Why do all the monsters come out at night? Why do we sleep where we want to hide? Why do I run back to you, Like I don’t mind if you fuck up my life? Monsters (All time low)
Когда она шла, пораженная толпа расходилась перед ней, будто море перед Моисеем. Волосы цвета лепестков персика прекрасно гармонировали с весенней сакурой. Не заметить столь яркую персону было невозможно. Уверенной походкой она шла вперед, растягивая вишневые губы в привычной сиятельной улыбке, обезоруживающей всю мужскую часть обучающихся Академии Фукуда Сого, но он сразу смог заметить на этом, казалось бы, идеальном лице тщательно замазанные круги под глазами. Момои Сацуки выглядела измученной и разбитой. Поистине уникальное зрелище. Они не виделись… Сколько? Хайзаки и не думал о ней все эти годы, но стоило ей появиться на горизонте, как воспоминания мгновенно вспыхнули в его голове. Что могла забыть здесь эта стерва, вдалеке от огромного шумного Токио и Тейко? Ах да, разве в этом году она не должна поступать в старшую школу? Но Хамамацу? В ее характере было скорее пойти в то же учебное заведение, что и ее горячо любимый Аомине Дайки. Или хотя бы Куроко Тецуя. Или, на худой конец, Кисе Рета. Однако она здесь. Идет походкой, будто так и должно быть. Будто так изначально и планировалось. Что произошло с тех пор, как он ушел из баскетбольного клуба? Вечная дружба Поколения Чудес развалилась на части, не выдержав непомерное эго каждого его представителя? Аомине наконец раскрыл свою сущность мудака и понял, что способен обойтись в жизни без няньки? Или розовая принцесса наконец поняла, что никогда ничего не решала и ни на что не влияла? Или Акаши надоела его игрушка? Любопытство раздирало его на части, и хотелось прямо сейчас спуститься, перегородить дорогу Ее Величеству со сломанной короной, и закидать насмешками. Но в то же время Хайзаки что-то останавливало. С трудом верилось, что Момои не в курсе, что в Академии учится бывший баскетболист основы Тейко. Следовательно, она только и ждала, что Шого сам придет к ней. Едва ли парень собирался исполнять замыслы этой коварной сучки. Он наблюдал за ее одиноким шествием с балкона второго этажа, выкуривая дешевую сигарету и думая, что останется при этом незамеченным. Но, что и говорить, Сацуки обладала потрясающей проницательностью. Она вдруг вскинула голову, не обращая на слепящее солнце никакого внимание, и встретилась с ним взглядом, растягивая пухлые губы в довольной улыбке, предвещающей ему что-то гибельное. Ебаные ведьминские глаза цвета фуксий, что стоят на подоконнике в комнате его матери. Ни двинуться, ни отвернуться. Только стоять столбом на месте с догорающей в пальцах сигаретой, не обращая внимание на обжигающий кожу пепел, и смотреть в ответ.***
Казалось, с того дня ничего не изменилось. Момои спокойно училась в своем классе, никак не выделялась среди толпы остальных учеников и носу не казала в баскетбольный клуб Фукуда Сого, словно навсегда похоронила эту часть своей жизни. Ну, а что делать такой девушке, как она, в этом сугубо мужском спорте, который не принесет ей ни пользы, ни славы? Но Хайзаки не мог успокоиться. Не после той улыбки. Всю неделю он ходил как на иголках, представляя, как распахнет двери спортивного зала и увидит внутри знакомую розовую шевелюру. Однако таковой не наблюдалось, и он раздражался от этого все больше. Казалось, что стоит ему на секунду расслабиться, как стерва немедленно нанесет свой удар. Ведь она только и ждет, когда он потеряет бдительность. Не то чтобы он хорошо ее знал. Они абсолютно точно не были ни друзьями, ни любовниками, их общение ограничивалось только склоками, но… Он чувствовал какую-то невидимую связь между ними. И Момои действительно появилась в самый неожиданный момент. Когда он избивал тех слизняков, которые посмели явиться к нему с тем, чтобы «отомстить». Почувствовав на своей спине чей-то пристальный взгляд, Хайзаки, заносивший кулак для очередного удара в челюсть, резко остановился и обернулся, что дало его жертве возможность вырваться и поскорее унести ноги. Прислонившись к стенке дома, будто не парясь о чистоте своей новенькой школьной формы (к слову, ей безумно шел красный цвет Академии), Момои Сацуки внимательно следила за ним своими вишневыми глазами и улыбалась-улыбалась-улыбалась. Улыбалась так бесяще, что немедленно захотелось ей самой врезать, лишь бы перестала ухмыляться. — Че надо? — грубо бросил он, растеряв всякое желание добивать своих противников. Только не под этим взглядом. Хотя, стоило бы показать домашней девочке, что случается с теми, кто играет на его нервах. — Смотрю, как ты играешь в «Царя горы» в попытке убедить себя в собственной значимости и силе, попусту растрачивая свой талант, — легко парировала она. — Шоу окончено, можешь валить, — сплюнул он, но в итоге ни один из них не двинулся со своего места. — Неужели ничего не хочешь спросить? — лукаво произнесла девушка, щуря глаза цвета фуксий. Хочет, конечно. Но не станет. Упрямство — это то, на чем держится его жизнь. Девушка, несомненно, прекрасно понимает это. Однако уступать тоже не станет. Медленно разворачивается, тряхнув волосами, и бросает: — Я подожду, когда ты созреешь. И уходит. Хайзаки знает, что в этой игре в терпение он заведомо проигравший. — Стой! — крикнул он зло, ненавидящий себя за собственный интерес. Ему должно быть посрать и на нее, и на Поколение Чудес, но прошлое упорно не отпускает. Она замерла, но не повернула к нему лица, сразу указывая на его место. — Почему Фукуда Сого? — задал он главный вопрос. — Потому что у нас намного больше схожего, чем ты думаешь, Шого-кун.***
Он нисколько не сомневался, что на следующий день увидит ее в спортивном зале Академии. И снова она ведет себя обманчиво мягко и прилично, отвешивает им всем (даже ему!) вежливый поклон и с мертвой улыбкой просит позаботиться о ней. Хайзаки прекрасно знает, что этой стерве чужая забота нахрен не упала и Фукуда Сого она воспринимать как команду не собирается. В ее обманчиво спокойный глазах плещется что-то темное и страшное, будто она планирует использовать их как инструмент для мести. Но, пожалуй, наглой девчонке стоило напомнить ее место. Пока Шого здесь, он не позволит ей командовать парадом. Он вышел вперед, ехидно скалясь, и все остальные парни напряглись — некоторые даже бросились вперед в попытке ее защитить. Однако Сацуки в состоянии защитить себя сама. — Здравствуй, Шого-кун, — приторно протянула она. — Столько времени прошло, как ты покинул Тейко. Рой нестройных шепотков пробежал по залу, и вот все уже отступают, не собираясь вмешиваться в разборки бывших членов известного баскетбольного клуба. — Что, в Тейко тебя оставили не у дел, и ты решила попытать счастье здесь, Сацуки-чан? — издевательски ответил Хайзаки, но чувствовал, что это все — лишь спектакль для остальных. — Я лишь планирую превратить то ничтожное сборище, что сейчас стоит передо мной, в команду, способную играть на равных с Поколением Чудес, — сладко пропела она, не заботясь о выражениях. От нее веяло опасностью, но опасностью притягательной, а Шого всегда был падок на риск. Момои сейчас будто заточенное лезвие, приставленное к его горлу. Но он не боится сделать шаг вперед, чувствуя, как кожа царапается об металл, и поднести губы к ее уху. — И ты думаешь, что я стану тебе подчиняться? — Конечно, станешь, — с непоколебимой уверенностью сказала она, смело и твердо глядя ему в глаза, на секунду обезоруживая. Теперь уже она встает на цыпочки, чтобы поднести свое лицо к его уху. — Взамен я подарю тебе победу над Кисе Ретой, — горячо шептала она. — Ты ведь в глубине души хочешь отомстить ему? Всем этим высокомерным ублюдкам, считающим тебя ниже себя? Я тоже этого хочу. Почему бы нам не помочь друг другу? Ему кажется, будто он слышит шепот Дьявола. Впрочем, Сацуки в этот момент — живое воплощение Люцифера. У нее в глаза полыхает адское пламя, грозящее сжечь все живое, а соблазнительный голос источает неприкрытую ненависть, которую из этих уст он привык слышать исключительно в свою сторону, но никак в отношении столь любимых ею Поколения Чудес. Хайзаки все больше хотел узнать, что произошло с его уходом. Сталь впивается в его трахею, пуская ему кровь. У Шого слабая воля, и Момои без труда получает над ним контроль.***
— Давай, ударь, — протяжно произнесла она, продолжая изломанно и как-то безумно улыбаться, специально изящным движением откидывая волосы в сторону, подставляя абсолютно гладкую нежную щеку. — Сделай это, — подначивала она. И он бьет, запоздало осознавая, что поддается на провокацию, что делает это только потому, что она сама ему это позволяет. Он — лишь марионетка в ее ловких руках. Но он упорно не понимает, зачем ей это. Звонкий хлопок разрезал тишину. Удар вышел настолько сильным, что ее голова дернулась — вот-вот отлетит, и она едва удержала равновесие. Теперь на ее щеке алым пламенем горел след от его ладони. Но Сацуки, будто не ощущая боли, начала смеяться. Безумно. Истерично. До слез в глазах. И не понятно, то ли это смех, то ли рыдания. Шого испуганно отступил, глядя на эту сюрреалистичную картину. У этой девки точно не все дома. Она успокоилась также неожиданно, как начала смеяться. Когда девушка подняла голову, взгляд ее стал уже куда более осмысленным, и пусть она улыбалась, что совершенно не соответствовало ситуации, по крайней мере, эта улыбка была искренней. — Спасибо, — вдруг без капли издевки проговорила Момои. — Мне было это необходимо. На мгновение она становится той Сацуки, которую он видел в Тейко. Но мираж быстро рассеивается, и он видит перед собой просто сломанную девушку. Она удаляется, оставляя его в полном замешательстве и бардаком в голове.***
Он, как обычно, стоял на крыше школы, выкуривая очередную сигарету. Все знали, что это его место, и никто не смел сунуться сюда, поэтому это был его личный уголок спокойствия, где он мог все обдумать. — Если бы ты поменьше курил, глядишь, давно бы обыграл все Поколение Чудес, — прозвучал знакомый женский голос позади. — Только не смей читать мне лекции на тему курения и цитировать фразы с упаковок, — фыркнул Хайзаки, с неудовольствием отмечая, что даже не раздражен ее присутствием. Он услышал звуки приближающихся шагов, однако не успел среагировать, когда Сацуки резко отняла у него сигарету и затянулась с таким удовольствием на лице, будто курила всю жизнь, но по определенным причинам была долгое время лишена этого блага. Даже не закашлялась, надо же. И эта картина курящей правильной девочки, которая, на самом деле, самая ужасная и отвратительная представительница рода Евы, почему-то сносит ему крышу. Шого, конечно, давно понял, что попался в капкан, в который его долго и упорно загоняли, подобно дикому зверю. Момои косо поглядывала на него, будто чего-то ожидала, и сделала новую затяжку. Он резко схватил ее за руку, отчего сигарета упала на бетон, и потянул на себя, впиваясь в пухлые губы, на которых ощущался вкус клубничного бальзама, и втянул в себя сигаретный дым, осевший на ее зубах. От нее — ни капли сопротивления. Наоборот, острые ногти впились в его широкую спину, притягивая ближе, и выглядела она как победительница. В отместку он укусил ее за губу, с удовольствием стирая языком кровь. Если поражение неизбежно, то стоит сделать его хотя бы приятным для себя.***
На самом деле, большую часть времени она вела себя нормально. Устраивала команде адские тренировки, делала домашку, таскала его по магазинам, фестивалям, кафе. Иногда она даже улыбалась, но эта улыбка — блеклая тень той, прежней. Будто Момои проходила сейчас долгий курс реабилитации после каких-то травмирующих событий. И он каким-то неведомым образом позволял ей каждый раз втягивать себя в эту беззаботную повседневность. Словно с ее появлением демоны Хайзаки немного присмирели (как тут не присмиреть, когда главный бес идет по правую руку, объясняя очередную задачу по алгебре). Впрочем, он прекрасно знал, как Сацуки способна влиять на свое окружение, Поколение Чудес тому пример. Сопротивляться ее обаянию становилось практически невозможно. Другое дело, в Тейко она почти не уделяла ему внимание, предпочитая компанию Аомине, Кисе, Куроко… Да кого угодно, но только не его. И дала ему шанс только тогда, когда все остальные ее бросили, словно мусор. Теперь он редко ввязывался в драки на радость матери, которой он изрядно потрепал нервы, и старшего брата, который задолбался вытаскивать его из участка. Момои не терпела насилие, предпочитая ломать своего противника психологически, без капли рукоприкладства. Фукуда Сого отныне стала ее личным королевством — едва ли кто-то осмеливался бросать в ее сторону косой взгляд, особенно когда позади вышагивал злой Шого. Еще она заставила его изменить прическу, потому что ее ужасно бесили его косички, а Момои Сацуки умела добиваться своего если не при помощи медовых речей, то при помощи ментального давления и манипуляций. Она гоняла его на тренировках так, что он с трудом стоял на ногах — пререкаться с ней не оставалось сил. И она всегда находила слова, чтобы замотивировать его. Глупцы те, кто считают, что человеком двигают надежды, мечты, вера в победу, близкие люди. Человеком движут ненависть и зависть. За ненависть отвечает Сацуки, за зависть — Хайзаки. Страшный, но вместе с тем прекрасный тандем. Но иногда у нее срывало тормоза, и она нагло вырывала у него пачку с очередной дозой табака, потом тащила в ближайший отель, где они оставались до утра. Он видел, она старалась физической близостью заглушить боль от внутренней раны, закрыть пустоту от предательства родных людей. Секс — всегда страстный, быстрый, жесткий. Момои специально вынуждала его быть грубым, не терпела проявления нежности тогда, когда таковая неожиданно накатывала на Хайзаки, когда он смотрел на ее пустое лицо сломанной куклы. Шого осознавал, что его просто используют, однако обнаружил, что стал слишком зависим от этого наркотика. Продолжать — нет сил, но отказаться — невозможно. Это порочный круг, в который его завлекла чертова ведьма. Корабль имени Момои идет на дно вместе со своим единственным пассажиром — Хайзаки. Они либо одержат верх в этой битве, либо спалят мир к чертям. На его вкус, оба исхода неплохи.