Ключ

Закрыв глаза, Зойсайт старательно представлял себе огонь. Пытался почувствовать, как становится жарче, как по полу пробегают крохотные язычки пламени, как постепенно они увеличиваются, становятся ярче, поглощают все вокруг... Примитивный подопытный юма в окутанной защитным полем камере зевнул и довольно зажмурился, наслаждаясь теплом. Зойсайт в сердцах выругался и с силой пнул решетку. – Тебе не хватает мотивации, – подал голос Кунсайт, стоящий поодаль. – Сила внутри тебя, но ты не хочешь ее выпускать. – Но, учитель!.. – Зойсайт сжал кулаки и обернулся. – Я хочу! – Нет, – спокойно отозвался Кунсайт. – Не хочешь. Попробуй еще раз. Все это было ужасно обидно. Овладеть стихией огня оказалось гораздо сложнее, чем Зойсайт думал раньше. В отличие от легкой и послушной силы ветра, огонь капризничал: то выплескивался в самый неподходящий момент, то вовсе отказывался приходить на зов. "Может, я на самом деле не могу этого, – думал иногда Зойсайт. – Может, у меня не получится". Но каждый раз, когда его посещали такие мысли, он оборачивался и находил глазами Кунсайта. Тот смотрел спокойно и уверенно, и Зойсайт раз за разом решал, что никогда не уйдет из этого замка. Не разочарует учителя. Не даст считать себя бесполезным. Никогда. А потом терпел еще одну неудачу. Когда он тренировался в одиночку, было еще не так обидно, но под пронзительным взглядом Кунсайта провал казался совершенно мучительным. Он попробовал еще раз – на каменный пол упала россыпь искр и погасла. – М-металлия! – прошипел Зойсайт, снова пиная решетку. – Не спеши, – голос Кунсайта раздался совсем близко, заставив его ученика вздрогнуть. – Выдохни и сосредоточься. Зойсайт досадливо поморщился и кивнул, после чего медленно, очень медленно выдохнул, готовясь к новой попытке. Он уже собирался начать, когда неожиданно его плечи сжали большие сильные руки. – Сосредоточься, – повторил Кунсайт негромко, и Зойсайт почувствовал, как вдоль позвоночника сверху вниз пробежали мурашки. – Ты это можешь. Попробуй представить пошагово. Зойсайт слушал уверенный низкий голос своего учителя как будто всей кожей, чувствовал, как волоски на теле становятся дыбом. "Пошагово, – подумал он, украдкой облизывая пересохшие губы. – Отлично". Сосредоточиться на подопытном юме в камере было сложно, Зойсайту казалось, что всю его сущность заполнил мерный голос и тепло сильных ладоней на плечах. Первым шагом было повышение температуры. Зойсайт думал об огне, о том, как подопытному в камере становится жарче, но постоянно сбивался, отвлекался, чувствуя жар чужих ладоней на собственном теле и то, как во рту становится суше. Он мысленно повторил то, что говорил себе много раз до этого – что не должен думать об учителе в этом ключе. Что это унизительно. Что он не хочет Кунсайта, а хочет стать таким, как он. Дальше были искры. Кунсайт, кажется, подошел еще ближе, и теперь Зойсайт чувствовал его тепло спиной. Удивительно, но повелитель льда оказался невероятно теплым на ощупь. – Сфокусируй силу, – тихо произнес он, и, проведя ладонью вдоль руки Зойсайта, вытянул ее вперед. Казалось, что кожу запястья покалывают крохотные иголочки. Зойсайт не удержался и прикрыл глаза. Ресницы его дрожали. Искры рассыпались по полу камеры и вспыхнули крохотными огоньками. Зойсайт был почти уверен, что ничего не выйдет и в этот раз, но учитель никогда раньше не помогал ему так – не советами, а лично, своими руками, и сил возразить не нашлось. Почти обнимая ученика за плечи одной рукой, другой Кунсайт коснулся кончиков пальцев его вытянутой руки. Зойсайт почувствовал, как начинают дрожать колени. Ему хотелось откликнуться на прикосновение, взять учителя за руку, прижаться к нему спиной, откинуть голову ему на плечо... В камере вспыхнуло пламя. Разгоревшись, оно двинулось к подопытному и лизнуло его ноги. Раздался вскрик, приглушенный защитным полем. – Молодец, – Кунсайт, кажется, нагнулся и выдохнул это слово ученику в самое ухо. Зойсайт вздрогнул и прикусил губу, не различая смысл фразы, но улавливая тепло в голосе. Дыхание Кунсайта было горячим и ровным, и Зойсайт почти задыхался. Ему было жарко, внизу живота разгоралось почти болезненное возбуждение, в ушах гулко стучала кровь. Подопытный метался по камере, бился о прутья решетки совсем рядом, но Зойсайт не слышал и не замечал этого. Сгорали, осыпались пеплом ресницы и волосы. Кожа пошла волдырями и начала лопаться, лопнули губы, обнажившиеся зубы почернели от копоти. Юма кричал, но его крик не выходил за пределы защитного поля. Зато резкий, удушающий запах горелой плоти не сдерживало ничто. Зойсайт слушал стук сердца – свой и своего учителя. Мышцы ног подопытного прогорели почти до кости, ноги подломились, и он рухнул на пол, зажимая руками лицо. Глаза лопнули и потекли между пальцев. Крик оборвался. Пламя заполнило всю камеру, от жара начал трескаться камень. Уже мертвое, должно быть, тело поглощал огонь, из-под обгоревшего мяса показались кости. Кунсайт провел кончиками пальцев по ладони ученика и сжал ее в знак одобрения. Пламя взвилось до потолка, скрывая рассыпающиеся жирным пеплом останки, и опало. С тихим звоном лопнуло защитное поле. Зойсайт, тяжело дыша, открыл глаза. – Вот сейчас ты этого хотел, – заметил Кунсайт, отстраняясь и отходя к стене. Зойсайт развернулся на подрагивающих ногах, посмотрел на учителя, на едва заметную улыбку на его лице, и кивнул. – Да, – согласился он. – Хотел. И, еще раз облизнув пересохшие губы, сам расплылся в широкой усмешке.