Семья, которой нет

      Элизабет Норт, в девичестве Куоритч, женщина неоднозначная. С одной стороны, она толстенькая и уютная, как мягкая игрушка. Пахнет маслом, сыром и специями, как любимая бабушка, о которых Паук мог только слышать или читать. С другой стороны, голос у неё громкий, звонкий, командный. Движения чёткие и резкие, походка тяжёлая. Вся кухня ходит по струнке, если старшая находится хотя бы в пределах десяти метров от блока. Когда же миссис на кухне, та превращается в идеально отточенный механизм, где ни один винтик не осмеливается косить от работы. Авторитет поварихи настолько высок, что никто даже слова не сказал по поводу ошивающегося рядом полуголого мальчишки. Женщина держала его строго при себе, давая мелкие поручения, не связанные с прямым контактом с пищей. Всё же санитарные нормы, как никак, существуют.       Майлз Куоритч в синем теле аватара — большой и подкаченный. Он шире многих других на’ви, что Пауку были знакомы всю жизнь. Почти никогда не кричит, в отличии от часто повышающей голос сестры. Полковник скорее гудит и рычит. Голос у него низкий, а пахнет мужчина лощёной кожей и немного будто гарью. Юноша сначала раздражался от этого, но потом привык. Авторитет старого вояки среди сослуживцев не уступал тому, что был на кухне у Бэт. Будто управлять людьми было у обоих в крови.       Но рядом брат с сестрой смотрелись странно и максимально чужеродно. Низкая Бэтси едва доставала до плеча племяннику, а уж рядом с высоченным аватаром выглядела крохой. Чистя большой чан для готовки, Майлз-младший гадал, как они смотрелись вместе с его настоящим покойным отцом. Вряд ли иначе. Эти двое будто были из разных миров. Они даже выбрали себе разные профессии. Если не знать подробностей, то, казалось, объединяла их только фамилия, полученная при рождении. И Пандора.       На кухне было душно. Очень. Но, к большому счастью Паука, женщина курила, для чего иногда выходила в вентилируемый блок, прихватывая его с собой. Запах сигаретного дыма был просто отвратителен, но, столько времени проведший рядом с солдатами, юноша и с ним уже смирился. Вообще, было удивительно, как на самом деле быстро адаптировался Сокорро. Он с большой скоростью перенимал порядки и обычаи военной базы. Мальчишка уже отлично знал, кому и как нужно салютовать, кого обходить стороной, а с кем можно и посидеть, слушая байки. Пользоваться бытовой техникой он тоже выучился весьма быстро. Благо на данном этапе технологического прогресса, это мог даже, наверное, годовасик, едва говорящий «мама».       Несмотря на всю отдачу работе и прекрасные организаторские способности, было в Бэтси и кое-что крайне раздражающее — вспыльчивость. Она часто кричала, ругалась. Некоторым даже прилетало полотенцем. Увы, Паук в число «счастливчиков» попал. Не то чтобы было очень больно. Но приятного мало.       Что могло вывести миссис Норт из себя? Да всё, что угодно. Не туда повернул — хлоп! Руки не там, где следует — хлоп! Зазевался не дай Бог? Хлоп! Полез, куда не просили? Дважды хлоп! Причём делала она это без предупреждения. Первый раз Майлз-младший даже вскрикнул, испугавшись от неожиданности. Только сегодня юноша в полной мере осознал, что Куоритч точно и намеренно мажет, когда собирается якобы «преподать пацану урок» хвостом. И что, на самом деле, по парню его комплекции крайне легко попасть. Бэт особо не целилась, она словно просто знала, где Паук. Уже через час работы желание забираться на кухню без спросу пропало напрочь. Наверняка она этой «адской салфеткой», как промеж себя называли её любимое полотенце коллеги, могла и весьма серьёзно отхлестать. Проводить на себе опыты желания не было. Почему покойный полковник мог в молодости побаиваться взрывную сестру стало ясно. Мальчик даже как-то посочувствовал ему.       Но племянник был готов это простить и принять. Ведь то, с какой лаской тётя произносила «мой паучок», как всегда осторожно поглаживала или похлопывала по плечу, проходя мимо, как временами доставала из кармана что-то вкусненькое и тайком передавала — оно того стоило. В её глазах всегда было какое-то странное и доселе почти незнакомое тепло. Которое Паук видел только от Кири, и то, не всегда в свою сторону.       Когда в пищеблок заглянула генерал, Майлз-младший встрепенулся и усиленно погрузился в протирку вытяжки, стараясь не встречаться с этой женщиной взглядами и притвориться, что его тут вообще нет. Хоть ненависть за пережитые пытки всё ещё кипела внутри, здравый смысл буквально орал, что нужно закрыть рот и делать вид, что очень занят, а то хана. Краем уха парень начал слушать разговор двух дам. — Миссис Норт, отпустите состав на перерыв. Нужно переговорить. — Есть. Эй, лоботрясы! Отдыхать! — когда кухня опустела, мисс Ардмор перевела взгляд на оставшегося мальчишку. — И давно вы его наняли? — Он не нанят, а наказан. Посему и не ушёл. Убрать? — Нет. Пусть трудится, раз провинился. Не помешает. — женщина взяла стул и спокойно села. — А от этого дикаря может быть польза, оказывается. — Ещё бы! Самый старательный сотрудник. — Видать, сильно проштрафился. А теперь серьёзно: проведите беседу с братом по поводу него. Раз уж к теме пришлось. — При всём моём уважении, но нынешний полковник Куоритч — не мой брат. И вряд ли я смогу как-то на него повлиять. Не переоценивайте наши отношения, он при жизни не особо ко мне прислушивался. На другую личность, а это, скажу честно, всё-таки другая личность, я тем более как-то воздействовать не в силах. Даже не уверена, какие этот аватар ко мне испытывает чувства. У него обо мне только воспоминания. Мы друг другу, по факту, чужие. — Жаль. Он заигрался в спецагента. А командованию это, почему-то, нравится. Ну ладно, пёс с ним. К делу: у миссис Смит из командного состава день рождения через неделю. Сможете наскрести в списании чего на праздничный стол? — Обижаете, мэм, для вас — что угодно. Откладываю лучшее. — Бэтси усмехнулась и кинула Майлзу карточку. — Сходи на склад и проверь «просрочку». Запиши всё, что найдёшь. По порядку, внимательно. Хорошо? Я могу тебе доверить это? — Понял. Да. — юноша был только рад отделаться от грязной и неприятной работы. Уходя с кухни, он услышал, как генерал фыркает. — А он ничего не стащит? И вообще, писать-то умеет? — Умеет. И получше многих, если честно. Справится. Он же… — Это не ваш племянник, миссис Норт. — А вот тут, уж прошу, прощения, вы очень сильно ошибаетесь. Он мой племянник. Как бы вам это ни казалось глупым. Этот пацан мой по крови. — последнее было сказано так холодно и строго, что Сокорро даже немного передёрнуло. — Всё, что от него осталось. Надеюсь, вы не заставите меня переживать тот ужас снова, верно, мэм? Терять близких больно. — И вы туда же. — начальница вздохнула. — Не могу ничего обещать.       Работать в тишине было приятно. Обычно Паук любил тусоваться в компании, но от спешки, жары и духоты кухонной зоны он очень устал. В подвале было сейчас попрохладнее и гораздо комфортнее. Вот странно, что ровно такие же условия в камере угнетали. Наверное всё потому, что склад по размерам был намного больше комнатушки, где пленника изначально держали. Да и ощущение какой-никакой свободы скрашивало впечатление. Мальчишка не косил от поручения: он честно обошёл отсек списания и переписал в толстую тетрадь всё, что там было. Даже пометил дату истечения срока годности. Очень не хотелось подниматься и снова оказываться в эпицентре настоящего производственного ада. И уж тем более пополучать полотенцем от вечно раздражённой Бэт. Всё-таки вне рабочего процесса она была куда как добрее.       Время идёт быстро, когда чем-то занят. Мальчик и не заметил, как день перетёк в вечер. Он полностью игнорировал других сотрудников, заходящих на склад. Не трогают его — и спасибо. Повернул голову парень только когда услышал знакомые тяжёлые шаги. Определить, что идёт тётка, не составляло труда. Паук мог отличить по шагам всех, кто его интересовал. Жизнь в джунглях быстро учит этому. Вскоре женщина приблизилась и забрала у него из рук тетрадь. — Какой ты молодец! Так аккуратно и чётко сделал, горжусь! Голоден? — Нет, если честно. — юноша покачал головой. Сложно быть голодным, когда тебя весь день угощают чем-то. — Вот и хорошо. Куоритч наверху, ждёт тебя. Давай, пошли, не будем испытывать его терпение. — А можно я… Побуду тут с тобой? Чуть-чуть. — Что-то случилось? Он тебя обижает? — Нет, совсем нет. Просто… Хочу поговорить наедине. У меня есть несколько вопросов, Бэт. — М? Задавай. Помогу, чем смогу. — Каким он был? — Кто? — Мой отец. Ты сказала генералу, что нынешний Куоритч — не твой брат. Каким он был при жизни? — Ну… — женщина вздохнула и тяжело опустилась на пол. От целого дня на ногах те гудели. — Зависит от того, о каком Майлзе мы говорим. Он был разным, парень. Майлз-военный был очень профессионален. Но холоден и жесток. Безжалостен. Беспощаден. Бессердечен даже к близким. Я бы сказала, если честно, что, в некоторой степени, он был невероятным ган… А, ты же не знаешь, что это слово значит. Гадом, короче. Поэтому так долго без своей семьи и жил. Мало кто мог пробиться через Майлза-военного. Только твоей маме удалось, и я понятия не имею, как. — повариха улыбнулась. — А вот Майлзи, как мы его в семье называли— он был другим. Строгим, но защищающим. Рядом с ним люди могли ни о чём не беспокоиться и ничего не бояться. Каждый в районе знал, что обидеть Куоритчей, или их друзей — это себе подписать смертный приговор. Брат без лишних предисловий превращал в фарш лицо любого, кто задевал его близких. Решал все проблемы. Не бросал в беде. — Будучи ребёнком? — Да ты что! Когда я была мелкой, он уже подростком был. — Я думал, ты старшая сестра. — Ой насмешил! — женщина улыбнулась. — Да будь я старшей сестрой, то на Пандору бы точно уже не долетела. 13 лет путь туда-обратно занимает. Когда Майлз улетел, мой младший сын только родился. А когда пришли новости о… — Бэтси очень печально вздохнула. — Тот уже женился. Если не считать время в креокасуле, мне сейчас всего на пару лет больше, чем было брату, когда его не стало. Пока я летела, у меня уж внуки родились. — И вы оставили семью? — Паук выгнул бровь. — Ты просто не понимаешь, в каком состоянии Земля. Мне уже всё равно не так долго осталось. Но не хочу, чтобы мои внуки росли на погибающей планете. Тебе не понравится то, что скажу, малой. Но мы ведь тоже не от нечего делать на Пандору прибыли. Межзвёздные перелёты — штука очень дорогая, чтоб ты знал. Но выбора нет. Наш дом рушится. И, если можно хоть что-то сделать, чтобы у потомков был шанс жить в здоровом мире, мы сделаем. Даже если… Так. — Вы грабите мой дом и рушите его! — Я знаю, Паучок. Я знаю. — Бэт поняла на стоящего над ней мальчишку полный вины взгляд. — Это все понимают. И у ситуации нет волшебного решения, которое устроило бы всех. Местная фауна смертоносна. Меня, к примеру, как и многих тут работающих, даже на 5 минут не выпускают с базы, потому что мы не прошли подготовку. Чтобы человек мог тут нормально жить, Пандору придётся изменить под себя. Но тогда пострадают аборигенные формы жизни, будут уничтожены целые экосистемы. Так же человечеству нужно добывать ресурсы, необходимо жизненное пространство. Чтобы его получить, придётся расчищать местность и двигать живущих тут веками на’ви, а им подобное явно не понравится. Но, если мы этого не сделаем, то погибнем сами. Пандора — единственная хоть как-то пригодная для жизни точка вселенной на данный момент. И при этом более-менее исследованная.       Парень задумался. Он никогда не получал альтернативной точки зрения. Просто слышал от Джейка, что небесные люди — враги, и желают зла. Всё. Юноша совершенно не понимал, почему они так поступают. Отчего не могут жить в мире с планетой, как он и его друзья-учёные. Да и никто из детей не понимал, если честно. Нейтири весьма чётко доносила мысль о том, что перед ними враги, а к врагам никакого сострадания. Паук осел на пол и обнял колени. — Получается, вы просто хотите выжить? — Как и вы. Тут нет ни хороших, Майлз, ни плохих. Жизнь вообще так устроена, что в ней нет ни героев в белом пиджаке, ни злодеев в чёрной маске. Есть два мира, борющиеся за право жить. У каждой стороны свои цели и задачи, свои мотивы. И каждую сюда привело стечение сотни обстоятельств, действия нескольких поколений до них и объективная нужда. Можешь меня за это ненавидеть, можешь презирать, но я останусь на стороне своей семьи. Моих внуков, которым ещё жить эту чёртову жизнь. А ты? — Я тоже буду со своей семьей. Ну, не с тобой… — Понимаю. Мы чужие друг другу. Ты тут не по своей воле. И вынужден устраиваться наиболее безопасно там, куда попал. Но, Майлз, я хочу, чтобы ты знал: как бы ни вышло, ты всегда моя кровь. И ничто этого не отменит. Если будет плохо — помогу. Запомнил? — Я вам враг. Зачем? — Потому что ты — это продолжение одного из самых моих дорогих людей. То, что ходит по базе — не мой Майлз. Это чёртова Сири с его голосом и воспоминаниями. Мой брат умер на этой проклятущей Пандоре. И я умру на Пандоре, так и не увидев больше никогда свою семью, не обняв внуков, потому что с каждым годом мои шансы пережить заморозку всё ниже, а в скором времени возвращаться будет просто некуда. Я вряд ли дождусь прилёта родных, потому что путь занимает 6 сраных лет и 9 недоношенных месяцев, а мне уже к 60, здоровье уже так себе, а денег никогда не хватит на то, чтобы продлить жизнь. Если меня не прикончит всё-таки планета, то порешает время. И всё, что я могу делать в сложившейся ситуации, чтобы внести ну хоть какой-то вклад — это следить, чтобы те, кто делают реальную работу, приближая спасение дорогих мне людей, хорошо питались. Всё. И как ты думаешь, мальчик, в такой ситуации, хочу ли я разбрасываться тем, что ещё осталось? Откажусь ли я от племянника? Даже зная, что он давно и крепко занял другую сторону.       Паук немного помолчал, после чего вздохнул и перевёл на тётю взгляд. — Я теперь понял, почему ты мало спишь. Я бы тоже плохо спал. Знаешь… Тут уютно. Если хочешь, попробую отпроситься у «Чёртовой Сири» и побыть рядом этой ночью. — Да он в жизни не согласится.       Элизабет Норт и Майлз Куоритч — брат и сестра. Оба широкие, но каждый по своему. Оба старательно выполняют свою работу. Оба сильные и волевые, с командным голосом. И оба связались с диким мальчишкой в синюю полоску. Они вместе поставили на складе списанную палатку, достаточно большую, чтобы аватар мог там поместиться. Лёжа между ними, Паук очень многое переосмысливал. Со спины обнимала женщина, а ноги обвивал мужской хвост. Вот как оно, ночевать с родителями, наверное… Юноша прикрыл глаза и представил себе, что так будет всегда. Что у него есть что-то вроде семьи. Будто они будут вместе всегда. Что теперь где-то будет кто-то, кто о нём обязательно подумает и позаботится. Образы Джейка и Нейтири стирались с каждым днём всё сильнее. Может, так и должно быть? На’ви и человек. Брат и сестра. Его «папа» и «мама».