Не молись мнe

      Рикки снова не спалось. Он пролежал в постели примерно три часа, ни разу не сомкнув глаз. Шёлковая чёрная наволочка, которую он обнимал ладонями, совсем похолодела и создавала дополнительный дискомфорт и тогда он практически молниеносно подложил под неё хрупкие локти и уставился в потолок. Его окружала лишь кромешная тьма и внимание довольно быстро привлекло крошечное пятно, цветом неонового индиго, с огромным успехом перемещающееся по потолку.       Олсон усмехнулся и представил, будто бы снова оказался в детстве: тогда подобные вещи действительно удивляли и казались чем-то мистическим. Тогда он ещё мог мечтать и в полной мере ощущал каждую из своих эмоций, а сейчас всё было совсем иначе: трезвый разум часто напоминал ему, что за мистическими зайчиками на потолке стоит реальная причина: свет от ноутбука, который почему-то не гас.       Олсон поймал себя на мысли, что действительно много работает и возможная причина ненавистной бессонницы кроется именно в этом. Но он ещё никогда так не ошибался, ведь эта причина была вполне реальной и даже щеголяла на двух высоченных ногах, изредка поглядывая на привычного для всей группы гитариста глазами, полными отнюдь не дружеского интереса. Эти взгляды замечали и все участники их бэнда. Иногда шутили, а иногда и на полном серьёзе сталкивали их друг с другом в коридорах и на сцене. Фронтмен был совсем не против: вместе они создавали невероятный контраст, переплетая хрупкость и мужественность, короткую и длинную стрижки, такие разные характеры, но такие взаимодополняющие образы.       Крис действительно обожал Рика и был чертовски счастлив, что он попал к ним в группу. Только вот показывал эту радость весьма специфическими шутками о росте Олсона. Тот давно перестал воспринимать их всерьёз, хоть и часто машинально закатывал глаза, когда слышал очередной "смешной" прикол от их вокалиста. Забавно даже, что Крис никогда не шутил с целью обидеть, хотя аморальные шутки давно стали чем-то обыденным в их коллективе. Черулли каждый раз оглядывался на Рика, чтобы увидеть, смеётся ли он, но тот давно понял, что занимается самообманом, когда внушает себе, что шутки от Криса его совсем не обижают. Он хотел нравиться ему, совсем иначе и явно не как кент из их общей группы, но пока рядом с Черулли ошиваются фанатки – всё бесполезно.       Поймав себя на очередной бесполезной мысли, Олсон встал с кровати и наклонился к прикроватной тумбочке. Выпить привычную дозу снотворного было необходимым, иначе он провёл бы в безнадёжных грёзах очередную бесконечную ночь. Он аккуратно вытащил белую таблетку из ящика и уже практически на автомате закинул её под язык. Олсон принялся считать до десяти, уныло дожидаясь наступления эффекта.       Спустя пару мгновений, его серебристые глаза начали моргать в эффекте слоумо и он медленно упал на родную холодную подушку. Сон наступил довольно быстро, но был неспокойным и глубоким. Казалось, что в этот раз всё явно пойдёт не по плану. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы предугадать, к чему ведёт такое явление. Рикки проснулся от звука шагов со стороны коридора и резко открыл глаза, ощущая, что совсем не может пошевелиться. Это чувство было для него новым: не каждый день теряешь контроль над собственным телом. У организма Олсона на это был свой ответ; он действительно был задротом в своём деле и по ночам частенько предпочитал хорошему сну игру на гитаре и совместные разработки будущих песен вместе с ребятами. Разумеется, только для того, чтобы удивить Криса полной вовлечённостью в отведённое ему дело. Подвести его для Рикки было страшнее смерти.       Сердце забилось чаще, а по рукам пробежали колючие мурашки, что так отчаянно мечтали вырваться и стать серебристыми шипами. Его не слушали даже собственные пальцы и это действительно вгоняло в лёгкую тревогу. Разум немного помутнел от принятых снотворных и тело продолжало отдыхать в самом расслабленном из всех возможных состояний, только вот глаза и уши отчётливо улавливали картину происходящего: шаги за дверью становились всё отчётливее, шумнее и громче. Олсон был не из пугливых, но такая чертоёбина вогнала в краску даже его, повидавшего за время существования группы очень и очень многого.       Когда некто приоткрыл дверь спальни холодными длинными пальцами, Рикки прикрыл глаза, ожидая увидеть кого угодно, но только не его. Перед ним действительно стоял Крис, в его любимом белоснежном костюме. Он выглядел так, будто бы слишком вжился в собственную роль в "Thoughts & Prayers", но более всего пугал его взгляд: стеклянный, с веками, обрамлёнными растёкшейся чёрной подводкой. Он смотрел на него, как чёртов безумец и явно жаждал крови. Олсон не на шутку напрягся и попытался пошевелиться. Попытка оказалась безуспешной, на что Крис лишь злодейски ухмыльнулся и подошёл ближе, погладив напуганного до чёртиков Олсона. Это касание было холодным. Морозным, как аврора бореалис, будто бы его руки коснулся настоящий мертвец, похороненный заживо в этом белоснежном одеянии. Рикки задёргался сильнее, попытался закричать, но голос был глухим и утекал куда-то вдаль и не раздавался в его собственных ушах, в них был только шум, со звуком, как у старой кассеты.       Крис пробежал пальцами по его запястью и оставил на нём тонкий флёр еле ощущаемого мятного амбре, а после коснулся искусанных от страха и напряжения губ своего подопечного. Глаза Рика бегали по сторонам и не могли поймать ни единого чёткого фокуса. Чирулли умело этим пользовался и рисовал в темноте самые различные и пугающие фигуры, отчего мурашки по телу сбивали друг-друга с ног и разлетались в произвольной феерии. — Рикки, ну чего ты так боишься? Это же я, Крис, я ничего тебе не сделаю. Не бойся.       Голос парня в костюме звучал утробно, раздавался будто бы из самого подземелья и разносился глухим эхом по всей комнате. Сегодня он был здесь духом авантюризма и точно знал, что испуганный Рикки под полным его контролем и теперь можно сделать всё, что только придёт в голову. Идей у мнимого монстра было множество, но он остановился на самой элементарной и интригующей. Прерывая терпение, он почувствовал ощущение власти и шагнул к лежащему перед ним Олсону. Тот лишь невинно и вопросительно смотрел на него в ответ, всем видом показывая, что ожидает развязки. Крис шагнул ещё ближе и обнажил перед парнем свои серебристые клыки. Взяв ситуацию под полный контроль, он прикоснулся к двум кровавым лепесткам, формирующим губы и оставил на них влажный поцелуй, приправленный лёгким укусом острейших клыков.       Рикки на мгновение ощутил, что снова может чувствовать и шевелиться и довольно боязно ответил на его поцелуй. Совсем скоро он перетёк в нечто более страстное и решил действовать. Склонившись над Риком, Крис обхватил руками его тонкую шею и впился в неё длинными чёрными когтями. Боль мгновенно компенсировалась довольно нежными касаниями языком. Крис был подобен хищнику, что зализывает раны уставшему товарищу и явно гордился тем, что нанёс их собственноручно. Ощущения были приглушёнными, а всё происходящее – будто бы в вакууме, но Рик продолжал поражаться своей несказанной удаче почувствовать его рядом хотя бы так. Будь он даже чёртовой голограммой – это всё равно показалось бы ему настоящим раем. Будто бы безумец, он расплывался в еле заметной улыбке и не в полной мере наслаждался происходящим. « Должно быть, сейчас самое подходящее время. Медлить больше нельзя, осталось всего одно сердце..»       Крис преднамеренно прервал слабо накатившую на обоих нирвану и, вооружившись складным ножом, осторожно прорезал грудную клетку Олсона. Внутри он был таким же, как и все: прокуренные чёрные лёгкие, красные телеса и все прочие человеческие слабости. Только лишь сердце его было сияющим и горящим пламенем, самым горячим из всех возможных. Крис плавным движением руки вытащил кроваво-красный плод из его тела и осторожно положил его на весы: ему ожидаемо не было равных. После он скрылся в темноте коридора, оставив после себя только глухие еле слышные шаги.       Олсон очнулся от ускоренного сердцебиения и непреходящего чувства тревоги. Всё происходящее было чертовски реалистичным и пробирало буквально до костей. Он положил руку на сердце и признался себе в том, что испытал настоящий ужас. Тот самый, который не подарит ни единый ужастик или клип, созданный их общей группой. Рикки задумался о символичности всего происходящего, но тут же помахал головой, позволив тёмным прядям заструиться по плечам и отгоняя очередные неоднозначные мысли.       Он услышал знакомый рингтон, раздающийся из телефона, валяющегося на той самой злосчастной тумбочке. На дисплее отразилась заветная для светлоглазого надпись «Крис». Он неохотно нажал на «ответить» и, включив на громкую связь, отбросил телефон на кровать. Голос Криса был довольным бодрым и весёлым: конечно, не к нему же в кошмаре пришёл высоченный мужик в криповом белом костюме. Олсон откашлялся, прежде чем ответить и довольно хрипло произнёс: — Чего тебе? — Да так, не спится. Ты сегодня придёшь на репетицию? Захвати мне колы, а то я сегодня опять в баре завис и завтра приду с лютым сушняком.. — А как ты петь на репетиции собираешься? – довольно строго и с еле ощутимым упрёком спросил Рик. — Да плевать, разберёмся. А ты там как? Тоже не спится? — Ты украл моё сердце. Быстро и без сожаления.