Вашими

Японцы знают о переработках не понаслышке. Можно даже сказать, что они знают об этом больше, чем все остальные нации вместе взятые, но скорее всего это будет обычным стереотипом, однако как в каждой шутке есть доля шутки, так и в каждом стереотипе есть частичка стереотипа. Бесподобная в своей очаровательной строгости птица-секретарь задержалась на своём месте далеко за полночь — в ночь на выходные это было обычным делом не только для того, чтобы понедельник не навалился на отдохнувшие плечи всеми отложенными делами, но и по простой причине: считалось неприличным уходить прежде своего босса, особенно когда тот настойчиво попросил её остаться для встречи особых гостей. Вашими спокойно перебирала клавишами своего рабочего компьютера, когда мимо неё прошла с ведёрком последняя мышка-уборщица. Остановившись, она низко поклонилась, обращаясь к секретарю. — Спокойной ночи и хороших выходных, госпожа Вашими. — Благодарю, — как обычно холодно и спокойно ответила Вашими. — Желаю вам того же. Не утруждаясь дальнейшими церемониями, уборщица со скрипом покатила свою тележку с припасами и шваброй дальше. Щёлкнул выключатель, и свет в офисе погас, оставляя единственным источником света монитор птицы-секретаря. Быстро выключив компьютер, Вашими села в своём кресле, наклонив голову вниз. Как по часам дверь офиса председателя совета директоров открылась, и наружу высунулся хобот. — Вашими, будь добра, будь готова встретить наших гостей. — Да, господин председатель. Дверь его кабинета закрылась, а на непроницаемом лице Вашими, казалось, проскочила улыбка. Она чуть отодвинулась в кресле, порылась в сумочке и достала оттуда маленький ключик, который сразу же отправился в незаметную скважину в нижнем ящике её рабочего стола. Сердце её ёкнуло, когда он покорно открылся и выдвинулся у её ног, обнажая своё содержимое. На первый взгляд ничего особенного: несколько свёртков в плотном непрозрачном целлофане, в котором обычно присылают посылки. Какие-то поменьше, какие-то побольше, но при ближайшем рассмотрении они оказывались на многоразовых зип-локах. Один за одним свёртки оказывались у Вашими на столе — пока она делала всё спокойно и даже немного обыденно, ведь в этом не было ничего особенного, но когда они все были на столе, она закрыла ящик и мягко встала со своего насиженного офисного кресла. Изнутри она улыбнулась и дежурно оглянулась. Никого. Сколько раз она убеждала себя снова и снова, сколько раз фантазировала, что кто-нибудь узнает её грязную натуру и, может быть даже воспользуется её положением, но каждый раз она оставалась с теми, с кем ей было назначено — чаще всего какие-нибудь старпёры из совета директоров или того похуже. Несколькими уверенными движениями она расстегнула блузку обнажая большие упругие груди в строгом чёрном лифчике, который отправился на кресло сразу же за блузкой. Вздохнув с облегчением, птица-секретарь размяла свои большие, упругие груди, ничуть не провисшие, лишившись поддержки лифчика — это отлично настраивало её на нужный лад. Тугая юбка сползла по её бёдрам к официальным туфлям, а потом, глубоко наклонившись, Вашими стянула вниз такие же чёрные и официальные стринги. Вся одежда была аккуратно сложена и повешена на спинку кресла в самом откровенном виде — так, как будто бы птица чувствовала себя как дома. Сделав пару мелких шажков, Вашими стянула оранжевые туфли и осталась за своим столом полностью обнажённой, но теперь ей предстояло одеться обратно. Она предпочитала начинать с кляпа — одной из первых игрушек, которые она завела на этом рабочем месте. Поношенный, но всё такой же блестящий, покусанный но идеально подогнанный под её клюв шарик на простеньких кожаных лямках занял своё место в клюве. Подхватив обе лямки, птичка неожиданно ловко просунула лямку в пряжку, после чего схватилась за свободный конец и резко дёрнула его — шарик втиснулся глубже, притираясь к уголкам клюва, но после дискомфорта на Вашими сразу же накатилась целая волна возбуждения. Никто не делает так туго и дискомфортно — все заботятся о ней и считают кляп какой-то игрушкой, хотя она… Она так не считала. И постепенно она начинала терять терпение, отчего раскрыла другой пакет на столе — там призывно звякнул метал, и на столе оказался широкий, плоский ошейник в четыре сантиметра шириной и идеально подогнанный для неё. Проверив наличие ключа в замке, птица-секретарь вынула его и положила в органайзер для канцелярских предметов. Встрепенув пёрышками, Вашими вытянула шею и усадила аксессуар на себя, тут же смыкая его концы сзади, но тут — они шпиндели замка не дошли друг до друга буквально несколько миллиметров. Неожиданностью это было бы для кого угодно, только не для птички. Уверенно сдавив половинки крыльями, она дожала ошейник для характерного щелчка и тут же потянула за ошейник у горла — казалось что это с каждым разом становилось всё сложнее и сложнее — под полоску стали на её шее невозможно было просунуть даже мизинчик. Ошейник немного душил свою носительницу, но для себя она уже давно уяснила что только так она сможет не забывать о том что он на ней, особенно в самые жаркие моменты. К тому же ничто так не напоминает о себе, как небольшая разминка. Вытянувшись в полный рост, Вашими потянулась, разминая своё ело для дальнейшего. Несколько раз наклонившись и почти достав кончиками пальцев до пола, птица взялась за следующий пакет, на этот раз вытряхнув из него аккуратно сложенные плотные кожаные чулки. Это были не какие-то дешёвые чулки из спандекса — нет, кроем они больше напоминали сапоги с широким раструбом и поэтому прекрасно держались на её бёдрах. Развернувшись, птичка поставила ножку на стул и, легко, с откровенным удовольствием натянула сначала один и сразу же за ним другой чулки на стройные, длинные лапки. Ступня осталась практически обнажённой, но так было надо — птица взяла самый большой пакет — из него она аккуратно извлекла лакированные чёрные туфли на огромной платформе и соответствующем каблуке, но даже это было в них не самое главное. Сделанная на заказ обувь была не так проста, как обычные туфли для стриптиза — они отражали покорную натуру секретарши и в своей сложной конструкции переплетающихся ремней и резинок имели ремень, закрывающийся на замок вокруг лодыжки Вашими. Именно ради этого ремешка вашими глубоко наклонилась к туфлям с замочком, который шёл в комплекте. Хорошенько затянув их на ножках, она защёлкнула замок. И тем, кто мало ходил на каблуках это может показаться настоящим испытанием — двадцатисантиметровые каблуки и десятисантиметровая платформа не только делали любую женщину выше и сексуальнее, но и не давали нормально ходить, но Вашими была не просто опытной в этом деле — она чувствовала себя на таких каблуках естественно и раскованно. Она уже собиралась перейти к содержимому последнего пакетика на столе, но тут двери генерального директора открылись и наружу высунулся хобот. — Вашими, ты готова? Обернувшись на этот простой вопрос, птица покорно сложила руки за спиной и уверенно кивнула своему боссу. Тот осмотрел её с головы до пят — взгляд пожилого слона скользил по изгибам её талии и подчёркнутых чулками бёдер, упругой груди и заткнутой мордашке. Вашими буквально почувствовала каких усилий ему стоит оторвать взгляд от неё и перевести на стол. — Это не всё? Вашими спокойно кивнула. Деталь была малозначительная и скорее опять же для неё, а не для гостей. — Что ты не надела? Секретарша не растерялась ни на секунду — развернувшись к своему директору спиной, она наклонилась практически параллельно полу и спокойно раздвинула перед начальником ягодицы, обнажая ухоженное и пустое подхвостье. — А, пробка. Нет-нет, ты должна быть заткнута — это не настолько важный гость, чтобы позволить ему лезть в твою попку, дорогая. Позволь я помогу тебе… Вашими покорно кивнула и звонко вытряхнула на свой стол тяжёлую чёрную пробку для своей маленькой дырочки под хвостом. Железо призывно звякнуло по лакированому столу — это была чёрная, строгая пробка немного нетрадиционной формы без всяких кристалликов и украшательств на видимом торце. Вместо этого там была ещё одна замочная скважина, которая при повороте ключа раскрывала внутри пробки целый веток прочных пластин — так пробка значительно увеличивалась в размерах у основания, делая невозможным её добровольное извлечение. Слон соверешнно спокойно взял её в руки, проверил механизм запирания и неожиданно романтично поднёс её к заткнутой мордашке Вашими, подставив её кончик под капающие с её клюва слюни. Директор был терпелив — ушло почти три минуты на то чтобы жидкость покрыла хотя бы немного поверхности пробки. Вашими так же терпелива стояла, согнувшись в самой откровенной позе, разводя свои ягодицы в стороны, и когда слон решил что смазки хватит, незаметно для остальных зажмурилась, предвкушая своё первое на эту ночь проникновение. Оно получилось неожиданно грубым и болезненным и слону удалось даже выдавить из птички несколько сдавленных и приглушенных кляпом криков, разминая её нежное колечко под хвостиком, пока он медленно водил его туда-сюда, и наконец-то не усадил его внутри полностью. Ключ провернулся в ней туго, с откровенным усилием, но в этот момент Вашими насколько могла широко распахнула свои глаза, которые чуть ли не полезли на лоб от боли и намного более приятных ощущений наполненности. С уголка глаза скатилась одинокая слезинка, но позы она не поменяла. — Вроде готово, — заключил директор, пошатав игрушку внутри, чем вызвал приятный спазм, прокатившийся по телу Вашими. Секретарша позволила себе подняться — не сразу, так как к пробке ещё надо было привыкнуть, да и ощущение что она вот-вот выпадет, или наоборот — провалится внутрь её не покидало. К откровенному и практически нескрываемому удовольствию слона, наблюдавшему за ней, ей составило немалых усилий попросту сдвинуть свои ножки, а в таких туфлях на таком каблуке это было жизненно необходимо. Постепенно, перебирая мелкими переставными шажками, секретарша всё-таки стиснула бёдра, по которым уже текла её естественная смазка, и повернулась к боссу лицом. — Идём, — сказал ей пожилой слон, даже не дотрагиваясь до поводка. Он был для гостей.