Послушай, дитя, легенду мечты

      Послушай, дитя, легенду мечты       Поймешь ее сначала       И путь узнаешь ты       «На деле оказалось сложнее», — подумала про себя Элизабет Эпплгейт, завершая вышивку на гобелене последними стежками. Все это время она размышляла о «легенде», которое когда-нибудь привела бы кого-то к спрятанному золоту.       Она время от времени перечитывала рифмы, чтобы лишний раз убедиться в их складности и достойности, пока в конце концов не сочла, что они действительно являлись таковыми; однако она не оставила никаких указаний, откуда и как начать. В стихотворении говорилось, что делать с рубином и глазом феникса, как только тот будет найден, но не было никакой уверенности, догадается ли кто-нибудь до этого. По правде сказать, она и не собиралась так просто выкладывать все свои тайны. На полотне было достаточно подсказок. И, конечно, она не могла допустить, чтобы поиски были слишком легки. Девушка творила ради Диего, которого она любила больше всего на свете.       «Диего», — с любовной нежностью подумала она.       Лиззи отложила шитье и подошла к окну, как она обычно делала, когда думала о нем. В ее комнате — китайской, как ее назовут спустя много лет — было окно, выходившее на подъездную дорогу, что вела к «Золотой Гардении». Это место ей нравилось куда больше, чем предыдущая гостиница под их управлением «Чайноис», вероятно, потому, что нынешняя точнее соответствовало ее представлениям и ожиданиям. Кроме того, она могла смотреть в окно и следить за гостями, кто и когда приезжает.       И когда приезжает Диего.       Когда она закрывала глаза и старательно напрягала воображение, то будто бы действительно слышала его лошадь, мчащуюся галопом вверх по подъездной аллее. Отойдя от окна, Элизабет вернулась к работе. Свеча уже начинала гаснуть, а гобелен нужно было закончить при свете.       Погруженная в работу Элизабет снова мысленно прошла по всему этапам пути. Рубин был спрятан в шкатулке в форме пирамиды, для ее открытия нужен был золотой иероглиф, который хранился в секретном отсеке на главной лестнице, последовательность для перил лежала в подвале, мелодия для шкафа с пианино находилась в ее письменном столе, и ключик от стола — здесь, в ее комнате. Все начиналось и заканчивалось в этом месте. Она улыбнулась при мысли, что все получалось складно. Каждый шаг направлял к следующему, что, на самом деле, упрощало поиск сокровищ.       Трудности могут возникнуть только в начале пути.       Когда десять дочерей объединяться в мире       Когда откроется шкатулка с цифрой четыре       Элизабет затянула последний узелок и подняла гобелен на расстояние вытянутых рук, чтобы взглянуть на него издали. Она улыбнулась и удовлетворенно кивнула: панно было закончено. Завтра она попросит кого-нибудь прочно закрепить его к стене у двери. На этом ее работу можно считать завершенной.       Перекинув полотно через спинку стула у камина, она подошла к другому, висевшему рядом с ее кроватью. Лиззи отвела ткань в сторону и быстро набрала комбинацию из китайских символов на замке, а затем один из иероглифов, который также упоминался в рифме. Она задалась вопросом, придет ли кому-нибудь в голову связать слова в стихотворении с этим сейфом, и вообще найдут ли его, но затем пожала плечами и сказала себе: «Время покажет».       Когда дверца сейфа отворилась, девушка сразу же потянулась к трем сложенным листкам бумаги. Двое из них были письмами от ее возлюбленного Диего. Он не часто писал ей — предостережение на случай, если письма перехватят. Попади они в чужие руки — Лиззи тут же потеряла бы свою репутацию, а Диего отправился бы в тюрьму. То, что он подписал одно из писем «Эль Дьябло», было самым рискованным с его стороны. Этот поступок она до сих пор настойчиво не одобряла, однако понимала, что остановить его не сможет.       Он был таким, каким был, Диего Вальдез, также известный как Эль Дьябло, бандит. Он был опасным человеком, авантюристом, самым известным бандитом Калифорнии. Ему приходились по душе сложные задачи, поэтому Элизабет намеренно усложнила путь к золоту, чтобы испытать его, когда вернется. В ином случае он бы стал насмехаться над ней. Хотя, наверное, он все равно так сделает, сказав, что найти сокровище было легче простого, а ей следовало бы придумать что-то потруднее, а она лишь улыбнется, согласившись с ним, поздравит и поцелует его. То, что он отдал ей золото на хранение, само по себе было огромным риском, и она сама это знала, но… Не смогла не помочь тому, кого любила, хотя это и противоречило ее предчувствиям — она сделала это из-за любви.       Она прикоснулась к третьему листку бумаги — их свидетельству о браке. Это была очень маленькая частная церемония: они вдвоем, трое свидетелей и священник. Элизабет знала, что так будет безопаснее для них обоих, никто не должен знать, что они как-либо связаны. В тот день они поклялись друг друг. Она пообещала, что сделает для него все, что угодно, но тогда еще не понимала, что это значит, пока не стало слишком поздно. Она согласилась спрятать золото, хотя это и нарушало ее моральные принципы, в надежде, что после этой грандиозной кражи он станет честным человеком. Она искренне верила в это, иногда казалось, что эта надежда и была всем, что ее удерживало рядом с ним. Она закрывала глаза и молилась Господу Всевышнему, только бы ее любимый поскорее вернулся к ней, был готов остепениться, чтобы они могли громко объявить о своем союзе и прожить остаток своей жизни вместе в «Гардении». Это была глупая мечта, она это понимала, но тем не менее продолжала верить.       Лиззи вернула бумаги обратно в тайник и плотно заперла его, прежде чем лечь на кровать. Ее взгляд снова упал на поэму, и она вздохнула.       «Как же нелегко жить двойной жизнью», — подумала она про себя. «Не представляю, как он это делает».       Элизабет задула свечу и закрыла глаза. Утром просыпалась Лиззи Эпплгейт, известный автор песен и актриса, владелица «Золотой Гардении», играющая роль любезной хозяйки в ожидании гостей. Но по вечерам она становилась Элизабет Вальдез, любимой женой Диего Вальдеза, и на данный момент двух жизней ей было достаточно.       Когда глаз феникса ты сможешь взять       Когда птица огня сможет видеть опять

***

      Эбби всегда была уверена, что, если в этом доме и было что-то странное, так это полуслепой феникс на лестнице. Ей совсем не нравились эти головы птиц на перилах, они выглядели жутковато даже для нее. Особенно одноглазый, которому не хватало рубина. Насколько ей было известно, она единственная, кто вообще заметил это — у нее в какой-то степени было обсессивно-компульсивное расстройство, особенно если это касалось всяких мелочей, но играющих важную роль; кроме того, остальным домочадцам вряд ли приходилось зачем-то рассматривать статуэтки. Луис все свои исследования проводил в библиотеке и почти не выходил — за исключением пары раз, когда он ходил в столовую, чтобы поговорить с Роуз. Эбби никогда не встречала его ни в каких других частях дома. А Чарли никогда не покидал своего рабочего места в подвале.       Она покачала головой: Чарли чуть ли не жил там. Он проводил все время внизу, изредка выползая поесть в столовой, и то ей иногда самой приходилось спускать еду к нему, потому что он был сильно погружен в работу. Этот молодой человек был тих как мышь, что заставляло поражаться — как ему удавалось входить и выходить из дома незаметно для всех. Однажды она специально встала пораньше, чтобы проследить, как он войдет через парадную дверь, но сдалась спустя час бесполезного ожидания. Отбросив эту идею, она решила пойти в столовую и позавтракать, резко остановившись в дверях, лицезря Чарли, который сидел за столом и доедал завтрак. Она тут же развернулась и пошла в свою комнату, испугавшись, что случайно скажет то, о чем потом пожалеет. Чарли уже несколько раз неожиданно подкрадывался к ней, что постепенно привело ее к выводу: именно он был причиной несчастных случаев.

***

      Несчастные случаи. Эти мысли посещали ее каждый раз, как она возвращалась в дом после ежедневной прогулки. На первые происшествия она даже не обратила внимания, но после утечки газа и она, и Роуз стали подозревать неладное. Эбби даже слышала, как после обрушения строительных лесов Чарли пробормотал себе под нос, что, похоже, они были подпилены, правда, Роуз она об этом еще не сообщила. Решила подождать, пока не найдет весомых доказательств того, что происходит действительно что-то странное, или пока не застанет мастера с поличным прямо на месте преступления.       Но зачем кому-то намеренно мешать реставрации? Вот в чем был главный вопрос. Эбби верила в то, что в особняке обитал призрак, и, хотя она и не утверждала, что именно мистер Вальдез был причиной всему необъяснимому, девушка была уверена: в доме точно было что-то уникальное и загадочное, но не могла понять, что именно. Ее единственная попытка затронуть эту тему в разговоре с Роуз результатов не принесла.       — Зачем кому-то могло бы понадобиться намеренно портить нашу собственность? Гипотетически, конечно, — спросила она Роуз тогда.       Подруга с удивлением взглянула на нее.       — Почему спрашиваешь?       — Так было в книге, которую я время от времени читаю, — выдала Эбби свою заранее подготовленную ложь. — Кто-то маскирует свои грязные дела под несчастными случаями, а потом еще кого-то убивают, когда тот выясняет всю правду. Конечно, пока улик не так много, но я просто пытаюсь понять, почему это происходит и у нас.       Роуз как будто на мгновение задумалась о словах Эбби.       — Самое логичное объяснение — кто-то хочет, чтобы мы поскорее убрались из дома и не мешали ему.       — Зачем?       — Например, тут что-то спрятано и оно нужно для чего-то вандалу, а может ему просто нравится пугать людей. Или он хочет купить дом почти за бесценок и продать вдвое дороже. Можешь рассказать, о чем еще ты прочитала в книге?       — Нет, — ответила Эбби, возможно, даже слишком резко. Она не хотела рисковать, продолжая лгать. — Я не дочитала, и предыстория пока не раскрылась.       — Продолжай читать, вдруг что-то выяснишь. Потом расскажешь, была ли я права.       Затем пришлось быстро сменить тему, прежде чем Роуз смогла бы распознать ложь. Несмотря на то, что Эбби была педагогом по драматическому искусству, она не очень умело лгала людям в лицо. Тем не менее, возвращаясь наверх, девушка размышляла над тем, что услышала от подруги. Они уже заплатили за этот дом целое состояние, и покупать его у них, а потом снова продавать — нет никакого смысла, особенно в таком плачевном состоянии. Что касается пугания людей… Это была ее работа. Все-так нужно было как-то продвигать гостиничный бизнес; в таком городе, как Сан-Франциско, им нужно было нечто особенное, что могло бы дать им конкурентное преимущество. А поскольку Эбби не была причиной несчастных случаев, эта версия также исключалась. Остался последний вариант: что-то спрятано в доме, что кажется не менее нелепым, чем попытка продажи дома.       По непонятным ей самой причинам она свернула в коридор, ведущий в сторону китайской комнаты. Она закрыла за собой дверь и повернулась лицом к гобелену. Все, что находилось в этой комнате, — некоторая мебель, каминная полка и настенное стихотворение — досталось им вместе с домом. Видимо, предыдущий хозяин также получил эти вещи, не тронув ни одной из них, а потом передал Роуз и Эбби. Они не возражали и обе полюбили эту комнату.       Каждый раз, когда Эбби заходила сюда, она перечитывала стихотворение и размышляла, что оно могло означать. Она была уверена: все тайны дома мистера и миссис Вальдез были заключены в этой поэме, но как фрагменты были связаны между собой, девушка не знала. Строки «когда глаз феникса ты сможешь взять, когда птица огня сможет видеть опять» больше всего приковывали ее внимание, и она мысленно возвращалась к полуслепому фениксу. Именно поэтому Роуз и не подозревала об одноглазой птице: Эбби боялась, что подруга тут же заменит его, и эта загадка так и останется нераскрытой. Второй рубин должен был быть где-то здесь, в доме. Иногда, закончив дела, она пыталась отыскать его, но понимала, что шансы найти его ничтожно малы. Тем не менее, Эбби надежды не теряла.       Девушка устало вздохнула и вернулась в свою комнату. Мысли теперь зацепились за последнюю строчку, в которой говорилось о золотой жиле. Что если в доме действительно было что-то спрятано? Это, конечно, могло бы объяснить все несчастные случаи. Как и сказала Роуз: кто-то пытался их выгнать, чтобы спокойно отыскать «золотую жилу». Она усмехнулась и покачала головой; такие вещи случаются в детективных романах, а не в жизни. Эбби закрыла дверь, села за письменный стол и начала продумывать бизнес-стратегию по продвижению — ночевки и завтраки с привидениями, — отгоняя фантазии о спрятанных сокровищах.       Только через несколько дней она поймет, что попала прямо в точку.       Когда уснет луна, на солнце взирая       И владыка небес озарит мир, играя

***

      Луис был более чем разочарован, его терпение уже доходило до предела. Он обыскал каждый уголок, каждый закоулок этого старого дома, ненавязчиво спрашивал остальных, не находили ли они случайно что-нибудь связанное с Эль Диабло, выдавая свои расспросы за интерес к истории — что даже привело к долгому разговору с Чарли, который писал работу о Эль Диабло. Луис не представлял, где ему продолжать поиски; все, что он знал, это то, что золото находилось где-то в доме, и он был готов разобрать его до основания голыми руками.       Он вполне мог на это решиться, учитывая, что поджог дома не принес результатов.       Но суть оставалась прежней: ему нужно что-то придумать, и как можно скорее. С тех пор как появилась девчонка Дрю и начала интересоваться особняком, он понял, что его поиски должны сдвинуться с мертвой точки. Ее первые вопросы были довольно безобидными: проявляла любопытство к его работе, к истории дома и взяла у него несколько комментариев по поводу несчастных случаев. Однако, когда она начала расспрашивать все больше и больше о произошедшем, затем о Лиззи Эпплгейт и, наконец, о сокровищах Эль Дьябло, он пришел к выводу, что она начала разгадывать головоломку.       Луису было понятно, что у него нет всех кусочков пазла, в отличие от Ненси, что уже была на пути к разгадке, и смогла выведать все за гораздо меньшее время, чем он. Это настораживало. Единственным утешением для него было то, что она еще не знала о связи между Эль Дьябло и Лиззи Эпплгейт, по крайней мере, он надеялся на это. Но если она продолжит в том же духе, то скоро соединит все воедино. Он должен был выяснить первым, какая связь существовала между этими двумя историческими фигурами.       Таковы были его мысли и на следующее утро перед тем, как устроить пожар в гостиной. Теперь он был на правильном пути. После ухода пожарного инспектора он несколько часов утешал Роуз в столовой, говоря ей, что проект слишком затянулся и что у него есть потенциальный покупатель на недвижимость, что в какой-то степени было правдой. Этим потенциальным покупателем был сам Луис — собирался купить особняк, и, если он будет действовать сторожно, Роуз продала бы его без вопросов. Чтобы окончательно убедить ее, нужен был еще один «несчастный случай», который, предпочтительно, нанес бы увечья ее чересчур любопытной подруге. Записка с предупреждением, которую он подсунул ей под дверь, ничуть не напугала, так что, возможно, опасный инцидент все бы решил.       Все его догадки и предчувствия по поводу Дрю оправдались следующим днем, когда он за завтраком читал свежую газету. Он просматривал заголовки, когда его внимание привлекла одна небольшая статья: «Рик Арлен: Вернуться и отомстить». Для него эта статья ничего бы не значила, если бы не его сестра, которая смотрела «Огонь любви» и была фанатом этого сериала. Именно от нее Луис узнал, что Рик Арлен подвергся угрозам. Но его внимание привлекло не то, что Арлен продлил свой контракт или что ему угрожали; нет, его заинтересовала следующая фраза: «Расследованием этого дела занималась девушка-подросток Ненси Дрю». Далее говорилось, что Ненси выступала в роли статиста на сцене, но на самом деле ее вызвала Мэтти Дженсон для разоблачения недоброжелателя.       Его мысли тут же поменяли направление в сторону девушки, которая сейчас находилась в особняке. Ненси Дрю. Это было бы слишком большое совпадение, чтобы быть случайностью. Должно быть, это одна и та же девушка. Он прочитал статью еще раз, но в ней не было никакой информации о ней, ничего конкретного, что-нибудь, что доказывало бы ее причастность к тому делу. Он подумал, нельзя ли связаться с Ником Памером и расспросить о Ненси, но потом покачал головой от нелепости этой затеи. Если даже прессе ничего не рассказали о ней, то с Луисом и разговаривать не стали бы. Тем не менее, он вырвал кусочек со статьей из газеты и сунул в портфель, пообещав себе позже более тщательно изучить девушку.       По пути в особняк его не покидала мысль о том, что ему чего-то не хватает и он что-то забыл, хотя, казалось, эта маленькая деталь прячется где-то очень близко. Луис помнил, что читал что-то, когда только приехал в дом. Именно поэтому он проводил так много времени в библиотеке — пытаясь снова найти ту книгу. Большинство из них были посвящены различным эпохам в истории Соединенных Штатов, особенно Калифорнии, и как раз там он нашел биографию Лиззи Эпплгейт и первое упоминание о… Вот оно!       Минув подъездную к особняку, он быстро забежал внутрь и направился прямо в библиотеку, положив портфель на стул у столика для маджонга и с трудом подавив беззлобную усмешку над своей догадкой. Быстро пробежав глазами по полкам, он достал книгу «По звукам наших голосов» и перешел на страницу о человеке, который работал на Элизабет Эпплгейт. Там было написано «Гам Бо Фу», что, как он выяснил после несложных операций на компьютере, означает «дом с золотыми сокровищами» или же «золотой дом». Это было оно! Вот, наконец, доказательство того, что золото действительно было спрятано здесь. Где же еще он видел упоминания о тайнике с золотом… Поэма в китайской комнате «и ты откроешь золотую жилу». Теперь Луис был уверен, что стихотворение содержит ключ к поиску сокровища, но проблема заключалась в том, что он был слишком рассеян для таких тонких дел, и он не мог просто пойти и досконально изучить гобелен, пока Ненси не обнаружит его и не потребует объяснений, что он делал в ее комнате.       — Луис, ты тут? — послышался голос Роуз из гостиной.       — Иду! — отозвался он, торопливо запирая книгу в портфель перед тем, как уйти.       Оказалось, что Роуз просто хотела узнать его мнение о новом предмете мебели для одной из спален, и после того, как они закончили обсуждение, выдался подходящий момент, чтобы затронуть тему об их новом детективе.       — Роуз, как давно ты знаешь Ненси? — он непринужденно спросил.       — С самого детства, — без раздумий ответила Роуз. — Ее экономка, Ханна, моя хорошая подруга.       — Она приятная девушка, — заметил Луис.       — Да, так и есть. Она всегда поможет в трудную минуту. Не знаю, что бы мы делали, если бы ее не было рядом. И как она потушила пожар… Могу только сказать, нам очень повезло, что она не паникует в критических ситуациях.       — Она очень любознательна. Она всегда такой была?       — Всегда. Даже когда она была маленькой девочкой, ей все было интересно — она задавала сложные вопросы, решала головоломки. Кейт покупала ей книги с загадками, а Карсон учил ее мыслить логически и методично. Из того, что Ханна мне о ней рассказала, за последнее время она успела приобрести репутацию, своего рода, детектива-любителя в Ривер-Хайтс.       — Детектив? — спросил Луис, наклонившись вперед и подняв брови.       — М-м-м, вероятно, Ненси часто сталкивается с какими-то преступлениями и всегда сажает преступника за решетку. Около месяца назад она была в гостях у своей тети во Флориде. Ее пригласили расследовать убийство студента, а на прошлой неделе она была в Нью-Йорке.       Луис почувствовал, как заныло его сердце.       — А что же она делала в Нью-Йорке?       Кажется, кто-то, вроде актер, получал какие-то угрозы, я не знаю всех подробностей, но уже звучит страшно. Почему бы тебе не спросить об этом ее саму? — Роуз вдруг посмотрела на него, сузив глаза, будто в чем-то подозревая. — Почему такой интерес?       — За последнее время она задала очень много вопросов. Мне просто стало интересно, всегда ли она так себя ведет, — спокойно ответил он, откинувшись назад, и сложил руки за головой.       Роуз, казалось, приняла этот ответ.       — Она ведь не беспокоит тебя?       — Конечно, нет, — солгал он. — На самом деле, ее расспросы показывают глубокую заинтересованность в особняке и его истории. Я нахожу это весьма обнадеживающим.       — Я тоже, она стала нашим спасителем за эти несколько дней.       — Вы о ком? — спросила Ненси, входя в столовую.       — Привет, Ненси, — улыбнулась Роуз. — Мы о тебе. Ты что-то хотела?»       — Да, я хочу спросить тебя кое о чем, Роуз, — кивнула она.       — Тогда я оставляю вас поболтать, — сказал Луис, поднимаясь на ноги.       Когда он проходил мимо нее, он заметил, что она смотрит на него каким-то странным, пристальным взглядом. И у него возникло чувство, что он понял причину. Как только он скрылся из виду, он бросился обратно в библиотеку и сразу открыл свой портфель. Как он и думал: вещи были переставлены. Книга лежала там же — единственным утешением было то, что даже если бы она пролистала ее, не было никакой гарантии, что она нашла бы нужную страницу, — но одно из его писем лежало не там, где он его оставлял. С замиранием сердца он увидел, что статья о Рике Арлене тоже переложена.       Все, она точно должна исчезнуть.       Луис быстро подхватил свой портфель и отправился в свой антикварный магазин, решив, что работа поможет ему проветрить голову. Ему необходимо придумать план, как избавиться от нее, и только потом продолжать искать сокровища… если только Дрю сама не найдет золото для него, тогда-то он с ней расправится. Чтобы никто ничего не заподозрил, он должен был уйти, поэтому быстро покинул особняк, выпил чашку кофе и приехал в «Интерьеры Чендлера», заперся в кабинете, где его бы не побеспокоили. Ему нужно было спланировать план действий.       Если бы он подождал еще пять минут, то заметил бы лучи солнца, пробивающиеся сквозь разноцветный витраж над дверным проемом, падающие на головы фениксо и на зияющую дыру там, где должен был быть рубиновый глаз.       Цветные реки наберут свою силу       И ты откроешь золотую жилу

***

      — Вот оно, — задыхаясь от предвкушения, прошептала Ненси, глядя на пол, где была изображена резная птица.       После стольких упоминаний о фениксах она не удивилась, что именно он скрывал сокровища, выступая в роли хранителя, которому поручила эту задачу сама Лиззи Эпплгейт.       Все секреты, находки, кусочки головоломок вели к этому моменту. Когда она впервые прочитала стихотворение в своей комнате, то поняла, что в нем содержатся указания. Но только прочитав записи Лиззи Эпплгейт и найдя китайские символы по всему дому, Ненси соединила все воедино. Стихотворение не врало: начало было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Она не была уверена, был ли это детективный инстинкт или простое везение, что она нашла ключи от чердака и письменного стола, но без них она не смогла бы найти остальные подсказки. Но как только они оказались у детектива, все остальное быстро встало на свои места.       Итак, она была здесь.       Как же хорошо, что Ненси была в доме одна — все остальные были на Зимнем фестивале; и, пусть она станет эгоисткой, но ей хотелось самой отыскать золото, прежде чем отдать его властям. Зная, что у нее мало времени до возвращения остальных домочадцев, она потянулась за ломом, который нашла на чердаке — как хорошо, что Дрю догадалась прихватить его с собой. Прошло несколько мгновений, и, наконец, она почувствовала, что дерево поддается, и подняла деревянную крышку. У нее перехватило дыхание, когда ее взгляду предстало множество монет, лежащих в углублении и сверкающих в солнечном свете.       — Золото! И все это время оно было здесь!       Она услышала позади себя чей-то смех, а в следующую секунду почувствовала, как что-то сильно ударило ее по голове. В глазах потемнело.       Как же «хорошо», что Ненси была в доме одна.