Фесийцы любят публику

      Конечно, они все делают в доме ее родителей. Усадьба Скверны — одно из немногих мест, откуда Золотая Стража может приходить и уходить, не привлекая нежелательного внимания, в конце концов, и если есть что-то, чему Хантер научился в своей жизни, так это всегда использовать возможности, предоставленные ему.       И не похоже, что Упадки собираются сказать ему уйти . На данный момент родители Эмити - рабы Белоса; если племянник императора захочет придти и «исправить» их дочь-лесбиянку, пусть так и будет. Хех… Они, вероятно, считают это одной из немногих вещей, которые они получают от своего внезапного рабства.       Это заставляет Хантера громко смеяться, злиться, самодовольствоваться и защищать одновременно. Они не знают, что Золотая гвардия тоже лесбиянка или что он так хорошо дает их дочери-лесбиянке свою толстую лесбийскую трубку, что с таким же успехом может резать её гигантским мечом. Они слышат, как Эмити кричит и стонет, но никогда не зовет Хантера по имени, и это, очевидно, заставляет их чувствовать себя неловко, но они не осознают этого в полной мере. Они не знают, как сильно их дочь умоляет, чтобы его лесбийский член поругал ее, чтобы почувствовать, как он рассекает ее и растягивает до тех пор, пока она почти не задыхается от подавляющего ощущения.       Наверное, это к лучшему. Если бы они знали… Все могло бы запутаться.       Ну, может быть, нет. Независимо от того, что происходит с их дочерью, Хантер может сказать, что они оба просто рады быть с Императором. «И Титан, ты только представь!» Он может представить, как Одалия говорит усталому, безразличному лицу своего мужа. «Если этот мальчик обрюхатит Эмити, мы можем даже считаться членами королевской семьи!»       Разумеется, на это нет никаких шансов — беременность или благосклонность Белоса. Что, честно говоря, делает еще смешнее, когда они пытаются заставить Эмити отказаться от эликсира лунной регуляции.       Хантер обязательно приносит ей немного ради её менструального цикла и общего психического здоровья, потому что независимо от того, во что верят её родители, он любит её, но это не повредит, если они думают, что он вкладывает в неё своего ребенка. Они стали лучше её кормить и меньше травить… Это почти сделало их достойными родителями.       Его злит то, как они обращались с ней раньше, как они до сих пор готовы отдать ее кому-то, кого она, возможно, даже не хочет… Это немного разбивает ему сердце. Много. Охотник нелегко рос, но ему, по крайней мере, посчастливилось попробовать немного силы своего дяди.       Белос может быть сложной ведьмой, но он искренне любит. Он хочет, чтобы Хантер был в безопасности, счастлив и удобен — даже если то, что он стал Золотым стражем, кажется, противоречит этому. Хантер знает правду. Хотя он молод, он уже прошел через множество спасительных «косметических» операций — возможно, у него нет магии, но это не помешает ему превратить свое тело во что-то, в чем он хочет жить, и не помешает его дяде делать все в его сила помочь. Грудь Хантера плоская, видны мускулы даже там, где его ребра время от времени выглядывают из-за приступов отсутствия аппетита, а член у него определенно больше, чем, как он думал, позволит операция. Ноги и подмышки у него волосатые, но лицо чисто выбритое, он бреет лицо, а его голос теплый и хриплый, хотя и не такой низкий, как у некоторых мальчиков его возраста. Доказательства любви его Императора - единственное, что он видит в зеркале.       Он мужественный, и он подвешен, и он самая горячая лесбуха, которую Эмити когда-либо видела. Она сказала ему это однажды; Луз Носеда заставила её почувствовать, что она горит, а Хантер заставил ее почувствовать, что она и есть огонь.       Ситуация меняется, когда этот огонь внезапно становится меньше, чем метафора: кровь Эмити кипит, её тело ведьмы лихорадит от Magi Keen. Охотник никогда не испытывал этого, в отличие от большинства ведьм — он ведьма без магии, и даже если бы это было не так, его репродуктивные органы немного поменялись местами, поэтому маловероятно, что он испытал бы «страсть к спариванию», которая угрожает жизни ведьмы. .       Желчный мешок, прикрепленный к сердцу Эмити, распространяет своё волшебное тепло по всему ее телу. Она нуждается в нем.       Прошло некоторое время с тех пор, как он был свободен, чтобы навещать ее, занят работой для своего дяди и работой сопротивления с Луз, но Эду и Эм все же удается найти его. Они говорят ему, что она начала потеть и тяжело дышать за запертой дверью спальни, и что их родители вряд ли позвонят в Ковен Императора, как только поймут, что происходит.       Отправить быстрое сообщение Белосу достаточно просто, но не так просто, как первое проникновение в ее горячую, влажную дырочку. Она такая свободная, неряшливая и жаждущая, но она крепко сжимает его, сжимаясь вокруг него и умоляя о помощи. Она не могла говорить до того, как он глубоко вошел в нее, но теперь она смотрит на него и шепчет его имя.       — Больно, — говорит она ему дрожащим и тихим голосом. Ее глаза блестят, а дыхание затруднено. «Пожалуйста. Пожалуйста, остановите это».       Его сердце разрывается, когда он видит её такой измученной. Сладким поцелуем он обещает забрать всю её боль.       — Скоро тебе станет лучше, Эмити. Он вытягивается почти полностью, затем сильно ударяет их бедрами, раз, другой. — Я позабочусь о тебе, милая ведьмочка.       И он делает. О, да.       Когда лихорадка проходит, Эмити стесняется, но улыбается и благодарит его. Он говорит Белосу, что ее лихорадка длится на день дольше, чем сейчас, просто чтобы он мог остаться с ней рядом.       После этого Хантер больше не ограничивается комнатой Эмити. Он начинает чувствовать себя более комфортно, гуляя по поместью, пугая мистера и миссис Блайт своими холодными командами, дружит с озорными близнецами и помогает Эмити с домашним заданием в гостиной.       Хекссайд не требует много работы, но есть назначенные чтения, которые любит Хантер. Он часто устраивается рядом с Эмити и заставляет ее читать ему, задавая вопросы то здесь, то там, чтобы убедиться, что она усвоила информацию.       А иногда, может быть, когда он чувствует себя слишком смелым… он позволяет себе схватить свою девушку за бедра и шлепнуть ее к себе на колени. Он будет дразнить ее и спрашивать, почему она перестала читать свою книгу вслух, маска, закрывающая его лицо, заставляет его казаться самодовольным и требовательным, и она краснеет, как свекла, потому что она такая очаровательная.       И, поскольку она идеальна для него во всех отношениях, она сглотнет и продолжит читать, изо всех сил стараясь сохранить ровный голос, особенно когда он начинает ковыряться под ее юбкой, прикосновение его руки в перчатке не так сладко, как когда они одни. Однако Эмити это тоже нравится — вероятно, больше, чем она хочет признать.       Когда Хантер начинает сползать с ее леггинсов, она пищит, внезапно пытаясь оттолкнуть его руки, но он только смеется и продолжает. Если бы она хотела остановиться, то сказала бы ему, или ударила бы его, или послала бы за ним мерзость. Вместо этого она быстро сбрасывает леггинсы, но не снимает ботинки, как будто надеясь сохранить некое подобие «Нет, мы не занимаемся сексом на диване, я просто сижу у него на коленях, потею и стону, Как это делают нормальные люди»... Она, конечно, терпит неудачу, но выглядит мило в своих маленьких ведьминых сапогах, так что Хантер более чем счастлив позволить ей притвориться. Может, позже, когда они останутся наедине, он трахнет ее, не прикрывая ничем, кроме сапог.       Он говорит ей продолжать читать, начинает читать ей лекции о важности ведьмовского образования, приподнимая сзади ее платье и высвобождая свой член из униформы. Она снова пищит, когда чувствует, как он скользит по ееёзаднице, затем еще раз (громче), когда он упирается в ее вход, но покорно читает, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. Она заикающийся беспорядок, и Хантеру это нравится. Хотя трудно держать себя в руках из-за этих милых звуков, исходящих от неё, Хантер медленно продвигается, просто делая небольшие неглубокие толчки, надеясь удовлетворить её восхитительную потребность в достоинстве, чтобы она легче подыгрывала. Он бы поцеловал ее, но его маска этого не позволяет — а трахать её по дому в его униформе гораздо веселее.       Его план на какое-то время работает: Эмити становится более уверенной в себе и начинает ехать назад, покачивая бедрами в том, что по сути является прославленным трахом, сводя его с ума. Ее чтение продолжается; она говорит в основном четко (и почти ничего не запоминает, он уверен) и даже на мгновение умудряется сохранять четкое выражение лица.       Хантер все портит довольно быстро. Он довольно быстро разрушает Эмити.       Полный любви и головокруженный каким-то садистским голодом, он обнимает ее руками в нежном медвежьем объятии, раздвигая коленями её ноги. Тоном, с которым невозможно поспорить, он говорит ей: «Продолжай читать». Прежде чем она успевает возразить, он наклоняет их обоих вперед, крепко прижавшись к ней, и глубоко погружается в её идеальную пизду. Она безмолвно кричит, откидывая голову ему на грудь, и не перестает кричать, стонать громко, долго и красиво. Он не прекращает трахать её, пока кто-нибудь не прибежит проверить, не убивают ли её.       Одалия травмирована образом своей дочери, распластавшейся и пьяной в их гостиной, визжащей, скулящей и рыдающей, даже не замечая, что ее мать только что вошла в комнату, но веселый, молчаливый взмах Золотого стража в ее направлении заставляет ее выдавливая улыбку и выходя из комнаты.       Хантер чувствует себя таким чертовски оправданным.       Когда Эмити кончает, он следит за тем, чтобы они оба испачкали диванчик. Просто чтобы Упадки знали, что она его.