It's a love story, baby, just say "yes"

I've loved you three summers now, honey, but I want 'em all

Как два абсолютно разных человека способны уживаться вместе? Рюджин любила длинные тёплые ночи, хорошие биты и быть в центре внимания. Она любила, когда её шутки заставляли людей смеяться до боли в животе. Ей нравились разговоры ни о чем и горький кофе. И она жить не могла без тёплой кофты, потому что её они не маленькие руки постоянно мерзли. Рюджин обожала петь, танцевать и, забыв обо всем, громко слушать музыку в наушниках. Она любила шумные вечеринки, на которых знакомишься с десятком людей, а на следующий день никого не помнишь. Ей нравилось ощущение лёгкости и простоты в жизни. Рюджин терпеть не могла, когда трогали её вещи. Она не делилась едой, потому что я покупала это в надежде испытать наслаждение от каждого кусочка, Юна! . Ей не нравились формальности, излишне заумные слова и чувство стыда, которое периодически появлялось, когда она делала что-то особенно глупое (по её меркам, это что-то было особенно веселым). Ей была противна жизнь по расписанию, где каждый шаг зафиксирован словом на бумаге. Она не любила контроль, поэтому родители ещё в 15 лет дали ей полную свободу над собой (только никаких татуировок, Рюджин). А ещё её бесили приторно-сладкие ароматы, тиканье часов и осенние дожди. Но по какой-то причине (никто правда этого не ожидал) Рюджин нравилась Йеджи. Да даже не нравилась. Нет. Рюджин была по уши влюблена в девушку с тихим смехом и самыми скучными речами. Буквально весь зал засыпал, когда Йеджи выходила на сцену читать отчёт о годовой работе студсовета. И только Рюджин, не отрываясь, смотрела на неё, внимая каждому слову, даже не до конца понимая его сути. Рюджин медленно, словно хрустальную шкатулку, открывала сердце Йеджи. Она относилась к ней со всем трепетом, никогда не злясь, если Хван снова закрывалась в себе. Рюджин каждый раз удивляла свое окружение нехарактерным для неё самой терпением. Она ненавидела жгучее чувство ожидания, но ради Йеджи она была готова стоять за закрытой дверью, зная, что её, скорее всего, не откроют. Рюджин не сдерживала восхищённой улыбки, когда её шутка могла хоть чуть-чуть рассмешить Хван. Она с первого застенчивого «привет» поняла, что ей предстоит влюбиться в обаятельную, но ужасно робкую девушку. Однако Шин никогда не была против. Особенно когда могла часами тонуть в этих кошачьих глазах. Йеджи с самого начала знала, что Рюджин — её собственная погибель. Она чувствовала, как в её маленький, закрытый от посторонних людей мир проникало все больше девушки с милыми ямочками на щеках. Сначала это сбивало с толку, но, держа её до жути холодную крошечную ладонь в своей, Йеджи никогда не чувствовала себя увереннее. Ей нравилось, что Рюджин не просила её раскрывать душу целиком, вываливая сокровенные мысли и желания. Шин каким-то волшебным образом видела границу между тем, что Йеджи может ей дать, и тем, что она сама хочет узнать. И, когда Йеджи чувствовала, что к её границе слишком близко подходят, Рюджин без лишних вопросов давала ей необходимое пространство. Наверное, именно благодаря мягким улыбкам и тёплому отношению Йеджи влюбилась в Рюджин окончательно. Вполне вероятно, что где-то в пути под названием «Прекрасная Хван Йеджи» Рюджин поняла, что больше не может с прежней уверенностью называть свое сердце своим (так как оно практически полностью было отдано в мягкие тёплые руки). Именно Йеджи поцеловала Рюджин впервые. Поцеловала в самый обычный вторник. Рюджин провожала её поздно вечером до общежития и увлеченно рассказывала о какой-то новой музыкальной группе. После очередной глупой шутки и ярчайшей улыбки Йеджи в сотый раз убедилась, что эта девушка — нечто большее, чем просто человек. Она чувствовала огромную привязанность, когда смотрела в карие глаза, что зажигались каждый раз, стоило им поймать её взгляд. Рюджин, заметив задумчивость девушки, спросила все ли хорошо, и Йеджи ничего не оставалось, кроме как кратко кивнуть, а после наклониться ближе. Как только губы Йеджи коснулись губ Рюджин, сердце Шин растаяло, колени подкосились и она пообещала себе, что ни за что на свете не упустит девушку с милой боязнью маленьких грызунов и несправедливо мягкими губами. Йеджи никогда не любила громкую музыку, но ей нравилось, когда Рюджин, не стесняясь, звонко пела её любимых исполнителей. А ещё Йеджи обожала, когда Шин аккуратно клала свои руки ей на бедра и начинала медленно раскачиваться, у самого уха нашептывая строчки из песни. Рюджин ненавидела показывать свои слабые места, но почему-то плакать в руках Йеджи не казалось чем-то унизительным. Напротив, в заботливых объятиях своей девушки Рюджин ощущала себя в безопасном месте, где она может больше не сдерживать эмоций. Обычно в такие моменты Йеджи гладила её по волосам, а её нежный голос оказывал лечебное воздействие на сердце Шин. Родители с детства приручили Йеджи, что манеры — это лицо человека. Что сказала бы её мама, если бы увидела, как Йеджи бессовестно крадёт картошку фри из рук Рюджин, а после целует в надутые губы (фактически, я все равно насладилась вкусом, Юна). Рюджин правда могла гордиться многими вещами. Но по-особенному гордой она чувствовала себя тогда, когда Йеджи потихоньку начала открываться другим людям. Ей нравилось смотреть, как на очередной вечеринке она легко улыбается и болтает с совершенно незнакомыми людьми (иногда она все же ловила её взгляд, который просил о помощи). Спустя пять месяцев с начала отношений Йеджи значительно уменьшила количество походов в библиотеку, поскольку ей там до сих пор припоминали, как однажды Рюджин, громко матерясь, разлила на книги свой горячий кофе. Шин тогда ужасно смутилась, заплатив штраф, а Йеджи лишь слабо посмеивалась, говоря: «Теперь мне придется искать новое место для учебы». Как хорошо, что неподалеку находилась уютная кофейня с прекрасными напитками и относительно тихой обстановкой. Рюджин любила свою квартиру: просторная для некоторого беспорядка, но довольно уютная для бессонных ночей. Сложно сказать, когда эти 40 квадратов стали домом для Йеджи. Сначала Рюджин нашла маленькую косметичку, что случайным образом появилась в ванной. Потом фен, потому что Рюджин, милая, как ты вообще можешь пользоваться этой убийцей волос? . Через некоторое время одежда Рюджин вдруг стала мала Йеджи и ей пришлось привезти с собой пару сумок. Когда они гуляли по магазинам, миленькие безделушки находили идеальное место в её квартире, по словам Йеджи. Скорее всего, её небольшая квартира стала местом Йеджи окончательно, когда одним дождливым вечером Рюджин увидела на пороге промокшую до последней нитки Хван и котёнка в её руках. Шин заметно напряглась, но, боже, глаза Йеджи всегда работали нечестно (не то чтобы Рюджин жаловалась). После особо тяжёлого дня Йеджи любила молча обнимать Рюджин, сидя у неё на коленях, пока та играла в приставку, периодически целуя Хван в шею (которая была пропитана сладкими духами со вкусом бабл-гам). А позже Йеджи рассказывала, как сильно её разозлили какие-то придурки из студсовета, которые вновь все делали не по регламенту (в один момент эти «придурки» начали адекватно себя вести, но она даже не подозревала, какую беседу о важности соблюдении правил с ними провела Шин). Над Рюджин часто подшучивали, мол, она стала слишком домашней. Но, лёжа в объятиях Хван и смотря какую-то дораму, она не хотела ничего больше. Каково было её удивление, когда Йеджи с помощью друзей закатила сумасшедшую вечеринку в честь её дня рождения. В тот день, задувая свечи, Рюджин загадала лишь эту девушку с удивительной душой и самым добрым сердцем (надо сказать, что её желание, сколько бы оно не было очевидным, полностью сбылось). Многие правда думали, что их пара не продержится и месяца после окончания университета. И видит бог, они были так не правы. Йеджи любила просыпаться с первыми лучами солнца, целуя в макушку Рюджин, когда та сильнее прижимала её к себе. Нехотя вылезая из кровати, она брела на кухню и готовила для своей девушки обед с собой. Это была необходимая мера после того случая, когда Рюджин — «перекус быстрее обеда» — Шин отравилась бургером из дешёвой забегаловки. Она любила, когда Рюджин заезжала за ней на работу и все в офисе с завистью на это смотрели. Потому что да, черт возьми, ей безумно повезло иметь такую потрясающую девушку, что всегда с обожанием смотрела на нее. Рюджин не смогла бы назвать себя собственницей. Она всегда уважала личные границы Йеджи и её жизнь вне их отношений. Но в моменты, когда она видела, что с Йеджи заигрывают, надеясь на какой-либо шанс, она все больше понимала одну вещь: статус «мы встречаемся» уже не подходит для описания их отношений. Она хотела чего-то более серьёзного. Чего-то, что будет более значимым фактором для некоторых недалеких людей, которые не видят в Рюджин преграду для флирта с Йеджи. Йеджи искренне смеялась над людьми, которые считали, что Рюджин и романтика — это разные вещи (они же даже начинаются на одну букву, ну!). Когда Юна однажды назвала свою сестру «снежной королевой», Йеджи приняла это как вызов. На очередную встречу с друзьями она сделала целую презентацию в PowerPoint на около сотни слайдов с названием «Почему я считаю, что Шин Рюджин — одна из самых милых людей на Земле». После окончания презентации Рюджин слабым голосом назвала её драгоценной и со всей любовью поцеловала (Юна закатила глаза, Черён притворилась, что её тошнит, и только Джису радостно хлопала в ладоши). И поэтому, стоя на берегу моря, Йеджи не могла сдержать слез, когда перед ней на одно колено встала ужасно волнующаяся Рюджин, лицо которой освещали тысяча звёзд и несколько свечей вокруг. Перед глазами с бешеной скоростью промелькнули события, произошедшие за пять лет со знакомства с Шин. Ей стыдно признаться, но она даже не помнит, как сказала «Да». У неё в памяти лишь заботливые руки Рюджин, что смахивали каждую слезинку, и её хриплый голос, который шептал слова о бесконечной любви. Называть Йеджи своей невестой было самым любимым занятием Рюджин. Но называть её своей женой оказалось в разы приятнее. Рюджин любила смущать Йеджи, представляясь именно как «великолепная жена этой великолепной женщины». Между ними было множество ссор и множество примирений, громкие слова о любви и тихий неуверенный шёпот. Они верили друг другу больше, чем самим себе. Порой требовался всего один взгляд, чтобы понять чувства и мысли девушки рядом. Рюджин никогда не давила на Йеджи, а та, словно почувствовав родственную душу, открывалась, доверяя ей свое беззащитное сердце. Йеджи всегда знала, что за уверенной и весёлой Рюджин спрятан самый мягкий человек, а Шин, в свою очередь, не скрывала это только от неё. Поэтому отвечая на вопрос в начале: одна была за порядок, тогда как другая — за креатив. Рюджин любила чёрное, а Йеджи — белое. Но они обе любили друг друга так, как люди мечтают полюбить хоть раз в жизни.