Взятка

      Старый город Либерти-Сити. Вечно туманный и вечно дождливый. Сумрак пребывает здесь ежедневно. Ни о каком свете дня речи не идёт. Ночь — истинное воплощение города. Его настоящее лицо, личина оборотня в полнолуние. Здесь правит преступность. Это место нелегальных гонок, насилия, убийств. И как Клод оказался в этом месте? Как его привела сюда судьба? Но его мысли не об этом.       Педаль газа. Надо выжимать ее полностью, из последних сил, пока трясущиеся от усталости руки цепляют руль и коробку передач. Снова погоня. Он круто заворачивает за переулок на угнанной тачке, полицейская сирена воет в ушах. Погоня была томительной. Поворот, незатейливый горожанин осекся и чудом не попал под колеса. Визжание шин. Оторвался. Заехал в переулок, где бросил битое авто, почти на ходу выскочил. Снова сирена, но копы упустили его — проехали мимо. Прямо под носом. На лице Клода незаметно улыбки. Только глаза выдают его чувство освобождения.       Гремит гром, а он ищет любую попутку. Конечно, вытолкнет водилу и одолжит тачку на некоторое время. Конечно, не вернёт. Конечно, даже и думать о ней не будет. При таком образе жизни слишком многое не берется в счёт. Он бредёт по пустому тротуару, мимо с шумом проносятся машины, из ночных баров звучит музыка. Ночью город оживает. Снова сирена. Клод оборачивается, и его не успевают ослепить горящие фары — глаза самого дьявола, ничего не видно вокруг, только два ярко-желтых огня. Рядом нечто сине-красное. Бежать. Но сил нет, ноги не слушаются. — Ни с места! — раздается голос. Коп нацелил на него свой пистолет, и тотчас выстрел. Мимо. Но Клод отскочил, в ушах зазвенело и он опомниться не смог, как его за шкирку затащили в полицейскую машину. Нацепил наручники. Но он и без них бы не выбрался. Уж слишком усталость опоясала его, медленно сковывая тело.       * * * — А ты болтун, не так ли? — усмехнулся полицейский. Смена выдалась не самая вкусная. Он тоже устал. Не известно, что ждало его дома, и был ли у него так называемый дом? Клоду было все равно. Но связываться с полицией он не хотел. Снова давать на лапу, лишаться пистолета, припрятанного в кармане. Как назло — денег ни гроша. Иметь дела с законом — муторно и отвратительно. Кто же он, если его так легко поймала мелкая сошка? Машина остановилась. Клод в неком недоумении поднял свой взор в окно. Нет, они не на светофоре. Это даже не рядом с участком. Где они вообще? Одна из многочисленных трасс. На горизонте луна отражается от водной глади. Звука машин нет. — Как я полагаю, ты, угонщик, не горишь желанием ехать со мной? — На почти-молодом лице снова усмешка, Клод заметил ее, когда тот повернулся назад. Клод молчит. Ему нечего сказать на это. Он и по жизни не самый разговорчивый человек. — Я предлагаю тебе взятку. — он снова смотрит на Клода в ожидании ответа. Молчание. Что ж, оно и к лучшему. — Тебе такая взятка, может, даже больше пойдет по душе. Вижу я, с зелеными у тебя проблема.       Коп выходит из машины. На улице он поправляет фуражку и садится на заднее сиденье рядом с почти-заключенным. И не боится. Вдруг тот успел магическим образом выскочить из наручников и прямо сейчас кинется на него? Но нет. Клод лишь недоуменно, но с неким интересом наблюдает. Этот человек слишком странный. Но он понимает что к чему идёт, когда чужая рука ложится на его ногу. Гладит, через несколько секунд поднимается к паху. Нога дёргается. Все это слишком. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебе придется у меня отработать свою свободу? — коп игриво, но мерзко, усмехается, надавливая рукой на область его паха. Губы Клода поджимаются. Ни один мужчина ещё не позволял подобного по отношению к нему. Он никогда не позволял мужчинам так прикасаться к нему. — Молчание — знак согласия?       Сильные руки надавливают на область шеи, и Клод почти невольно наклоняется к ногам копа. Хочется отстраниться, но сил не хватает. Остаётся только терпеть. Смириться и не принимать это все на свой счёт. Забыть все, что здесь происходит. Через мгновения, перед лицом маячит чужой член. Клод пытается отстраниться, но на него давят.       В итоге он слышит щелчок от предохранителя и то, как холодное дуло пистолета прижимается к макушке. — Открывай рот. — теперь в его голосе нет смешинки. Он холодный, такой же как и дуло. Как унизительно. Клод не чувствовал ничего, кроме гадкого позора. Пришлось подчиниться, не желая расставаться с внутренностями внутричерепной коробки. — Ох. Давай, сожми его губами. — сглотнул коп. Горячий и неопытный рот расслабил его. Пришлось помогать угонщику делать себе приятно, грубо схватив за каштановые волосы. — Ну-ну, без зубов. Мне тебя учить? — он подтолкнул его дулом, напоминая о его жалком положении.       Приходилось играть под его дудку, чтобы это закончилось как можно скорее. Клод уже почти поперхнулся слюной и предэякулятом, не имея желания глотать всю эту дрянь. Но о какой гордости может идти речь с пистолетом у башки? Задумается о том, так ли неприятно это делать девушкам, он позже. Но не сейчас. Сейчас бы о чем то другом думать. Но совсем ничего не лезет в голову, совсем не на что отвлечься, даже внутренне, от этого занятия. Вдохи полицейского становились чаще, хватался за голову Клода он грубее и сильнее насаживал его на свой пульсирующий член, почти утыкаясь в горло. Мыть рабочую машину от блевоты он не имел желания, поэтому и не мучал его настолько. Наконец, к счастью Клода, все подходило к концу. — Глотай. — сильно прижимая его голову, указал мужчина.       Клоду ничего не оставалось. С содроганием и отвращением он совершил несколько глотков.       Он и не помнил, как от него моментально отстегнули наручники, и выкинули прямиком на трассу. Он остался один, опущенный, униженный и без оружия. Кажется, это был его пистолет. Остаётся только салютовать, ожидая что хоть кто-то проедет по этой чертовой трассе. А пока, он хотел просто отдохнуть. Сойдя с дороги он сел на холодную и влажную траву, наблюдая за водной гладью вдалеке. Волны шумят даже отсюда, но их перекрывает городской шум издалека. По, казалось бы, безучастному доныне лицу побежали горячие слезы. Совсем как у мальчишки.