***
Резина характерно скрипнула, когда вместо педали газа нога водителя резко выжала тормоз. Фред вышел и огляделся по сторонам. Вокруг был лес. На Колвилл-стрит мало людей. Тут в основном маленькие домики для семейных пар. Взяв из бардачка пачку сигарет и поставив на сигнализацию машину, мужчина поспешил по протоптанной тропинке. После дождя проснулись птицы и снова запели свои песни, бутоны цветов стали распускаться, но всё это не радовало. В лесистой местности, конечно, хорошо жить, но Фред бы не смог. Эти жалкие гринписовцы, чёртовы защитники природы, которые даже не смыслят в том, что, если построить дом рядом с тем, что защищаешь, толку в этом ноль. Зачем защищать то, что ты всё равно разрушаешь? Ему нравится иметь дело с теми, которые отвечают за свои слова и действия, а не наоборот. Его «боссу» (как он сам себя называет) нравится вся эта зелёная ерунда. И ведь выбрал место такое — самое дальнее, "чтобы никто не позавидовал". Как же. Это всего лишь предлог, а на самом деле он просто не хочет часто пересекаться с федералами. Чёртов гад! И посмотри на него, получается ведь. Когда мужчина достиг конца тропы, перед ним показался большой дом. Больше всех в этой округе. Мансардная крыша, панорамные окна в пол, свет включается по щелчку пальцев, телевизор на всю стену, как в кинотеатре. В общем: всё на высшем уровне. Впрочем, как у всех богатеев. Ничего необычного. Фред постучал молотком, отлитым из золота, в дубовую дверь. Ему долго не открывали, и Уизли уже собирался постучать ещё раз или позвонить в звонок, но замок щёлкнул, выпуская в образовавшуюся щель аромат дорого алкоголя. — А-а-а, здравствуй-здравствуй! Долго же я тебя ждал, — послышалось из дальней комнаты. Охранник молча пропустил гостя внутрь. Мужчина сбросил куртку и обувь, чтобы знатно не наследить и прошёл вглубь до конца коридора. Он толкнул кулаком дверь в кабинет, открывая себе вид на происходящее. За столом сидели трое амбалов в кожаных куртках, чем-то похожие на того охранника. Они о чём-то перешёптывались, когда прервалась игра в карты. В центре за столом, на большущем кресле из крокодиловой кожи, расположился грузный мужичок. Его тёмные, точно смола, волосы всё время спадали на лоб, поэтому ему приходилось их зачёсывать снова. В накрахмаленную рубашку, казалось, врезалось лицо. Пухлые губы, темные густые брови, щёки, слегка опавшие, будто у бульдога. Сама комната была просторная, но с плохим освещением. Всего лишь одна лампа над большим ломберным столиком на шесть персон. Сзади Big Boss’а в стену встроен террариум с большим вараном. Огромная ящерица мирно грелась под искусственным солнцем. — Здравствуй, Коул! Рад тебя снова видеть, — здороваясь, Фред пожал руку. Он присел на пуфик, который был крайне низким, а с его большим ростом это было слишком неудобно. Вытер ладонь, пропитанную чужим потом, об штаны. Взял резинку, которая больно впечатывалась в запястье, сделал маленький хвостик и приготовился слушать работодателя. — Предлагаю, господа, по стаканчику Джек Дэниелса! — Жестом показывая на дорогую бутылку, предложил толстосум. — Фред? — Нет, благодарю. Лучше закурю. С этими «товарищами» я на короткой ноге, — ответил Уизли, показывая на пачку и вытягивая папиросу вместе с зажигалкой. Нажал на кнопку зажигалки, которая, в свою очередь, пламенем осветила часть его лица. Сделав затяжку, стал ждать, когда его собеседник опохмелится. — Ну, — вытираясь чистым рукавом от рубашки, начал Коул. — Есть у меня к тебе новое задание. На Якима-стрит пригрелась на солнышке змея. Он массово пропагандирует запрет Гринписа, считай, популизм чистой воды, — он отправил тарталетку с икрой себе в рот. — Допустим, он против всей этой херни, но почему бы просто взять и не договориться? Прийти к какому-то единому мнению, — возразил Фред. В комнате раздался смех, похожий на ржание лошадей. Мужчина никак не мог взять в толк, почему же все засмеялись. — Ой, ну ты и дал, — вытирая слёзы всё той же рукой, отдышался «босс». — Прийти к какому-то единому мнению, эх-х, скажешь тоже. И ведь надо же до такой философской мысли додуматься. Снова разразился шквал смеха. Тут Уизли понял: все считают его дураком. Мол, у снайперов дело нехитрое — получил задание, убил цель, забрал деньги. Проще простого, как лимон выжать. Но таким как Коул, лучше детально ничего не описывать, всё равно ничего не поймут. — Разговаривать — и так с ним разговаривали, а, как ты говоришь, «единое мнение» — это не поможет. За его спиной есть пара-тройка тёмных делишек. Правда, он делает это не собственноручно, а чужими руками, но как ни крути, они у него в грязи. Понимаешь, мне надо убрать эту фигуру с доски. Сечёшь фишку? — не поворачиваясь, толстосум опять умял тарталетку. Он омерзительно чавкал и облизывал пальцы. Все три амбала, которые молча смотрели на всё происходящее, стали захлёбываться от увиденного. Они очень хорошо знали, что им такое положение никогда не светит, а их работодатель прекрасно со всем справлялся, и, кажется, тоже давился слюной от своей жадности и безбедности. Фред кивнул. — Секу. Вопрос есть у меня иного характера, — он скрипнул зубами. — За это не переживай. Деньги будут переведены автоматически, когда ты его убьёшь. Идёт? — Хорошо, а где всё будет происходить? — Мои ребята тебе покажут. Ханс, Дэн, как и договаривались. Завтра к восьми утра они за тобой заедут и введут в курс дела. Двое мужчин кивнули, обозначая себя. Один был чуть выше Фреда, с рыжими волосами, жесткими, как мочалка «Брилло», и тёмными глазами. Широкоплеч, но малость худ. Его напарник, напротив, ниже Фреда на голову, лысый, с хитрыми глазами, которые так и бегали туда-сюда. Он был слишком полным для телохранителя «босса», но не Уизли решать, кого брать на эту работу. Фред прикинул, где они служили, но решил спросить у них об этом чуть позже. Он потушил окурок о стоящую рядом пепельницу. Встал и больше не пожимал руки, дабы избежать вытирания о свои любимые вещи. Он распрощался со всеми до завтра и поехал забирать жену. Возвращался он тем же путём. Был, конечно же, обходной, но Фред не стал рисковать. Ещё раз оглядевшись, он сел в машину. От злости мужчина стукнул кулаком по рулю. Прислонившись головой к прохладному окну, издал жалобный стон. — Как же мне это надоело! — жуя желваками, возмутился он. И зачем ему всё это? После того, как ему стерли память, он помнил лишь немногое. Всё время у него на языке крутится фраза «шалость удалась!». Понять бы ещё, почему она преследует его, откуда взялась? Но, как он ни старался вспомнить, ничего не на ум не приходило. И поэтому, после изгнания из волшебного мира, он отслужил в морской пехоте, а потом — прямиком в ФБР. С террористами боролся, разнося их в пух и прах. Сейчас, конечно же, всё стало иначе. Кстати говоря, Коррин до сих пор думает, что муж работает в ФБР. Нет, она не глупая и наивная дурёха. После промывки мозгов она отучилась, и теперь она, как у неё написано в трудовой книжке, — личный секретарь: записывает под диктовку, организовывает встречи и пишет квартальные отчёты. Женщина умная, смышлёная, филантроп, любит читать. Но это всё было очень давно. Сейчас всё это стало скучной рутиной. Она больше не такая жизнерадостная, как раньше. Иногда Коррин занимается благотворительностью, но не уделяет этому должное внимание. Приходит или приезжает с работы, готовит ужин и рано ложится спать. Вся жизненная энергия будто высосана из неё каким-то магическим существом. Если они и вправду существуют. Прислоняясь к рулю, обтянутому кожей, Фред сглотнул слюну, вставил ключ зажигания и тронулся подальше от всей этой зелени.***
Не успела машина остановиться, как женщина впорхнула в салон и невесомо поцеловала в губы мужа. — Привет! Фух, я успела вовремя сделать отчет и сдать. Правда, пришлось пожертвовать обеденным перерывом. Машина мчала по свободной дороге, хотя обычно в полвосьмого вечера всегда пробки. — Слушай, я хочу сегодня поработать лентяйкой. Фред замялся над эти высказыванием, и закусил щёку. Пауза затянулась. Наконец он прокашлялся и ответил: — И что ты хочешь мне предложить? — Давай сегодня где-нибудь поужинаем? А? Как ты на это смотришь? — с притворным умилением спросила та. — Ну хорошо, я не против. Только без выпивки. Мне рано вставать и, скорее всего, я буду завтра на своих двоих, так что машина будет на тебе. — Ура! — она нежно поцеловала его в щёку, вкладывая всю свою любовь и чуть не выбивая их на соседнюю полосу. — Заворачивай тут, — скомандовала она. Щёлкнув одним пальцем подрулевым переключателем, Фред включил поворотник. Перед ними открылся вид на небольшой паб «Paragon Brewing». Крытая, чуть куполообразная крыша, на которой прикручены незамысловатые лампы. Вокруг здания стояли деревянные столы и стулья. Персонала было достаточно, поэтому официант подал им меню, как только супруги сели за свободный столик. — 10$ за картошку фри?! — не скрывая своего удивления, возмутился Фред. — Ну да, — немного нервничая, ответила Коррин. — Да… Умеешь же ты у меня попадаться на правильный крючок, — прокомментировал кареглазый. Женщина смутилась этому. Они оба знали, какая она транжира, но Коррин ничего с этим поделать не могла. Любила тратиться и всё. Она любила всё красивое и дорогое, и это очень больно било по карману Фреда. — Ничего, иногда можно и побаловать себя, — решив, что лучше не портить остаток дня, он согласился оплатить все сегодняшние хотелки жены. Он не бездушный зверь, просто время от времени занимается самоанализом и каждый раз пытается вывернуть наизнанку себя. Пытается всеми силами понять, что же с ним не так. Возможно однажды, когда они получат достаточно денег, смогут отсюда уехать куда-нибудь, лишь бы подальше от этого чертового городка. — Ну как, вкусно? — поинтересовался мужчина. — Очень, спасибо за компанию, — светясь от счастья, она снова поцеловала его в губы. — Пожалуйста, любимая, — он удивленно вскинул брови. Да, такого никто, наверное, не мог ожидать. Когда же он в последний раз её так называл, вкладывая в одно слово все чувства? Наверное, тогда же, когда был последний секс. Благодаря её за превосходный минет, который она делала восхитительно. Она делала это лучше всех на свете и лучше всех, кого он помнил. Тогда, скорее всего, и было последнее благодарное слово в её адрес и вся прочая любовная мишура. Черный «Фольксваген» мягко притормозил возле их дома. Она вновь поцеловала его, повиснув на шее, и они переступили порог дома. Завалившись спать в обнимку с женой, Фред начал целовать шрамы на её теле. Когда-то она играла в квиддич и упала с очень большой высоты, а там добрая невнимательная администрация школы не доследила, и Коррин распорола себе ногу. После этого инцидента девушка ещё долго восстанавливалась. Сейчас же она не помнит, по доброте душевной Министерства магии, когда и откуда взялся шрам на всю ногу. За окном луна давно сменила солнце, а Фред продолжал соединять кончиком языка её родинки.***
Солнце только-только выглянуло из-за горы, а Уизли уже был на ногах. Интересно так получается. Он очень много курит, но при этом по утрам бегает по несколько миль, пока позволяет дыхалка. Добежав до Бейкер-Сити, он остановился у знакомой площадки. Трусцой подбежал к шведской стенке, забрался на неё и стал подгибать ноги к груди. После пулевого ранения в ногу на реабилитацию ушло много сил и терпения. Сейчас же надо укреплять мышцы, пока позволяет время. — А, Фг'ед, здог'ово! — со спины раздался противный картавый голос. Это старый добрый друг Юстас. Приземистый, растолстевший, с глазами-бусинками и причёской под банку. Нелепое сочетание в одном человеке. В позапрошлом году они вместе работали над заданием. Так сложилось, что они какое-то время общались, встречаясь на этой площадке, но Фреду уже неохота с ним контактировать. Он мало с кем надолго корешится, поддерживая сугубо рабочие отношения, не более. А Юстас прицепился, как банный лист, и никак не хочет отклеиваться. Скорчив что-то наподобие улыбки, Фред спустился и протянул руку. — И тебе доброе, Юстас! Как жизнь? Как дети? — задав пару вопросов для приличия, поздоровался рыжий. — С Дог'ой и Микки всё пог'ядке. В школу ходят, не шалят. А вот жизнь… — он взял небольшую паузу. По щеке потекла крупная слеза. — Жизнь не так сильно балует. После смег'ти жены очень сложно двоих спиногг'ызов пг'оког'мить, но я не хочу возвг'ащаться к той «г'аботе»! — казалось, он начинал злиться. — Я тебя и не заставляю. Ты же знаешь мои мотивы и причины. Мне надоело и перестало приносить какое-то удовольствие. Да и удовольствия в этом - ноль без палочки. После этого они помолчали. За полтора часа небо стало блеклым. Под серыми тучами не видать солнечного света. — Ну ладно, мне пора.— подумав, что он так и не позанимается толком, Фред решил, что пора прощаться. — Давай, если что, будем на созвоне, — пожав ещё раз руку, Юстас поспешил в Target. Фред побежал в противоположном направлении. На небе сгущались тучи. — Коррин, я дома! — оповещая о своём приходе, крикнул мужчина. — Я тут! — донёсся ответ из кухни. Пройдя мимо лестницы, мужчина сел на барный стул. В воздухе витали ароматы яичницы, поджаренных тостов с сыром и помидорами, а молотый чёрный кофе добавлял этой композиции сладковато-цветочные нотки. По телевизору раз в неделю гоняют какую-нибудь интересную передачу, но в этот раз - нет. В это воскресное утро шёл популярный фильм «Шоу Трумана». Когда они впервые в кинотеатре посмотрели эту экранизацию, где в главной роли был Джим Кэрри, миссис Уизли немного была напряжена. Изначально она была в восторге от происходящего, но концовку перенесла тяжело. Всё-таки узнать правду было очень горько. — Ммм, как вкусно, — пробуя первый кусочек, промычал Фред. — Приятно слышать, — женщина немного засмущалась от этой похвалы. — Доброе утро! И, на всякий случай, добрый день, и доброй ночи! — воодушевлённо произнёс Труман на экране телевизора. — Ты изумительно готовишь, — добавил Фред. Когда они доели завтрак и немного понежились в объятиях друг друга, супруги стали собираться по делам. Работа кипит, и меньше её не становится. Сегодня миссис Уизли оделась чуть менее пёстро, чем вчера, но стала ещё красивее. Красный брючный костюм с белыми вставками отлично сидел на ней. Такого же цвета кроссовки дополняли образ. Поцеловав мужа на прощание, она повернула ключ, открывая дверь, но покинуть жилище не смогла - на пороге уже стояли два амбала. Они приехали на двадцать минут раньше обычного, и, не успев ничего толком объяснить жене, Фред стал оправдываться: — Коррин, это мои коллеги по работе. У нас особо важное задание, и начальство не стало грузить нас большим количеством транспорта. Немного нервничая, рыжий почесал затылок. — Я всё понимаю, извините, — не проронив больше и слова, она чмокнула мужа на прощание в подбородок и поспешила к машине. Двое остолопов до последнего стояли, как вкопанные. Ни один мускул на их лице не дрогнул. Потом (тот, что был выше Фреда) обратился к нему, когда тот провожал взглядом жену. — Я Дэн, и если она хоть что-нибудь узнает — всё. Пиши пропало. Коул тебе за это голову снесёт. — пригрозил широкоплечий. — Она ничего не узнает, будьте за это спокойны, — твёрдо ответил Уизли. — Вы приехали за мной, вот и решайте всё со мной и никого не впутывайте в это. Мужчины ничего на это не ответили, просто кивнув. Напарник Дэна добавил: — Ждём тебя в машине. Я, кстати, Ханс. — они спустились по ступенькам и ушли в начало улицы. Фред захлопнул за ними дверь. Он посмотрел на себя в зеркало ещё раз. На него смотрело бледное, осунувшееся лицо. Хорошо, хоть синяки не появились, но это до поры до времени. Мужчина взял кобуру, проверил 36-миллиметровый пистолет и вышел на улицу.