Успокоение

Успокоение резко настигло совёнка и пусть теперь левый глаз отсутствует, а чья-то кровь на когтях, его это больше не беспокоит,больше не нужно плакать, больше не нужно рыдать. Тушка Сумрака лежит рядом, а рядом с ним и Гильфи. Его милая и прелестная Гильфи, тельце стоит пошатываясь. Глаза выпученны, словно она увидела сатану, возможно Сорен и есть тот дьявол, но всё это разрешится чуть позже, может даже завтра самочка будет выкалывать второй глаз за смерть полярной совушки. Снег украшал столь приятную на вид кровь, нет, это не было галлюцинацией, всё это было реально. —Но.. —Безрадостные и пустые глаза устремились на него. Жалость вдруг проснулась, хотелось погладить клювом её голову говоря, что всё будет хорошо, но эти мысли прервались. —Зачем? —Одно единственное слово, но оно заставило Сорена отпрянуть и отпрыгнуть. —Зачем?! —Злость перебирала, даже и подумать нельзя было, что этот вопрос настанет. Повисла тишина, эльф подойдя к трупу, начала гладить уже видневшееся сердце, что уже перестало биться и покрылось лёгким слоем снега. Не было злости в Гильфи, даже ненависти, лишь грусть и непонимание. Отвращение резко перекрыло горло, всё равно она поглаживает его даже в этом виде. Даже в таком уродливом, хотелось ещё сильнее изуродовать тело, да бы Гильфи наконец-то перестала уделять время этому болвану. Гниющие крылья похожие на кровавое побоище будто бы так и манят, манят всем своим видом и запахом. Зачем? Почему? Хотелось выгнать все лишние мысли из своей бедной головушки, чтобы быть хорошим, а зачем быть хорошим?.. И вот бедняга лежит, не шевелится, лишь глазами ищет Гильфи, на него смотрят, и смотрят, после чего каждый хочет убить, каждый хочет расчеленить, растерзать словно обезумевшие звери,твари, которые не отдают себе отчёт в действиях, хотя. А отдаёт ли себе отчёт в действиях совёнок? Или же он просто машина для убийств, которая будет работать пока топливо не закончится? А что же есть топливо? Еда или сообвстенные мысли о всемирной ненависти, которая приносит сил ный яд в сердце, из сердца в мозг, а потом в сообвстенное "я", которое сгнило несколько недель назад? Так в жизни получается и всё бывает. Теперь мед.отсек весь украшен кровью. А на когтях красное лакомство, почему в жизни так бывает? Может, потому что—это жизнь? Теперь ему не видать чего-то хорошего, а что есть хорошо? Поэтому тот вновь берётся за крайние меры и размазывает чьи-то мозги по стене своими когтями и клювом,чтобы стать хорошим, но разве чтобы быть хорошим не нужно хвататься за тёмные мысли? Тот просто хочет быть хорошим, а глаза продолжают смотреть на него, а с когтей всё продолжает капать кровь, что потом будет капать с глаза, с головы. Как такое может быть? Как? Когда убивает.. —Гильфи! Родная! Ты где?! —Кричит, нет, даже рыдает Сорен в поисках сычика. А Гильфи рядышком, рядом лежит и похрапывает в соседнем отсеке. * Ещё один день существующий только из-за этой эмоции. Убийства стали обычным делом, но всё-таки был какой-то осадок. Он схватился за свои тёмные эмоции и убил кого-то один раз. Так получилось, схватился за эмоции, за ненависть и в жизни подобное бывает, голоса в голове говорят, что это плохо, голоса довольно похожие, похожие на кого-то плохого или хорошего в его жизни. Смотрят и наблюдают за этим. Как такое может быть? Как? Когда убивают. Когда убивают и пытают, пытают как в Сант-Эголиус, как в смехотерапии, как в самых смертельных казнях. А Сорен словно демон, демон, который убивает или же всевышний господь, который убийца и четвёртый раз убивает кого-то подряд. Но так получилось, он не хотел, или же хотел? Даже свои же мысли путаются и как такое может быть? Когда кого-то убивают, но он уже убивал? Когда? Когда убивал 20 недель назад, когда убивал 30 недель. А ничего не меняется. Почему хочется убивать? Потому что убивать хорошо, не хочется больше хвататься за ненависть, потому что все когти и клюв в крови, в грязи, в чьей-то жизни. Схватившись за гнев, он уже не Сорен, не маменькин сыночек, он самец за которым все смотрят, за которым все берут пример и все его боятся. Но разве тот не имеет права кого-то задушить своей большой лапой, он убийца. Убийца кого? Убийца многих душ, что не вернутся домой, и которых уже не будут ждать потому что не дождутся. Так получилось. Как получилось? Он воткнул палку себе в слепой глаз, потому что увидел кого-то в зеркале. Кого увидел в зеркале? Кого-то похоже, кого-то родного. И это всё? Да. Всё. Зачем? Почему? На это нет ответа. Кровь капает и оставляет красивый след в его сердце, в его отсек, что будет пахнуть гнилью, сердцем. Сердцем чьим? Сердцем Сорена, что сойдёт скоро с ума, почему? Потому что мысли слишком глухи и громки. Но почему же вся эта опера продолжается не первый день, не первый десяток недель и даже не первый век? Потому что это Сорен, который хочет быть хорошим для Гильфи, но видимо забыл, что даже сипухой ему не стать. Они ниже него, ниже высшего существа, чей глаз гниёт не первый год и хочется убить самого себя, да бы не чувствовать отвратный запах крови, который уже стал дурманом для разума, дурманом от которого хочется блевать как весной, как летом. Потому что такое в жизни бывает, потому что надо убивать. Ему не нужно убивать, но нужно убивать и что же делать? И вновь начав биться головой об стену Сорен, маленький совёнок захотел чтобы камень упал себе в голову. Почему? Потому что хочет убивать, хочет убить себя, хочет убить весь этот мир и отрубить свой же хвост, но не хочет отрубать хвостик, почему? Потому что хочет быть хорошим. Зачем быть хорошим? Потому что не хочет быть плохим. А зачем быть плохим? Это слишком много вопросов в голове, чьи-то когти теперь были в его голове, в животе. Хочется убить весь род сипух, потому что в роду был мерзавец Клудд, что посмел навредить милой Гильфи, навредить ей. Хочется выщипать свой хвост потому что им нельзя согревать родную совушку, нельзя, значит он не нужен. Если Гильфи не хочет чтобы Сорен на неё смотрел, значит надо выклевать себе глаза. На что же не пойдёшь ради неё —Сорен, спокойно. Я рядом. Я тут!—Кричала сычик. —Сорен, держись! —Ты от меня не уйдёшь?—Спокойно говорил самец, прикрыв один глаз. —Конечно же не уйду! Ты что с ума сошёл вновь ранить этот глаз?! Совсем хочешь слепой совой стать?! —остальные слова были лишь пустым гулом, его родная совушка будет рядом. Это самое главное