Капли воды быстро стекали по спине. Душ бодрил как никогда, но мысли были спутанными, казалось, что девушка собирает их, словно осколки разбитого зеркала, хотя было, определённо, поздно. Семь лет несчастья предотвратить не выходит. Пазл всё никак не складывался. Лишь обрывок за обрывком. Внезапно на голову полилась холодная вода и, испугавшись её резкого прикосновения, девушка поскользнулась и полетела вниз. Пусть рост был и не велик, но удар об угол ванны был сильным. Резко вспыхнули воспоминания вчерашнего вечера.
Лес. Темнота. И лишь костёр освещает небольшую поляну, на которой сидят подростки. По кругу передаётся косяк. По сути, работа халтурная, расслабиться от такого едва ли выходит. Большинство людей из компании Ло не знает, вообще впервые видит их и даже не понимает, почему решилась пойти на этот дурацкий кемпинг, наверное, из-за Макса. Она хотела увидеть парня хотя бы одним глазком. После расставания они не виделись несколько месяцев и, узнав, что тот будет в компании на небольшой прогулке, сразу рванула туда. Порвали они до жути глупо, несуразно, но чего ещё можно ожидать от двух подростков? Макс был красив собой и светил в любой компании ярко, словно солнце. Ло же ощущала себя мотыльком, летела на чужой свет, потому что своего катастрофически не хватало. Макс был весёлым, но совершенно не практичным. С ним было классно тусить, проводить время, но всё, что касалось серьёзных вещей, всегда сходило на «нет». Максу постоянно нужно было внимание и развлечения. Для подростка это не так уж и необычно. Но у него были родители, а в частности, родительские деньги. Ло же, живущая на неприлично маленькие подачки тёти не могла позволить себе принимать участие в любой авантюре своего парня, будь то поездка в какой-нибудь аквапарк или просто ужин в ресторане с друзьями. Его друзьями, надо заметить. Она хотела немного рациональности к деньгам, спокойствия и тёплого отношения. Он — толпы, внимания и безумно дорогих удовольствий, которыми он пожертвовать ради неё был не готов. Ло любила его, правда, но финансовое состояние было не тем, что она могла контротровать прямо сейчас. Она формально зависела от тёти, которая прожигала свои дни в другом городе, а подростку по типу неё найти нормальную работы было практически нереально, с учётом того, что учиться она хотела продолжить. Не из-за внутренней мотивации, конечно, но ради получения документа об образовании. Может хоть это поможет ей вытащить задницу из выживания и поможет начать жить?
Теперь же Макс не замечал её, словно она не его бывшая девушка вовсе. Сухо поздоровался, напомнив, что солнце лишь освещает проблемы, а не решает. При последнем своём разговоре, он весьма ясно сказал, что она стала для него обузой.
— Мальчики, вы непротив, если я отойду? — говорит кудрявая брюнетка, вставая и передавая тлеющий косяк парню с бакенбардами.
Этот молодой человек волновал Ло больше остальных. Он был тихим и практически не говорил, лишь слушал и изредка кивал. В основном он курил больше всех, поэтому с радостью взял косяк и приложил к губам, тяжело и долго затянулся. Ло, если честно, вообще не помнила его. Было понятно, что он из компании Макса, скорее всего, но при этом девушка ни разу не встречала его. Макс обычно не подпускал к себе людей настолько быстро, но парниша с бакенбардами весьма быстро освоился в их маленькой тусовке. Только вот не «их», а Макса. Ло ведь здесь теперь больше не на правах девушки. Пришла так, на звёзды поглядеть, зефира пожарить, да и потому что Эвелин — одна из подруг Макса — всё ещё хорошо относилась к ней даже после громкой новости о расставании. Всем сразу стало понятно, кто в нём виноват, а кто Макс Дэйн. И правды никто не искал.
Дым полетел в сторону Ло, и она закашлялась. Она пила уже чёрт знает какую по счёту банку пива и чувствовала, как всё дальше улетает её рассудок.
— Как ты говоришь тебя зовут? — обращается она к курящему и тот лишь слегка вскидывает брови, отвечая «Тим». Его тон спокойный, хотя по одному слову едва ли что-то о нём можно сказать. Разговор не идёт, но при этом Ло и сама не хочет его заводить. Тим же это словно понимает без слов и молчит, занимаясь своими делами с косяком.
Ло кивает ему в ответ и снова уходит в свои мысли, смотря на Макса. Тот неожиданно ловит её взгляд и открывает рот. Ло уже подумала, что тот наконец хочет ей что-то сказать, но тот лишь выдаёт, что Вероника давно не возвращается. Он собирался подняться, но Ло, сама от себя не ожидая, вскакивает и, запинаясь, выдаёт, что поищет девушку. Она. Одна. Пойдёт в лес, из которого совсем недавно не вернулась Вероника, хотя отойти от лагеря должна была недалеко — для справления нужды многого не надо.
Деревья оплетают тропинку, да так, что ту не видно. Ло уходит всё дальше в темноту и замечает, как густеет запах сосны, ветки под ногами ломаются, и их треск разносится по всему лесу, где-то вверху каркнула ворона, и девушка задирает голову, но ничего не видит, лишь обрывки звёзд в ночном небе. Кто-то хватает её за плечо, и Ло, вскрикнув, оборачивается.
Это Вероника.
Глаза у неё широко открыты, она тяжело дышит и вся дрожит. Без особого волнения Ло задаёт вопрос о том, что произошло с девушкой, но та продолжает вся трястись и издавать странные звуки глоткой. Они с Вероникой никогда не были друзьями, скорее, наоборот. Хотя особой вражды между ними не было (больше не было), они друг для друга были теми людьми, на которых смотреть было напряжно. Бывает, глядишь на человека и чувствуешь лишь одно беспричинное отвращение. И сейчас чужой плач и немощность вызывали только раздражение.
— Ты нормальная или как? Я спрашиваю, что случилось? — уже повышает голос Ло и испуганно пытается вырвать руку из крепкой хватки Вероники. Её прикосновение вызывает жалость. Настолько ей страшно, что она готова бросаться за поддержкой к Ло, хотя обычно даже не смотрит в её сторону?
— У…у него нет лица… — бормочет та и оборачивается в глушь леса, откуда пришла. Ло больше не может терпеть эту чушь и отталкивает со всей силой девушку.
— Да что ты мелешь, совсем обкурилась? — она пытается отступить назад, но Вероника протягивает к ней руки и снова хватается за Ло. Она виснет на её одежде и просит не уходить.
Лицо Вероники действительно противно ей. Вообще, трудно найти человека, который будет выглядеть привлекательно во время истерик. Разве что в фильмах актёров в подобных сценах изображают с выразительными красными от слёз глазами, влажными дорожками на щеках и таинственным, якобы сломленным, взглядом. А в реальности перед тобой стоит человек с растрёпанными грязными волосами, опухшим от плача лицом и сопливой струйкой из носа, который при этом корчит отвратительную рожу из-за неконтролируемых рыданий и страха.
— Вы что, устроили какой-то розыгрыш? Придурки, — Ло закипает. Алкоголь и травка смешались в одну агрессию. Ло не замечает как подступает к Веронике и хватает ту за плечи, начиная трясти. Сначала это был лишь акт последовательных действий, чтобы привести истеричную девушку в чувства. Но та не предпринимает никаких усилий для этого со своей стороны, что неимоверно раздражает. Как-то по-особому, совершенно иначе, чем обычно. Ло скорее бы ушла от Вероники в такой ситуации, но сейчас словно не может этого сделать.
— Ах ты мерзкая шкура! Думала, что я тебе прощу все издевательства в начальной школе? Что я прощу как ты припёрлась сегодня с моим бывшем парнем? Я убью тебя, грязная ты шлюха! — Ло повышает голос и даёт Веронике пощёчину. Это отрезвляет девушку, и та больше не бормочет про безликое существо, а лишь с удивлением смотрит на Ларису.
— Что…что ты делаешь? — но не успевает она опомниться от страха, как Ло вцепляется ей в шею и сдавливает горло. Ногти впиваются в чужую кожу, оставляя следы и раны. Жертва пытается выбраться из хватки, но Ло продолжает крепко стискивать шею. Мысль о том, что подсознательно Вероника уже стала жертвой даже не пугает ничуть, наоборот, забавляет.
В детстве Ло была очень эмоциональным ребеком, постоянно плакала, кричала, падала на пол, дралась с другими детьми. Однажды отец не вытерпел и дал дочери затрещину, но это не помогло. Ло лишь вцепилась в мужчину взглядом, перестав кричать, и долго смотрела своими холодными карими глазами. Мужчина тогда напугался, но виду не подал, он никогда не видел, чтобы ребёнок смотрел с такой ненавистью на кого-либо. Ло отвели к психиатру и назначили успокоительное, которое она пила и по сей день, но вспышки агрессии оно сдерживало крайне плохо. Обычно это всё заканчивалось грубыми словами или, в крайнем случае, дракой, но в этот раз эмоции захлестнули девушку целиком и полностью. Словно волна обрушилась на голову, и в ушах стоял шум, перед глазами чёрная пелена, а в душе пустота, которая заполнялась странным счастьем от страха жертвы.
«Сильнее».
В голове зазвучал голос. Чужой голос. Не принадлежащий Ло или её внутреннему «я». Мужской голос, лаконичный и лёгкий. Ло не испугалась, этот голос наоборот её успокоил, и вдруг хватка разомкнулась, и Вероника быстро отползла к ближайшему дереву.
— Больная психичка! — крикнула она перед тем как оттолкнуть Ларису и убежать обратно к костру. Забавно. Только что ведь в страхе захлёбывалась, а теперь смелости хватает даже на оскорбление.
«Нельзя ей позволить сбежать», — говорит голос в голове.
«Нельзя», — отвечает ему Ло и вскакивает на ноги.
Она старалась бежать так быстро, как только может. Горло беспощадно саднило, а ноги путались, норовив зацепиться за любую ветку. Ло начинала этот путь в качестве охотника, но адреналин в крови быстро сменился жгучей паникой. Ей было, чего бояться, очевидно. Вероника всем расскажет о её приступе, но в то же время Ло соврала бы, если бы сказала, что волнует её именно это.
Весь этот день от начала и до конца был странным и не понятным. Ло действовала на автомате, практически не думала и была словно призрак, но сейчас она точно знала, что ей нужно делать. Ей нужно поймать эту кудрявую девчонку и закопать в этом лесу. Но Ло не успела даже приблизиться к Веронике, как та закричала. Её голос был надрывистым, словно она плачет. Выбежав на опушку, Лариса увидела ужасную картину. Вся трава была забрызгана чем-то чёрным, как она думала, пока не подошла к костру и не разглядела алый цвет. Она была одна. Вероника будто сквозь землю провалилась, хотя девушка была уверена, что слышала её крик неподалёку. Вдруг на лицо упала капля чего-то липкого и тёплого. Ло не ожидала увидеть что-нибудь в деревьях, но распатрашённые тела были заметны даже в непроглядном мраке ночи. Макс, его друг Алекс, Вероника и даже Эвелин. Все они были прибиты к деревьям, словно распяты. Не было лишь Тима.
— Что за черт..? — голос был тихим, без страха, но с явным непониманием ситуации. Тлеющий костёр вспыхнул с новой силой, и языки пламени поднялись над головой Ло. Обжигающие змеи поползли по траве, всё ближе и ближе к ней. Они замкнулись в круг, в центре которого была Ло. Жар обдавал её лицо и руки. Тело пылало от температуры, что стала аномально высокой.
«Выбери свой путь — умри или останься», — голос звучал нежно, почти ласково, словно уговаривал её на что-то.
«Я не хочу умирать», — ответила на голос Ло и впервые увидела его, чьё присутствие ощущала весь вечер.
Безликий. Худой и длинный, выше любого человека, оттого человеком и не является. Ло словно видела на его пустом лице улыбку, которая звала её в лес. Она сделала шаг, но поняла, что не может переступить костёр, он был словно стена, преграда из чистого огня, и какой-то невидимый барьер препятствовал Ло. Всё потухло.
Всё потухло.
Всё потухло.
Слышались громкие удары по деревяной поверхности, которые выводили из состояния транса и выбивали из мира воспоминаний в реальный.
— Я её не убивала, — прошептала Ло и села на корточки. По ту сторону двери различались голоса.
— Кто там, чёрт возьми, моется?
— Кто-то из нас вообще пользуется ванной?
— Ты точно нет, поэтому от тебя и воняет, как от псины, — следует ещё один удар.
Лариса паниковала. Кто за дверью? Что вчера произошло? Где она? Почему она в душе, так ещё и в чужом доме? Оглядевшись, она увидела небольшое окно, но она бы не пролезла в него, ей досталось не тонкое и элегантное телосложение, а большие бёдра, пухлое лицо и, в отличие от всего этого, маленькая грудь. Сейчас её волновали лишь воспоминания вчерашнего вечера.
Дверь слетела с петель. На пороге стояли двое парней. Одного она узнала. Тим. Второй был пониже, более худощав, с каштановыми волосами и маской на пол лица, закрывающей рот. Они смотрели друг на друга какое-то время. Абсолютно обнажённая Ло и двое незнакомцев.
— Что за чёрт? — прохрипел Тим и шагнул в ванну.
— О, девчонка, ещё и голая, — рассмеялся нездоровым смехом второй, оставаясь за пределами ванной комнаты.
— Что ты тут вообще делаешь? — спросил Тим, и это было последнее, что услышала Ло, падая в забвение.
***
Огонь. Везде огонь. Всё пылает прям как тогда. Лариса смотрела на горящий дом и слышала крики людей вокруг себя, вой пожарной машины и шелест деревьев в эту осеннюю ночь. Родителей хоронили в закрытых гробах. Опознать личности было практически невозможно, они сгорели дотла. И сейчас она чувствовала жар огня во всём своём теле. Он обволакивал её, плавил кожу, она чувствовала, как та слой за слоем скатывается с её тела. Дым проникал в лёгкие, душил, пока она не начала хрипеть и вот-вот должна была задохнуться, но кислород неожиданным образом полился по её горлу, и всё, что осталось это боль в сердце. Теперь её окружали только мрак и тьма. Чувство словно тонешь в забвении и с каждым разом всё больше забываешь самого себя.
«Кто я?»
Вопрос, ответ на который она больше не в состоянии дать, всё забылось, всё исчезло. Её воспоминания, её разум — всё разрушено. Больше ничего не осталось. Лишь темнота и голоса в голове.
— Ты точно уверен, что она была мертва?
— Да, ты сам видел, как она горела. Не могла она выжить.
— Но теперь она явно на мёртвую не тянет.
Крики незнакомых голосов были всё громче и чётче.
«Кто-то сгорел? Точно не я. Чувствую себя прекрасно. Но кто это —
я? Какое у него имя?»
Девушка открыла глаза, взгляд тут же наткнулся на серый потолок с отвратильно жёлтым пятном на нём. Собственная голова лежала на мягкой поверхности — подушке. Та ощущалась бархатом по сравнению с жёстким диваном, который заставлял мышцы и кости ныть от болезненных ощущений. Ло принимает сидячее положение, оглядывая незнакомое помещение и саму себя.
«Это мои руки?»
Вопрос глупый до жути, но сейчас так не кажется. Пальцы, её пальцы чересчур длинные и тонкие, словно ещё немного, и от них останутся одни лишь кости. Собственное тело, ноги, грудь, живот — всё такое бледное, будто фарфоровое. Будто она сама не человек, а так, кукла. Бледная и безжизненная.
Голоса стихли.
Девушка неуверенно повернула голову и увидела достаточно обширную комнату с выходом на кухню. Около большого обеденного стола стояли двое парней. Она не знала их.
— Привет? — тихо произнесла она и не сразу поняла, что собственный голос прозвучал надрывисто, словно говорила она через кашель. Болезненный и жгучий.
— Ох, Господин явно будет этому не рад, — с досадой говорит тот, что помладше. Боится будто бы. Не её.
Его.
Парень с бакенбардами долго смотрел в её сторону, прежде чем подойти. Он обошёл обширный диван со всех сторон, рассматривая девушку. Она совершенно не чувствовала смущения, хоть и была полностью голой. Разумеется, не помнила, как в такое компрометирующее положение попала.
Молчание затягивалось. У всех троих присутствующих в комнате были свои вопросы, на которые, однако, никто из них ответов дать не мог. Хотя Ло казалось, что некоторую часть картины эти незнакомцы всё же осветитить могут. Могут, но не станут.
— Кто ты такая? — наконец задал вопрос мужчина, но девушка лишь пожала плечами.
— Как тебя зовут? — ответ был тот же, и это явно не радовало парня, он тяжело вздохнул и выругался.
Ло понятия не имеет, чего эти двое ожидали от неё. Если бы она действительно что-то да помнила, то едва ли бы сидела здесь в таком бесконечном спокойствии. Она голая наедине с двумя парнями, не помнит даже собственного имени.
— Что нам с ней делать? — задал незнакомец риторический вопрос в пустоту.
— То же, что и всегда, — холодно отозвался парень из кухни и тоже подошёл ближе. В его руках девушка заметила нож, и взгляд её потупился на лезвие.
«Они собираются убить меня..?»
***
— Вы говорите, что видели двоих и человека без лица? — офицер полиции был явно недоволен разговором с девушкой. Он приходил уже третий раз за эту неделю, но никакой новой информации так и не получил, а слухи про убийство подростков в лесу всё больше обрастают легендами. Дети начинают выдумывать сказки про монстров, а взрослые капать на мозги полиции. Не то, чтобы повода не было, если честно. Люди умирают от рук убийцы, здесь сложно обвинять в излишней паранойе жителей города. Однако единственная зацепка по делу сейчас устойчиво твердила о том, что ничего не знает. Положение дел удручало.
— Извините, что не могу рассказать вам ничего нового, я правда не помню.
— Всё хорошо, Лариса, отдыхайте, — офицер поднимается со стула и покидает больничную палату. Доктор встречает его сразу же за дверью и вопросительно вскидывает брови, как бы спрашивая «как всё прошло?»
— Боюсь вас огорчить доктор, но она либо сумасшедшая, либо я не знаю.
— Девочка не могла вспомнить даже своего имени, чего вы ожидали? Все её друзья мёртвы, и есть вероятность, что она стала свидетельницей этому. А наш мозг очень хорошо блокирует травмирующие воспоминания.
— А толку от этого? Пока она сидит в своём панцире, умирают другие дети, — недовольно комментирует полицейский. — Защищает себя от травмирующих событий… Остальных бы кто защитил, то же мне.
— Лучше занимайтесь своей работой. А чужое здоровье оставьте мне, — отрезал врач и зашёл в палату, на которой висела маленькая табличка с именем «Лариса Кёрштайн».
— Я этим и занимаюсь, — проворчал офицер и удалился из больницы.
— Как вы себя чувствуете, Лариса? — спрашивает доктор, заходя в палату к девушке.
— Всё хорошо…только я по-прежнему ничего не помню, — с грустью отвечает Ло и поджимает колени к груди. Она знает, какой разговор её ждёт.
— Ничего, воспоминания вернуться, а теперь давай поговорим о…как ты его называешь? — запинается врач.
— Безликий, — сдавлено говорит девушка и отводит глаза к окну.
— Да, точно. Ты его всё ещё видишь?
— Нет, — врёт Лариса и пристально смотрит в одну точку. Там за окном шоссе, машины летят быстро, одна за другой, а дальше густой лес и там…её ждёт
Он. Всегда стоит там и смотрит своими пустыми глазами.
— Это хорошо. Я пришёл сообщить, что мы тебя выписываем, и сегодня вечером ты уже отправишься домой. Кто-нибудь может за тобой заехать?
— Нет, я живу одна, — отвечает Ло. Она ещё не совершеннолетняя, чтобы разбрасываться такими фразами, но ей вряд ли что-то предъявят. По документам живёт с тётей и не важно, что та периодически о ней забывает.
Возвращаться домой не хотелось. События, что произошли были ужасной травмой для Ло, теперь она обречена ходить к психологу, чтобы забыть ещё сильнее или чтобы вспомнить. Она ещё не решила. Несколько дней назад полиция нашла у леса голую девушку, следов насилия не было, но в глубине леса они нашли трупы других подростков. Это было явно не животное, а работа истинного маньяка. С того дня к Ло постоянно ходил офицер и расспрашивал её о случившимся, но девушка не могла поделиться ни крупицей и информации, ведь всё, что она помнила, это как вошла в этот лес, а дальше пробел, словно кусок жизни вырезали из неё. Только вот в голове было что-то ещё. Точнее кто-то. Словно помехи в телевизоре, белый шум. Она видела его пустую фигуру за окном, в толпе людей, у себя дома в отражение зеркала. Он просто стоял неподалёку и наблюдал, сводил девушку с ума, а она так и не могла вспомнить, что произошло в ту ночь. Психолог говорил, что это сам мозг блокирует травмирующее воспоминание. Говорил, что вскоре они проведут сеанс гипноза, чтобы она покопалась в своём разуме и нашла ответы. Но она даже не знала, какие ответы искала.
Сигарета дотлела до фильтра. Лариса не сделала ни одной затяжки, скорее её одурманивал запах дыма, и она просто погружалась в расплывчатые воспоминания. Она помнила дом и родителей, помнила их могилы, помнила запах гари. Ещё она помнила свою рутинную жизнь после их смерти, то, как о ней заботилась тётя, как она пошла в другую школу, как выросла и хотела поступить в колледж, но не понимала, имеет ли это теперь значение. Все эти воспоминания были просто как факт, но думать как прежняя Ло, она уже не могла. Она не чувствовала желания возвращаться на учёбу, делать что-то полезное для себя или общества. Она не знала, кем теперь является, и во всём она винила Его. Безликого. Он появлялся везде. В лицах прохожих, на платформе в метро, когда поезд уносит тебя по тёмному тоннелю, в окне и даже в собственном отражении. Его длинные руки вырастали из тени фонарей, она чувствовала его пристувие за дверью ночью и даже днём. Он сводил её с ума. Ей постоянно снился лес — тёмный и туманный, с неба капал кровавый дождь, и постоянный шёпот деревьев напевал ей что-то. Спустя неделю таких снов Лариса перестала ложиться спать совсем, но это сводило с ума не меньше. Сейчас она стояла на общественном балконе своего многоэтажного дома и смотрела на то, как пепел падает ей к ногам. Позади скрипнула дверь, Ло испуганно обернулась. Она ждала встречи, той, что не избежать, она была готова встретиться лицом к лицу с тем, у кого лица не было вообще. Но в проёме дверей стоял всего лишь старый сосед. Имени его Ло не знала или, опять же, не помнила, но поздоровалась, кивнув головой. Надо было возвращаться в квартиру, начинало холодать.
Спать хотелось жутко, но видеть сон о лесе и Тонком человеке хотелось меньше. Заварив кружку кофе, хотя хотелось просто обожраться его зёрен и не спать, Лариса подошла к своему ноутбуку. Она не пользовалась им с того момента как вернулась из больницы домой. Пора было приоткрыть завесу тайны. Нажав на кнопку запуска, оставалось только чуть-чуть подождать, и вот заветный экран зажёгся и… Нужно было ввести пароль. Но какой Ло не знала. Её всё больше раздражала её амнезия, которая никак не хотела проходить. Сначала врач говорил, что она вспомнит всё скоро, но с каждым приёмом это «скоро» было всё дальше и мутнее.
Лариса со стуком поставила кружку на стол и расплескала горячий напиток. Схватившись за голову, она расплакалась. Всё, что было с ней не было нормальным, и она чувствовала это. Она не должна была быть здесь и плакать над собственной головой, в которой бессвязно парили обрывки прошлого.
— Надо проветриться. Не ходи за мной, — бросила в пустоту Ло и, схватив ключи, направилась в ближайший бар.
