногу набирал свою силу, но я так и не видел нужной мне дороги, хуже того, я даже не слышал шума машин, который должен был помочь мне определить нужное направление. Я начал выдыхаться, когда солнце стало багровым. Мне пора было возвращаться, но цель моего пути до сих пор не была перед моими глазами. Это плохо. Очень плохо. Я мог спокойно заплутать, слегка отдаляясь вправо, как это обычно бывает у людей, что не могут найти путь и идут просто «прямо». Значит мог потратить целый день впустую, постоянно плутая кругами. Я выдохся и решил прилечь на самое безопасное по виду место. Когда спина почувствовала твердую прохладу земли, в моих глазах отразились первые звезды. Короткий перерыв, который я сделал, был нужен мне только чтобы набраться сил для обратного пути. Горечь бесполезно потраченного времени поглощала мои внутренности. К горлу подступил ком, словно я вот-вот разрыдаюсь. Сегодня я определенно совершил ошибку. Не первую и не последнюю, но все также не простительную для меня ошибку. Я мог уйти завтра, если бы не побоялся быть замеченным или если бы придумал план получше. Я сглотнул всю обиду на себя самого, поднялся на ноги и медленно побрел обратно, в сторону «дома». Обратный путь, как на зло, занял у меня намного меньше времени. Несмотря на то, что я переставлял свои ноги, упорно собирая последние остатки энергии, идти было слишком легко. Ноги, налитые железом, несли меня в надежде побыстрее устроиться на кровати и отдохнуть. Где-то в дали послышались раскаты грома, предзнаменуя сезон летних гроз. Я не боялся промокнуть. Наоборот, я был бы очень рад возможности остудить свой мозг. Ведь прокручивая многочисленные варианты развития событий, я твердо ощущал, как температура моего тела поднимается. Шаг за шагом, мысль за мыслью, и вот он я, без решения и без ответов стою перед дверью чужого, но в тоже время и «своего», дома.***
Я распахнул дверь, поднялся на второй этаж, но скрыться в собственной комнате мне помешал удар. Тяжелая рука резким движением впечатала меня в противоположную стену. Он сжал моё горло, подняв меня над полом словно тряпичную куклу. Тело слишком устало, мышцы горели огнем, не давая возможности отбиться, доступ к кислороду был перекрыт. Уже который раз за сутки я чувствую, как мои легкие отказываются работать. Я не мог понять причину столь резкой агрессии Дрейка, пока не увидел в его ногах свою спортивную сумку. Машинально потянув к ней свои руки, я спровоцировал мужчину, и он поднял меня еще на пару дюймов вверх. В глазах потемнело, разум застыл в секунде от потери сознания, и он расслабил пальцы, словно делал это уже сотни раз. Я рухнул на пол, судорожно хватая воздух. Мутная картинка стала медленно обретать фокус и, вновь разглядев свою собственность, я бросился к ней. Следующий удар пришелся на живот. Скудное содержимое желудка подступило к горлу, но я сдержался, сильнее втянув воздух. Я не помню, какой именно посыл скрывался за разъяренным набором слов, что вылетали из его пасти. Звон в ушах и абсолютная дезориентация, вызванные столь «радушным приемом», позволяли мне улавливать общий смысл. Что-то о моей неблагодарности, что-то о Касс, что-то о сумке, что-то о побеге. Видимо, сын мисс Спир был намного внимательнее её самой, раз сумел разгадать мой план менее чем за сутки. Однако это также означало, что он капается в чужих вещах, словно помойная крыса и что он был у меня в комнате, и я не знаю зачем. Более того, ему абсолютно были неважны мои оправдания, а точнее скрип, что я выдавливал из себя. Я так и сидел бы, бессильно протягивая свои руки, если бы Дрейк не приподнял меня на колени. Вжимая свои пальцы в мои плечи, он зашатал меня вперед-назад, скорее всего, чтобы привести в чувство. Затем приблизился, заставляя посмотреть ему в глаза. Затуманенный взгляд не утолил его желания, и он отвесил мне еще одну тяжелую пощёчину. Я не боюсь получать удары. Моё тело привыкло к ним. Но каждый раз, когда это происходит, мне так хочется, чтобы всё закончилось побыстрее. Я попытался бы закрывать голову руками, если бы не чувствовал изнеможение. Более того, я бы дал отпор, если бы у меня был нож… Да, я бы точно дал сдачи. Я знаю куда бить. Надо просто дождаться нужного момента. Побои прекратились на момент, и я поднял голову, в безуспешных попытках сфокусировать взгляд. «Тогда попробуем по-другому,» - прохрипел он, - «открывай рот, братик». Я не подчинился. Я даже не подумал о подчинении. Лишь сделал единственное, что позволяло моё положение и количество сил – плюнул ему в лицо, мысленно моля о прощении у Мэри. Вена на лбу Дрейка налилась кровью от злости, как и его глаза, и он, по своему обыкновению, приложив слишком много силы, надавил на мою нижнюю челюсть. Как и в первый раз, мой рот раскрылся, правда теперь его пальцы, обволакивая мой язык, лишали меня возможности сомкнуть челюсти. О том насколько отвратительно было моё положения меня оповестил новый узел в моем животе. Его пальцы не были статичны, он медленно передвигал их, смачивая моей слюной, словно играя на пианино. Ещё немного и меня стошнит. Я укусил его настолько сильно, насколько смог. Реакция последовала молниеносно – его ладонь легла на мой лоб и ударила меня о стену. «Только попробуй, блять, еще раз так сделать. Полетишь со второго этажа, понял?» - он рычал, вызывая сильное чувство страха. – «Понял, сука? Ты понял!?»***
А понял ли я. Думаю одна моя часть горела желанием как можно быстрее вновь увидеть маму. В мой разум никогда не проникали мысли о суициде или смерти, я должен был остаться в живых, ведь таково последнее желание моей матери. Но принадлежало ли это желание и мне самому? Я один во всем мире. Моя единственная цель – выжить. Это даже не жить. Так есть ли смысл держаться за столь враждебную реальность, что не дает поблажек даже ребенку… Есть ли хоть какой-то смысл в моем существовании? Хоть и на пару секунд, я был готов проститься со всем и принять свою участь от рук второго самого устрашающего человека в моей жизни. Пока не ощутил легкий, совсем неуловимый запах маминых сигарет. Мне так хочется, чтобы она мной гордилась. Думаю, она бы меня не простила. Собирая крупицы гнева по уголкам своего ощущения, я стремительно заменил им весь свой страх. Я не должен его боятся. Крысы – всего лишь крысы, как на них не глянь, монстры – лишь восприятие моего сознания. Я его не боюсь. Я его ненавижу. И пока он меня избивает, я коплю свою ярость и уверенность вместе с ней. Боль пройдет, главное чувствовать её. Пока она со мной – я жив, пока я жив – мама мною довольна.***
Очередной удар по голове выбил меня из потока мыслей. Что-то пробормотав, Дрейк принялся снимать с себя ремень. От кожаных ремней остаются очень длинные следы, они вызывают гораздо больший дискомфорт, чем простые кровоподтеки, однако проходят они значительно быстрее при правильном уходе. Я был готов принять на себя новый град ударов, но ремень с громким звоном упал на пол. За ним последовало судорожное движение, что привело к расстёгиванию и спусканию джинс до колен. «Слушай внимательно, младший», - дыхание замерло от ненавистного мне обращения, которое он угадал по чистой случайности, - «сейчас ты делаешь нам приятно, и я забываю о твоём непослушании. В ином случае – пеняй на себя». Я не был полностью уверен в том, что могли значить его последние слова. Диапазон предполагаемых наказаний в моём разуме был слишком обширен: от простого крика, что маловероятно, к самому настоящему преступлению. Часто моргая, я вновь устремил свой взгляд на его лицо. Мне хотелось верить, что в моих глазах горит пламя вызова, хоть на деле оно могло выглядеть как истинный испуг. Дрейк оскалил свои зубы, довольно произнес: «Ну значит договорились». В следующий момент прямо перед моим лицом оказался вяло свисающий кусок плоти. «Ты ведь знаешь, что делать» - в явном предвкушении произнес мой названный «родственник». Я понятия не имел, что надо делать. В то время в моём разуме даже и мысли не проскальзывало о возможном сексуальном влечение к другим людям и тем более удовлетворении их потребностей. В нос ударил, новый для меня, неприятный запах. По ощущению он был намного отвратительней зловоний загноившейся раны от пули. Я замер в ожидании его действий. Терпение Дрейка испарилось буквально через минуту, что показалась часом в моих глазах. Он протолкнул свой член в мое горло, в очередной раз перекрыв доступ к кислороду. Я ощутил сильный рвотный позыв, который не прекращался, заставляя мое горло сжиматься без моей на то воли. То, что вызывало у меня сильную боль, приносило ему удовольствие, его плоть налилась кровью. Я чувствовал каждую наполненную лавой вену его тело в своём горле, пока моя челюсть ныла от неестественного положения. Дрейк медленно втягивал в себя воздух, а затем притянул мою голову и начал двигаться, словно собака период течки. Он проталкивался внутрь, доставая до гортани, быстрыми толчками. Мерзкие влажные звуки хлюпанья наполнили коридор, смешиваясь с моим сильным кашлем, переходившим в рвотные судороги, и стонами удовольствия Дрейка. Он вбивался все сильней и сильней, и через вечность минут моих мучений, его толчки стали длиннее, а я почувствовал что-то горячее, стекающее в моё горло. То было последней каплей, и я оттолкнул Дрейка в сторону, прикусив его член, и вывернулся наизнанку прямо перед его ногами. Мои глаза, в которых уже давно стояли слезы, уставились на пол. Тело затрясло с новой силой. «Вот же ж, блядь». – ярость мужчины заполнила все пространство вокруг, он давил на меня всей атмосферой мира, вжимая моё итак обессиленное тело. Дрейк поднял меня, подхватив на вытянутые руки перед собой, и я повис над лестницей. «Я ведь говорил тебе, сука, так сложно расслабиться? А!? Или не дорос еще?» - он слегка потряс меня, не чувствовать под ногами земли было страшно, а ожидать обещанной мне участи еще страшнее. Мужчина тряхнул головой влево, смахивая капли пота со своего лба и произнес, то, что упало тяжелой гирей в моём сердце. «Ничего, тебя я еще поучу, а вот второй должен быть более умелым», - сказал он, сбросив меня вниз. Полет был не долгим, но мой разум успел многократно прокрутил последние слова моего «родственника». Что это значит? Какой второй? О ком он говорит? Я не успел сгруппироваться, и это падение стало самым неудачным в моей жизни. Я сильно ударился край ступеней, проехался по ним всем телом, и в этот момент дверь открылась и на пороге появились две фигуры. Одна уже знакомой мне женщины, и другая – неизвестного мне мальчишки.