Я тоже буду героем.

То был закат очередного дня, пустого, как всегда. Этому рыжеволосому путнику предстояло сделать выбор: идти дальше или остаться заночевав в лесу, сквозь чащу которого он проходил в этот раз. Мыслей было много, по делу и не совсем, предательская усталость смешивалась с гневом не меньше сотни лет, день изо дня, то заглушаясь, то вспыхивая с новой силой. Как сейчас он слышал этот голос, что стал родней всего ему на этом свете, помнил, тот первый раз, когда покойный друг назвал его по имени - "Курама". - Как же давно, - выдыхает лис, носивший облик человека, - Это ведь тоска? В ответ ему лишь ветер взвыл, метнувшись к макушкам деревьев, нещадно срывая с веток листву. Кроваво-желтый пожухлый водопад стремительно рвался к земле,с трудом прорываясь чрез заросли и множество ветвей. Смотря на листья, что опадали столь стремительно к его ногам, Девятихвостый вспоминал бои и испытание, что переживали вместе, всего какие-то две сотни лет назад. Ностальгия, полуулыбка украсила его лицо, а глаза прикрыты были, но мука то аль наслаждение была? - Почему они забыли? - сдавленный шепот, сил и желания кричать не было, ответа все равно уж не узнать. Кьюби не мог понять, да и не понял бы наверно никогда, как можно было забыть великого героя. Человека, что спас Коноху, что был участником четвертой объединенной войны Шиноби, против зла, что ввергло в хаус множество селений. - Ты же обещал разобраться с моей ненавистью, Наруто... Нет, лису это не понять, его душила ненависть и злоба, обида, что не имела дна, конца, вновь лишь черня и угнетая его душу. И так уже на протяжение сотен лет, ответа нет и нет. Курама лишь сквозь часы пришел в себя и наконец развел костер, решив, что домом для него сегодня будет этот лес. Тут не было смиренной тишины, треск дерева под пламенем и щебет птиц, где-то в чаще леса охотилась сова, а в дереве, в дупле бессонницей страдала белка. Он слышал все и чувствовал не меньше, но рад был жизни, что вокруг него кипела, словно говорящей ему - это не конец. Нет, рыжий путник не хотел заставить содрогнуться мир, лишь для того, чтобы он вспомнил о Наруто. Это было лишним. Но так хотелось рассказать кому-нибудь ту жизнь, что переполнена была и радостей, и боли. Где было множество родных людей, что помнили, верили, которые хранили сгусток пламя в себе, надежду лелеяли в душе. И никогда не смели забывать, таких, как тот голубоглазый блондин в оранжевой куртке, что был верен друзьям до последнего вздоха, что ценил как врагов, так и союзников. Веря, что их дороги пересекались не случайно, привнося незабываемый, бесценный опыт. Но ночь стремилась уж к зениту своему, пока все эти мысли не давали демону покоя. Лишь под лучи заката в объятия Морфея пал путник с рыжими ,как солнце на рассвете волосами. Он никогда не видел снов и эта ночь не стала исключением. А так хотелось иногда, вновь окунуться в тот хаос с головой, по самые кончики ушей впасть в забытие. Солнце старательно копалось в листве, что не опала, в попытке нежными лучами коснуться холодеющей земли. Его старания тщетными назвать было нельзя, все таки медленно к началу дня воздух начал прогреваться. Наш рыжий странник укутавшись в накидку, лишь мерным дыханием тревожил чуть влажный воздух, не желая открывать в столь ранний час глаза. Но... Крик. Удар. Кто-то чуть ли не прошелся по голове спящего ногами. Курама подскочил, как кипятком ошпаренный ребенок и спешно озираться начал по сторонам, ища того, кто потревожил его отдых. В паре метрах от него сидел мальчишка потирая спину, и что-то гневно бормоча себе под нос. Взлохмаченный, чумазый и в порванной местами одежонке. Биджу проморгался, тем самым возвращая мысли по местам, хотел он было рыкнуть на мальца, да вот тут его опередили. - Чего ты тут разлегся!? - мальчонка ввел тем самым Кьюби в ступор, от удивления рыжий склонил голову к плечу лишь наблюдая. - Не молчи! Отвечай на мой вопрос! Кто ты, и что забыл в моем лесу!? - парнишка чуть прищуривая глаза, стоял в позе "руки в боки", словно он и вправду был хозяином этого лесочка. - Какая разница?Все равно я ухожу, - забавное утро, но желания общаться с кем-то не пробудилось в недрах демонической души. Вставая, Курама лишь притоптал угли от потухшего костра, закинул сумку на плече решил продолжил свое странствие, медленно пробираясь сквозь чащу леса. - А ну, постой! Мы не договорили! Тебя я раньше тут не видел, ты чужеземец!? А от куда? А как тебя зовут? Меня Акира, - ему было на вид не больше десяти, приторно яркий, как и подобает имени, светлый волос и ясные, как утреннее небо, голубые глаза. Сначала Девятихвостый этого вовсе не заметил, да и не стремился если честно, что-то подмечать. Юнец был громким и настойчивым, сквозь весь лес он следовал за Биджу, задавая ему разные вопросы, либо те же, но высказанные на другой манер. Дотошный ребенок, где-то лис эту упертость имел честь наблюдать. - Честно говоря ты такой скучный, ты же говорить умеешь, так чего молчишь?! - последняя нотка терпения с грохотом разбилась о стенки самообладания. - А тебе такому болтливому язык не нужно укоротить? Если,да, то помогу и к родителям обратно отведу, - слащаво растягивая каждое слово, обратился Биджу к Акире. Но парень даже не испугался, лишь грусть на ровне с яростью и непониманием пронеслась в глазах его. - У меня, нет родителей! Я уже взрослый! - почти срываясь на крик грозно воскликнул пацан,с вызовом смотря рыжеволосому в глаза, - Захотел ушел, захотел остался! Мне никто не указ! Эти глаза, - да, Курама видел их не один раз, этот взгляд будоражил разум воспоминаниями. Те голубые глаза всегда смотрели вперед, в новый день, стерпливая без слез почти все превратности судьбы. С детства ощущая осуждающие взгляды в спину и слыша лишь обидные слова, был только он и Девятихвостый демон, что томился в клетке его тела. Сейчас Курама понял, кого ему напоминал Акира. Эта суетливость, дотошность, болтливость, навязчивость, упертость, твердолобость, неуклюжесть, неукротимость ярости, и гнева, что словно была вспышкой спички в темноте. Словно это был Наруто, чудовищное сходство, что пугало и завлекало одновременно. Вдохновляло. Курама отчетливо читал в глазах юнца, гнев, боль, одиночество, тоску и непонимание, с ключевым вопросом "Почему?". Он бы мог попытаться подбодрить ребенка, да вот только не умел подбирать ласковые слова. Что-то изнутри выжигало, опаляло, согревало и лис не мог этого объяснить, эти ощущения брались из неоткуда. Тонкие губы растянулись в максимально снисходительной усмешке и обладатель рыжих волос вновь заговорил, - Если дом твой пуст и одинок, то почему б тебе со мной не пойти? Мое имя Курама. - А куда ты идешь? - в глазах ярко-синих зажегся новый, словно живительный огонь, казалось сейчас проступят слезы счастья, - Ку...Курама, - повторив имя Акира словно для закрепления на пальцах посчитал слога и буквы, и в окончание утвердительно кивнул, улыбаясь так искренне, и так же приторно ярко. ...Словно рассвет, который я благоразумно проспал, вновь нагнал меня в отмщение, - сокрушался Биджу, подумав уже, что пожалеет он об этом в скором времени, но... Лучше так, чем как прежде в тьме и одиночестве. Так и началось их путешествие, со своими взлетами и падениями, в нем было в меру и радости, и грусти, была, и боль, и горстка одиночества, но все было не так как прежде, все стало ярче и живее. Месяцы спустя путешествия сего, пара путников приближалась к месту, что было поистине великим хранилищем сокровенного, великой истории борьбы объединенных сил шиноби, против алчного, прогнившего от жажды уничтожения зла. Только вступив на эту залитую кровью и слезами землю Кьюби ощутил, как по спине пробежала, чуть-ли не армия мурашек. Это чувство, словно он вернулся...домой, до дрожи. Он чувствовал все как тогда, двести с лишним лет назад. Свист кунаев, топот тысяч и даже больше ног, взрывы, сотрясения, крики поддержки, слова сожалений, слезы горя, и счастья. Сердце замирало на секунды и гулко продолжало отбивать неясный, рваный ритм. В нем словно, как в спящем ранее вулкане закипала жизнь, с новой силой. - Акира, ты чувствуешь это, слышишь голоса, что похоронены в этой земле? - чуть ли не с придыханием, от наслаждения и переполненности чувств спросил Курама. Но мальчик лишь как-то непонимающе смотрел на нового друга, он чувствовал, что-то непонятное, неописуемое, злое и доброе. Для мальчишки в этом месте по ощущениям столкнулся день и ночь, солнце и луна, огонь и лед. - Курама, я не понимаю! Объясни! - потребовал парень щурясь и прикрывая голову руками, чтобы не отхватить очередную оплеуху за дерзость. Лис усмехается, переводит взгляд на небо, - Уже смеркается, разводи костер, на этом месте мы и заночуем. Акира лишь удивился, что в этот раз обошлось без оплеухи и словно ужаленный пчелой и не одной, понесся хворост собирать. Вечерело в эту пору года быстро, и до наступления полной темноты остались считанные минуты, но костер все же взмыл лепестками пламени вверх, желая притянуть к себе и небо с облаками. - Курама, расскажи, почему тут, - уже более скромно попросил голубоглазый парнишка. Темноту он не любил, ведь она была частью, того самого одиночества, от которого он убежал, пустившись в путешествие с Биджу. Лис перенаправил взгляд на Акиру, вглядываясь в те самые приторно яркие глаза, - Ты не знаешь, что это за место, так ведь Акира? - Нет... - Тогда я расскажу тебе историю одного героя, а ты слушай внимательно, и не перебивай, - бесовские искры пробежали во взгляде лиса, который начал свой рассказ. Историю великого-забытого героя. - Его история началась две сотни лет назад, тот мальчик носил гордо имя Наруто, рос один, вечно паясничал и устраивал разные пакости, чтобы на него обратили внимание, мечтал о том, что станет Хокаге, и его признают. Тот Шиноби стиснув зубы пробирался сквозь все преграды и препятствия. Сам огонь костра вторил Кьюби в унисон, играючи, словно рисуя ту самую историю, которую озвучивал Девятихвостый. Зритель у огненного лиса хоть и был один, но как завороженно тот слушал и смотрел, это и было той самой желанной наградой, отрадой сердца для хвостатого. Курама получал удовольствие рассказывая о приключениях, что переживал Наруто этому ребенку. Не забывая ни одной мелочи, говоря о друзьях, что были словно родные, о тех кого любил, кого прощал, кого не отпускал. Не забыл лис поведать и историю дружбы, что пережила ненависть, злобу, отчаяние, прощания и возвращения. Терпение, о котором можно было лишь мечтать, о вере, что была не сломлена годами, под натиском ветров и бурь, трагедий и печали. О том как падал, руки разбивал, кусая губы защищал, когда стоял на краю бездны, пустоты и возвращался. Как Узумаки ценили, уважали, любили, а после почитали. Поведал и о том, что признан был, проклятьем одаренный человечек. Как тот мальчишка слезы лил впервые произнеся своим родителям слова любви, как счастьем были полны те глаза, с уверенностью билось то по размерам, крохотное сердце. Тот парень о котором Кьюби говорил, всего добивался трудом, потом, кровью, он не боялся ссадин, травм, и не жалея себя изучил прекрасные техники, что спасли жизни многих, и его собственную тоже. Пламя резким порывом словно ветром было подхвачено, рисуя в воздухе картину происходящего все четче, ярче и масштабнее, от этого захватывало дух, дыханье останавливалось, лишь рокот сердца, там в груди сливался в унисон с историей, что рассказывал рыжеволосый путник. Но сердце Акиры замирать все чаще стало, ведь он чувствовал, что история великого героя Конохи подходит к концу, Курама перешел к той самой битве, что была последней... Её он ведать начал аккуратно, мерно, тихо и спокойно, на тот момент его повествования смолкли птицы, ветер, где-то вдалеке замолк даже ручей, сама природа слушала историю о человечке с чистым разумом и сердцем. - Как, скажи как звали того Биджу Девятихвостого, он, он ведь сказал ему свое имя, да, Курама? - не вытерпел Акира тем самым перебив хвостатого, от чего столкнулся с пронзительным взглядов, глаз цвета пламени. - Да, сказал, ведь сам он тоже начал верить в Наруто. Обито тогда сказал ему "В вас джинчурики, запечатаны хвостатые звери, только вы познали истинное отчаяние! Я ведь прав? Так что вы должны меня немного понимать!", на что Наруто ответил "Да кто тебе дал право решать... что хвостатый внутри меня, сделал меня несчастным?". Как после этого, не начать сомневаться в своей ненависти к человеку? Тогда этот шестнадцатилетний пацан говорил с хвостатыми зверями, искренне, стараясь упомнить имена каждого. В памяти Курамы пронеслось очередное воспоминание... " Думаю, я немного понимаю ваши чувства. Я делал много плохих вещей. Я лишь хотел, чтобы меня заметили. Я делал всё, чтобы меня заметили. Это было лучше, чем быть невидимкой. Я Джинчурики... Но у меня тоже есть имя... Наруто. Это память от моих родителей и учителя. Поэтому... Я не могу проиграть тому, кому наплевать на свое имя... и контролирует вас, не смотря на его планы. Как и Би... Я бы хотел взять пример с Би и Восьмихвостого. Когда я наблюдал за тем, как они вместе шутят, сражаются, подбадривают друг друга... Они словно друзья. И я это чувствую... Я... Я им завидую." Сладостная мука для демона было вспомнить эти слова, что изменили всю историю Наруто бесповоротно, окончательно, тот момент, что подарил ему силу, нескончаемую, великую силу хвостатого зверя. - Того Биджу Девятихвостого звали... Курама, - хоть Акира и был еще совсем ребенком, но он понял по столь полному рассказу, что перед ним сейчас, тот самый демон, напарник того самого великого героя с именем Наруто. Нет, ему не было страшно, он чувствовал, ведь детям свойственно чувствовать добро, в данном случае это было тепло. Юнец видел, что Курама, тот, что с ним сейчас сидит возле костра, друг, не только его, но и того погибшего героя... Дальше он не перебивал, продолжив слушать Кьюби без пререканий. Битва, что описывал Биджу, была прекрасна и ужасна одновременно, лис витиевато рассказывал, описывал, шаг каждой из сторон той битвы, обрывая историю последними словами, - Их битва, что была подобна вспышкам молний, раскатам грома и сотрясением земли, происходила тут, на этом самом месте... - А дальше! Курама расскажи, чем закончилось битва братишки Наруто! - То, чем закончилась та битва, я расскажу тебе в следующий раз. - Я... Я хочу быть таким же, я обязательно стану сильным, как братишка Наруто! Я тоже буду героем! Правда ведь, Курама? - на вопрос ребенка, девятихвостый ответил лишь загадочной улыбкой. Ведь может рождение нового героя не за горами?