***
— Пап, посмотри, что я налисовал! * — маленький мальчик подбегает к своему папе, цепляется за его ногу и тянет на себя. Мужчина присаживается перед ним на колени и улыбается, беря в руки рисунок своего сына. — Ты такой молодец, Юн-ни, сам нарисовал? — мужчина разглядывает на бумаге кружок и палочки. — Это ты папу рисовал? — Да! — мальчик воодушевлённо подлетает к своему папе и садится на колени. Улыбается и тыкает пальчиком на второй кружок с палочками. — Это отец! А это я! — мужчина внимательно смотрит на рисунок. — Класиво? Юнги поднимает свои лисьи глазки на папу и смотрит, ожидая вердикта. — Очень красиво, малыш. — омега убирает прядки тёмных волос со лба и целует в лобик. — Ты такой молодец у меня, отцу очень понравится! — Мин-младший начинает светиться, его глазки загораются, а на губах появляется широкая улыбка. — Пойдём скорее домой, чтобы папочка увидел твой рисунок? — Да! — мальчик мягко выпутывается из рук папы и идёт к своему шкафчику. Омега подходит к залу, где находится группа и заглядывает. Брюнет, сидящий за столом и следящий за детьми, почти сразу его замечает. Встаёт со стульчика и идёт к родителю. Улыбается и кланяется в приветствии. — Добрый день, Хинчоль-щи! — Уже вечер, — с улыбкой замечает мужчина. — Заработался? — интересуется с заботой. — Бывает. Второй воспитатель заболел, поэтому… — парень неловко мнётся. — Хинчоль-щи. — Да? — Меня волнует один вопрос. Возможно, это нормально, генетика, характер или что-то ещё, но… — Да? — подталкивает мужчина, немного хмурясь из-за непонимания. — Он всё время один. Он никогда не играет и не общается с другими ребятами. Он так всегда или только в саду? Ребята у нас хорошие, я не понимаю, почему они проводят время не вместе. — Юнги не особо любит чужих людей. Да и одному ему гораздо комфортнее. — Хинчоль поворачивается и смотрит на своего сына, снимающего шортики. — Когда приезжают гости, он всегда либо со мной, либо один. — Может, ему нужен братик или сестричка, чтобы он научился сближаться с детьми? Так ему будет гораздо проще. — воспитатель взволнованно смотрит на мужчину. Мин на это смущённо опускает взор. — Скоро обязательно будет. — бормочет он. Лицо парня освещается, когда он всё же слышит слова Хинчоля. — Поздравляю вас, господин Мин! — Спасибо. — Мужчина поворачивается к Юнги. Хинчоль с улыбкой наблюдает за своим сыном, который самостоятельно одевается и старается заввязать шапочку. — Давай помогу тебе, малыш. — ласково произносит папа, от чего Юнги смущённо улыбается и поднимает головку вверх. — Иди, скажи воспитателю «до свидания» и пойдём домой. — Юнги бежит к невысокому парню и кидается в его обьятия. — До свидания, Инхён! — Пока, Юнги. Встретимся в понедельник. — парень треплет волосы ребёнка и провожает до двери. Кивает родителю малыша и ожидает, когда они скроются. Мины выходят на улицу и доходят до черного лэнд-ровера, возле которого стоит Мин Сонхо, курящий неторопливо сигарету. Сонхо, как только замечает движущегося мужа и сына, выкидывает недогоревшую сигарету в урну и присаживается на корточки. — Папа-а! — кидается на руки Юнги. — Юнги, какой ты большой уже! Всё кушал в саду? — медленно подходящий к машине Хинчоль улыбается нежно, глядя на них. — Да! А ты машинку купил? — Да, очень красивую тачку. Тебе понравится. — с улыбкой отвечает Мин и встаёт. Берёт на руки сына и открывает дверь машины. Пристёгивает и вручает машинку в руки радостного мальчика. Садится за руль, пока рядом садится его муж. — Тебе я тоже купил подарок. — нежно глядит мужчина на своего супруга и легонько чмокает в губы. — У меня для тебя тоже есть кое-что. — шёпотом отвечает Хинчоль, прикусывая губу. От его ответа глаза Сонхо загораются нетерпением и любопытством. — Дома покажу. Поехали. Сонхо ещё раз целует мужчину в губы и заводит машину. Домой они доезжают за считанные минуты. Юнги помогает Хинчолю готовить ужин, а Сонхо занимается документами в своём кабинете. Они все вместе ужинают, после чего Юнги валится спать под колыбельную и бабочки на потолке. Хинчоль лежит с ним час, после уходит в их с Сонхо спальню. — Самый красивый омега на свете. — Сонхо, в одних спортивных штанах, обнимает омегу двумя руками за талию и притягивает к себе. — Я так сильно люблю тебя… — мужчина вдыхает в себя любимый запах азалии и крепче прижимает тонкое тело. — Осторожнее, задушишь! — с наигранным возмущением шипит омега, хлопая по плечам мужа. — До этого ни разу не задушил, а сейчас задушу? — с усмешкоЙ спрашивает Сонхо, немного отстраняясь. Он целует омегу в нос, и прикрывает глаза, утыкаясь в щёку. — Не меня. — шёпот Хинчоля был прекрасно различим в тишине комнаты. От его слов альфа замер, не двигаясь. Его руки сжали тонкую талию, а дыхание приятно согревало кожу. — Ты…? — открывает широко глаза, словно не веря, смотрит внимательно, стараясь увидеть ответ. И он видит. — Да. — всё тем же шёпотом отвечает омега и улыбается счастливо. Сонхо не может сдержать счастливой улыбки. Он падает на колени и утыкается головой в живот. Обнимает руками за талию и притягивает к себе, покрывает поцелуями всю кожу живота и шепчет бесконечное: Спасибо. Хинчоль перебирает волосы мужа, наблюдает с нежностью сверху вниз и отвечает также тихо: — Я люблю тебя. — И я тебя люблю. Бесконечно. — альфа поднимается с колен, бёрет мужчину на руки. Целует мягко, руками поглаживает плоский живот. Укладывает на кровать, стягивает с тела тонкий халат и целует обнажённую кожу. — Юнги будет рад. — Очень. Он давно мечтал о братике. — альфа прикусывает кожу, отчего Хинчоль не сдерживает стона. — А если будет девочка? — с улыбкой смотрит на мужчину омега. — Я всегда мечтал о девочке. — Сонхо гладит прохладное тело руками, сжимает мягко. Хинчоль закидывает длинные ноги на талию мужа, притягивает за шею ближе. Целует любимые губы, перебирает волосы. Стонет в рот, когда чувствует внутри себя крепкие пальцы, насаживается глубже. Когда Сонхо медленно входит, Хинчоль не может сдержать слёз счастья. — У нас будет ещё один ребёнок. — шепчет неверяще, пока мужчина собирает губами его слёзы. — Ты подарил нам его. — отвечает нежно альфа, врываясь в любимое тело. Выдохи и шлепки заполняют комнату. Хриплый голос мужчины не переставал шептать слова любви, а звонкие стоны омеги литься из его пухлых губ. — Я люблю тебя. — И я люблю тебя. Бесконечно.***
— Просыпайся, Юн-ни. — треплет волосы сына мужчина. — Хочешь поехать кататься на аттракционнах, малыш? — Да-да-да! — Юнги подрывается с постели. — Пойдём гуля-ять! Малыш бежит умываться, пока омега уходит на кухню готовить завтрак. Хинчоль крутится у плиты, когда чувствует крепкое тело сзади и тёплые руки на своём животе. Его шею покрывают поцелуями-бабочками, в нос проникает любимый запах озона и свежести. — Доброе утро. — шепчет альфа и покусывает кожу за ухом. — Доброе. — отвечает Хинчоль и откидывает голову на плечо мужу. Подставляется под поцелуи, улыбается. — Юнги в ванной? — Да, уже умывается. — отвечает мужчина и затягивает омегу в глубокий поцелуй, жарко выдыхает и посасывает чужой язык. Поглаживает руками тело, отчего Хинчоль покрывается мурашками и хныкает в губы. — Я сейчас… из-за тебя… опять. — не может сказать, срываясь на возбуждённые короткие выдохи. — Сейчас Юнги… зайдёт. — Он в ванной. — альфа сжимает рукой ягодицы, другой крепкот держит за шею. Проникает в рот языком, слушает скулёж своего мужа… — Папы¸что вы делаете? — любопытный голос малыша раздаётся у входа на кухню. Хинчоль отскакивает от альфы, упирается руками в столешницу и тяжело дышит. — Папа, почему ты такой класный? — Всё хорошо, малыш. — тепло улыбается омега сыну. — Ты умылся? — Да. Тепель пойдём одевать штаны? — Да, Юн-ни. Папа тебе поможет. — Хинчоль подталкивает мужа к сыну и вновь поворачивается к плите. — Приходите через пару минут завтракать. — Холошо-о-о! — мальчик выбегает из кухни с громким визгом, а омега вздыхает. — Можем продолжим? — шепчет Сонхо и жарко выдыхает в ухо. — Нет! — мужчина отскакивает от альфы. — Иди, помоги сыну! — Как скажешь, душа моя. — Сонхо целует омегу в шею и бесшумно выходит. Хинчоль вздыхает, когда вновь остаётся один и помешивает рис. Он так давно хотел семью, не мог и предположить, что его мечты сбудуться… Одна только встреча с Сонхо полностью изменила его жизнь, изменила его судьбу, исполнила мечты. Хинчоль так рад, что встретил Сонхо… Слёзы капают на плиту. Омега изумлённо глядит на них, стирает пальцем. Смотрит на прозрачные капли долго, но без удивления. Улыбается коротко от осознания, что это слёзы счастья. Счастья, которого он никогда не мог ощутить, почувствовать на себе. То самое счастье, которое настигло его с приходом Сонхо. С приходом маленького Юнги, а теперь и ещё родившегося ребёнка. Хинчоль чувствует его. Чувствует телом, сердцем и душой. Чувствует, когда накрывает ладонями пока что плоский живот, когда представляет его маленькое личико, когда фантомно ощущает мягкость детских ручек и запах молока на маленьком теле. Хинчоль хорошо помнит те дни, месяцы, когда был беременен Юнги. Помнит, как в первые почувствовал себя неважно, но не обратил на это внимание и спокойно пошёл на работу. Помнит, как его рвало каждый день, чтобы бы он не ел. Помнит волнение и тревогу на лице Сонхо, который наблюдал за ним. Помнит его глаза, полные безграничного счастья и благодарности. Помнит Сонхо, стоящего на коленях и целующего его руки, живот. Помнит, как впервые почувствоваал его толчки в своём округлом животе. Помнит, как стоял у зеркала и любовался своим большим, ставшим уже родным, животом, с собственной частичкой внутри. Помнит, как отказывался от долгожданных показов только ради сына, которого он вынашивал так бережно и любяще. Помнит молочный запах его детской кожи, его звонкий голос, его мягкое тело, когда он впервые взял его на руки. Помнит, как плакал от счастья и наблюдал за таким же плачущим на коленях возле кровати, Сонхо. Помнит, как много ночей не спал, а сидел рядом со своим сыном и укачивал его на своих руках. Помнит, как впервые маленький Юнги старался ходить, какие первые слова выучил. Что он любил кушать, а что выкидывал сразу же. Помнит, как впервые винил себя, потому что не доглядел. Маленький шрамик на лодыжке навсегда будет напоминанием об этом. Сейчас Юнги уже пять лет. Он уже так много умеет, так много слов знает. Он — самое драгоценное, что есть у Хинчоля. Он — его сокровище. И скоро их будет два. — Папа, я оделся! Давай кушать и гулять! — на кухню залетает маленький ураганчик с копной голубо-серых волос и сияющими узкими глазками. Мальчик одет в теплые штанишки и кофту с бэтменом. Юнги обнимает всё ещё стоящего у плиты, Хинчоля, который быстро стирает ещё несколько капель и смотрит милыми глазками снизу вверх. — Папа? Омега быстро поворачивается к своему сыну и приседает на корточки. Гладит его пухленькие щёчки и улыбается. Его взгляд наполнен безграничной любовью к сыну, нежностью и счастьем. — Юнги, ты хочешь, чтобы у тебя был братик? — шёпотом спрашивает омега, глядя на маленького альфочку с той же любовью, пусть сейчас в его глазах присутствует и опаска, что Юнги не взлюбит своего брата или сестру. Хинчоль смотрит с ожиданием и закусывает губу, пока мальчик переваривает эту информацию. — Блатик? — переспрашивает так же тихо альфа и папа кивает. — Маленького? — Очень. — отвечает ему омега. Юнги вновь задумывается. Его бровки немного хмурятся, лицо принимает задумчивое серьёзное выражение. Несколько секунд детское личико остаётся напряжённым, но после расслабляется и принимает светлое счастливое выражение. — Я очень хочу блатика! — всё же выдаёт мальчик и омега незаметно выдыхает с облегчением. — У меня будет блатик? — глаза заливаются радостью, а сам малыш начинает скакать по кухне, радостно размахивая маленькими ручками. Омега смотрит на него с нежной улыбкой, обнимает себя за плечи. Поднимает взгляд и видит такого же счастливого мужа, с широкой улыбкой на лице. Сонхо не стоит долго на пороге, сразу преодолевает расстоние между ними и омегой, захватывает в плен своих рук и целует со всей любовью, что находится внутри. Юнги продолжает скакать по кухне, радостный новой новостью, и не сразу замечает, что делают родители прямо перед носом. Только через пару минут наконец подходит ближе и обнимает Сонхо сзади, громко и радостно говоря: — Папа, у меня будет блатик! Взявший малыша на руки, альфа, улыбается опухшими губами и отвечает с той же широкой улыбкой: — Или сестричка. Ты же хочешь сестричку? — Очень хочу! — отвечает альфа и звонко смеётся, когда родители целует его в щёчки с обеих сторон. — У меня будет сестличка.***
— Папа, а почему он такой большой? — немного подросший Юнги стоит у ног папы, который присел на скамейку в парке, и внимательно смотрит, пока омега тяжело дышит и потирает потный лоб. Альфочка гладит нежно кожу животу, смотрит с любопытством, кусает губу. — Я был тоже большой? — наклоняет голову в сторону и хмурится, пытаясь понять, как он туда поместился. — Да, Юн-ни. Ты тоже был таким большим. — отвечает шёпотом Хинчоль и жмурится. Они возвращались с Юнги домой, когда внизу живота резко прихватило, а ноги подкосило. Повезло, что поблизости оказался парк, в котором можно немного отдохнуть, пока Юнги бегает на площадке. — Помнишь, как зовут твою сестричку? — Суа! — громко отвечает с умным видом мальчик, продолжая гладить круглый живот. — А сколько ей лет? — Будет только годик пока что. — отвечает омега и глубоко вздыхает. Телефон в руке вибрирует и Хинчоль достаёт его из кармана, читая сообщение от мужа. Несколько минут назад он написал Сонхо, что ему болит живот и попросил забрать их. Альфа тут же сорвался с совещания и пообещал приехать как можно быстрее. Хинчоль набирает сообщение, в котором пишет, где они с Юнги находятся и вновь откладывает телефон. Мальчик взлядом просит сесть на коленки, и мужчина не может ему отказать. Аккуратно сажает на одну ногу и придерживает за бок. — Папа, а я твой сын? — спрашивает вдруг Юнги и Хинчоль смотрит, вопросительно припонимая брови. — Да, малыш. Что за вопросы? — непонимающе спрашивает мужчина. — А где тогда мой сын? — спрашивает недоуменный альфа и хмурится ещё больше, когда папочка начинает негромко смеяться и прикрывать рот бледной рукой. — Его кто-то съел? — искренне не понимает мальчик, а смех папы становится только громче. — Эй! — Ладно-ладно, прости, Юн-ни. — перестав смеяться, отвечает омега и вытирает слёзы. — У тебя пока нет сына. — Как это? — личико ребёнка вытягивается. — А почему у вас есть? Хинчоль задумчиво кусает губу, пытаясь понять, как лучше всего донести до сына мысль. — Чтобы появился ребёнок, альфа и омега должны любить друг друга. Так появится ребёнок, плод их любви. — объясняет омега и замолкает, думая, что ещё можно сказать. Этой паузой пользуется альфа и спрашивает, глядя большими глазками с интересом. — А где мой омега? Лицо вытягивается от очередного непонятного вопроса, ответа на который Хинчоль совершенно не продумал ответ. — Ну, ты его ещё не встретил. Когда ты увидишь своего омегу, то сразу поймёшь, что вы связаны. — А как? — Существует такое понятие — истинность. Это когда две души связаны друг с другом ещё до рождения, они созданы друг для друга. Их союз — это нечто целое, вечное и самое крепкое. Твой истинный — это половинка твоей души, её отражение. Вы с ней — одно целое. Вы с ней — связаны. — А вы с папой истинные? — с интересом в глазах спрашивает мальчик. — Нет. Для того, чтобы любить, необязательно быть истинными. Истинность — это очень редко, малыш. Ты можешь никогда и не встретить его. — Тогда зачем он создан? — Чтобы у тебя была своя половинка. Даже если ты с ней не встретишься, она создана только для тебя. Но любить ты можешь любого омегу, который тебе будет нравиться. — А где мой омега? — дует губки альфа и складывает ручки на груди. — Малыш, ты пока что маленький для такого. Вот подрастёшь, и обязательно встретишь своего омегу, которого ты будешь любить, и с которым у вас будет семья. — У меня будет семья, если я буду любить своего омегу? Тут Хинчоль вновь хмурится и замолкает, не зная, как правильно объяснить малышу о том, что бывает и невзаинмая любовь. Он кусает задумчиво губу, пока мальчик терпеливо ждёт ответ. — Малыш, — папа вздыхает. — Иногда… — договорить ему не удаётся, потому что со стороны резко показывается Сонхо. Мужчина весь красный, волосы взлохмачены, рубашка изрядно помялась. Он тяжело дышит и смотрит огромными испуганными глазами. Подлетает к Хинчолю, падает на колени, берёт его руки в свои, глядит с беспокойством и страхом. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спрашивает он, поглаживая чужие мягкие ладони. — Уже лучше. — улыбается слабо омега. — Пока сидел с Юнги, даже не заметил, как полегчало. Как ты? — губы поджимаются. Омега гладит любимое лицо одной рукой, другой всё ещё придерживая сына за бочок. — Прости, что потревожил. — Хинчоль аккуратно зачёсывает волосы назад, гладит мокрый лоб мужа и улыбается с виной в глазах. — Всё хорошо. — отвечает твёрдо мужчина. — Главное, что с тобой всё хорошо. Хинчоль кивает и упирается лбом в лоб Сонхо, тихо шепча в губы слова любви.***
— В животе она казалась больше. — немного заторможенно отвечает Юнги, когда в первый раз видит малышку Суа. — Ну ладно. Она такая милая! — восклицает мальчик. На его лице широкая улыбка и сверкающие глаза, которые с неприкрытым любопытством и радостью смотрят на маленькую девочку. — Моя сестличка. — Да, она твоя сестричка. — улыбается ласково Хинчоль и аккуратно покачивает сверток с дочерью. Девочка мирно спит, наевшись полчаса папиного молока. Сонхо выгружает внизу вещи, пока они с Юнги поднялись наверх и уже показывают маленькой Суа её комнату. — Она маленькая, поэтому защищай её. Понял, Юнги? — Да! — с готовностью отвечает мальчик, серьёзно глядя на свою сестру. — Она слабенькая. — Да, поэтому её надо беречь. — Хинчоль гладит щёчку Суа большим пальцем и просит ручку Юнги. — Дай-ка сюда свою ручку. — альфа даёт свою маленькую ручку в руку папы и внимательно смотрит, как омега подносит его ручку к личику девочки и гладит её мягкую молочную кожу. — Вот так, аккуратненько, да? — улыбается мужчина и сын улыбается ему в ответ, начиная гладить щёчку девочки смелее. — Она красивая. — шепчет мальчик, завороженно глядя на свою сестру. — Очень. В будущем будет ещё красивее. — улыбается Хинчоль и укладывает дочь в кроватку, накрывая одеялком. Знаком показывает, чтобы мальчик тихо выходил из комнаты и идёт за ним следом, прикрывая дверь. — Хочешь кушать? — сын кивает. — Пойдём, приготовим покушать, заодно папу покормим. — Ура! — альфа убегает на кухню, тихо ступая по полу и стараясь не шуметь. — Я хочу кимпаб. — Тогда мы приготовим кимпаб. — тепло отвечает омега и достаёт все нужные ингридиенты. — Будешь помогать мне? — Да! — с готовностью отвечает мальчик и закатывает рукава своей кофточки. — Я буду резать рыбку. — Хорошо. Тогда я сварю рис. — говорит папа и ставит кастрюльку с водой на плиту. Из прихожей слышится звук открывающейся двери. — Вот и папа пришёл. — омега уходит в коридор. — Тебе помочь? — спрашивает с улыбкой у мужа, целуя в скулу и глядя в глаза с нежностью. — Лучше иди сам отдохни. — целует в ответ альфа и поглаживает его щёку. — Я покормлю Юнги. — Он хотел приготовить кимпаб. — говорит омега и Сонхо кивает. — Спасибо. — Тебе спасибо, душа моя. — целует мягко в губы альфа и отстраняется с лёгким чмоком. — Я всё сделаю. Хинчоль уходит в комнату, проверив сначала Суа и, успокоившись, принимает душ и ложится в любимую постель, пропахшую полностью Сонхо, за то время, пока омега лежал в больнице. Его запах почти выветрился, однако здесь всё также уютно и тепло, как раньше. В комнате порядок, такой, какой любит Сонхо. Все вещи на местах, постель застелена, шторы прикрыты. Хинчоль засыпает быстро, слишком уставший от бессонных ночей с дочкой, пока они были в больнице.***
— Папа, а почему она пачкает стол? — непонимающе смотрит на Суа Юнги, тянет за рукав папу и тычет на сестру пальцем. Девочка с отросшими тёмными волосами и пухлыми губками сидит в детском стульчике и с широкой улыбкой размазывает картофельное пюре по столу. — Это же некрасиво. — Она маленькая, Юнги. — улыбается Хинчоль и треплет волосы сына. — ей только два года. — А зачем ломает мои игрушки? — капризно спрашивает альфочка, когда на следующий день видит сломанную машинку и ярко улыбающуюся девочку рядом с ней. — Она маленькая сейчас. Не понимает, что делает. Ей интересно, вот она изучает. — объясняет с улыбкой папа. — Завтра куплю тебе новую. — целует в макушку и даёт в ручки девочку другую игрушку, которую та не сможет засунуть в рот. — Почему она не делится со мной? — задаёт тысячный вопрос мальчик, когда хочет взять новую игрушку Суа, но та не даёт. — Я же делюсь с ней. Так нечестно. — Она маленькая. — вздыхает в сотый раз Хинчоль и подхватывает дочку, когда та чуть не падает. — Вырастет — и будете вместе играть. — Омега целует Юнги в лобик. — Куплю тебе такую же, хорошо? — мальчик, надувший губки, всё-таки вздыхает и кивает, обнимая своего папу за плечи. — Мне почему-то кажется, что я уже не очень хочу детей. — бурчит куда-то в тёплую шею Хинчоля. Папа в ответ смеётся по-доброму и улыбается ласково. — Вырастешь — обязательно захочешь. Альфа только вздыхает на это. Рядом сидящая Суа громко пищит и размахивает молотком, широко улыбаясь.***
— Суа, осторожнее! — Юнги подхватывает девочку на руки. Та дует губки и хочет заплкать, но альфа быстро продолжает. — Не надо плакать, я дам тебе кофетку. Видишь, ты должна быть осторожнее, а то упадёшь и будет больно. — объясняет мальчик и держит под ножками. — Пойдём, нас заждался папа. Юнги медленно идёт к папе на руках с малышкой, улыбаясь ей и иногда немного подкидывая. Девочка смеётся и машет ручками, отчего альфа только радуется, с нежной улыфбкой глядя на сестру. — Погуляли? — интересуется сидящий на скамейке Хинчоль. Он читает очередную статью и предстоящем показе мод, на котором будет и сам Мин Хинчоль. — Хотите домой? — Можно я ещё, пожалуйста, погуляю? — ставит на ноги Суа и быстро выпрямляется Юнги, смотря своим умоляющим взглядом. — Мы с Минхо договорились погулять во дворе. — Недолго, ладно, малыш? — тепло улыбается папа. — Скоро ужинать будем. Гуляй, а мы с Суа пойдём домой, да, Суа? — спрашивает мужчина у девочки, и та пищит, тянет маленькие ладошки, улыбаясь и просясь к папе на ручки. — Я позову тебя, хорошо, Юнги? — Да-а! — кричит девятилетний альфочка, уже успевший убежать на площадку к своим друзьям. Хинчоль смотрит вслед с опаской, но в то же время и с радостью, что сын наконец-то нашёл себе друзей. До девяти лет он был практически всегда один, а сейчас гуляет с дворовыми ребятами, пропадая до самого ужина. Мужчина заходит с дочкой за ручку домой, в одной руке держа пакет с продуктами. Сажает девочку играть с её любимыми куклами, пока сам занимается ужином и иногда поглядывая в окно, из которого видно гуляющего сына. Хинчол =ь слышит его смех и улыбается сам, радуясь за сына. Через час он зовёт его домой. Сажает Суа в десткое кресло и накладывает рис в пиалочки. Юнги влетает на кухню красный и лохматый. Сразу садится за стол и тянется к еде, но папа его останавливает. — Ты помыл ручки? Сын быстро слетает со стула и несётся в ванную комнату мыть пыльные ладошки. Через две минуты он вновь садится за стол, показывает свои чистые ладошки и, увидев одобрительный кивок, начинает кушать. Папа кормит Суа, пока та улыбается и постоянно вертится. — Как дела? Как погуляли? — интересуется у сына мужчина, комрящий дочку с ложечки. — Было очень весело. Мы играли в прятки и в догонялки. Потом к нам хотели присоединиться Сан-и и Лин-и, но Минхо сказал, что омежек не принимает в игру. — дуется альфа, ковыряясь палочками в тарелке. — Почему? — искренне удивляется Хинчоль, глядя на сына. — Потому что они слабые и кричат. — Но не все же омеги такие. — говорит папа. — И альфы такие бывают. Не принимать омег в игру из-за каких-то стереотипов нехорошо. Ты же понимаешь это, Юн-ни? — Да, они хорошие. — альфа вздыхает. — Но Минхо никого не слушал, и они ушли. Сан-и так расстроился. — лицо мальчика становится грустным и папа это замечает. — Тебе нравится Сан-и? — тихо спрашивает Хинчоль, внимательно глядя на сына и чуть не уронив ложку с рисом мимо ротика Суа. — Да, он красивый и добрый. Постоянно помогает и улыбается. Не понимаю. Почему Минхо их не взял. Сан-и не слабый, за него никто не носит рюкзак в школу, он сам. Он красиво танцует и очень общительный. Он всем нравится. — альфа вздыхает. — Он слишком хороший. — Не говори так, Юнги. — ласково произносит мужчина и поглаживает сына по головке. — Все по своему хороши и красивы. Все равны, никто не стоит выше или ниже друг друга. Поэтому, не думай¸что он слишком хорош для тебя. Ты тоже очень сильный, умный и красивый. В следующий раз помоги ему, понеси его рюкзак или пригласи в игру. Угости конфеткой или пригласи в гости. — А ты не будешь против? — спрашивает альфа. — Нет, что ты. Приготовим вместе пян-се или кимпаб. Поиграете в твои игрушки, у тебя такой замок красивый. — Хинчоль треплет короткие голубые волосы сына и чмокает в лобик. — Кушай, малыш, скоро пойдём спать. Юнги кивает и принимается быстро всё доедать.***
— Сан, давай сходим вместе в кино? — с улыбкой спрашивает Юнги у омеги, раскачивая его на качелях. Омега задумчиво сосёт чупа-чупс, болтает ножками и взмахивает нежными коралловыми волосами. — Когда? — Спрашивает он и смотрит в голубое небо. — Завтра может? — Давай. — соглашается омега. — Какой там будет мультик? — По-моему, зверопой? — пытается вспомнить название мальчик и толкает качели сильнее. — Давай, звучит интересно. — Сан помогает другу ножками и смеётся, когда качели взлетают особенно высоко. — Вдвоём? — Ну да. — Юнги хмурится. За три года дружбы с омегой он узнал его достаточно, чтобы чётко знать — он хочет гулять только с Сан-и, без его высокомерных (как считает сам Юнги) друзей. Омеги, которые постоянно крутятся с Саном, слишком заносчивы и в двенадцать предпочитают сидеть дома, раскрашивая собственные лица, чем гулять на улице и ходить в кино. — Хорошо. — улыбается омега. — Я буду рад сходить с тобой туда. Мы так редко с Ми и Тэо ходит куда-то. Мне скучно с ними. Я не хочу краситься, это слишком долго. — морщится омега и мальчик смётся. — У меня истинная красота. — Без сомнений. — отвечает с тёплой улыбкой Юнги.***
— Сан-и, я принёс тебе твой любимый клубничный попкорн! — громко говорит Юнги, заходя в кинозал. Они сегодня договорились с Саном сходить в кино, на новый романтический фильм, в честь четырнадтилетия омеги. Юнги очень ждал этой встречи, потому что безумно скучал по своему другу. Они проводят последние четыре года проводили время вместе, однако, последний год они виделись реже. Омега стал постоянно пропадать, не отвечать на звонки и довольно грубо отрезать, если альфа пытался узнать, почему так. Однако сегодня ему повезло — Сан согласился сходить в кино. В последний раз они ходили туда, кажется, полгода назад. Или не повезло. Альфа застывает на пороге, когда видит прекрасного омегу с персиковым запахом и коралловыми волосами, который ему нравится уже почти четыре года, и целый год, как свой омега, целующегося с другим, высоким и широкоплечим альфой из старших классов. Юнги хмурится, глядя на друга неверяще, шокировано, с нотками боли в глазах. Альфа делает шаг назад, когда видит родные бледные руки, с аккуратными ногтями, запястьями, украшенными серебряными браслетами, обвивающие чужую шею. Он тяжело сглатывает, когда видит тонкие губы его омеги, которые прижимаются к чужому рту в сладком поцелуе. Юнги пятится назад, жмурится и машет головой, пытаясь отогнать неприятную картинку из головы. он спотыкается и роняет попкорн, но даже не смотрит на него, когда выбегает из зала. Он кусает губы до крови, стирает предательские слёзы, которые жгут, с щёк и выбегает из кинозала. Несётся по улице, не глядя и стараясь не вспоминать, как больно было внутри, когда альфа смотрел на любимого омегу рядом с другим. Целующегося с другим. Это больно. Настолько, что, кажется, грудь разрывает от печали, предательства и разрушенных одним действием, чувств. Юнги хочет закрыться где-нибудь, остаться один. Обдумать всё, понять, где он мог оступиться и что сделать не так, чтобы Сан так жёстко предал его. Что же Юнги сделал не так? Юнги не помнит, как дошёл домой. Он помнит только пелену слёз перед глазами и холодный резкий ветер, холоднящий влажную кожу. Помнит, как кто-то пытался узнать у него, что же случилось, но альфа стойко шёл вперёд, не реагируя на чужих людей, пытающихся ему помочь. Помнит, как медленно сумерки опускались на город, и как медленно последние лучи уходили, забирая с собой и частички души альфы. Это был первый раз, когда юное сердце разбили, растоптали. Когда его растоптал самый близкий на тот момент человек, которому альфа доверял даже больше, чем себе. С которым делился всем. Который ушёл и больше не вернулся. Помнит, как к нему липла маленькая сестра, улыбаясь и обнимая. Помнит, как он не реагировал на девочку, потому что за несколько часов бессмысленных блужданий по городу сил совсем не осталось. Помнит, какой расстроенной казалась Суа, но Юнги не успокоил её, молча уйдя в свою комнату. Помнит, как снова рыдал в подушку и пытался подавить вой, полный боли, в ней же. Помнит тёплые руки и слабый ненавязчивый запах папы, когда тот зашёл к нему. Помнит, как его мягко обнимая, укачивали. Не просили сказать хоть что-то, поделиться. Просто были поддержкой и опорой, которой Юнги лишился пару часов назад. Но на самом деле, нужная опора, родная, всегда была здесь. Она никуда не уходила, а была здесь. Только в ту ночь Юнги осознал это в полной мере, как должен был осознать ещё до встречи с Саном. — Пап. — слабый голос альфы раздаётся в непривычной тишине дома. — Да, малыш? — также шёпотом спрашивает папа, впервые подавая голос. — Почему он так поступил? — Может быть, потому, что ты ему нравился, как друг? — папе и не надо было ничего говорить. Папа сам догадался. — Но я же считал его своим омегой. — не понимает альфа. — Юнги, не всегда чувства. бывают взаимны. — тяжело выдыхает Хинчоль в макушку сына, перебирает его волосы и целует невесомо. — Тогда зачем они вообще созданы? — голос наполнен отчаянием. Болью. Такой, от которой и самому Хинчолю щемит в груди. Он хорошо знал Сан-и: тот часто приходил к ним, пусть в последний год появлялся гораздо реже. Мужчина также видел, что омега не питает к нему тех же чувств, но сказать сыну об этом было слишком больно для родителя. — Чтобы мы жили. — папа сильнее прижимает к себе сына. — Без чувств мы будем просто существовать. А так нельзя. Мы должны жить. — А как жить, если чувства невзаимны? — в конце предложения голс ломается, и Юнги не сдерживавет очережного болезненного всхлипа. — В будущем обязательно появится тот, с кем у тебя будет всё взаимно. — шепчет Хинчоль и поднимает головку сына к себе. Заглядывает в глаза м внимательно смотрит. — Ты не один. У тебя есть я, Суа и папа. Ты не один, потому что в будущем обязательно будет тот, с которым у тебя будет семья, тот, к которому ты воспылаешь самыми сильными чувствами, и они будут взаимны. Помни об этом. И, если что, знай, что ты всегда сможешь обратиться к своей семье: за поддержкой, советом или поделиться новостью, будь та хорошей либо плохой. Я люблю тебя, Юнги, мы все тебя любим. — И я вас люблю. — мальчик обнимает папу за талию и придвигается-ка можно ближе. Утыкается лицом в грудь и дышит успокаивающим родным ароматом забываясь в его обьятиях. Эта ночь стала первым переломным моментом в жизни Юнги.***
Юнги всегда любил смотреть на папу. Он, Сонхо и Хинчоль часто вместе смотрели старые показы мод, на которых Хинчоль ещё выступал. Однако, на пятом месяце ему пришлось уйти, и с тех самых пор не выходил на подиум. Лишь пару месяцев назад он решился отправить сообщение в своё бывшее агенство, и те с радостью ответили ему, что будут ждать на следующем показе. Юнги восхищался своим папой. Его грациозностью, то, как умел держаться на подиуме. Его лицо всегда было самым красивым. Даже, когда папа не улыбался, а чётко смотрел в камеру, не отводя своих пленительных коньячных глаз. Сонхо, каждый раз, когда видел его фирменный взгляд, смеялся, и признавался, что до сих пор ревнует, когда видит его. Хинчоль был успешной моделью Кореи, пока не ушёл в декрет. Хотя даже сейчас имеет немалую популярность и узнаваемость. Юнги влюбился в своего папу с первого взгляда. Они тогда с отцом много шутили, что, когда, малыш вырастет, то обязательно заберёт папу себе. Юнги всегда хотел увидеть вживую показ, хотел увидеть своего папу на нём. Хинчоль с детства обещал ему, и мальчик верил. Когда папа всё же назвал точную дату и показал пригласительные, Юнги заплакал от радости. — Суа, давай быстрее! — кричит из прихожей альфа и недовольно хмурит брови, когда сестра огрызается из ванной комнаты. Папа, который уже укладывает ей волосы, только смеётся и просит Юнги не ворчать. Мальчишка в ответ хмурится ещё сильнее, но молчит. Заглядывает в телефон, но ничего интересного в нём нет. Со своими «друзьями» альфа не общается уже год. С нимим оказалось слишком скучно. — Не переживай, Юнги. — Хинчоль выходит из ванной комнаты. На нём обтягивающие тёмные джинсы и белая свободная рубашка. Волосы уже уложены, макияж на лице, остаётся только приехать и переродеться. — Ты так долго ждал, когда сможешь увидеть меня на подиуме, несколько минут точно не будут трудностью. — Ну почему так долго? — дуется мальчик. — Мы уже столько собираемся, а она до сих пор не готова! — возмущается Юнги, глядя из-под насупившихся бровей. — Она девочка, Юнги. — улыбается ему Хинчоль. — У неё уходит больше времени на это, чем у тебя. Всё, не дуйся. Совсем скоро ты увидишь своего папу на сцене, разве не об это ты так мечтал? — поглаживает мужчина щёку сына и смотрит ласково. — Хотел. — бурчит в ответ Юнги. — А когда отец приедет? — Он поедет сразу с работы. — Хинчоль смотрит на себя в зеркало. — Надеюсь, он не опоздает. Суа, ты готова? — Да-а! — девочка выходит в платье и с роскошными кудрями. Она улыбается, любуясь собой в зеркале, а папа умиляется, глядя на неё. — Я красивая? — поворачивается она к папе, а тот берёт её на ручки и нежно целует в щёку. — Самая красивая. — отвечает тепло, смотрит на дочку с любовью. Юнги не смотрит, выключает свет и выходит следом за папой. Закрывает дом, садится сзади с сестрой и помогает ей пристегнуть ремень. — Готовы, ребятки? Скоро вы увидите своего папу во всей красе. — Ты и без этого красивый. — тихо говорит альфа, но мужчина всё равно слышит. — Спасибо, малыш. Я люблю тебя. — папа целует сына в носик и улыбается, дожидаясь, пока Юнги посмотрит на него в ответ. — Ты самый смелый и умный альфа из всех, что я знаю. Самый сильный и самый мужественный. Я очень рад, что у меня есть такой сын. Спасибо тебе за всё, Юнги. Мальчик смущается, но глаз не отводит. Одними губами шепчет: И я тебя люблю. Сидящая в детском кресле, Суа, громко пищит, как маленький малыш и машет ручками, громко вереща: — И я вас всех люблю-ю! Папа смеётся и тоже целует её в щёку. Он заводит машину и аккуратно выезжает со двора, вбивает адрес, который требуется им, и мягко ведёт машину. По времени они ещё успевают, поэтому мужчина не спешит. — Во что хотите поиграть, пока мы едем? — спрашивает Хинчоль, глядя в зеркало заднего вида. — В слова! — громко отвечает девочка. — Я много слов уже знаю. — Хорошо, моя прелесть. Юнги, будешь с нами? — Хинчоль переводит взгляд на сына. Тот молча кивает. — Кто начнё-ёт? — Я! — с готовностью отзывается Суа. — Итак, первое слово: Комар! — Почему именно это слово? — удивляется папа и сворачивает. — Потому что они меня достали. Первый, кто пришёл на ум — это комар. — Я следующий. — Хинчоль наигранно задумывается. — Итак, ромб! — Буква. — Юнги смотрит в окно. Они проезжают мимо высокого здания, и подросток не может не смотреть на величественный небоскрёб. — Аллигатор! — девочка выглядит очень гордой, когда вспоминает такое сложное слово и теперь ждёт слово от папы. — Хмм, может, Африка? — спрашивает папа, ведя машину. — Можно. — отвечает строго Суа и смотрит на брата. — Теперь ты. — Америка. — Ох. — Суа тушуется. — О, я знаю ещё слово на «а»! Абрикос! — Молодец, так много слов знаешь. — хвалит дочь мужчина и оборачивается к ней. — А слово на «п», знаешь? — Да, это будет… — глазки малышки застывают, когда она смотрит за спину Хинчоля. Через секунду они раскрываются широко-широко, наполняются испугом, и девочка не сдерживает своего крика. — Папа! Мужчина не понимает страха дочки. Он поворачивается к дороге, и видит сбоку огромный грузовик, который несётся прямо на них. Хинчоль резко тормозит и выруливает, чтобы избежать аварии, но машина всё равно едет прямо на него. Мужчина хмурится. — Что за. — он снова пытается развернуться, но не успевает. Фура с грохотом врезается в их машину, легко сминает и не останавливается. Суа громко кричит, Юнги застывает от ужаса, огромными глазами глядя на папу. Хинчоль пытается увернуться, отодвинуться, но не получается. Грузовик сносит их к стене незнакомого здания, грубо тормозит и визжит шинами. Юнги жмурится и обхватывает себя руками. Правую руку пронзает что-то острое, и мальчик не сдерживает крик от невыносимой боли. Голова больно бьётся обо что-то твёрдое, Юнги жмурится сильнее. Кажется, он медленно проваливается в сон. Когда он открывает в следующий раз глаза, то видит только белый потолок. Юнги не сразу понимает, что произошло, и почему он не слышит никого. Не видит рядом папы, отца и сестры. Сознание медленно вплетает картинки прошлого. Веселый смех папы, его весёлая улыбка, игра в слова, крик сестры, огромный грузовик, боль, темнота… Альфа смотрит на свою руку. Она перевязана эластичным бинтом, а к вене на локте прикреплена тонкая трубка. Мальчик срывает её и спрыгивает с кровати. Шатается, когда в глазах темнеет, но он упрямо идёт к двери. Перед глазами зажатый папа, который не может увернуться от стекла. В ушах — крики сестры от ужаса и страха. Юнги открывает дверь, понимает, что находится в больнице. Тут воняет лекарствами, потолки и стены белые, и повсюду видны люди в одних и тех же белых рубашках. Альфа выбегает из палаты, осматривается, но никого из родных не видит. Он бежит в сторону, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, и не ошибается — неподалёку на скамейке сидит его отец, опустивший голову на руки. Мальчик подбегает к нему и цепляется пальцами за его плечи. — Папа, где папа? — громко спрашивает альфа, пытаясь заглянуть Сонхо в лицо. Лицо отца наполнено горечью, безнадёжностью и болью. Лицо осунулось, губы совсем бледные, под глазами синяки. — Папа? — Юнги немного отходит назад, когда ответа не получает. — Он. он. его больше нет, Юнги. — шепчет едва слышно мужчина и пытается вдохнуть. Комок застревает где-то глубоко в горле, мешая дышать. Альфа протягивает к сыну руки и притягивает к себе, обхватив тощее тело. Юнги замирает, не понимая сказанного. — Что? — его сухие губы произносят слова прямо на ухо отца. — Его нет. — только отвечает Сонхо, крепче обнимая тело сына и всхлипывает куда-то в грудь белоснежной рубашки. Тянет ткань, мочит её своими слезами, пока Юнги пытается понять, сон ли это. Он понимает слова отца, но не может понять, как так получилось. Всё же было хорошо. Они же вместе ехали в машине. Как всегда. Они просто жили. Что же пошло не так? Почему сейчас горло так сдавливает больно, словно это и не сон? Почему папа рыдает ему в грудь, если всё хорошо? Почему у него самого немеет рука, на глаза наворачиваются слёзы, если они живут? Или... у них не всё уже хорошо? Юнги цепляется своими руками за рубашку отца, изрядно мятую и уже пахнущую потом и усталостью. Цепляется, и сам прижимается к макушке отца носом, вдыхая его запах, который всегда дарил спокойствие. Однако, сейчас не дарит. Сейчас он такого, насколько разбит отец, хочется быть разбитым и самому. Хочется уйти. Как папа. Следом. Чтобы не чувствовать этой душераздирающей боли, тоски и горечи во рту? Папа же говорил, что всё будет хорошо. Что он будет рядом. Так почему… он сейчас не стоит здесь и не успокаивает своего сына, который сорвётся в истерику? Юнги хочется верить, что это просто сон. Однако, жизнь оставляет желать ему лучшего. Внутри всё сжигается жарким пламенем, когда отец произносит дрожащим голосом: — Похороны будут завтра. Юнги вновь ломается. Он не может стоять на ногах, не может выдавить и слова. Он оседает на холодный пол, скребёт короткми ногтями по стене, стеклянными глазами глядя на отца. Мужчина не реагирует, сидит, уткнувшись лицом в руки и беззвучно плачет. Юнги даже видит, как содрогаются его плечи от особенно сильных всхлипов. Мальчик вдруг вспоминает, что где-то ещё должна быть его сестра. Альфа собирает силы, чтобы подняться на слабые ноги и дойти до ближайшего врача. Молодой парень в белом халате и собранными в хвост тёмными волосами, оказывается немного обескуражен появлением альфы возле себя, но всё же даёт номер палаты, в которой лежит его сестрёнка. — Она находится пока что в коме. Состояние стабильное, ведётся наблюдение. Возможны психологические травмы, но физических нет особо, кроме сильно травмы головы. возможны провалы в памяти, амнезия, немота на некоторое время, так как могли повредиться некоторые зоны мозга, отвечающие за это. — объясняет врач. — Я могу увидеть её? — сипло спрашивает мальчик у парня и, когда получает положительный ответ, медленно входит в палату Суа. Девочка лежит вся в прозрачный трубках, бинтах, усеянная синяками и собственной кровью. — Вы сказали, что физических увечий особо нет. — хриплым голосом говорит Юнги, стеклянным взором глядя на постель, к которой прикована бессознательная Суа. — Серьёзных — нет. Но это же не означает, что других травм нет. — отвечает молодой альфа, стоя за спиной Юнги. — Пойдём, долго здесь находится нельзя. — Юнги позволяет чужим рукам мягко увести себя из палаты. Врач оставляет его посреди больничного коридора, а Юнги вновь замирает безжизненной холодной статуей. Вид бледной сестры, привязанной к койке, её бледном лице с синяками и закрытыми глазами навевают ужас. Страх. Что сестра уйдёт вслед за папой. Так же быстро и легко, как сделал это Хинчоль. Как сделал Сан, прежде, чем пошёл в кино с другим. Юнги боится. Боится не вынести того, что может произойти в который раз. Что он вновь может так просто потерять дорогого ему человека. Боится больше не увидеть сестру, не подержать её ручки в своих, не заглянуть во всегда весёлые, наполненные жизненной радостью, глаза и не увидеть счастливой улыбки. Так боится, что хочет вернуться и отдать себя вместо неё. Только чтобы не чувствовать этого больше. Это был второй раз, когда Мин Юнги оказался полностью разбит. Самым близким человеком. Самым дорогим. Которого теперь рядом больше нет.***
— Суа проснулась. — голос отца разрывает уже привычную тишину одинокого дома. Его голос наполнен облегчением, но в то же время усталостью и безнадёжностью. Юнги подскакивает к отцу. — Поехали. — Сонхо кивает. Когда они заходят в палату, первое, что видят — это бледную, как больничные стены, девочку с заплаканными глазами и дрожащими губами. Девочка не перестаёт повторять одно только слово: — Папа. Её никто не слышит. Когда в дверях появляются отец с братом, она не сразу замечает их. Пытается сказать своим сломанным дрожащим голосом о том, что хочет увидеть папу, но её никто не слышит. В палате никого нет. — Суа! — мужчина кидается на постель к дочери и обнимает руками её истощённое тело. Гладит тонкую кожу, дышит детским запохом и безостановочно повторяет. — Ты жива. — Где. папа? — спрашивает только девочка, глядя на отца со слезами в глазах. Сонхо сглатывает тяжёлую слюну, поджимает губы. Пытается сдержать слёзы, но не получается. Ему слишком больно. — Папочка спит, Суа. Долго-долго. — А как же я? — её тихий голос дрожит, когда она пытается сказать ещё. — Он. навсегда ушёл? — девочка смотрит с недоверием, болью и страхом. Она кусает свои пухлые губы, зажимает маленькими пальчиками одеяло и ёрзает. — Да, маленькая моя. Он ушёл отдыхать. — внутри море слёз, не смотря на то, сколько их Сонхо уже выплакал. Они пробираются в его голос, запах, мысли, кожу. Они везде. Они — доказательство того, что чувства есть. — А я? — А ты будешь с нами. Смотри, — отец оборачивается и смотрит на своего сына, треснуто улыбаясь ему. — Юнги тоже тут. Видишь, как он вырос, пока ты спала? — Он большой. — шепчет девочка. — И ты тоже теперь большая, маленькая моя. — отвечает мужчина, поглаживая мягкую кожу ладошек ребёнка. — Теперь все тут большие.***
Суа на время решили положить в клинику, где немного помогли за два года отпустить папу и облегчить груз внутри. Травма всё ещё оставалась, но уже не так сильно напоминала о себе. Семья переехала в квартиру, чтобы было хоть немного теплее и уютнее. Потому что в холодном доме не оставалось ничего, чтобы могло сохранить то тепло. Юнги с Суа отправились в школу, девочка в среднюю, а мальчик в старшую школу. Там же Юнги познакомился с Чонгуком — весёлым мальчишкой, который всегда мог найти приключение и придумать что-то интересное. Мальчик был совершенно разносторонен, очень общителен и не имел, как обычные альфы, стереотипов о «слабых омежках». Они с Юнги и Суа часто гуляли вместе, не смотря на возраст. Юнги сначала не хотел знакомить младшую сестрёнку со взрослым другом, но, когда сестра стала особенно сильно упрашивать и давить, альфа сдался. Они довольно сильно сдружились, постоянно находили о чём поговорить и никогда не имели зажатости в общении. Они были открыты и приветливы, на первый взгляд казалось, что никаких травм ни у кого нет. За три года совместного общения они получили некоторый статус «безбашенной компашки с очень башенным Мин Юнги». Чонгук и Суа сдружились. Знакомство Суа с Хосоком оставляло желать лучшего. Если с Чонгуком девчонка была, как с просто близким братом, то с Хосоком они были, как действительно два сумашедших человечка, находящих только ненормальные идеи и с вечно тупыми приколами, и диким смехом. Юнги особо ни с кем не общался, кроме них. Ближе всех был именно Чонгук, который всегда его выслушивал. Когда Юнги было девятнадцать, Чонгуков отец открыл свой лагерь. За это время Юнги довольно сильно вырос. Он приучился с детства работать, хорошо учился, и смог поступить в хороший университет. Альфа стал более равнодушным, спокойным и молчаливым, нежели до смерти папы. Юнги помогал воспитывать отцу Суа — понимал, как Сонхо было сложно одному с двумя уже не маленькими детьми. Девочке стало легче после лечения. Она всё ещё безумно скучала и могла ночами плакать, очень скучая, смирившись с потерей. В школе она нашла много друзей, с которыми она проводила время, и которые помогали ей немного забыть о боли. С Юнги она была также близка, всё время ластилась, рассказывала, какие у неё друзья в школе и как ей повезло с лучшим другом — омега Сухо, немного старше самой её. Она редко кого приглашала домой, но, самый частый гость — это именно Сухо, который всегда защищал и поддерживал девочку с средней школы. Юнги был довольно спокоен и вежлив с ним, поскольку был благодарен за сестру. Однако, тёплым и заботливым он мог быть очень редко, рядом с Суа. Также Юнги нашёл, чем может заниматься, чтобы отвлечь себя. В восемнадцать лет он случайно перепутал повороты и забрёл в старую, но ухоженную студию До Сунхвэ и познакомился там с одним альфой, который очень хорошо танцевал. Хмурый и малоприветливый Юнги зацепил высокого парня своей аурой и стройным бледным телом, узкими глазами и острым языком. — Не хочешь попробовать расслабиться? Парень казался слишком смелым, когда задавал настолько двусмысленный вопрос. Совершенно бесстыдно толкая язык в щёку. Юнги же остался равнодушен. Но заинтересован. — Как? — его хриплый голос разрезал тишину пустого зала. — Двигайся. Неожиданно высокий парень с ярким ароматом щавеля стал совершенно свободно, но при этом легко и завораживающе двигаться под негромкую музыку, доносившуюся из небольших колонок. Юнги смотрел на извивающееся тело с долей недоумения, потом удивлённо, но в тот же момент заинтересованно и внимательно. Когда альфа по имени Хунён, закончил танцевать и остановился перед Юнги с раскрытыми руками и вспотевшим лицом, Мин словно отомрел. Он глупо моргал, хмурился и пытался понять у самого себя, почему он до сих пор не ушёл. — Ну что, хочешь попробовать? — спросил тяжёло дышащий парень и выпрямился. — Нет. — ответил Юнги, но подошёл ближе. Хунён усмехнулся. Первые движения были скованные, неуверенные. Юнги пытался выдавить из себя хоть что-то дельное, но каждый раз падал, больно ударясь об реальный мир и действительность. Хунён долго возился, прежде, чем Юнги наконец стал двигаться так, что завораживало всё нутро. Юнги быстро учился, ловко запоминал все движения, чётко контролировал своё тело. Юнги занимался всегда один, не считая Хунёна. В последнее время, как только Юнги смог танцевать самостоятельно, Хунён оставлял его одного. Так альфа мог сосредоточиться ещё лучше, следить за своим телом внимательнее и танцевать усерднее. С каждым годом Юнги танцевал только лучше. В его движениях всегда были видны неприкрытые эмоции, мысли. Он танцем показывал свою боль, тоску и страдания. Своим танцем он заставлял чувствовать того же и зрителя. Альфа не любил ездить на соревнования, сколько бы Хунён его не упрашивал. Юнги танцевал, без сомнений, до пробирающих мурашек и замедленного дыхания. Один раз До Хунён, сын До Сунхвэ, всё же уговорил своего друга съездить туда. Юнги станцевал без единой ошибки, заминки или неуверенности, забрав чистое золото. Однако, больше не ездил, каждый раз вспоминая, как угрожающе и свирепо смотрели на него другие омеги. Альфа не хотел чувствовать на себе лишнее внимание. Поэтому, ссылаясь на то, что одной награды ему достаточно, он больше никуда не ездил, а Хунён не напирал. У Юнги не было омеги. Всё своё внимание он уделял танцам и работе, позже — учёбе. Возможно, период, когда тело требует омегу, прошёл, потому что Мина не привлекал ни один парень из студии До, несмотря на то, что они там были довольно неплохие. Хунён же часто крутился рядом, по выходным они могли зависать вместе с ними Чонгуком в клубе, если у Мина не было работы. Однако, даже там, выпив и расслабившись, Юнги не отвечал на знаки внимания от молодых и красивых омег. Хунён вечно пропадал спустя полчаса, уединяясь с симпатичным парнем или девушкой в одной из комнат наверху. Чонгук особо не страдал импотенцией, поэтому тоже уединялся ненадолго с кем-нибудь, а после вновь возвращался к другу, как ни в чём не бывало. Чонгук был старше, потребности — больше. Юнги влюбился в музыку. Он даже пробовал читать рэп, но быстро кинул эту идею, поняв одно: его стихия — танцы. Чаще всего Мин танцевал после работы. Да, это было жутко, потому что тело ломило, а голова наливалась свинцом, но альфа танцевал, в прямом смысле — до упаду. Не жалея ни себя, ни своё тело, потому что ему нравилось просто делать это. Постепенно, Юнги стал лучшим танцором в студии. Хунён всё ещё не напирал. Чонгук с возрастом оставался таким же весёлым и буйным, всегда находил, чем заняться и никогда не скучал на месте. Он не давил, но спокойно выслушал, когда Юнги рассказал ему о смерти папы и разрыдался впервые за несколько лет, у него на груди. Чонгук поддержал его тогда. Он спокойно, как самый взрослый человек, поделился с ним своими мыслями, помог понять, что виновен в аварии — далеко не маленький альфа. Когда отец Чонгука решил открыть свой лагерь, Чонгук особенно часто об этом говорил. Он грезил мыслями о том, как будет помогать своему отцу, как сам позже найдёт себе омежку и как будет оберегать и любить его. Юнги не особо понимал, что имеет ввиду друг под словами «половой лагерь», но с готовностью выслушивал его каждый день. Постепенно, они стали отдаляться друг от друга. Чонгук был слишком занят подготовкой к лагерю: он проходил курсы психологии и одновременно учился в университете, учил много материала про омег и их поведение, строение, чтобы достойно принять должность в лагере. Юнги же был слишком сильно занят учёбой, танцами и работой. Альфа забывался, когда работал или танцевал. Ему становилось легче дышать, думать, когда после работы или танцев он просто падал на постель, а не ворочался, пытаясь уснуть. — Да, слушаю? — Юнги держит телефон плечом, пока варит кофе и готовит чашки для эспрессо. — Привет, Чонгук. — Приве-ет, как делишки? — громкий весёлый голос друга доносится из трубки. — Приедешь сегодня ко мне? — На работе сейчас. — отвечает Мин, заливая горячее молоко. — А ты где? Опять в лагере? — Да, скоро открытие. — выдыхает альфо на том конце. — Мы должны постараться, чтобы всё было супер круто. — Много уже выучил? — Да, осталось пару последних лекций про двойное проникновение и групповой секс, и я буду свободен от них! — Ненадолго. — усмехается Юнги, ставя чашку на барную стойку и разворачиваясь обратно к кофейному аппарату. — Это да. — Чон вздыхает. — Как только омеги приедут, надо будет всё опять повторять. Но это ничего! После нескольких таких лекций я буду помнить и без повторения. — Тебе оно надо? — с улыбкой спрашивает Юнги. Он немного сочувствует другу, который слишком много взвалил на себя, в свои двадцать два года. Он, в свои двадцать, хотел только закончить университет, найти достойную работу и жить, как обычный среднестатический альфа, иногда расслабляясь в клубе и зарабатывающий много денег. — Я хочу помочь папе. — объясняет Чон. — Чтобы мы жили не бедно, и чтобы Хосок смог поступить в достойный лицей, надо заработать деньги. Я уверен, что, как только здесь пройдёт несколько смен, проходу от омег не будет! Это же так здорово — приезжать в лагерь, узнавать побольше об альфах, потом практиковать это всё и выходить в свет, зная, что лучше сказать или сделать, как заводить семью и воспитывать детей! Это же такой опыт! А память? В этом лагере столько всего будет, что помнить будешь до конца жизни! Это беспроигрышный вариант, Юнги. Одно дело, что надо ещё открыться. — альфа снова вздыхает. — У вас всё обязательно получится. — говорит в поддержку Юнги и ненадолго задумывается. — Я, может быть, приеду сегодня. — Ооо, тебе обязательно понравится! — восклицает с радостью Чон. — Может даже, останешься тут преподавать? — Юнги буквально видит его хитрую улыбку. — Чем ты там занимаешься? Танцуешь? Чудесно! У нас как раз не хватает преподавателя по танцам, папа ещё не нашёл. — Я подумаю. — отвечает с мягкой улыбкой Юнги и скидывает. Он отдаёт ещё один латте и зовёт официанта, болтающего с клиентом в другом конце зала. — Юнхён, забери два латте на десятый столик! — громко произносит Юнги и отворачивается к кофемашине. Он протирает холдер салфеткой, убирает чистые питчеры на место и уходит в сторону выхода из кофейни, когда заказы заканчиваются. Альфа достаёт из кармана пачку сигарет с ароматом черники и прикуривает, хмуро оглядывая пустынную вечером улицу. Парень облакачивается спиной на шершавую поверхность стены и выдыхает дым в небо. Он ёжится от пронизывающего ветра и смотрит на яркие фонари вдалеке. Достаёт из кармана старый телефон и набирает по памяти номер. Прикладывает телефон к уху, вдыхает горький дым и прикрывает глаза, когда слышит знакомый весёлый голос, вызывающий нежную улыбку на тонких губах. — Не спишь, братишка? — Юнги улыбается и качает головой. — Нет. — всё же отвечает, когда понимает, что сестра его не видит. — Ты где сейчас? — интересуется и пальцем смахивает пепел с сигареты. — Мы с Сухо готовимся у него дома. Завтра важный проект по биологии. Помнишь, я рассказывала тебе? — на фоне слышен чей-то смех и негромкая музыка. Позже грохот, после которого омега замолкает, а кто-то начинает хохотать только громче, иногда прохрюкивая. — Эй, хватит! Я с братом говорю, вообще-то! — возмущённо шипит кому-то Суа, немного отрывая телефон от уха. — Я в курсе, и? Твой брат что, не знает, с кем ты сейчас находишься? — в ответ Юнги слышит чужое молчание и прям видит, как Сухо кивает с умным видом и говорит после, совершенно не стесняясь альфы. — Тогда чего бояться? Мы же не трахаемся тут. — Сухо! — Суа шипит более несдержанно. Юнги слышит глухой хлопок и догадывается, что сестра начала лупить лучшего друга. Усмехается, не удивляясь поведению омеги и радуется, что в голосе девушки не слышно каких-то грустных или ровных ноток, какие бывают, когда Суа вспоминает папу. — Ладно-ладно! — Сухо вновь смеётся. — Я понял тебя, можешь меня не бить так! — омега задыхается от смеха, а Юнги в очередной закатывает глаза. — Юнги-хён, уберите от меня, пожалуйста, свою сестру! — Юнги только качает головой на это. — Обязательно. — только отвечает хрипло он, после чего слышится грохот и звонок обрывается. Юнги вздыхает ещё раз и набирает сообщение сестре, прежде, чем вновь зайти внутрь.***
Альфа приезжает домой поздно ночью. Он заходит в пустую квартиру, закрывает за собой дверь и сразу идёт в свою комнату, чтобы свалиться на кровать и провалиться в сон. Тишина пустого дома убаюкивает, а запах его маленькой любимой сестры — успокаивает. Суа любит проводить время в комнате брата — говорит, что ей здесь гораздо спокойнее и привычнее, нежели в других комнатах. Юнги и не против. На следующий день у альфы полностью свободный день. Он мог бы поспать до обеда и после пойти в танцевальную студию вечером, где никого уже не будет, но альфа решает сегодня съездить в лагерь, как и обещал другу. Чонгук поднимает сразу же, как только звучит один гудок. — Юнги, ты где уже? — Еду. — коротко отвечает Мин, заводя машину. — Ждём тебя. — Чон скидывает, и альфа убирает телефон на другое сиденье, выворачивая руль на дорогу. Через пару часов Юнги добирается до места назначения по навигатору. Он вылазит из машины и осматривается: вид открывается, несомненно, шикарный. Множество деревьев, свежий воздух и звонких песен птиц. Вдалеке слышны голоса и смех, Юнги идёт именно на них. Через пару минут он выходит на полянку с домиками. Возле самого высокого и большого дома Юнги видит Чонгука в окружении других альф. — Юнги, ты наконец-то приехал! — Чонгук приобнимает парня и похлопывает его по плечу. — Уже думал, не увижу тебя. Так долго ехал? — Навигатор. — со снисходительной усмешкой отвечает ему альфа. — Так, Юнги, это ребята, которые будут партнёрами для омег. — Чонгук рукой указывает на альф, скромно стоящих позади. — Не буду тебе их всех перечислять. Ребята, это Мин Юнги, будущий наставник по танцам. Мин пихает его в бок локтём и Чон шипит. — Кто такое сказал? — хрипло спрашивает он, глядя с усмешкой. — Эй, мы же договорились! — восклицает Чонгук. — Не надо тут делать такое лицо, мы договорились с тобой! Юнги смеётся. — Посмотрим. — всё же отвечает он, отсмеявшись. — Пойдём уже смотреть твой лагерь, начальник? Чонгук морщится. — Прошу, не называй меня так. — просит он с недовольным лицом. — Можно просто Чонгук. — Хорошо. — Юнги смеётся с лица друга. Они обходят каждый уголок лагеря, и каждую минуту Юнги задаёт вопросы, которые только радуют Чона. — А почему альфы не могут жить сразу с омегами? — непонимающе спрашивает Мин, когда они обходят очередной, пока что пустой, домик для омег. — Потому что так омегам комфортнее. Пока я учился, я очень много читал и слышал о том, что комфорт для омеги — это то, что ты создаёшь для него сам. И, прежде всего, это личное пространство. Если ты сразу будешь жить с ним, то он может это воспринять очень двусмысленно и сразу настроиться отрицательно. Они же не доверяют ещё тебе в первую встречу, а ты уже хочешь находиться с ним в одном доме, и чтобы он спал рядом с тобой. Спать в одной комнате — это доверие. А у вас в первый день его нет, поэтому альфы живут некоторое время в главном доме, а омеги в своих домиках. — А потом типо можно в один домик и омеге, и альфе? — Да. — А где тогда будет второй омега? — хмурится ещё больше Мин. — Он либо переедет к своему альфе, либо к другому омеге, либо тот омега будет жить в главном доме, с альфой, если уже совсем мест не будет. Но такого не должно произойти. — задумчиво говорит Чонгук. — Как часто тут будут занятия? Например, рисование, танцы или пение? — Каждый день. Будет специальное расписание, по которому альфы в свободное время заняты своими делами. У омег же день расписан по минутам. Утром лекции, после этого они проводят время с альфами, потом такие занятия, после уже ужин и отдых. Можно заниматься несколькими занятиями: и театральное мастерство, и пение, и танцы. Тогда день точно будет забит. А можно до самого ужина заниматься чем-то одним. — Ты будешь что-то вести? — интересуется альфа и рассматривает симпатичные деревянные домики. — Отец сказал, что я буду ведущим наставником. Буду вести лекции, может быть, стану чьим-нибудь партнёром. Ещё хочу вести рисование, спрошу потом. — Ты будешь хорошо преподавать. Дети после тебя выйдут художниками, не хуже Леонардо да Винчи. — Хах, ну ты скажешь. — улыбается Чонгук. — И ещё, когда происходит выбор партнёров? — На следующий день, после приезда. — Чонгук указывает на поляну. — Тут футбольное поле. — Почему не тогда, когда омеги узнают альфы получше? — Юнги кивает и удовлетворённо идёт дальше. — Ведь тогда бы омеги лучше знали бы, кого стоит выбирать. — В том-то и дело, что тогда омеги знали бы, кто более или менее подходит для времяпровождения в лагере. Вот, представим, альфа Сокджин. Высокий, широкоплечий, умный, заботливый, добрый, весёлый. Он всегда знает, о чём можно поговорить, чем заняться и куда лучше сходить. И альфа Чонхи. Улыбчивый, весёлый и легкомысленный. С ним всегда очень весело, никогда не бывает скучно. Но он болтливый и местами кажется глупым. И кого, если сравнивать, выберут омеги? Первого. А если омег много, а таких альф — только один? Вот и выберут все одного. А забытый всеми Чонхи, на самом деле может оказаться очень аккуратным и заботливым, будет помогать и поддерживать тебя, не хуже Сокджина. Но омеги никогда этого не узнают, потому что выбрали первого. — Звучит логично. — Юнги кивает понимающе. — Вот. Именно поэтому, лучше всего выбирать, не зная лучшие или худшие черты, сам характер. Да, возможно, иногда первое впечатление может отличаться от настоящего, но, у нас в лагере тут никто из альф не сможет разочаровать омегу. Все уже прошли курсы омег, выучили и поговорили с достаточным количеством, чтобы знать, что говорить и как вести себя лучше, а как — не стоит. — Но в реальной жизни бывают и разочарования. И их гораздо больше. — В том то и дело, что мы их готовим к подобным падениям. Мы обсуждаем на лекциях, слушаем истории из реальной жизни. Рассуждаем — что лучше всего делать в той или иной ситуации, а когда лучше просто молча уходить. Абьюз — также часть наших лекций, её нельзя исключать, но и практиковать — это не самое лучшее для омег. Подобное они, если что, ещё потерпят позже, хотя, лучше всего — никогда, но, я говорю о том, что здесь — мы также обсуждаем и отрицательные стороны отношений, но ни в коем случае не практикуем. Мы говорим об этом, чтобы омеги знали. Готовим и рассказываем первые мелочи, которые могут проскакивать в поведении альфы. — Молодцы. — одобрительно кивает Юнги. — А если разочаруются здесь? В альфе? — Такого быть не должно. Тут все обученные и проверенные. Но, если такое всё же произойдёт, мы обязательно выясним причину и постараемся её решить. — Мы так много продумали. — А как иначе? — Чонгук вздыхает. Улыбка медленно сползает с его лица. — Двадцать омег — это огромная ответственность. Мы отвечаем за их сохранность, а также за психику и моральное состояние. Мы заботимся о них, пока они тут. Нельзя всё делать легкомысленно. — Когда открытие? — интересуется Юнги, когда они доходят до конца лагеря и останавливаются возле забора. — Через месяц. — Но уже всё готово? — Фактически да. Остались мелочи. — Чонгук переводит взгляд на друга и хмурится. — Ты что делаешь? — Отсюда точно будет кто-то сбегать. — кивает на забор Юнги и мягко вставляет доску обратно. — Не будет. Незачем. Тут будет самый лучший лагерь. — отрицательно машет головой Чон, упрямо поджимая губы. — Поживём — увидим. — улыбается Юнги и спрашивает. — Куда дальше?***
— Итак, всё-таки, будешь учителем в лагере? — с хитрой улыбкой спрашивает Суа, качаясь на стуле. — Да. — коротко отвечает Юнги и отрывается от чемодана, смотря на сестру. — Не качайся, упадёшь. — Не упаду. — спорит девчонка и продолжает. — А партнёром тоже будешь? Красивых омежек цеплять? — узкие глаза Мин становятся ещё уже, а улыбка — шире. — Не знаю. Омежек цеплять точно не буду. — нехотя отвечает Суа Юнги. С кем, с кем, а с сестрой эту тему он точно обсуждать не будет. — Закрыли. Омега вздыхает недовольно и переключается. — Ты же ещё не преподавал, как будешь давать уроки? — наклоняет голову вбок и внимательно смотрит на брата. — Я сейчас прохожу курсы педагогики. — отвечает Юнги и забрасывает в чемодан футболку. — Через несколько лет ты обязательно туда поедешь. Не для партнёрства, а просто, чтобы помогать мне. Ты пока что слишком маленькая, даже для того, чтобы смотреть. — Ахах, Юнги, вот это ты шутку сказанул, конечно. — улыбается девушка и неверяще смотрит на парня. — Ты же пошутил, да? Мне уже шестнадцать, а не десять. Я вполне могу находиться там, даже просто для того, чтобы изучать их и их поведение. — Я не шучу. Ты поедешь туда только, когда тебе будет восемнадцать. И не годом меньше. — И у меня будет партнёр! — спорит бойкая девчушка, хмуря густые брови. — Нет, ты даже совершеннолетней не будешь, какие альфы? — закатывает глаза Юнги. — Обычные! — бьёт кулаком по столу омега. — Завтра ты едешь к отцу в Пусан. Потом вы возвращаетесь в Сеул. — А почему папа в Пусане? — Заканчивает строительство какого-то богатого проекта. — ведёт плечом альфа. — Не помню, у него спросишь. И главное, Суа. Закончи хорошо школу и поступи в университет. Если ты хочешь заниматься медициной, учись хорошо, ладно? — Да знаю я, знаю! — отвечает Суа, закатывая глаза. — Я обязательно выучусь, стану врачом и буду работать в этом лагере вместе с тобой! Юнги вздыхает и трёт глаза рукой. — Я уверен, что ты найдёшь себе работы получше, чем медсестра в лагере. — Если я захочу — буду работать там. — упрямо стоит на своём девчонка. Юнги вздыхает. — Обязательно. — всё же выдыхает он и смотрит на сестру. Опускает чемодан на пол и задвигает подальше в угол. — А ты насколько? — Суа вновь раскачивается на стуле. — Четыре недели. Пока что, я еду, чтобы просто попробовать. — Юнги смотрит на часы. — Может быть, потом я останусь там, если лагерь будет иметь популярность и нужность. Уже одиннадцать, иди в кровать, Суа. — А ты придёшь? — спрыгивает со стула Суа и обхватывает брата за талию. Она крепко прижимается всем телом к телу брата, утыкается лицом в грудь. Вдыхает любимый успокаивающий запах мяты и шепчет. — Я буду безумно по тебе скучать. — И я буду скучать, Суа. — шепчет в её волосы альфы и обхватывает руками за плечи. Поглаживает нежную кожу и шепчет в макушку. — Очень.***
Юнги выходит из машины и сразу видит у входа в лагерь Чонгука и его отца. Мин улыбается вежливо и кланяется. Альфы улыбаются в ответ и кивают. — Добрый день, Джинсан-щи. — здоровается Юнги, подходя ближе. — Рад тебя видеть, Юнги. — улыбается ему альфа и продолжает. — Только давай без «щи», я ещё не настолько старый. — он беззвучно смеётся. Мужчины пожимают руки друг другу, Джинсан кланяется слабо и говорит всё с той же улыбкой. — Мне ещё надо проверить кое-что, а вы можете располагаться. Чонгук же показал тебе здесь всё? — альфа смотрит на сына и тот кивает. — Хорошо, тогда я пойду. Юнги, если ты не был, можешь сходить на озеро. Возле лагеря. Там сейчас очень тепло. — Благодарю за приглашение, обязательно сходим. — кланяется, прощаясь, парень, и провожает мужчину взглядом. — Что за озеро? — спрашивает уже у Чонгука. Альфа хмурится, хватает его за руку и ведёт к главному дому. Как понял сам Мин, он будет жить именно там. — Так, обычное озеро. Мы будем туда ходить купаться, поэтому, ещё успеешь увидеть. — улыбается друг. — Ты, как я и говорил, будешь жить на первом этаже, главного дома. Тебе обязательно понравится твоя комната. — Я сюда приехал ради работы, а не комнаты. Но спасибо. — тепло отвечает Юнги, и здоровается с Соджином, альфой-партнёром. — Ты где живёшь? — спрашивает он у Чона, помня о том, что здесь есть коттедж Чонов. — В коттедже, с отцом. — как и ожидалось, говорит Чонгук. — Ты не будешь выбирать омегу? — интересуется Юнги, помня о том, что Чонгук очень хотел наконец найти себе пару. — Пока нет. Сейчас я должен сосредоточиться на их обучении, поэтому. А ты хочешь найти кого-нибудь? — Чонгук пропускает Юнги первого в дом и идёт за ним, одновременно здороваясь с сотрудниками лагеря. — Посмотрим. — Юнги не говорит, что ему пока не до этого. Хотя, на самом деле, очень хотелось уже почувствовать заботу и тепло, не только от сестры или друга, но и от родных рук близкого омеги. То самое тепло, возникающее в груди каждый раз, когда ты смотришь на него. То самое тепло, которое возникает, когда ты отдать за него и сердце, и душу. Но пока на это не ни сил, ни времени. Чонгук кивает понятливо и больше не задаёт вопросов. Первая смена проходит взбудораженно, но, в целом, весело и успешно. Омеги очень довольны альфами, временем, проведённым здесь, и учителями. Опытом, который они получили и незабываемыми моментами. Почти все — девственники, который очень были рады некоторое время провести со взрослыми и опытными альфами, получить сексуальный опыт и почувствовать себя нужными. Любимыми. Юнги очень полюбили юные танцоры, которые с ним научились не просто двигаться, а раскрывать собственным телом то, что скрыто внутри. Альфы оказались очень дружелюбными. Они очень быстро приняли в свою компанию обычно молчаливого спокойного Мина, и искренне были рады проводить с ним время. Чонгук же раскрывался не только, как беспечный легкомысленный парень, но и как строгий и внимательный наставник. Юнги понравилось в лагере. Те четыре недели, которые он работал тут, принесли немало приятных воспоминаний и нужного опыта в педагогики, общении с омегами. Нередко проводя время на задних рядах, пока Чонгук вёл лекцию, он слушал омег и запоминал всё, чтобы в будущем не налажать. Он проникся первыми приезжими, и даже немного был расстроен тем, что теперь они больше не встретятся. — Не переживай так. — говорит Чонгук, кладя руку ему на плечо. — Я уверен, что большинство приедет ещё не раз. Но ты прав, в первый раз расставаться всегда немного грустно. — он немного помолчал и продолжил. — Когда приедешь в следующий раз? После такой удачной поездки сюда, омег будет больше. У отца уже не помещаются все бумаги на столе. — Не знаю, меня дома ждёт Суа. Я не могу её оставить на такой большой промежуток. — отвечает хмуро альфа, вспоминая, как сестра недавно говорила с ним. Девушка сдерживала в себе всхлипы, но Юнги всё равно всё слышал и понимал. — Почему ты не можешь привезти её сюда? — спрашивает Чонгук. — Никто не будет против, если она будет тебе помогать. — Она ещё слишком маленькая для того, чтобы смотреть на пар, которые строят свои отношения и совершенно не скрываются, когда занимаются сексом. Сколько я таких поймал? Ей не стоит это видеть. — Ну ей же уже не десять. — ведёт плечом друг, хмурясь и наблюдая за верхушками деревьев, которые развиваются от несильного ветра. — Она уже наверняка знает, что это такое. — Ей только шестнадцать. — протестует Юнги. — Знать и видеть — разные вещи. — Как скажешь. — смиряется Чон и больше не заводит эту тему. — Я в следующую смену хочу попробовать найти себе омегу. — Отец не против? — смотрит на него Юнги исподлобья. Он идёт вперёд, к выходу из лагеря. В последнее время ему особо сильно нравится проводить время на тёплом озере. Чонгук полностью разделяет его вкусы, поэтому сейчас они идут именно туда. — Нет, с чего бы? — Чонгук пожимает плечами. — Он только рад будет, если я найду себе кого-нибудь. — А если ты будешь просто наставником и партнёром? — Тогда это хороший опыт общения с омегами. И в интимном плане тоже. — Чонгук вдыхает свежий воздух и улыбается. — Отец меня в этом только поддерживает. — Хорошо. А Хосок почему не здесь? — Ты шутишь? — Чонгук смотрит на его выпученными круглыми глазками, а Юнги действительно посмеивается. — Он ещё слишком мелкий. И этот пубертатный период, который проходит не без следов. Я вообще удивляюсь, как у него ещё омеги нет? — Так ему же всего. сколько? Он уже и немаленький. — улыбается Мин. — Маленький. — хмурится Чонгук. — Он дома сдержать штаны не может, что будет здесь? — Любовь? — посмеиваясь, предполагает Юнги, а Чонгук закатывает глаза. — У него в трусах любого омеги любовь. — хмуро отвечает Чон, а Юнги больше не сдерживает хохота. — В общем, пока что пусть дома сидит. — Суа говорила, что он к нам заходил. — подмечает Мин. — К ней можно. — машет рукой альфа. — Её он воспринимает только как друга, поэтому. Пойдут сейчас вместе банки грабить, или детей дворовых пугать. В такие моменты мне кажется, что Хосок всё ещё мелкий разбойник, а не уже взрослый и любвеобильный, легкомысленный альфа с вечным стояком в штанах. — Откуда такие подробности? — с несползающей улыбкой спрашивает Юнги. И ведь правда, улыбка до ушей. Чонгук только закатывает глаза на его вопрос. — Я с ним живу в одном доме, Мин. — всё же отвечает друг, а Юнги в очередной раз взрывается хохотом. Чон только вздыхает.***
— Будешь в первый раз выбирать партнёра? — шёпотом спрашивает Сольгён, сидящий рядом. — Да. Ты? — задаёт в ответ вопрос Юнги, не глядя на альфу. Он его видит впервые за весь год, который успел здесь проработать. — Да. — кивает Сольгён. — Уже выбрал кого-то? — Пока нет. — Юнги разглядывает омег, которые кажутся слишком похожими друг на друга. Манерой поведения, внешностью и голосами. Они все кажутся одной массой и Юнги хмурится, пытаясь понятЬ, как в этой куче выбрать того, кто тебе понравился хоть немного. Альфа вспоминает лекции, которые слушал от Чонгука, и старается сопоставить его слова с реальностью. Однако, эта попытка идёт крахом, и парень морщится, когда осознаёт, что выбирать никого из присутствующих не особо желает. — Ты? — Тот высокий омега с чёрными волосами и яркой улыбкой. — мечтательным голосом произносит альфа и Юнги подозрительно косится на него. — Он ещё в белой рубашке с рюшами и в джинсовых шортах до середины бедра. — некоторое время Мин сверлит Сольгёна неверящим взглядом. Во-первых, потому, что никаких симпатичных омег с тёмными волосами и в рубашке он не видел. А во-вторых, потому, что нельзя звучать настолько влюблённо только во вторую встречу. Он же даже не знает этого омегу, а уже звучит так, словно мечтает, как этот самый омега пойдёт за него замуж и будет готовить по утрам завтраки в одном фартуке на голое тело. Наверняка, сейчас он замер от прекрасного омеги, поражённый его красотой. Юнги смотрит на альфу и убеждается в своих мыслях: у Сольгёна в глазах сердечки, рот приоткрыт, а то, как громко стучит его сердце, слышит даже Мин. При этом всём, взгляда от называемого омеги он ни разу не отвёл за время их разговора. — Ты в него уже влюбился? — с шоком негромко произносит Юнги, а Сольгён шепчет едва слышно. — Только бы его никто не выбрал до меня. — Мин щурится, когда знакомый его не слышит, но решает не зацикливаться на этом. — А он тебя выберет? — с сомнением спрашивает Юнги, и смотрит на того омегу. Высокий закорелый парень стоит в центре компании других омег, улыбается ярко и что-то говорит эмоционально, после чего заливается смехом и прикрывает рот небольшой ладошкой. — Мда. — только и говорит Юнги, а со стороны слышит. — Он такой красивый… — Мин недовольно, но в то же время непонимающе косится на Сольгёна, щурится, но ничего не говорит и возвращается рассматривать омег, чтобы хоть на сотую понять, кто же из них может привлекать. На поляну заходит Чонгук. — Итак, меня зовут старший Чон. Сейчас у нас будут выборы, где омеги будут выбирать альф, в случае их отказа, альфы выбирают себе омегу, и в лучшем случае, пара засчитывается. В худшем, омеге придётся быть с тем, кто останется в конце. Это не самая приятная ситуация, поэтому, давайте будем довольно лояльны к будущим партнёрам? Омеги что-то отвечают в ответ невнятно, и Чон кивает. Юнги в этот момент думает о том, насколько друг серьёзен и сосредоточен на своей работе. Он не в первый раз заменяет отца, пока тот занят другими лагерями. Чонгук кивает и объявляет начало выборов. Юнги внимательно наблюдает за тем, как проходят выборы, пусть и делает это уже не в первый раз. Когда четвёртая пара уже сформировалась и отошла в отдельное место — тенёк под деревом, откуда открывался более красивый вид на поляну, Юнги слышит неподалёку шорохи. Позже на поляну выбегает тяжело дышащий омега, упирается руками в колени и пытается отдышаться. Его светло-салатовые волосы закрывают его лицо, поэтому Юнги не может понять, знает он его или нет. Но парень, отчего-то определённо кажется знакомым. Когда он забегает на полянку выборов, среди омег и альф появляется тишина. Недолгая, потому что непонимающий, с нотками сердитости, голос отомревшего Чонгука разрывает её. — Кто ты и почему ты так бескультурно врываешься сюда? Омега выпрямляется, и Юнги понимает, почему его голос и волосы казались отдалённо знакомыми. А заодно понимает, почему в последнее время Суа так мало упоминала своего лучшего друга. — Пак Сухо. — представляется омега и смахивает с глаз чёлку. — Прошу прощения за опоздание, и за то, что так резко вас прервал. У меня остановились часы, поэтому я не смог понять, когда стоит идти. — парень кланяется, пока Чон наблюдает за ним с прищуром. — Ты можешь встать в строй. — всё же отвечает альфа через несколько минут. — Кто следующий? — Пак Сухо, старший Чон. — невысокий омежка, стоящий рядом с ним, показывает что-то на листочке. — Мы как раз хотели искать его. — Благодарю. — коротко улыбается ему Чонгук и вновь смотрит на Сухо. — Сухо, тебе повезло. Ты пришёл как раз. Можешь выбрать себе партнёра, если он ответит согласием, вы будете пятой парой, если нет — альфа будет сам выбирать себе пару. — Юнги переводит взгляд с друга на Пака, и застывает. Омега смотрит прямо на него. Делает шаг вперёд, и, не отрывая своих карих глаз, громко произносит. — Мин Юнги. На поляне снова воцаряется тишина, а Чонгук впивается в Мина заинтересованным, но, в то же время радостным взглядом. Спустя минуту его глаза вновь становятся серьёзными, без намёка на улыбку, взгляд вопросительный, тишина — замершая, ожидающая вердикт. Юнги же сверлит тяжёлым взором Сухо. Не понимает, с чего это вдруг друг сестры появился так резко в этом лагере, да ещё и выбрал в партнёры именно его, а не любого другого взрослого и симпатичного альфу. Он настолько погрузился в свои мысли, что и забыл, что ему стоит ответить. — Юнги, ты согласен? — его водоворот мыслей прерывает голос Чонгука. Юнги смотрит на него и отвечает на автомате. — Да. Разговоры возобновляются, как ни в чём не бывало, а Юнги словно во сне, видит, как к нему подходит Сухо, берёт его за руку и тянет в тень высоких деревьев. Словно во сне чувствует аромат его кислых яблок, ощущает его тёплую ладонь в своей. Сухо молчит, ведя его к дереву, а Юнги всё же не сдерживается и громко восклицает. Благо, не настолько громко, чтобы его слышали другие. — Ты что здесь делаешь? — его голос звучит хрипло, так, что Сухо невольно зажимается. Юнги видит это, поэтому смягчается, и повторяет вопрос. — Зачем ты сюда приехал? — Чтобы получить хоть какой-то опыт в отношениях и, понять, что это вообще такое. Все тонкости, проблемы и так далее. Ты же знаешь, зачем сюда приезжают омеги, зачем спрашиваешь? — когда Сухо садится на землю и смотрит на него снизу вверх, Юнги хмурится. Их ладони расцепляются, и альфа теряет приятное тепло омежьей кожи. — А также, чтобы найти хорошего опытного альфу. — добавляет он, и глядит в глаза прямолинейно, откровенно. Омега не отводит карих глаз, смотрит в упор. — А меня зачем выбрал? — задаёт глупый вопрос Мин, а на губах омеги появляется лёгкая улыбка. Следующие слова словно бьют Юнги. — Потому что ты взрослый и опытный альфа, Юнги. Будь это не так, тебя бы здесь не было, разве нет? — улыбка становится шире, взгляд — нежнее. Парень хлопает по земле и продолжает. — Садись, чего стоишь? Юнги садится. Некоторое время смотрит на продолжение выборов, а потом всё же говорит. — Ты у меня первый. — признаётся нехотя. А потом добавляет ещё. — Партнёр, я имею ввиду. — Ты у меня тоже. — откровенно отвечает Сухо, не глядя. Несколько минут они молчат, каждый думая о своём. — Суа знает? — Юнги поворачивается к омеге, когда спрашивает, чтобы видеть эмоции того. Парень остаётся невозмутим и спокоен. — О том, что я в лагере — да. В каком именно — нет. — Сухо на него в ответ не смотрит, когда отвечает. — Ясно. — коротко говорит и смотрит на Чонгука, что-то объясняющего омегам. Выборы, можно сказать, завершились удачно. Хотя, Юнги так не особо считает, но настраивает себя на лучшее. На следующий день, когда они оба сидят на лекции Чонгука, Юнги отчётливо чувствует на себе взгляд Сухо. Пристальный, тёмный. Омега словно пытается прожечь в нём дыру, и Мин недовольно ведёт плечом, но взгляд не пропадает. Когда Чонгук задаёт очередной вопрос, Юнги не смотрит в сторону Пака, но понимает по чужому голосу, что омега отвечает. Невольно вслушивается, потому что интересно. Что может сказать омега, которого он знал несколько лет, но на самом деле, не знал от слова «совсем»? — Я хочу видеть рядом с собой спокойного, серьёзного, сильного и умного альфу. не обзятельно даже, чтобы он был супер красивым и горячим. Мне просто хочется чувствовать рядом с собой своего человека, жить с ним в уюте и любви. — негромкий голос Сухо разлетается по залу, долетая до каждого угла и каждого уха. Юнги всё же смотрит на парня, невольно замечая его привлекательность, когда он стоит вот так, с вытянутой спиной, расслабленным лицом и взглядом, который уверен в своих словах. Взглядом, который направлен всё ещё на Мина. — Я очень хочу понимания в отношениях. Поддержки и чудесного времяпровождения. Юнги не понимает, что подразумевает омега под «чудесным времяпровождением», но задумчиво отводит взор, думая. Неужели Сухо действительно просто решил узнать побольше про отношения? Альфа невольно видит двойной смысл. — Чудесный ответ, благодарю. — Чонгук хвалит омегу и позволяет сесть. — Кто ещё? Юнги слышит чужие ответы, но не вникает в их смысл. В голове застыли чужие слова: «мне просто хочется чувствовать рядом с собой своего человека, жить с ним в уюте и любви». Альфа прежде не слышал подобных заявлений. Обычно омеги были слишком просты и однообразны: «я хочу высокого альфу с хорошим телосложением и добрым нравом». Поэтому сейчас чужой ответ заставляет его думать, напряжённо крутить шестерёнки в своей головушке и напряжённо кусать губу. Когда лекция заканчивается, Юнги ждёт, пока все уйдут, чтобы остаться с Чоном наедине. Сухо некоторое время стоит у дверей, ожидая альфу. Но, когда Юнги не делает намёков, чтобы просто спуститься, Пак исчезает вслед за всеми. Юнги медленно подходит к другу, перебирающему какие-то бумаги и становится рядом. — Ну что ты? — улыбается Чонгук, откладывая что-то на полку и переводя глаза на него. — У тебя первый партнёр только, а ты уже такой загруженный и задумчивый. Что не так? — альфа скользит глазами по Мину, пытаясь понять, что же случилось, но Юнги стоит, сложив руки на груди, и хмуро уставившись в окно. Через пару минут молчания, которое Чон не смел прерывать, терпеливо ожидая ответа, Юнги всё же решает начать. — Пак Сухо. Омега. — Да, я знаю, он же вчера при мне опоздал и тебя выбрал. — медленно кивает Чонгук, хмурясь, потому что не может понять слов друга. Тот слишком напряжён для своих первых выборов, слишком много думает и мало говорит. Чонгуку показалось, что обычный омега, и Юнги волноваться не о чем, но сегодняшняя речь удивила. Сухо сразу стал выглядеть взрослее, потому что не гнался за внешностью и сексом, как некоторые. — Это лучший друг Суа. — выдавливает из себя Мин и прикрывает глаза. — Тот… самый? — удивление в голосе Чона понятно. — Ну, и что? Подумаешь, знакомый омега приехал. Так даже проще. Вы же уже немного друг друга знаете, так? Значит, сблизиться будет не так уж и сложно. — рассуждает Чонгук, и Юнги видит в его словах логику, но есть одно «но». — Я не знаю о нём ничего. Суа рассказывала что-то, но ты думаешь, я вспомню, что именно? Я знаю только, что он старше её и пахнет яблоками. Учится хорошо и любит гулять. Всё. Чонгук молчит недолгое время. — Это нормально, учитывая, сколько ты постоянно работал и учился, что ты не мог запоминать всё о нём, когда твоя сестра его упоминала. Вы же всё равно знакомы, поэтому узнать друг друга поближе проблемой точно не будет. Суа знает? — Только то, что он в лагере. В каком именно и с кем — нет. — Ну вот! Ничего страшного не случилось. Конечно, если ты ей скажешь, она удивится, но это же не будет трагедией мирового масштаба. Лучше всего сейчас — пойти к этому Сухо, позвать погулять и на прогулке узнать друг друга получше. — Ты думаешь? — со скепсисом в глазах смотрит на друга Мин. — А почему нет? — разводит руками Чонгука и покачивается с носка на носок. — Вы сблизитесь, сможете разговаривать, ты его узнаешь получше, вы сможете спокойно общаться и быть обычными партнёрами, со всеми поцелуями, обнимашками и тому подобное. Когда ты узнаешь его ближе — у тебя будет образ твоего партнёра, а не друга твоей сестры. Поэтому, просто узнай его. — Ладно. — Юнги кивает и молча выходит из актового зала. Он идёт к выходу из дома, желая найти омегу, но тот сам его находит. На ступеньках главного дома. — Ждал меня? Сухо резко оборачивается, а после тепло улыбается и кивает. — Пойдём, прогуляемся? — неловко тянет Мин, и омега снова молчаливо кивает. Когда проходит несколько минут, Юнги вновь спрашивает. — Сколько тебе лет? Прости, никогда не интересовался. Альфа вновь неловко улыбается и чешет рукой затылок. Сухо же безмятежно прикрывает глаза и отвечает совершенно спокойно, без каких-либо обид. — Восемнадцать. — Я. думал ты старше Суа на «немножко». — выдыхает шокированно альфа и таращится на Пака. — Ты красивый. — тихо признаётся он, а на тонких губах парня улыбка становится шире. — Спасибо. — благодарит он. — Ты тоже очень красивый. — Мин только кивает на эти слова и смотрит на дорогу. Далее они путь проходят в тишине, уже куда более комфортной, нежели до. Запах Сухо медленно пробирается в лёгкие, успокаивая, и через пару минут Юнги сам вдыхает его, прикрывая глаза. Пусть аромат и отдаёт кислинкой, но он приятен. Они много болтают, узнают друг друга поближе. Это действительно была необходимо для них. — Так ты уже знал меня? — спрашивает Мин. — Да. В том плане, что я часто слушал о тебе Суа, и тебя я тоже слушал, когда ты что-то говорил. — объясняет парень, сидя на скамейке и взирая на небо. — Ты мне давно нравишься. — говорит внезапно омега. Юнги хмурится непонимающе и поворачивается к парню. — Почему я об этом не знаю? — Потому, что я не хочу, чтобы ты знал? — Сухо всё же смотрит в ответ, невозмутимо и спокойно. — Или не хотел, чтобы ты знал. — Что сейчас изменилось? — не понимает Мин. — Ты теперь мой партнёр. — Пак вздыхает, словно объясняет что-то логичное и простое. — Какая разница, знаешь ты или нет? Мы всё равно останемся партнёрами и будем вместе работать над нашими взаимотношениями. Если ты не уйдёшь. Ты не уйдёшь? — на последнем слове голос дрогает, и альфа это замечает. Сухо, походу, тоже, потому что его лицо морщится от недовольства. — Нет. — тихо, но твёрдо отвечает ему Мин, прожигая взглядом профиль парня, пока Сухо продолжает смотреть на чистое небо. Омега ничего не отвечает, но Юнги видит, как дрогают кончики тонких губ в слабой улыбке.***
— Сегодня пойдём вместе на костёр? — спрашивает Юнги и ставит на стол его любимой сок с персиками. — Там будут игры для пар. — добавляет и подкладывает в тарелку омеги ещё пару оладушек со своей тарелки. Сухо поднимает на него вопросительный взгляд, но альфа не реагирует на вопрос в чужих округлившихся глазах. Пак усмехается. — А мы уже успели стать парой? — насмешливо спрашивает он, и откладывает палочки. — Мы партнёры. — поясняет Мин. — Пойдём? — Почему нет? — пожимает плечами Сухо и продолжает завтракать. — Мы уже почти две недели общаемся, ничего же страшного не будет, если мы придём вместе. — Это будет полезный опыт. — говорит Юнги, наблюдая за кушающим парнем. За все две недели, во время которых он внимательно наблюдал и изучал омегу со всех сторон, он сам не заметил, как стал заботиться и переживать за него. Сухо действительно открылся с совершенно другой стороны, нежели, когда Юнги знал его только как друга сестры. Омега оказался очень весёлым, общительным и открытым. Он мог, совершенно не скрываясь, начать говорить о какой-то неловкой теме или спросить, какие трусы сегодня надеты на альфы просто потому, чтобы составить статистику, какой цвет нижнего белья самый популярный. Юнги сначала удивлялся, но после быстро привык. С Сухо было очень интересно. Он читал много книг, изучал сразу несколько языков и увлекался несколькими хобби, не только омежьми. Парень прекрасно разбирался в машинах, видеоиграх, занимался в зале, набирая мышечную массу. Пак подрабатывал грузчиком и вечерами помогал бабушке донести пакеты до дома. Сухо был временами нежен и скромен, и Юнги искренне удивлялся, когда замечал его покрасневшие щёчки. Однако, такие моменты длились очень недолго, поскольку Сухо не привык смущаться. За эти дни они стали ближе, часто вечерами смотрели какие-то фильмы и жевали чипсы, которые многие омеги считают вредными для фигуры. С парнем было весело даже просто, когда решали обсудить лекции Чона и его смешные выражения лица на них. В подобные минуты омегу ничуть не смущало то, что ему, вроде как, нравится Юнги. Как альфа. Он продолжал быть собой, и Юнги это действительно цепляло. И Сухо в нужные моменты умел быть серьёзным. Он мог выслушать и поддержать, дать совет или сказать то слово, который значительно бы подтолкнул Юнги. Мин чувствовал в нём опору, которую искал и в которой нуждался несколько лет, после того, как погиб папа. Он нехотя, но признавал, что чувствует то самое тепло и бабочки в животе именно рядом с Сухо. Тот комфорт и стойкую опору именно рядом с ним. У омеги всегда находились важные слова и тёплые улыбки, которыми он одаривал Юнги очень редко. В те моменты альфа испытывал дикое желание поцеловать омегу в эту самую тёплую улыбку и ощутить чужой вкус на своих губах. Мин желал сжать чужое тонкое тело в своих сильных руках, прижать к себе и зарыться носом в манящую шею, чтобы вдохнуть полюбившийся аромат поглубже. Юнги хотел слушать Сухо бесконечно долго, потому что его голос завораживал, успокаивал и дарил то самое ощущение нужности. Сухо же, напротив, не подавал признаков той же симпатии или привязанности. Он оставался невозмутимым, пусть Юнги в такие моменты замечал, как тает омега и какие огоньки счастья появляются в его глубоких карих глазах. Сухо любил собирать волосы в хвост, а Юнги постоянно хотел их распустить. Потрогать, почувствовать их мягкость, понюхать, чтобы услышать их прекрасный естественный аромат и зарыться куда-нибудь глубоко, массируя чужую макушку. Сухо не нравилось краситься, а альфе только нравилась чужая истинная красота, не испорченная косметикой. Сухо часто был лишён этики, из-за чего Юнги долго наблюдал, как тот широко зевает, не прикрывая рот, а потом смущается. Сухо носил открытую одежду и Юнги не скрывал своего желания, часто гладя обнажённую мягкую кожу. Сухо почти всё время улыбался, а альфа и сам не замечал, как зависал на его широкой, счастливой улыбке и начинал улыбаться сам, что в последнее время было довольно редко. Сухо громко смеялся, иногда раздражая и мешая другим, но Юнги защищал его, когда кто-то пытался вылезать. — Тебе нравятся ракушки? — вдруг спрашивает парень, идущий позади, а альфа только непонимающе смотрит на него через плечо и неопределённо пожимает плечом. Омега этого не видит, потому что смотрит в землю, из-за чего Юнги говорит вслух. — Почему нет? — Юнги очень нравились спонтанные и странные вопросы Сухо, потому что ответы на них надо было продумывать. И иногда было совсем не ясно, что он должен на них отвечать. — Я не вижу в их существовании смысла. — говорит Пак и чуть не врезается в дерево. Рука альфы, накрывшая его плечи и не давшая удариться, останавливает. — Благодарю. — коротко благодарит парень и продолжает. — Они ничем не помогают, ничего не делают и ни для чего не нужны. Они просто лежат на берегу, и на этом смысл их жизни заканчивается. — Но ни во всех же вещах должен быть смысл. — спорит альфа. — В картинах же нет особого смысла. — Сухо молчит минуту, а потом мотает отрицательно головой. Его лицо при этом становится непривычно сосредоточенным, отчего Юнги невольно засматривается. Таким Сухо бывает очень редко, но при этом остаётся таким же привлекательным. Даже сексуальным. — Нет. — отвечает омега. — В том то и дело, что в картинах смысл есть. Духовный. А в ракушках — нет. — В ракушках тоже тогда есть. На них же узоры и свои рисунки. — Нет, картины рисуют люди, и смысл загадывают тоже они. А ракушки создаёт природа, без какого-либо смысла. — Почему природа не может закладывать смысл? — спрашивает Юнги, на что Сухо качает головой и прикрывает глаза. — Природа — это другое. — заканчивает омега, а Мин больше ничего не говорит, всё ещё не понимая смысла этого разговора, но, определённо чувствуя внутри приятное тепло. Уют. Именно так Юнги называет время и атмосферу, которая появляется рядом с этим омегой. Такого раньше не было. Это и цепляет, и пугает. Но Юнги не хочет отступать, потому что ему это точно нравится. И терять это альфа не намерен. — Во что обычно играют на посиделках у костра? — вырывает из мыслей голос парня. Юнги переводит на него взгляд. — Правда или действие, семь минут или «я никогда не». — Вы пьёте на них? — удивляется омега. — Нет. — отвечает ему Юнги, немного морщась. Особой симпатии к алкоголю у него не было. — Только сок, но чаще всего на поджопник какой, поэтому, когда ты уже сидеть не можешь, то приходиться отвечать. — альфа наблюдает за чужим лицом, которое сразу теряет заинтересованность. — Ты пробовал пить? — с прищуром интересуется, а Сухо только закатывает глаза. — Конечно, все пробовали. — скучно говорит, а Юнги щурится только больше. — И Суа тоже? — негромко, но очень строго. — Нет, конечно. — хмыкает омега. На его тонких губах играет лёгкая улыбка, на которую Юнги залипает. — Она слишком правильная для таких штучек. — Моя сестра. — гордо замечает альфа, а Сухо насмешливо приподнимает бровь. Его улыбка становится шире и он замечает. — А ты и рад. — Конечно. — кивает серьёзно Юнги, но всё же не сдерживается, и заливается хохотом вместе с Паком. — Пошли уже на лекции. — Пошли. — омега встаёт первым и забирает свой поднос с грязной посудой. Он идёт прямо к зоне выдачи, а Юнги снова залипает, изучая чужое тело сзади. Из-за коротких шорт прекрасно видны крепкие гладкие бёдра, а футболка не скрывает тонких рук и привлекательной шеи, усыпанной родинками. Альфа догоняет парня только у выхода. Сухо это замечает. — Ты что там застрял? — спрашивает без интереса, а Мин только пожимает плечом, не отвечая. Далее день они продолжают также спокойно, находясь рядом друг с другом почти каждую минуту. Сухо ради интереса решил пойти в его класс по танцам и Юнги не смог отказать ему. Он самостоятельно помогает ему расстягиваться, встать в нужную позу или сделать сложное движение. Пак схватывает всё на лету, радуется, когда у него получается, и не расстраивается, когда нет. Занятия по танцам заканчиваются довольно рано. За это время можно успеть и сходить в душ, и переодеться, и собраться на ужин. Юнги же с Сухо это время проводят в домике омеги, выгнав оттуда его соседа. Они обсуждают новинки комиксов и рубятся в игры на компе, пока до окончания ужина не остаётся пятнадцать минут. После несутся за руки к столовой, смеясь и постоянно спотыкаясь. Когда Суа звонит уже в конце ужина, Юнги говорит, что выйдет, а Пак в ответ только пожимает плечом и продолжает есть. — Ну что, братишка, совсем престал мне звонить. — громко говорит из трубки сестра и Мин чувствует, как она улыбается. — Как делишки? Уже нашёл кого-то? — Нашёл. — спустя минуту отвечает тихо Юнги и смотрит вниз, кусая губу. — И кто же это? Красивый? Умный? Приятно пахнет? — засыпает омега вопросами, а в ответ получает короткий ответ. — Да. — на другом конце слышно, как пищит девушка. — Он мне нравится. — Это же так классно! — кричит в телефон Суа, а Юнги морщится. — Вы уже целовались? Спали? — Нет. — Юнги морщится и немного думает, прежде, чем ответить. — Я не хочу сразу спать. Я хочу это сделать тогда, когда придёт время. — Ооо, как романтично! — тянет омега и снова пищит. Они разговаривают до закрытия столовой, и Юнги решает закругляться, когда к нему подходит Сухо и, вытирая губы рукой, показывает пальцами на запястье, напоминая о времени. Тогда Мин решает закругляться, а Суа пищит в третий раз, понимая, почему альфа так быстро сворачивает разговор. — Спокойной ночи! — слышит Юнги перед тем, как сбросить и отвечает. — Спокойной. — Суа? — уточняет Сухо, стоящий рядом, на что Юнги молча кивает. Они приходят к костру самыми последними. Все уже собрались и явно ждут только Юнги. Сухо приветственно машет всем и садится сбоку. Справа приземляется Юнги и тоже кивком здоровается с ребятами. — Итак, сегодня у нас игра «правда или действие». Это база, поэтому не удивляемся. — высокий омега разводит руки в стороны. — Правила объяснять никому не нужно, поэтому начинаем. Юнги не особо вслушивается в чужие слова и задания. Из-за тесносты он сидит, прижавшись своим боком к тёплому боку Сухо и буквально чувствует его волосы на своей руке. Альфа снимает с пояса кофту и накидывает на Пака, поскольку вечером становится прохладнее. Сухо смотрит коротко и кивает благодарно, улыбаясь, а Юнги улыбается в ответ и наблюдает, как омега кутуется в его вещь и втягивает его запах. Когда очередь доходит до Сухо, Мин немного напрягается. Он внимательно следит за альфой, который сидит слева от Пака и что-то шепчет ему на ухо так, что никто, кроме омеги, не слышит. Когда он заканчивает, Сухо встаёт. Юнги следит за ним узкими глазами и не ожидает, что омега упадёт перед ним колени. Пак разводит слабо его колени в стороны, а альфа глядит, не двигаясь. Он расслабляет тело, позволяет парню широко развести свои бёдра в стороны, сесть поближе и ожидает, что будет происходить дальше. Нетерпеливо кусает губу, потому что чужое лицо у своих ног выглядит слишком горячо. Особенно, когда Сухо опасно приближается к его паху, всё также не отводя своих хитрых глаз, и прикусывая сексуально тонкую губу. Юнги и боится, и ожидает дальнейших действий, затаив дыхание и неволько сжав руки на бревне. Когда он хочет задать хоть один вопрос, альфа, сидящий слева от Пака, говорит громко, разрывая ту атмосферу сексуального напряжения, что создал своими действиями Сухо. — Можешь начинать. — сообщает он, и это — всё, что слышит Юнги перед тем как… Юнги не знает, что должен начать делать омега, но точно не ожидает, что он вдруг приблизится вплотную к его телу и зубами возьмёт ткань его футболки. Всё также глядя ему прямо в глаза, Сухо тянет её вверх, приподнимаясь на коленях и оголяя альфье тело. Но Юнги не смотрит вниз. Он изучает чужое лицо, замечает похоть и желание в глазах Сухо, его насмешливую усмешку и совершенно бесстыдное выражение лица, когда, задрав ткань до подбородка, он её отпускает. Слюна тянется по подбородку вниз, оставляя влажную дорожку, зрачки расширяются, а дыхание учащается. Юнги чувствует прямо сейчас такое желание, которое не чувствовал ещё никогда до этого. Со стороны слышен свист и хлопки, смех и какие-то выкрики, но альфа не замечает. Он грубо хватает Пака за запястье, поднимает с колен и тянет в сторону его домика. Сзади свист только усиливается, оханье становится громче, но Юнги до сих пор видит перед собой чужие глаза, наполненные желанием и слюну, что медленно тянется по чистому подбородку. Сухо не успевает за ним. Он спотыкается и всё также учащённо дышит, но ничего не говорит. Позволяет вести себя. Когда они врываются внутрь, дверь захлопывается до невозможности быстро, а омежье тело прижато слишком сильно. Так плотно, что дышать становится тяжелее. Однако и дышать становится нереально, когда альфа грубо прижимается своим ртом к чужому, сминает тонкие губы своими и покусывает их. Он рукой фиксирует шею, пока второй поглаживает талию, скрытую футболкой и его кофтой. Углубляет поцелуй и рычит в него, когда Сухо пытается отстраниться, чтобы вдохнуть недостающий воздух. Позволяет всё-таки сделать вдох, а в следующий миг начинает целовать с ещё большим напором, кусая и посасывая чужой язык, губы. Они сталкиваются зубами, но альфу это не останавливает. Он дорвался. Наконец-то дорвался до желанного тела, поэтому в ближайшие минуты покидать его не собирается. Сухо ему с отдачей отвечает, сжимает чужие плечи и стоне едва слышно, когда альфа прижимает его к двери с силой. Когда отрывается и смотрит с жаждой. Переходит кусачими поцелуями на шею, оставляет метки, а Пак и не против. Откидывает голову назад, гладит альфью шею, прикрывает веки. — Хочу тебя. — рычит в пахнущую яблоками, шею, Юнги. Сухо выдавливает из себя с трудом, тяжело дыша. — Так возьми. В эту же секунду Юнги подхватывает парня на руки, сжимает ладонями огалённые бедра, несёт в спальню. Он опрокидывает омегу на аккуратно заправленную постель и нависает сверху, накидываясь с поцелуями. Стягивает через голову футболку и быстро снимает с ног спортивные штаны. Омега самостоятельно раздевается, после откидывается на подушки и раскрывается полностью, позволяя узреть альфе скрытое одеждой. В эту ночь они становятся ближе, чем когда-либо за все эти четырнадцать дней. После того, как они оба лежат на скомканной постели потные и сонные, в голове Юнги проскальзывает мысль: «А только сегодня говорил, что буду спать, когда придёт время. Возможно ли, что прямо сейчас и пришло, да?». Рядом сопящий Сухо отбивает все мысли, вызывая только нежную улыбку. Именно в ту ночь Юнги ощущает себя самым счастливым человеком. Впервые за последние годы.***
— Я люблю тебя. — выдыхает в разгорячённую кожу альфа и делает последний толчок. Он руками сжимает чужое тело, крепко держит, вжимает в себя и дышит любимым ароматом яблок. Выходит и кончает на бледный ровный живот, после чего падает уставший на подушки и пытается отдышаться. — Я хочу быть с тобой. — Я тоже очень этого хочу, Юнги. — шепчет Сухо и встаёт с постели. — Я в душ. — омега скрывается за дверью ванной комнаты, пока альфа провожает взглядом его бледную спину, усыпанную метками и укусами. Через пару минут из комнаты слышится шум воды, и Мин прикрывает веки. Встаёт, чтобы проветрить комнату, пропахшую их ароматами и насыщенным запахом секса. Скоро конец смены и это вызывает внутри необъяснимое тянущее чувство, хотя, на самом-то деле, всё лучше некуда. Юнги нашёл своего омегу, свою любовь, с которой хочет и готов уехать отсюда хоть завтра, но терпеливо ожидает конца смены. Сухо тоже согласен. Они каждый день много гуляют, разговаривают, а потом также много и животно занимаются сексом. Они любят друг друга, как уверен Юнги. И ничего страшного, что Суа об этом пока что не знает. Обязательно, как только они вернуться в город, Юнги ей об этом расскажет. Пока что не рассказал, потому что не было подходящего момента, но альфа уверен, что в будущем он это сделает. Юнги за такой короткий промежуток времени смог искренне влюбиться и привязаться к Сухо. Юнги хочет проводить с ним каждую минуту. Хочет каждую минуту видеть его рядом с собой, вдыхать его полюбившийся аромат и наслаждаться его улыбками, теплом его тела. Быть счастливым. Таким, каким себя чувствует именно рядом с Паком. То самое тепло и то доверие, которое построилось между ними, незаменимо. То, как смотрит и что делает для него Сухо — нереально. То, как меняется сам альфа рядом с ним — удивительно. Юнги решает присоединиться к омеге, пока тот ещё не закончил. Пара продолжает свою страстную ночь в душе, а после ещё раз на постели, пользуясь тем, что сосед омеги отсутствует из-за болезни. Юнги дарит всю любовь и нежность, что накопилась за множество лет, одному только омеге. Свои улыбки и признания в любви, касания и поцелуи. Он дарит всё ему. Сухо улыбается, отвечает тихо, смотрит прямо в глаза. У них — любовь. По крайней мере, так чувствует Юнги.***
— Уже завтра мы уедем отсюда. — шепчет Юнги в чужую макушку, поглаживая омежью спину. — Угу. — тихо отвечает ему Сухо и обнимает двумя руками. Они вместе наблюдает за закатом, медленно заходящим за лес, проводя свой посдений вечер вместе. Впрочем, и прошлые двадцать семь вечеров они проводили рядом друг с другом. Юнги чувствует любовь и дарит её. Игнорирует чувство волнения, сжимающее желудок и улыбается нежно своему омеге, сжимая в крепких объятиях. Словно в последний раз. Сухо обнимает в ответ и целует мягко в губы, улыбаясь слабо и прикрывая глаза от наслаждения. Они расстаются нехотя, обнимаясь и целуясь, но Юнги всё же уходит в сторону главного дома, постоянно оборачиваясь. Сухо всё также смотрит вслед, обнимая себя руками, а альфа хочет вернуться, чтобы ещё раз обнять и поцеловать. Чтобы унять то непонятное ощущение внутри. Но он этого не делает. — А где все? — Юнги открывает дверь в чужой кабинет и смотрит с непониманием и раздражением. — В смысле? — Чонгук не отрывается от документов, когда слышит голос друга и его быстрые шаги. — Где омеги? — Уехали. — отвечает Чон и всё же отрывает глаза от бумаг. Хмурится, когда видит шокированное выражение лица Мина и спешит пояснить. — Три часа назад отправился автобус обратно в город. Почему ты выглядешь так, словно впервые слышишь об этом, Юнги? — Потому что автобус должен быть в одинадцать утра? — не понимает альфа. Он. Совершенно. Ничего. Не. Понимает. — Нет, он должен был отправиться в Сеул в шесть утра. И он отправился. Вполне успешно. Я думал, Сухо сказал тебе. Вы были достаточно близки. Даже странно, что ты не проводил его. — Чонгук внимательно изучает Мина. — Что произошло? — Ничего. — еле слышно выдавливает из себя Юнги и пятится назад. — Ничего. Чонгук хмурится и хочет что-то спросить, но Юнги вылетает из кабинета. Он набирает номер Сухо, который омега дал ему, перед тем, как уехать и очень надеется, что парень просто перепутал время. Однако, чужой механичсекий голос «такого абонента не существует» возвращает его в реальность. Резко и больно ударяет всем телом об землю. Юнги раз за разом набирает номер, но автоответчик остаётся таким же, а дыра в груди — только больше. Альфа сжимает телефон в руке, а потом со всей силы швыряет в стену. Кричит, не скрываясь и падает на колени. Закрывает руками голову, воет, потому что резко вдруг чувствует себя одним в этом огромном жестоком мире и надеется лишь, что это всё — сон. Иллюзия, плод его воображения, неправда. Что Сухо на самом деле просто спит в своей постели или собирает вещи, пусть Юнги и проверил сто раз, что ни намёка на омегу в том доме больше нет. И то волнение, которое преследовало последнюю неделю, становится понятным. Но от этого не легче. Юнги всё ещё надеется, что Сухо просто ошибся одной цифрой и позвонит ему сам — потому что, Мин то, дал ему номер правильный. Юнги просто ждёт, когда поступит звонок, пусть и понимает где-то глубоко внутри, что этого не произойдёт. Боль раздирает на куски, отравляет воздух своим кислым запахом предательства. Юнги хочет вдохнуть запах любимых яблок и вваливается в бывшую комнату Сухо, но там уже всё выветрилось за те часы, пока его здесь не было. Это было явно не день назад сделано, судя по тому, как свеж и чист воздух в доме. И это заставляет выть громче, хвататься за грудную клетку, где всё ещё бьётся его страдальное сердце сильнее. Сжимать так, что дышать становится тяжелее. Уже не только морально, но и физически. Тело альфы оседает на пол капельки слёз стекают по его бледным щекам, оставляя после себя прозрачные разводы. Руки обесиленно опускаются на деревянную поверхность, а сердце замедляет свой медленный, угасающий темп. Юнги хочет умереть, потому что чувствовать такую боль невозможно. Он чувствует и боль, и предательство, и горькое одиночество, вкус которого он успел забыть за эти короткие, но такие длинные, четыре недели. Сухо подарил ему то, что не дарил и не мог дать никто. И сам же это забрал. Собственными руками вырвал из груди, смял и выбросил, как ненужный мусор. Бесполезную вещь. Юнги вспоминает, как улыбался, смеялся, заботился. Как признавался, целовал и обнимал. Как сам отдавал своё хрупкое, истерзанное сердце в руки омеги. Вспоминает, как в ответ улыбался парень, как целовал его в уголок губ, как громко смеялся и как оставлял глубокие царапины на спине. Как шептал в ответ признания, как прикасался, как любил. Как, думал сам альфа, также отдавал ему своё сердце. И как ошибся, на самом-то деле. Спустя пару часов рыданий и криков, во время которых его никто не трогал — и за это Юнги очень благодарен, Юнги понял. Понял, что они то по факту и не встречались даже. Они просто вместе проводили время, строили «отношения», но на самом деле, это всё — это была лишь учёба. Сухо же для этого и приехал. А Юнги просто тот, кто обманулся. Тот, кто поверил, что любовь реальна. Тот, кто считал, что они с Сухо — встречаются, пусть сам ни разу об этом и не сказал. Внутри так тоскливо. Слишком одиноко. Юнги любит Суа, любит Чонгука. Он их ценит и бережёт, ведь они — его семья. Но это всё равно не те чувства, не то тепло внутри, которое вызывал Сухо. Это всё не то. И от осознания такой горькой правда только больнее. Юнги не понимает, что же сделал не так. Почему все близкие люди так больно расстаются с ним? Папа, Сан-и в четырнадцать, Сухо. Да, последние два были не особо близки, но они также являлись частью его жизни и влияли на его жизнь также, как и другие близкие люди. В частности — Сухо, которого альфа планировал представить своей семье, как спутника по жизни. И Сухо не был против. Они ни раз подобное обсуждали, Юнги был щепетилен в подобных вопросах, требовал чёткости и правды — Пак давал её. Ну, или так казалось. Потому что, в конце концов, и Сухо тоже исчез из его жизни, не оставляя следов. Не считая шрамов в душе, он действительно ничего после себя не оставил. Они даже ни разу не сфотографировались. Так больно. И это был третий раз, когда Юнги оказался разбит. Собственными руками, что позволили подпустить к себе одного омегу, и отдать ему своё сердце.***
— Запомни, без меня ты никуда не выходишь и не гуляешь одна. — даёт наставления Юнги, пока ведёт машину. Альфа иногда поглядывает на сестру, что, отвернувшись к окну, кивает время от времени, не поворачиваясь к Юнги. — Ты меня слышишь? Никуда не уходишь, за пределы лагеря — тем более. — Слышу я. — недовольно отзывается Суа, всё также не глядя. Юнги только хмурится, но замолкает. Юнги вздыхает и продолжает вести машину. Сестра привычно невыносима. Потому что Юнги знает, что слушать его Суа не собирается. Когда через пару часов они приезжают, то девчонка первая выпрыгивает из машины, доказывая предположения альфы. Суа крутится с улыбкой, разглядывая высокие деревья, которых нет в городе, и симпатичных птичек, что заливались пением на тонких ветках. — Суа! — Юнги выходит из машины и забирает из багажника сумки. Он громко зовёт сестру, и та возвращается, всё также внимательно и восторженно рассматривая всё вокруг. — Я же сказал, никуда без меня не ходить! — девушка с улыбкой на лице подходит ближе, не отрывая взгляда от зелени, и становится рядом с парнем, не отвечая. Дождавшись, когда альфа наконец-то освободится, девушка бежит вперёд, с восторгом засматриваясь на небольшие, но красивые деревянные домики. — А мы где будем жить? — спрашивает она с энтузиазмом в узких карих глазах. — В главном доме. — хмуро отвечает ей альфа, идя вперёд. Внутри что-то подсказывает, что не стоило ему везти с собой сестру. — А почему не в этих домиках? — В них живут омеги, которые приезжают сюда для обучения. — Я спрошу у Чонгука, и он мне обязательно разрешит! — твёрдо говорит Суа, упирая руки в боки. Юнги вздыхает, но не отвечает. Они медленно подходят к главному дому. Смена начинается только через два дня, поэтому сейчас довольно тихо и спокойно. Вдалеке слышен смех и чужие голоса, на которые Суа постоянно поворачивается и завороженно глядит. При этом она топчется на месте, словно ей не терпится уже туда сорваться. Мин замечает это. С новым вздохом, поднимаясь по ступеням в главный дом, но говорит. — Разберём сумки, и сможем пойти познакомиться с ребятами. До начала смены ты можешь гулять здесь, но потом лучше воздержаться. Если пожелаешь — будешь ходить со мной на занятия танцев, учиться, либо наблюдать сама. Девушка кивает. Брат с сестрой расходятся по своим комнатам, разбирая вещи. Когда Юнги выходит, то на лестнице уже сидит Суа, нетерпеливо дёргающая ногой. Как только девушка замечает альфу, то вскакивает с места и с предвкушающей улыбкой пытается сорваться с места. — Беги уже. — на выдохе негромко говорит Юнги, и наблюдает, как быстро уносится тело сестры вдаль. Когда он подходит ближе, Суа смущённо сидит на бревне, разговаривая с Чонгуком, который приобнимает её за плечи, и с яркой улыбкой рассказывает что-то другим альфам. — Привет. — Юнги-хён! — к альфе подрывается подросший Хосок. — Я так скучал по тебе! — парень крепко обнимает за талию и обхватывает своими руками худощавое тело Мина. — Я хотел приехать, но Чонгук не давал! Говорил, что я слишком маленький, представляешь? — возмущённо говорит Чон, а Юнги не сдерживает улыбки. — Ужас. — только и говорит Юнги, а Хосок уже бежит к Суа. — И по тебе я скучал, Суа! Мы так давно не виделись! — Хосок налетает на девушку. — Да, ты прав. — обнимает в ответ Мин и неловко отстраняется. — Ты прям мужчиной стал. — Ещё бы. — годро глядит Хосок и выпрямляет плечи. — Я уже могу быть партнёром. И Чонгук тоже. папа открывает новую точку, где будет работать самостоятельно, а здесь оставляет за старшего Чонгука. — Правда? — девушка удивлённо смотрит на друга. — И ты не говорил? — Времени особо не было. — пожимает плечами Чон и неловко улыбается. — Ты будешь партнёром в этом году? — спрашивает у него Юнги, наклоняясь поближе. — Да. Только в эту смену. Потом я должен буду полностью взяться за лагерь. А эта смена более лёгкая, потому что точка пока что обустраивается, и отец будет мелькать тут. А ты? — Да. — Чонгук кивает на его слова и смотрит на Суа, когда задаёт очередной вопрос. Улыбается ей, поглаживает мягкие волосы и отвечает. Юнги не замечает, как садится солнце, поэтому, когда Суа говорит, что замёрзла, и хочет спать, Юнги самостоятельно уносит её в главный дом. Укладывает в постель и сам ложится, пока луна медленно восходит на ночном небе. Утром Юнги просыпается поздно. Суа ожидаемо не оказыается в своей комнате: из приоткрытой двери гуляет лёгкий ветерок, солнышко затапливает светлую комнату, кровать заправлена, некоторые вещи валяются на кресле или на полу. Косметика аккуратно собрана на туалетном столике, вместе с некоторыми книгами, которые Суа решила взять с собой, чтобы не было скучно. Мин выходит на улицу и идёт в сторону столовой. Там оказываются почти все люди, которые находятся в лагере прямо сейчас, в том числе и Суа. Девушка уже вовсю разговаривает с альфами-партнёрами, смеясь и бесконечно болтая. Юнги глядит на неё слегка настороженно, но не трогает. Садится рядом с Чонгуком, что ест в одиночестве за дальним столиком. — Чего один? — Тебя жду. — Чонгук улыбается, поднимает взгляд с тарелки. — Я боюсь, что не справлюсь. Завтра приезжают омеги, и встречать их должен я. А если что-то пойдёт не так? — Ты же раньше встречал. Значит, и завтра встретишь. — говорит Юнги. — У тебя обязательно всё получится. Ты же столько уже учишь это, изучаешь, и сколько лет ты сам преподаёшь? — Два года. — тихо отвечает Чон. — Видишь, и всё же было хорошо? Значит, и завтра, и послезавтра, и через год ты тоже справишься. — поддерживает его Мин, кладёт руку на плечо и сжимает. — Омегам ты очень нравишься, ты очень понимающий и заботливый, поэтому, с этим проблем точно не будет. А если говорить о лекциях, то ты и сам знаешь, как хорошо рассказываешь. Поэтому, переживать не о чем. Главное, будь собой. Потому что ты — самый вежливый, поддерживающий и понимающий альфа на свете. Повезёт же твоему омеге. — усмехается Юнги, вызывая лёгкую улыбку у Чонгука и его немного покрасневшие, от смущения, щёки. — Спасибо. — тихо говорит Чон, продолжая есть. Юнги кивает, и тоже начинает завтракать. Он иногда недовольно поглядывает на сестру за столиком с альфами, и всё хочет встать, чтобы пересадить её к себе, но друг вовремя останавливает. — Не стоит. Дай ей немного свободы. — кладёт руку на плечо Чонгук. — Ей всего восемнадцать. — цедит в ответ Юнги. — И что? Она же всего лишь общается с ними, а не пытается начать встречаться. — Чон невозмутимо пожимает плечом. — Тем более, если что, альфы там все хорошие. — Но они взрослые. И опытные. — хмуро говорит Юнги. — Вот и чудесно. Опытные всегда лучше неопытных. Но они не только опытные, но при этом и умные. Они воспринимают твою сестру, как знакомую и подругу, а не как омегу, поэтому волноваться точно не о чем. — С чего ты взял? — не понимает Мин. — Потому что они прекрасно понимают, что знакомиться с омегами и обучать их, они будут завтра. А сегодня — это обычный выходной, и Суа — это обычный друг, который весело проводит с ними выходной. Так ведь? — заглядывает в глаза Чон. Юнги кивает. — Вот и расслабься. Остаток дня они проводят в разных местах. Юнги больше старается не следить за ней постоянно, уходит на озеро вместе со всеми, не смотрит каждую секунду, чтобы убедиться, что она на месте. Суа, явно почувствовавшая, что Юнги не пытается загнать её, сама приходят вечером в комнату и, ласково притираясь щекой, обнимает двумя руками. — Мне нравится здесь. — шепчет она. — Спасибо, что привёз сюда. Юнги не отвечает. Обнимает её в ответ, но молчит. Перебирает пушистые волосы и напряжённо смотрит в тёмный потолок, думая о том, как скоро Суа покинет его гнёздышко, и найдёт своего альфу. Ему не хочется расставаться с самым близким человеком, пусть и понимает, что это в любом случае неизбежно. Засыпает Юнги с Суа на груди. А просыпается уже один, до сих пор чувствуя в воздухе лишь нотки её природного аромата.***
Суа слоняется без дела по главному дому, который в день приезда омег пуст и тих. Юнги ушёл ещё около двух часов назад, чтобы проверить все домики ещё раз и поговорить о чём-то с Чонгуком. Как поняла девушка, Чон будет в первый раз будет партнёром, поэтому альфа нуждается в поддержке. Суа же обошла уже весь дом задом наперёд, изучила каждый угол и совершенно не знает, что ещё можно здесь сделать. Книги читать желания нет, смотреть фильмы — тоже, но вот одно желание — пойти и изучить весь лагерь, вместе с приехавшими омегами — горит внутри. Омега гуляет по первому этажу, дует губы и очень хочет посмотреть хоть одним глазком, как будет всё проходить. Проходит ещё несколько минут, прежде, чем она срывается из дома. Быстро перескакивая ступени, она несётся в сторону входа в лагерь, потому что сил терпеть нет от слова «совсем». Девушка улыбается и уже предвкушает, заворачивая за угол высокого здания, но неожиданно резко врезается во что-то твёрдое и большое. Суа жмурится и рефлекторно хватается за этакое огромное, вкусно пахнущее восточным табаком, и отдающим кисло-сладкими нотками. Тёплые большие ладони накрывают её талию, поддерживая, а аромат кедра и мёда становится ярче. Суа открывает глаза, когда понимает, что врезалась она всё-таки не в стену. Перед взором предстаёт высокий мускулистый парень с зелёно-желтистыми волосами, собранными в хввост. Альфа молчит, глядит с интересом и всё также держит девушку своими руками. Несколько секунд Мин молчит, поражённо разглядывая незнакомого, но очень симпатичного парня и не может сдерживать собственное жедание, вдыхая приятный сладковатый аромат. Суа резко отскакивает, когда понимает, что альфа перед ней — непохожий ни на кого, кто был вчера в лагере. — Ты кто? — громко восклицает она, глядя на парня своими огромными карими глазами и закусывая волнительно розовую губу. Парень напротив легко улыбается, явно забавляясь с реакции и убирает руки в карманы тёмных шорт. — Это я должен у тебя спрашивать, принцесса. — чужой бархатный голос заставляет замереть. Девушка с неподдельным удивлением взирает на парня и невольно думает о том, что хочет ещё раз услышать его красивый голос. — Я здесь уже который год, а ты, походу, в первый раз приехала вообще. — мягкая улыбка трогает мужские пухлые губы, дотягиваясь до живых шоколадных глаз. Суа с приоткрытыми губами слушает его, не перебивая. — Если что, перекличка уже началась, и, если ты не поторопишься, то они начнут всё сначала. А там, знаешь ли, есть один очень скверный Мин, который может хоть до ночи выстраивать всех в ряд сто раз подряд, лишь бы все были на месте. После его слов Суа всё же прикрывает рот ладонью, хмурится немного и выпрямляется. Вздёргивает подбородок и смотрит снизу вверх узкими глазами с долей превосходства. Альфа приподнимает брови, когда девушка вместо того, чтобы бежать к вожатым и приехавшим омегам, остаётся на месте. Смотрит с вызовом, заставляя разгораться внутри огонёк интереса ещё сильнее. — Я не должна там быть. — утверждает она, глядя в лицо, а парень удивляется ещё больше. — Тогда где ты сейчас должна быть? — вежливо интересуется он, немного наклоняя голову набок и внимательно оглядывая омегу. Она чем-то кажется ему знакомой, но альфа никак не может вспомнить, почему. После его слова Суа сдувается. Поникает плечами, уводит глаза в сторону и бурчит что-то себе под нос. — Что? — переспрашивает парень, ничего не услышавший. — Я говорю, там я должна быть! — звонко повторяет омега и указывает куда-то в сторону главного дома. Незнакомец удивляется ещё больше. — Почему я не знаю об этом? — Откуда мне знать. — огрызается Суа и складывает руки на груди. — Я вообще не знаю, ни кто ты, ни что ты, хотя здесь уже третий день. Поэтому ты волен мне всё объяснить, пока я не ушла. Парень хмыкает и наблюдает за омегой уже с другого ракурса. Теперь она кажется ему не просто скромной девочкой, а дерзкой, и от этого милой девушкой, умеющей отстаивать свои границы. Он решает узнать её получше, поэтому вновь улыбается и говорит. — Меня зовут Ким Намджун. Я являюсь главным вожатым в этом лагере и занимаю пост в главном доме. Именно туда я сейчас и иду. Последние дни я был слишком занят, потому что готовил все документы омег и их подногодную. А ты кто такая, прекрасная леди? Суа щурится недоверчиво, поджимая губы, от чего её лисье глаза становятся ещё уже. — Мне кажется… — начинает Намджун, недоверчиво оглядывая омегу ещё раз, но она не даёт ему сказать. — Мин Суа. — вновь вскидывает подбородок и глядит с огоньками в глазах, приподнимая рыжие брови. — Вы не похожи. — рассеянно замечает альфа, а Суа улыбается и хмыкает. — Я знаю. — отвечает и смотрит ожидающе. Намджун кивает и снова натягивает улыбку на лицо, спрашивая. — Может, чай? Девушка смягчается и кивает с удовольствием. Альфа идёт на кухню в главном доме, чувствуя затылком прищуренный взгляд и вдыхая аромат дикого винограда с долей кислинки. Парень заваривает в чайнике зелёный крупнолистовой чай, добавляет дольку апельсина и ставит его на стол. Достаёт из резного навесного шкафчика чашки и сахарницу, после чего садится напротив. Суа начинает молча наливать горячую жидкость в белый, усеянный цветами сакуры, стакан и пригубляет его. облизывает губы, добавляет сахар и терпеливо ожидает. Намджун не заставляет себя долго ждать. — И когда же ты приехала? — Суа кивает довольно, когда альфа всё же задаёт этот вопрос и улыбается в чашу. — Позавчера. Вместе с Юнги. — Зачем? — парень делает глоток, и продолжает изучать девушку шоколадными глазами, в которых отражается её хрупкий силуэт и скромная улыбка. — Я всегда хотела сюда приехать, но Юнги не разрешал. — ведёт плечом и разглядывает узор на стене. — И для чего ты приехала, если не для того, чтобы найти партнёра? — интересуется Намджун, глядя исподлобья. — Просто погулять, посмотреть. Дома скучно. — хмурится девушка. — А что? Я не могу приехать просто так сюда? — Можешь, конечно. — отвечает альфа и спешит пояснить. — Я не говорю о том, что ты не можешь, просто удивлён, что сюда ещё хотят приезжать сюда. — А ты зачем делаешь это? — ставит локти на стол и опирается подбородком на ладони. — Я работаю здесь. — отвечает Ким, приподнимая уголки губ. — Сколько тебе лет? — Восемнадцать недавно исполнилось. — Тогда понятно, почему Юнги не разрешал. — улыбается понимающе альфа и кивает. — Чего? — Ты же несовершеннолетняя, а здесь куча альф, незнакомых для тебя. — Они хорошие, с ними очень весело. — лицо девушки становится недовольным. — И я же не собираюсь ни с кем встречаться или типо того. — Он просто беспокоился за тебя. — объясняет Намджун. — Сейчас ты стала взрослее, поэтому можешь быть здесь, но раньше же ты была совсем малышкой. И почему ты не была рядом с ним, когда приехали омеги? — не понимает альфа и делает глоток тёплого несладкого напитка. — Юнги сказал сидеть мне здесь. — вздыхает она. — Я так должна буду сидеть все четыре недели, представляешь? Я думала, что здесь будет хоть немножко интересно и будет, чем заняться, а тут так скучно и одиноко. — Ты просто не нашла, с кем можно чудесно провести время. — А тут таких много что ли? Юнги всё время занят, а теперь будет занят ещё больше, потому что у него есть партнёр. Хосок тоже будет занят со своим омегой, у Чонгука и без меня забот хватает. А больше я никого и знаю. — Ты теперь знаешь меня. — добавляет Ким. — Но и ты работаешь. — Если ты захочешь, я найду время провести его с тобой. — предлагает парень и смотрит, не мигая, ожидая ответ. Суа глядит с непониманием и замешательством, но молчит. Вздыхает и улыбается благодарно. — Я буду рада провести его с тобой. Ты кажешься умным и даже интересным. — неловко произносит и снова смущается, глядя на альфу из-под густых рыжих ресниц. — Буду знать. — усмехается Намджун и залипает на тонкие губы, что изгибаются в широкой радостной улыбке. Его сердце на секунду сбивается с ритма, а улыбка сама просится на пухлые губы. — Ещё чай? — неуверенно предлагает, пусть кружки до сих пор не пустые. Суа смеётся звонко и откидывает голову назад. Намджун не сводит глаз.***
Юнги начинает что-то подозревать, когда сестра больше не встречает его после долго дня. Когда больше не пристаёт к нему с вопросами, вроде «а когда ты освободишься?», «куда пойдём гулять?». Когда больше не пытается спорить, а послушно кивает и делает всё, что скажет ей брат. Когда начинает его невнимательно слушать и витать в облаках, коих не было восемнадцать лет. Когда улыбается застенчиво на его вопросы и меняет тему, но не отвечает. Они начинают отдаляться друг от друга. Впервые за всю его короткую жизнь. До этого они понимали друг друга без слов, всегда слушали и поддерживали. А сейчас сестра стремится куда-то уйти, коротко ответить или вообще промолчать. Она больше не задаёт ему никаких вопросов и не навязывается, как раньше, даруя долгожданную свободу. Но альфа не чувствует вкуса этой свободы, потому что цена — отдаление с Суа — слишком дорогая. И он это чувствует особенно сильно, когда в один единственный выходной на неделе он предлагает провести вдвоём, а Суа в ответ: «Я не хочу». Чувствует и сожалеет о том, что вообще повзолил ей приехать. В душу закрадываются сомнения. Не просто так сестра перестала видеть в нём друга, с которым можно было болтать и гулять. Не просто так отдалилась. Юнги хочет поговорить, но, каждый раз, когда пытается сделать это — получает смену темы или молчаливый уход девушки. Очередной раз заканчивается также: девушка хмурится, замолкая и пожимает плечами, после чего оставляет альфу одного на кухне. Юнги долго думает. И решает, что медлить больше нельзя. Он не сможет вечно бегать за ней, пытаясь достать ответ и сразу отступать, если Суа не хочет говорить. Так нельзя. Поэтому Мин решает поймать её и спросить напрямую, но добиться ответа. Девушка сейчас должна быть у себя в комнате, поэтому Юнги поднимается на третий этаж, медленно проходит комнаты, вслушиваясь в спокойную тишину дома. Сегодня выходной день, суббота. Уже третья суббота на счету. Обычно в такие дни никто не выходит из своих домиков, потому что третья неделя — практическая, а значит, самая интересная. Вот Юнги и хотел воспользоваться этим. Да, не судьба, походу. У комнаты Суа непривычно тихо. Альфа заглядывает внутрь, но там оказывается пусто. Юнги хмурится, не понимая, но выходит. Оглядывается по сторонам, и решает проверить этажи ещё раз. Вдруг Суа стало скучно и она пошла прогуляться. Альфа медленно спускается по лестнице, думая, где же она может быть. Юнги проходит мимо стойки регистрации, где обычно всегда сидит Ким Намжун — главный вожатый, довольно неплохой парень, весёлый, много читающий и умеющий поддержать любую тему. Мин часто общался с ним, делился жизнью, получал ценные советы и был искренне благодарен за них. Та же Суа. Альфа очень волновался и часто беседовал на эту тему с Кимом. Альфа смог донести до Юнги, что запирать сестру дома — не лучшее решение. Мин смог смириться с мыслью, что Суа уже взрослая, и иметь своего альфу и отношения в её возрасте — не плохо. Намджун всегда был на своём месте, поэтому его отсутствие вызывает вопросы, но Мин быстро отбрасывает их, понимая, что парень мог отойти просто на минутку в туалет. Поэтому Юнги двигается к дверям, возобновляя тяжкие думы. И застывая на самом пороге. Из глубины дома раздаётся высокий смех, знакомый только Юнги. Альфа медленно поворачивается обратно, не веря, что действительно его слышит и маленькими шагами идёт на звук. Спустя минуту смех раздаётся вновь, гораздо громче. Парень сворачивает у стойки регистратуры, хмурится, подходя ближе. Смутные догадки мелькают в его голове, но Юнги не хочет верить, поэтому прсото игнорирует их. Смех доносится из спальни Ким Намджуна. Юнги встаёт вплотную к двери, замирая. Он прислушивается к голосам и слышит привычный голос низкий голос Намджуна. — Я не думаю об этом двадцать четыре на семь. — тихо произносит, после чего сестричка заходится в новом приступе смеха. — Мне просто это нравится, вот и всё. — Ну да, именно поэтому ты постоянно держишь руку в штанах. — отвечает ему язвительный голос Суа. Она вновь смеётся, а Намджун бурчит что-то недовольно. Юнги хмурится, потому что не понимает смысла слов, но очень нехорошие, подозрительные версии их разговора оседают у него на подкорке мозга. — Это оче-ень полезно, ты прав. — Принцесса, твои шутки. — шепчет Намджун, а после Мин слышит шорох одежды или постели, хихиканье сестры и… чмоки? Ему действительно не кажется? Альфа напрягает слух и молит, чтобы ему просто показалось. Но… нет. Ему не кажется. Звуки поцелуев долетают до ушей, заставляют отступить на шаг и поморщиться. Юнги не может поверить в это. Не может поверить в то, что слышит. В то, что Суа отдалилась от собственного брата ради альфы. Чтобы сейчас, вместо того, чтобы гулять с ним и болтать о пустяках, она целуется в комнате Кима и хихикает поразительно тепло. Так, как хихикала только с ним. После смерти папы Суа никому не доверяла. Кроме Юнги. Ни с кем не смеялась. Только с Юнги. Ни с кем не разговаривала. Кроме Юнги. А сейчас… она всё это делает. Но не с Юнги. Мин ощущает себя брошенным. Челюсть поджимается, брови хмурятся, и всё, что хочет сейчас альфа — исчезнуть. Чтобы не чувствовать это вновь. Одиночество, предательство и боль. Юнги понимал, что его сестра уже взрослая и имеет все права на личную жизнь. Но парень не был готов к такой новости. Она свалилась на него неожиданно резко, искусно ударяя об землю, уже в который раз, и оставляя новые раны на старых. Юнги бы мог понять, если бы Суа просто поговорила. Но она не сделала даже попытки. Именно это ранит сильнее всего. Словно Юнги не достоен знать правду. Словно Юнги — это не тот человек, которому можно довериться, поделиться. Словно всё, что было между ними — сожжено до тла. Словно единственный близкий человек — Суа — предала его также, как и все ранее. Это больно. До раздирающей глотки от беззвучных криков и еле слышных хрипов. Юнги кричит внутри, пока на лице безучастная маска, а в глазах буря. Юнги кричит, идя по улице, не замечая ни пар, ни друзей, ни собственного партнёра. Мин глазами просит оставить его. омега слушается, бесшумно исчезая, и альфа снова остаётся один. Ноги сами несут в коттедж Чонгука, где каждая частичка наполнена любовью. С недавних пор. Где каждый уголок наполнен заботой и теплотой. Так, как было очень-очень давно у Юнги. И так, как никогда не было у самого Чонгука. Мин поднимается по невысоким мраморным ступеням и открывает стеклянную дверь, оказываясь внутри. В доме витает аромат кедра, смешивающейся с нотками розмарина и чабреца. Ненавязчивый запах горячего мяса вызывает тошноту, но Мин выдыхает медленно и проходи вглубь коттеджа. Он заходит на кухню, на которой видит у плиты узкую спину в белой огромной футболке, коротких шортах тёмного цвета и рассыпанные по плечам сиреневые кучерявые волосы. Омега оборачивается, ярко улыбаясь, отставляет что-то и поворачивается всем телом. Подходит ближе, здороваясь негромко, замечает выражение лица альфы и замолкает, сжимая руки в замок. Кивает сам себе, кусает тонкие губы и ставит чайник. Продолжает готовить обед, а после накрывает на стол, двигая синуюю кружку с синичками, от которой исходит пар, ближе к альфе. Садится напротив, но не начинает есть. Они сидят в уютной тишине, и Юнги думает о том, что хотел бы также. Хотел бы, чтобы его омега также готовил ему завтраки, обеды и ужины, встречал после работы, поддерживал, улыбался и радовал своей нежной улыбкой. Хотел бы, да не судьба. Через пару минут заходит Чонгук, в одних шортах, вытирающий голову полотенцем. Он замечает сидящего за столом Юнги и радостно приветствует его, но альфа только опускает голову. Чонгук хмурится и переглядывается с омегой, на что тот пожимает плечами, непонимающе глядя на парня. Чон уходит, но возвращается через минуту, одетый. Он садится рядом с другом, кладя руку на плечо и осторожно заглядывая в лицо. — Юнги, расскажешь, что случилось? — тихо спрашивает он, пока Мин напряжённо кусает губу и тяжело дышит. Ему больно. Ему страшно. Страшно, что осудят. Ведь отношения Суа — это её личная жизнь. Но альфа так не может. Не может не думать о том, что его променяли. Страшные мысли пожирают его сознания, он переваривает их внутри себя, пока внешне остаётся совершенно спокойным и равнодушным. Юнги боится. Юнги не хочет, чтобы Чонгук осуждал его. Не хочет обременять своими проблемами и мыслями, но внутри уже всё сгорает от мыслей и догадок. И никто не скажет, верны ли они. — Я. — выдавливает из себя альфа, а сам боится продолжить и оступиться. Рядом сидящий Чон крепче сжимает его плечо, и шепчет доверчиво. — Что ты, Юнги? Не бойся сказать мне. Ну же. — подталкивает. — Я поддержу тебя в любом случае, слышишь? Его слова вселяют надежду и доверие. Юнги слышит. — Суа встречается. С Намджуном. — выдыхает и кусает губы так сильно, что чувствуется металлический привкус. На лице Чонгука появляется удивление, а после непонимание. Он хмурится и спрашивает аккуратно. — Ты не знал об этом? Суа не говорила тебе? — Нет. — машет головой для убедительности. — Она не говорила мне. Она ничего не говорила. Она просто встречается с Намджуном уже хрен знает, сколько дней, а я ничего не знал. Она не доверяет мне? — поднимает на друга глаза, в которых застыли капли слёз, отражение его боли прямиком из глубин его истерзанной души. — Она отказывала мне все три недели, чтобы. быть с ним? — шепот вырывается из его приоткрытых сухих губ, пока по щекам текут слёзы. Юнги думает о том, насколько жалко и позорно он сейчас выглядит, поэтому спешит отвернуться и сглотнуть, стереть с щёк доказательства его слабости. — Нет, Юнги, наверняка она не из-за этого. — отвечает Чон невесомо обхватывая чужие запястья и мягко тянет на себя. — Не отворачивайся от меня, Юнги. — Я слабый. — шепчет хрипло и глотает новую порцию боли, рвущуеся изнутри с диким рвением, кричащую рванным голосом где-то глубоко. Пальцами раздирая внутренности, от отвращения к себе и от обиды к сестре. Она подступает всё ближе и ближе, так, что дышать становится тяжелее. Но Юнги зажимает себе рот ладонью, не позволяет ей вырваться. Метким ударом отправляет обратно, надеясь, что она там же и сгорит вместе с никому не нужной болью. Отчаянием. — Ты самый сильный, Юнги. Плакать — это нормально. Ты выражаешь свои чувства, так и должно быть. Не запирай их — потом будет только хуже. Больнее. Позволь себе выплеснуть всё, что скопилось внутри. — слова Чонгука вызывают новый приступ слёз. Они на вкус как правда, но горчат так, что хочется выплюнуть вон и забыться. Но Чонгук, сидящий рядом, ему не позволит. Юнги оглядывается — омега давно покинул кухню, оставляя их одних. Позволяя альфе показать все свои эмоции, не скрывая ничего. — Поплачь, освободись от этого. Так станет легче. Юнги прорывает. Слова Чонгук заставляют верить. Заставляют расслабиться и позволить. Слёзы, долгим временем заточенные внутри, вырываются с громким криком боли. С воем, оседающим глубоко внутри. С свободой, какую чувствует Мин, когда ревёт в чужую футболку, обхватив крепкое тело и вжимая его в себя. Друг обнимает тёплыми руками его в ответ, шепчет в макушку успокаивающие слова, гладит спину большими ладонями и качает из стороны в сторону. В этот самый момент, когда Юнги может вывалить всё, не скрывая и услышать в ответ те слова, в которых он нуждается, без какого-либо осуждения, альфа понимает, кто такой Чонгук на самом деле. Чонгук — это опора. Юнги не одинок. Рыдания становятся лишь сильнее, признания — громче. Поддержка — надёжнее. Слова, вылетающие из губ друга — ещё более успокаивающие. Юнги обнимает родное тело, цепляется пальцами за ткань и шепчет во влажную ткань одно только слово: спасибо. Мин вываливает всё, а когда внутри становится пусто — замолкает. Чонгук всё понимает без слов. Прижимает к себе ближе и молчит. Когда они отстраняются, Юнги видит в глазах друга немую поддержку и кивает. После этого начинаются все самые тяжёлые, но до боли нужные разговоры, в которых есть слова. Те самые слова, что сеяли сомнения в душе и раны на теле. Чонгук всё объясняет, не скрывает ничего, даже особо болезненных тем, касаясь всего. Чонгук говорит, говорит, говорит… Юнги слушает. Юнги впитывает. Юнги понимает. Кивает и пытается улыбнуться, всхлипывает в очередной раз и утирает сопли рукой. Чонгук улыбается мягко, наблюдая за ним, доливает в чашки воду и даёт в руки Мину. Юнги кивает благодарно, жадно выпивая воду, после отдаёт обратно и шмыгает полным носом. На кухню медленно вплывает омега, глядя на альфу с беспокойством и тревогой. Он протягивает Мину салфетки, после делае отходит к Чону и опирается на него, сложив руки в замочек у колен. Когда альфа отдаёт благодарит и отдаёт бумагу обратно, парень быстро выкидывает их и возвращается на своё тело. Юнги смотрит на него, видит чужие щенячьи глаза, в которых плещется волнение, опускает глаза на сжимающие тонкие пальцы, руки, что сплетаются с руками Чона и неожиданно весело хмыкает. Чонгук смотрит на него непонимающе, с вопросами в карих очах, омега же удивлятеся, но улыбается, радуясь, что с другом его альфы всё хорошо. — Давай покушаем, Юнги наверняка голодный. — его мягкий тихий голос обволакивает, хочется слушать до бесконечно долго, забываясь. Юнги улыбается и кивает, протирая ладонями лицо. Чонгук любовно провожает омегу, когда тот вновь возвращается к плите, чтобы положить рис в тарелки. Отодвигает стул и помогает достать с верхней полки хлеб, поглаживая кожу поясницы и придерживая, когда парень нечаенно спотыкается и чуть не падает. — А говорил, что не падаешь. — слишком громко шепчет альфа на ухо своему омеге, улыбаясь широко. Парень смотрит на него огромными от возмущения, глазами, прикоткрыв розовые губы и ненадолго застывая. Их переглядки продолжаются недолго: омега отмирает, после чего начинает бурчать что-то под нос и мотать головой, строя поражённое лицо и кривляясь. Юнги с тёплой улыбкой наблюдает за ними, не чувствуя былого желания также. Когда парочка всё же успокаивается и рассаживается по местам, начиная обедать, Юнги улыбается в тарелку, чувствуя себя спокойно и расслабленно. Когда они решают посмотреть все вместе фильм, Мин соглашается. Они включают какую-то комедию, запасаясь попкорном и чипсами. Юнги полчаса терпит хихиканья и шлепки со стороны Чонгука и его омеги, а после встаёт, уходя и негромко кидая уже у дверей: — Лобызайтесь дальше без меня, голубки. — Чонгук на его слова смеётся, откинув голову, а омега сидит, смущённый словами, утыкаясь в шею альфы и тихо шепча подобие извинений. Юнги вздыхает и выходит, надеясь переварить свои сложные мысли где-нибудь в тихом уединённом месте. Альфа гуляет до поздней ночи далеко в лесу. Он прогоняет в голове все моменты, чтобы осознать, понять и принять. В лагерь он возвращается ближе к часу ночи, утомлённый долгой прогулкой, но чувствующий себя отдохнувшим, наконец-то освободившийся от тяжких дум, терзающих и тело, и душу. На пороге спальни его встречает сестра, сидящая на его постели. Когда дверь открывается, девушка подрывается на ноги, подходит к нему глазами, в которых неприкрыто виднеется печаль и тревога. Губы искусаны, руки обхватывают его лиуо, вглядываясь. Ресницы дрожат, губы шепчат миллион вопросов. — Ты где был? — долетает до парня. — Я так волновалась, пока тебя не было. Почему ты никому не сказал, куда уйдёшь? А если бы. а если. — голос веет болью и страхом. Юнги молчит непозволительно долго, изучая глазами родное лицо, сглатывает. — Не молчи, Юнги! Я хотела погулять с тобой вечером, захожу, а тебя нет. И никто не знает, где ты! Почему ты никому не сказал? Юнги смотрит внимательно, долго. Пытается понять, что чувствует сестра. И понимает. Они же считывают друг друга с детства, понимают без единого слова. Юнги понимает. — Ты встречаешься с Намджуном. — не вопрос. Утверждение. Суа замирает, словно загнанная в ловушку. Его глаза расширяются, губы приоткрываются. Она делает несколько шагов назад, мнёт руками футболку, от которой Юнги отчётливо чувствует нотки табака и не может понять, как он раньше не замечал этого? Громкие речи девушки прерываются, время словно застывает. Она молчит, отводит взгляд и поджимает губы. — Да. — шепчет едва слышно. — Прости, что раньше не сказала. — Почему? — задаёт только один вопрос. Совершенно спокойно. Он терпеливо ждёт ответ, не торопя. Понимает. Принимает. Суа же напротив. Топчется на месте, мнётся. — Я не хотела тебя расстраивать. — раздаётся признание из глубин юной души. — Своим молчанием ты расстраиваешь больше. — отвечает Юнги и делает маленькие шаги навстречу. — Прости. — голос ломается. Суа обхватывает себя руками и сжимается. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя брошенным, но при этом не могу отрицать своих чувств к нему. Я хотела равномерно разделять время, чтобы ты не был одинок, но. ты постоянно работал, а я забылась. Прости меня. Мне жаль. — хрупкие слёзы скатываются по её щекам, губы намокают от солёной влаги. — Всё хорошо. — шепчет альфа и делает решающий шаг, захватывает в свои обьятия сестру и прижимает к себе. — Спасибо, что поделилась. — очередной всхлип становится громче на этих словах, руки сжимаются на талии Мина. Юнги поглаживает девушку по волосам, целует в макушку и шепчет. — Всё хорошо. — они стоят посреди комнаты, разбитые и растоптанные собственными чувствами, и склеенные в единое целое благодаря друг другу. — Не плачь, всё хорошо. — Юнги уже не чувствует обиду и боль. Он чувствует облегчение и радость от того, что всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо.***
На выборах Юнги был равнодушен к представителям нежного пола, молча соглашался на все предложения от омег и спокойно проводил с ними четыре недели обучения, поддерживая, давая советы и обучая. Омеги были благодарны, они с улыбками кланялись и желали хорошей работы, а после уезжали. Редко, кто мог приехать во второй или в третий раз, потому что находили свою половинку, но были исключения. Кан Сонхаль — один пример из данных омег. Ещё в первый раз он заприметил Мина и выбрал его партнёром. Юнги был не против — также, как и со всеми, он провёл четыре недели обучения и молча проводил очередного омегу в путь дорогу. Однако, Кан оказался настойчив. В следующие раз снова выбрал Юнги. Альфа был не очень-то, и против. Однако, эти четыре недели были насыщены не общением, какое должно быть у омег, приехавших сюда, а диким сексом. И не то, чтобы Мин был против. Возможно даже, что был «за» такое времяпрвоождение, и именно поэтому не отказывал Сонхалю. Но, вещам присуще надоедать, поэтому и Кан вскоре надоел. Своей настойчивостью и излишней наглостью он отталкивал, и каждые последующие разы Юнги становился всё более равнодушным к нему. Юнги прямо говорил о своих чувствах, но Сонхаль не отставал. И альфе пришлось принимать жёсткие меры, которые должны были вразуметь омегу. На следующих выборах он громко и прямо сказал о том, что не желает больше Кана видеть в своих партнёрах. Что-то неожиданно глупое вылилось из его губ, Мин даже не заметил особо, пытаясь отделаться от настойчивого парня. — Ага, надоели мне опытные, хочу взять девственника. На самом деле, ему было всё равно, кого обучать и наставлять на верный путь. Но от Сонхаля уже всё воротило внутри, настолько он неприятен ему был. И надо бы закончить этот цирк и выбрать себе нового партнёра, но Кан же не отстанет. — Зачем тебе это, Юнги? — омежий голос дрожит, но Юнги безжалостно бьёт в чужую грудь, как когда-то ударили его самого. И не раз. — Надоел ты мне, Кан. — звучит как признание, освобождающее от всего, что сдавливало и сдерживало. — Да и тебе пора бы отдохнуть от меня. — бред. По лицу Сонхаля сейчас прекрасно видно, как ему обидно, как он разочарован, потому что до этого именно он спал с Юнги. Он сейчас приехал только для того, чтобы провести с ним приятное время. А получил. внутри омеги взрываются вулканы злости и несдерживаемой обиды. На лице появляется язвительная улыбка и маска высокомерия. — А сам кого возьмёшь? Кто тут, — обводит рукой с пренебрежительным видом, не глядя на парней, омега. — Кто из них, сможет тебя достаточно удовлетворить? Разве первогодки могут сделать что-то лучше тех, кто уже несколько лет занимается этим? — Кан забывает, что когда-то и сам был таким омегой. Он хочет задеть, обидеть тут всех, потому что чувство разочарования и предательства давит. Желает выплеснуться. И оно действительно вырывается. Злостными словами и ядовитым взглядом. Ответ сам приходит ему в голову. - Потому что они не лживы. — говорит альфа, а сам думает о нём. Он же тоже был первогодкой. И? Оказался самы лживым из всех, кого Юнги когда-либо знал. Внутри уже не дёргается только от мысли про него, но неприятный осадок чувствуется на кончике языке, заставляя поморщиться. — Потому что они чисты и невинны, в отличии от тебя, Кан. — это правда. Кажется, что хоть все омеги вместе взятые будут чище Сонхаля. — И кто же? — спрашивает Кан, а Юнги неожиданно находит глазами скромного блондина, зацепившего своим природным смущением и лёгким ненавязчивым ароматом мандарин, которого и слышно не было. Юнги чувствовал его на инстинктах. И это ещё больше цепляло. Юнги помнит тот момент, когда он увидел омегу в первый раз. Чимин выглядел невинно и порочно, притягивал своими пухлыми губами и светлыми волосами взгляд, своим голосом завораживал, а застенчивостью бил без промахов, заставляя падать выдержку альфы. Мину это не нравилось. Он прекрасно понимал, какое тепло начинает ощущать в груди и ему это не нравилось. Юнги не хотел вновь чувствовать боль и предательство. Поэтому альфа был насторожен, но всё-таки сделал первый шаг. — Пак Чимин, ты согласен быть моим партнёром? — Юнги ждёт. Он терпеливо ждёт и в голове проносится мысль о том, что омега может отказать. Особенно, учитывая поведение Мина. Юнги не мог сдерживать в себе грубость. Грубость — это залог его поведения. Только так понимают. Только, когда грубы, омеги понимают и делают то, что надо им делать. Юнги привыкший быть мягким, знатно хлебнул «благодарности». Больше не хочет ощущать на языке этот горький привкус, и не будет. Чимин выглядит растерянным и безразличным. Это напрягает. Юнги хмурится, когда наблюдает за омегой. Его глаза пусты, словно он не здесь, а губы поджаты. Омега выходит вперёд и Мин повторяет вопрос, глядя с тревогой, скрытой грубостью и недовольством. Лицо парня проясняется, оживает и Юнги смотрит пристальнее. Спокойствие подкрадывается незаметно, когда он видит прояснение в карих очах парня. Его умилияет то, как Чимин краснеет, опуская голову и смущённо прикусывая голову. Юнги нервничает, потому что омега продолжает молчать. — Ты согласен, Чимин? — спрашивает с предыханием, выдыхая едва слышно и внимательно наблюдая. — Да. — трепетно, тихо, словно шелест листьев ранней весной. Его голос мягкий, маняющий, родной. Его хочется слушать. Радость заполняет грудную клетку альфы. Он кусает больно губу, чтобы не начать улыбаться глупо от собственной радости, переполняющей всё его тело. Искрящимися глазами Юнги провожает Чимина до его места и не может отвести, когда Пак уже сел и, опустив свою пушистую голову, что-то негромко отвечает хмурому Тэхёну. Тэхён сразу чем-то не понравился. Слишком громкий, дерзкий и наглый. Большинство омег тут такие. Но перед альфами они стараются вести себя послушно и скромно, а этот… словно сам лезет на рожон. Непонятно только, зачем, но не Юнги это выяснять. Он своего партнёра выбрал. Теперь оставалось только провести его по дорожке доверия и надёжности, не упав. Юнги не позволит. Весь оставшийся вечер его голова заполнена одним моментом и одним омегой, стоящим на повторе. Так хочется коснуться его волос, зарыться в них рукой, вдохнуть поглубже аромат, который Юнги пока не знает, но хочет до безумия услышать хоть капельку. Интерес манит, фантомный сладкий привкус оседает на языке. Даже Тэхён, омега, попавший не в тот лагерь, выветривается за считанные секунды, потому что Чимин вытесняет всё. Одним только взглядом и своим видом. Они встретились только два раза, а Юнги уже не о чём, кроме него, думать не желает. Юнги встаёт на следующий день рано утром, предвкушая прекрасный новый день и быстро принимает душ, переодевается и выходит из комнаты. Альфа отправляется в столовую, видит Чонгука и с искренней радостью жмёт ему руку, спрашивая, как спалось. Чон в ответ смотрит хмуро, отвечает негромко «нормально». Берёт завтрак и идёт за свой столик, не убирая широкой улыбки с лица. Он уже садится, как друг, не глядя, говорит. — Сходи, глять того омегу, который попал сюда по случайности. — Что? — Юнги поворачивается к нему. — Он сам не сможет прийти? — Зная его — нет. — Чонгук больше ничего не говорит, начиная есть, а Мин вздыхает тяжко и встаёт. — Там твой партнёр. — добавляет, а у Юнги сразу силы появляются и улыбка расцветает на тонких губах. — Я быстро! — заверяет альфа, пока Чонугк провожает его недоумённым взглядом, не понимая, что случилось с другом. Юнги ловко добирается до домика и стучит, но никто не отркывает. Возможно, они даже ещё не встали, как и предполагал Юнги, а может, и правда что-то случилось и Чонгук не зря волновались? Мин открывает дверь и входит, вслушиваясь в тишину. Из душа раздаётся звуки воды, значит, кто-то точно встал. Альфа подходит к комнате, и приоткрывает дверь. Вид застаёт альфу врасплох. Чимин стоит, нагнувшись на коленях, выгнувшись и неволньо выставив свой прекрасный зад в одних только белых трусах на обозрение. Юнги сглатывает, и уводит глаза, чтобы не смущать. В голове проносится мысль, а если бы так зашёл Чонгук или кто-то другой, но Юнги быстро отгоняет их и хрипло говорит. — Мне конечно приятно, что ты так меня встречаешь, но можно было и. — хочет продолжить о том, что ему было бы достаточно простой улыбки, но он замолкает, когда Чимин дёргается и бьётся головой об кровать. Мин хочет подойти и помочь, пожалеть, но омега, когда встаёт ровно и прижимает тапочек к груди, смотрит испуганно, зажавшись, и Мин решает повременить с касаниями. — З-зачем вы так рано пришли? — голос блондина дрожит и Юнги не может понять, почему. Разве он такой страшный? Чимин стоит, опустив голову и снова залившись от смущения краской, прикусив губу и прикрываясь покрывалом. Юнги разглядывает кокон из одеяла и давит лыбу, чувствуя внутри умиление. — Чонгук попросил проверить омегу, который вчера закатил истерику в его доме. — Юнги переступил с ноги на ногу, и натянул футболку пониже, стараясь прикрыть случайный стояк. Ну виноват он, что его партнёр выглядит так сексуально и мило одновременно? — Стучаться не учили? — чужой голос стирает улыбку и заставляет нахмуриться. Тэхён стоял одетый на пороге, с мокрой головой и опять недовольным лицом. Юнги думает о том, как можно так неузнаваемо измениться, если ты только вчера ревел и кричал? — Не думал, что альфа может так спокойно заходить в домик омег. — язвит, но уже не удивляет. Мин скучающе смотрит на него и обводит взглядом его хрупкую фигуру, скрытую одеждой. Тэхён также смотрит в ответ, скривив губы и спрашивая, что он тут делает. — Пришёл навестить одну истеричку, но у вас, кажется, всё в порядке. — усмехается криво и движется по направлению на выход. Лицо Тэхёна вновь становится угрожающим и ещё более хмурым, губы изгибаются, готовые вылить новую порцию нелицеприятных слов, но Юнги затыкает его, не желая слушать. — И хватит орать. Ты не дома, и терпеть тебя здесь никто не будет. — вышло грубо, в его стиле, но Юнги не мог по-другому. Тэхён смотрит с неприязнью, но Мин теперь обращает всё внимание на своего партнёра. Чимин всё также смущается, глядя из-под светлой чёлки, а Юнги приподнимает уголки губ в поддержке. Омега краснеет ещё больше, но глаз не уводит. До альфы долетают слабые нотки мандарина, и он старается незаметно втянуть их в себя. — Завтрак уже начался, будьте добры там появиться. — говорит резко, а в глазах нежность застыла. Он улыбается напоследок Чимин и бесшумно уходит, провожаемый тёмными глазами, пылающими от негодования и возмущения. Юнги вновь поднимается в столовую, садится рядом и докладывает: — Жив и здоров. Если огрызаться всё ещё силы есть, то жить точно будет. — коротко отвечает и начинает есть. Чонгук кивает благодарно и встаёт. Юнги доедает в одиночестве. После неспешно встаёт и двигается на выход. Заходит к своей сестре, принося ей чашку кофе и целуя в макушку. Пожимая руку Намджуну у главной стойки и поднимаясь в свою студию. Разминаясь и танцуя, он незаметно проводит время, после вспоминает, что Чонгук так и не отдал ему списки омег, которые будут заниматься танцами. Альфа принимает душ и спускается в актовый зал, застывая у дверей, когда слышит больно знакомый нежный голос. — …хочу, чтобы он чувствовал и понимал это вместе со мной, но был сильным. Хочу, чтобы мой будущий альфа не боялся своих чувств, мог говорить мне о них. Хочу, чтобы он слушал о моих. — такая откровенная правда ранит. Юнги боится, что не справится. — Хочу, чтобы он был терпеливым и понимающим. Хочу, чтобы был смелым и сильным, чтобы не делал больно мне и не давал сделать это другим. — Юнги боится, что сделает больнее всех. — Мой идеальный альфа, в первую очередь, это тот, кого я действительно могу полюбить. И эти слова вновь резко вонзаются в сердце альфы. Мин кусает губы, опустив голову и рассматривает собственные кеды. Он так и не заходит туда. Когда Чонгук после окончания приходит к нему в кабинет, Юнги ведёт себя отрешённо. Он старается не выдавать того, что слышал, пока Чонгук прожигает его насмешливым взглядом. Чонгук говорит громкие, давящие на шрамы, слова. Но они на то и шрамы, чтобы не чувствовать боли от их воспоминаний. Горечь — да, но не боль. — Сейчас ты должен быть со своим омегой, а не заниматься бумагами. Иди к нему, не разочаровывай раньше времени мальчика. — друг выходит, оставляя Юнги одного в своих думах. Юнги кусает губы, напряжённо глядя в экран ноутбука и думая. Через пару минут встаёт, медленно идёт до двери и выходит. Он не хочет разочаровывать Чимина. Мин предполагает, где может находиться омега и решает проверить площадку. По дороге видит Соджина. В голове вдруг возникает вопрос и альфа останавливается напротив Кима, глядя с вопросом. — Что не так? — не понимает Соджин и приподнимает брови. — Как романтичнее всего встретить омегу? — альфа на его слова закатывает глаза, а спустя секунду смотрит с удивлением. — Ты идёшь встречать омегу с романтикой? Я чего-то не понимаю или старый Юнги помер? — усмешка на лице Кима заставляет выдохнуть и увести взгляд. — Да. — коротко отвечает. — Ну так что? Знаешь, я не романтик, чтобы разбираться в таких вещах, но, это, вроде бы, приятно? — Юнги глядит с сомнением, но всё ещё терпеливо ждёт ответ. альфа ловит внутри желание сделать приятно Чимину. Это вновь смущает и заставляет тревожно ускорить ритм сердце, но Юнги не хочет отступать. — Заставь его упасть в твои обьятия. Это самое романтичное. — гордо произносит Соджин. Дальше Юнги не слушает, уносясь в сторону качелей. — Мда, и это вся благодарность? — хмыкает альфа и идёт дальше. Мин же, бежит словно на крыльях любви, заряжённый мыслью подарить радость и тепло. Чимина он видит сразу. Тот сидит на качелях, покачиваясь и напевая что-то под нос. Его светлые волосы развеваются на ветру. Юнги вновь ощущает на языке сладко мандариновый вкус и завороженно подходит ближе. Словить его в свои обьятия. Идея приходит сразу. И прикрытые веки омеги этому только способствуют. Альфа отдходит назад и ловко ловит доску, на которой сидит Чимин. Омега падает с них, ошеломлённо раскрыв карие глаза и раскинув руки, а Юнги ловит. В свои надёжные руки. Он обхватывает чужую талию, прижимая осторожно к себе и утыкается носом в волосы. Действительно чувствуя запах мандарин. — Ты сейчас чуть в небо не улетел. — замечает с доброй насмешкой, продолжая поглаживать омежье тело. Альфа говорит мягко, стараясь не обидеть. Он уверен, что сейчас увидит радость в чужих глазах, поэтому совершенно не готов к непониманию и даже горечи в больших чиминовых глазах. Осознание сразу бьёт в голову, когда омега спрашивает негромко, с нотками грусти. — Зачем ты это сделал? — Долбанный Соджин. Юнги отходит на пару шагов и хмурится. — Прости. Я ошибся. Мне хотелось сделать сюрприз, но, кажется, у меня не получилось. — признаётся и уводит взгляд в сторону, чтобы не видеть замешательства на лице Чимина. Омега не понимает, переспрашивает, а Юнги в ответ бормочет что-то про сюрприз и Соджина. — Нет, всё в порядке. — спешит сказать Чимин, успокаивая альфу. Парень улыбается шире. — Я рад, что ты пришёл. — Я тоже. — Может, прогуляемся? Юнги соглашается, с трепетом следуя за тонкой фигуркой в сторону цветущего леса. Альфа берёт его маленькую ладонь в свою, сжимает нежно пальцы и ведёт за собой, зная, куда лучше всего сходить. По дороге забирает с кухни корзинку с подготовленным пикником и вновь направляет. Они сворачивают у подножья леса и попадают в обьятия деревянного домика, немного большего остальных. Ставит что-то на стол и объясняет: — Лимонад. Сегодня довольно жарко. — благодарная улыбка на губах Чимина радует. Дарит тепло. Юнги предлагает посидеть и отдохнуть, но, на удивление альфы, Чимин отказывает. — Я хочу узнать о тебе что-то новое. — эти слова отдают громким ударом внутри грудной клетки Юнги, но альфа не подаёт вида. Не сейчас. — Сколько тебе лет? Юнги смотрит растерянно, но отвечает. Внутри всё трепещет. Никто до этого не интересовался его личной жизнью, кроме того, кем он работает и где живёт. Никто, даже Сухо. А тут практически незнакомый омега искренне хочет знать, где он учился, чем занимался, почему приехал в лагерь. Юнги едва успевает отвечать и сам задаёт вопросы с чистым интересом. Это настораживает, взрывает всё внутри от непонимания разве так бывает? Это цепляет и заставляет думать о нём. Юнги не скрывает своих чувств. Это даётся тяжело, но альфа перешагивает через себя. Желая попробовать ещё раз. Дать ещё один шанс этой жизни и вкусить. Время пролетает так быстро, что альфа успевает только моргнуть. Когда уже надо идти на обед, он просит Чимина хорошо поесть и прийти позже. Парень не понимает, но доверяет. Кивает и поднимается на платформу столовой беседки, пока Юнги провожает его спину умилительным взглядом. Этот парень слишком милый и очаровательный с ног до головы. Юнги хочется заграбастать его себе и оставить в собственном доме. Слишком опрометчиво. Когда альфа заходит в зал, никого нет. Юнги всё готовит к занятию, переодевается и ожидает омег. Парни весело заваливаются в студию, смеясь и здороваясь с Мином. Альфа по-отечески улыбается, хлопает их по плечам и просит переодеться. К своим ученикам Юнги всегда относился с трепетом и заботой. Как с сыновьями, которых Юнги хотел себе в будущем. Когда Чимин плавно входит, альфа не сразу замечает, увлечённый чужой растяжкой. Через пару минут Юнги вновь видит его в конце зала и неспешно двигается по направлению к нему. Он сдержан и спокоен. Как и всегда, собственно, на своём занятии. Раздаёт указания и незаметно наблюдает за блондином. Омега прекрасно растягивается, и уголки тонких губ невольно приподнимаются. Когда омега впервые не может полностью сделать упражнение и едва не рыдает горестно, обнимая себя руками, Юнги оказывается рядом. Успокаивает. Просит лечь на спину и пробует сам её растянуть, а Чимин замирает под ним. Его лицо искажается от боли и Мин быстро убирает руку с чужой поясницы, думая, где парень мог так сильно застудить её. Альфа говорит зайти позже к врачу и поднимается. Занятие продолжается спокойно, все омеги послушно выполняют его указания, и даже Кан Сонхаль, сидящий в дальнем ряду и прожигающий Чимина карими злостными глазами. Юнги не мог этого не заметить. Брови хмурятся, а губы поджимаются. После окончания альфа негромко просит его задержаться и подходит к своему столу. Начинает говорить, глядя с предупреждением и опасностью в лисьих очах. — Кан, не тебе ли не знать, каким злым и опасным я могу быть? Давай договоримся, ты не трогаешь моего партнёра — я не трогаю тебя. Будь добр держаться за своего альфу и иметь какие-либо отношения только с ним. Я тебя предупредил. — Сонхаль же, в ответ начинает вновь вилять хвостом и уламывать. Юнги не слушает, перебирая бумаги омег и не обращая внимания на отвратительно-приторный голос омеги. До того момента, пока Кан не заходит слишком далеко. — О себе говори, что хочешь. Хоть на всю округу болтай о том, с кем ты, где и когда трахался. Ты можешь поливать грязью меня, но не смей трогать Чимина. — альфа подходит ближе и угрожающе скалит зубы, пальцами предвигая за воротник потной футболки к себе. — Я не позволю тебе так о нём отзываться. — пристально смотрит, чтобы не упустить ни одной эмоции или несогласия. Сонхаль же в ответ ядовито усмехается. Дверь студии звонко хлопает. Юнги непонимающе смотрит на неё, но никого не видит. Внутрь закрадываются неприятные догадки. Альфа собирает свои вещи и выходит из студии, осматриваясь. Кан сзади ещё что-то говорит, но парень не слушает. Опускает голову и застывает: на полу валяется тонкий белый браслет с маленькими камешками и бусинками. Альфа сразу узнаёт вещь, принадлежащую его омеге и досадно поджимает губы. Он не хотел, чтобы Чимин увидел его грубым. Опять. Оставшийся день проходит без былой радости. На ужине, к собственному огорчению и к хмурому взгляду Чона, Чимина не оказывается. На следующее утро резкости удержать не удалось. Тэхён встречал его привычным недовольными глазами и поджатыми губами и альфе оставалось только рыкнуть на него в ответ, заставляя замолкнуть. Когда Юнги посмотрел на Чимина, сердце предательски дрогнуло и опустилось куда-то в пятки. — А тебе не спалось, спящая красавица? — голос нежен и мягок, как никогда раньше. Парень смахивает со лба светлые волосы и целует в лоб. — Прекрасно выглядишь, прелесть. — недолгие секунды сопровождаются молчанием и напряжённостью. Юнги вздыхает и выходит из комнаты, кинув что-то Тэхёну напоследок. В столовую он приходит понурый. Виновато жуёт губу и пытается понять, как лучше всего будет подойти к омеге. Вчера был только первый день, а уже успели сблизиться и отдалиться так, что холодом веет за километры. Чимин, игнорирующий его, очень умел и спокоен. Это Юнги замечает ещё, когда подходит сзади, и, наклоняясь, целует мальчишку в пушистые волосы, приятно отдающие сладковатым цитрусом и весенним ароматом расцветающих цветов. Чимин не реагирует, а Юнги только больше зарывается в себя, коря за то, что не доглядел. Он снова виновен. Со своим длинным языком и легкомысленной головой он забывается, из-за чего причиняет боль другим. Своему омеге. На языке горечь и сожаление. Альфа только скитается по территории лагеря, проходит немало времени в тяжёлых метаниях, когда парень видит вдалеке знакомый силуэт на качелях. Дежавю. Его сердце застывает, когда глаза видят хрупкий силуэт, летящий на землю. Юнги вовремя оказывается так близко. Успевает подставить свои руки и словить омегу, ногой придерживая качели. Он обхватывает своими руками его стройное тело, невольно прижимает к себе и утыкается лицом в его макушку. Дежавю. — Не важно, упадёшь ты или нет. Главное, чтобы рядом был тот, кто сможет тебя поймать. — слова вырывается прямиком из сердца, отдающие спазмом и болезненными воспоминаниями. — Ты поймаешь меня? — тихо спрашивает омега, заглядывая своими невозможными глазами в самую душу. Так, как не смотрел никто до. — А ты хочешь, чтобы я тебя поймал? — шепчет в самые губы, наклоняясь ближе. — Да. — альфа чувствует, как пряди его светлых волос касаются скул, приятно щекоча, пока чужие пальцы сжимаются на ткани футболки. — Тогда я всегда буду рядом, чтобы поймать тебя. — эти слова Юнги выдыхает едва слышно. Они растворяются в пухлых приоткрытых губах омеги, пока сам парень прикрывает веки. Юнги следит за дрожащими светлыми ресницами, медленно приподнимая тело Пака и наклоняя голову ниже. Чимин обвивает своими руками его крепкую шею и подставляется под его холодные губы. Эти слова вылетают из его губ и остаются в таинственной тишине пустого лагеря. Он навсегда сохранит эти бережные признания, обещая, что никто, кроме них, об этом не узнает. Никому не будет дано узнать эту великую тайну любви двух сердец. Юнги мягко прикасается к чужим губам, чувствует его подрагивающие руки и бешеное сердцебиение, выдающее с головой и опускающее глубоко в озеро юных чистых чувств. Альфа целует без напора, нежно и заботливо поглаживая изгибы омежьего тела через одежду и вдыхая любимый аромат цитруса. Когда они отрываются, альфа серьёзно заявляет. — Думаю, нам стоит серьёзно с тобой поговорить, цыплёнок. Чимин кивает согласно, и облизывает губы. Мин не сводит с них взора и глотает незаметно слюну, уводя глаза в сторону. Юнги, присевший рядом за один стол, оказывается неожиданно прямолинеен и неловкий в своих проступках. Он сожалеет — Чимин это видит. За этим столом происходят самые эмоцианальные моменты и самые сильные, завораживающее сердце, слова. Именно на этой кухне, у Юнги дома, Чимин впервые слышит просьбу, голосом, пропитанным горечью и мольбой. Юнги умоляет его не делать ему больно. Откровение пугает — Юнги видит. Но лгать альфа не в силах. Не Чимину. — И я хочу узнать с тобой, что такое любовь. Ответное признание рушит целые системы и возведённые стены, в попытке защититься. Юнги ломается, разваливается от взаимности и боится, что всё опять кончится. Однако, Чимин отгоняет эти мысли своей беззаботной улыбкой и большими яркими глазами, в которых виднеется свет. Тепло. Между ними строится доверие, которое альфа боится потерять. Он несмело признаётся в своих страхах, раскрывая душу и обнажая свежие шрамы. Рассказывает про папу, и Чимин понимает его. обнимает, согревает и не даёт думать о том, что он действительно виновен. Чимин же полностью меняет это, переворачивает весь внутренний мир, стабилизируя своими ласковыми словами и тёплыми объятиями. Пак отдаёт частичку своей души, чтобы альфа чувствовал себя нужным. Это подкупает так сильно, что Юнги вновь забывается. Но сейчас его ничего не остановит. Альфа поглощен в своих безумных чувствах, медленно охватывающих всё его тело, поглощающих без остатка. Лишь его слова сейчас нужны, лишь его касания спасают, лишь его глаза вытянут из пучины боли и безысходности. Лишь он ему сейчас нужен. — Я подарю тебе бесконечность таких моментов. Лишь Чимин должен слышать такие слова от него. Лишь Чимин должен прижиматься к нему в поиске защиты и любви. Лишь Чимин должен видеть его уязвивым и отдавать своё тепло ему. Пока Чимин будет нуждаться в Юнги, альфа будет рядом. Лишь Чимин достоин его я люблю тебя, которые не слышал никто. И пусть вселенная только попробует разлучить их. Юнги зубами вырвет у неё своего омегу.