Дыхание

От мягких, но уверенных касаний перехватывало дыхание. Совсем как тогда, когда Нефрит в первый раз пригласил его на танец, и они кружились по Большому Залу королевского дворца под медленную печальную музыку. Только теперь Джедайт не мог списать свою реакцию на эффект неожиданности, или на поистине выдающуюся красоту Звездного Лорда – ведь он его не видел. Все вокруг окутывала кромешная, чернильная тьма, и только далеко вверху мерцали крошечные огоньки. Тысячи и тысячи огоньков. Они не были особенно яркими или невероятно красивыми, но, рассыпанные по широкому небу, странным образом завораживали. – Я же говорил, что тебе понравится, – шепнул Нефрит, щекоча дыханием обнаженную кожу Джедайта, и тот вздрогнул. На самой высокой башне Замка Звезд, открытой со всех сторон, дул пронизывающий ветер – не слишком холодный, но приятного мало. Лежать на тонком плаще, расстеленном на жестком каменном полу, было неудобно – затекали ноги, начинала побаливать спина. И все равно, когда Нефрит коснулся губами шеи Джедайта, одновременно пробежавшись пальцами по груди, тот проглотил готовые сорваться с губ возражения. На то, чтобы возразить, не хватало дыхания. Иногда Джедайт думал, что Нефрит как будто крадет его, может, даже собирает в маленькие аккуратные бутылочки, которые хранит в подвале своего замка. Все это было чепухой, разумеется, и у Нефрита ни за что не хватило бы на это терпения, но рядом с ним Джедайт то и дело не успевал сделать вдох. Зашуршал по камням плащ – Нефрит передвинулся, оставляя в покое шею Джедайта и устраивая голову у него на бедре. Бесчисленные звезды смотрели на Джедайта с неба, и он не мог найти в своей голове ни одной связной мысли, только чувствовал, как будто весь превратился в большой оголенный нерв. Вероятно, так сказывалось ограничение зрения, но об этом он тоже не думал. У Нефрита было горячее-горячее, слегка прерывистое дыхание и теплые губы. Он медленно целовал низ живота Джедайта, кожу на внутренней стороне бедер, обводил чуть шершавыми пальцами выступающие тазовые косточки. Неспешно, как будто лениво касался губами, ребром ладони, задевал прядями длинных непослушных волос, и Джедайт окончательно забывал, как дышать. А потом Нефрит улыбнулся ему в живот, спустился ниже и, тяжело дыша, взял в рот его возбужденный член – глубоко, едва ли не на всю длину. Джедайт коротко застонал и выгнулся, зашарил руками по камням, собирая в кулаки плащ, неосознанно цепляясь за него. Нефрит был горячим, глубоким, влажным. Он облизывал его член, гладил кончиками пальцев, обхватывал губами, двигался, двигался, двигался, и в какой-то момент Джедайту начало казаться, что звездное небо над башней движется вместе с ним. Звезды мерцали, пульсировали, вспыхивали и гасли, как тысячи настоящих, живых глаз, и это пугало бы, если бы не было так прекрасно. Кончая, Джедайт выгнулся еще сильнее, подаваясь навстречу губам Нефрита, а потом рухнул обратно – при этом больно треснувшись затылком о камень, но это совершенно его не обеспокоило. Нефрит отстранился, вероятно, вытирая губы, и Джедайт не видел, но мог поклясться, что он улыбается. Снова устраиваясь рядом, Нефрит уткнулся подбородком в плечо любовника и тихо сказал: – Видишь все эти звезды? Видишь, как их много? Джедайт кивнул. – Столько же дней у нас с тобой впереди. Джедайт фыркнул, но обнял его и коснулся губами его виска. Конечно, глупо было бы верить во все эти романтические звездные бредни. Но, закрывая глаза, Джедайт невольно поймал себя на мысли, что для того, чтобы быть с Нефритом, он вовсе не против расстаться с дыханием насовсем.