Отключив эмоции

             «…Все остались, никто никуда не ушёл       Самой белой кудрявой орлицей       Любовь воплоти, пролетала и что ж       Она пела про утро, и птиц       И про вечное, вечно опаздывающий дождь              Да, у меня тоже может есть крылья       Но болит недостаточно сильно…»              Худощавая, совсем не высокая и бледная из-за давно мучающей её болезни женщина тихо напевала только ей известную песню. Она не могла петь в полный голос, а ещё частенько пела только отдельные части, ведь её постоянно мучал сильный сухой кашель и боли в груди.       - Мам… Ну, маааам! – Протянул рыжеволосый мальчишка, обиженно топнув ногой. – Не хочу я брать мелкую с собой! Она не умеет играть в прятки! Её находят, а она потом плачет и жалуется!       - Ильяс, она твоя сестра. Ещё маленькая сестра, которая боится оставаться дома одна. – Спокойно и тихо ответила Ная, пытаясь утихомирить своего старшего сына, который в очередной раз поругался с сестрой.       - Тебя не будет дома даже меньше часа, ты просто пойдешь на осмотр к доктору! – Ильяс продолжал ругаться и тыкал пальцем в свою заплаканную шестилетнюю сестру, которая сидела на ступеньках их дома и громко шмыгала. – Почему девчонки так много и не по делу плачут!? Она ещё и вечно рыдает, что папы нет дома! Как будто не понимает, что папа разведчик. А герои дома не прохлаждаются! Ноет и ноет! Зачем мне вообще такая сестра!?       - Ильяс! – Женщина повысила голос и громко встряхнула влажную простынь, из-за этого резкого движения на мальчишку полетели капли. – Не смей так говорить о сестре! Когда нас с папой не станет, у вас будете только вы!       Эти слова волной гнева, обиды и страха прошлись по детям. Маленькая Дина ещё не понимала всё сказанное в полной мере, но любого ребёнка испугают слова о том, что их родителей не станет. Ильяс же отреагировал ярче, может из-за хоть какого-то осознания слов матери, а может из-за накопившейся обиды на родителей и сестру. Мальчишка научился не скучать по отцу, прикрываясь словами о том, что Юджин Фрай – герой. Почти привык к вечному кашлю матери и её регулярным походам в лечебницу, в которой работал этот странный доктор Йегер. И он всегда любил сестру, но они оказались слишком разными, а поэтому быть с ней постоянно было просто невыносимо. К тому же, эти разговоры соседей о том, что здоровье мамы подкосило рождение Дины... Мальчик старался их не замечать и не слушать, но видеть, как когда-то красивая и энергичная мама с каждым годом становится всё слабее, было слишком больно. Слишком больно, чтобы хотя бы капельку не винить сестру.       - Если бы её не было, ты бы не заболела! – Громкий детский крик заглушил новый приступ рыданий сестры, а ещё в нём потерялись и слёзы мальчишки.       Ильяс развернулся на пятках и почти кубарем скатился с лестницы. Он бежал со всех ног и совершенно не смотрел на дорогу. Мальчишка просто пытался убежать куда подальше от матери и сестры, а ещё от обиды, злости и совести, которая проснулась в тот же момент, когда он начал кричать на маму. Папа ведь просил его позаботиться о сестре и матушке, оставил его за главного. А он…              - Паршивец… - Тихо выругалась Ная, с трудом сдерживая кашель. Женщина повесила последнюю простынь и медленно подошла к дочери, которая утопала в детской истерике из-за того, что её не любит старший брат. – Диночка, посмотри на меня. Солнце, не плачь. Ильяс тебя любит, просто мальчишки в его возрасте любят побраниться и повредничать. - Ная опустилась на колени перед дочерью, мягко обняла и начала гладить по голове, пытаясь успокоить.       Дине нравилось обниматься с мамой, нравилось слушать её тихое пение, нравилось быть с ней рядом постоянно. Но её кашель и бледность пугали маленькую девочку. Она спрашивала у мамы, что с ней, но женщина всегда улыбалась и говорила, что ей просто нездоровится. Примерно такой же ответ Дина получала и от отца. А вот Ильяс всегда терялся и грустно смотрел под ноги, отправляя её с такими вопросами к родителям или куда подальше. А ещё это шушуканье соседей о том, что их семья такая невезучая. Что их отец - полный глупец и смертник, а матушка никак не может взять себя в руки. Ведь женщине уже давно было пора привязать мужа к дому, заставить уйти из армии, а не позволять ему утопать в глупых мечтах о жизни за стеной. Всегда припоминали старшего брата матери, который погиб ещё до рождения Дины, а ведь именно за ним и последовал Юджин в выборе призвания. Маленькая девочка не понимала половину этих слов, не видела многих деталей. Но постоянно чувствовала себя в чём-то виноватой. Старалась быть хорошей дочкой и сестрой. Старалась перестать бояться темноты, лучше прятаться и играть в мальчишечьи игры. Даже готовить старалась, ведь маме было сложно долго стоять у плиты. Старалась преуспеть во всём, чему учил её папа. Но почему-то всегда всё выходило плохо.       - Вы оба… И ты, и Ильяс. Вы два моих чуда и лучших подарка. – Ная нежно улыбнулась, приподняв лицо дочери за подбородок. – Мы с папой гордимся вами. И вы обязательно помиритесь.       - Ты правда заболела из-за меня? – Шмыгая носом, пытаясь заглушить слёзы, спросила маленькая Дина. Её ещё по-детски яркие и большие глаза устремились к лицу женщины в попытках рассмотреть правду, которую ребёнок не мог понять.       - Нет. – Ная вновь грустно улыбнулась и растрепала волосы девочки. – Я заболела ещё до твоего рождения. Ты в этом не виновата. Эти старые грымзы по соседству просто много болтают, а Ильяс разозлился и сболтнул лишнего.       - Точно? – Дина чуть успокоилась, но тонкий детский голосок всё ещё дрожал. – Точно?       - Точно. – Ная улыбнулась чуть ярче. – Или ты не веришь своей маме? – Женщина встала и вытянула руку, чтобы Дина смогла за неё ухватиться и встать.       Девочка отчаянно замотала головой, пытаясь убедить мать, что она верит ей. Дина встала, отряхнула платье и несколько раз слабо ударила себя по лицу. Так делала Ная каждый раз, когда начинала злиться или расстраиваться. А маленькая девочка начала повторять за мамой этот жест, ещё до того, как научилась ходить или нормально разговаривать.       - Сходишь со мной к Йегерам? – Тихо спросила женщина, умиляясь дочери. Она аккуратно поправляла её волосы, которые растрепались из-за мини потасовки с братом и истерики. – Сможешь посмотреть на малыша Эрена.       - Угу… - Громкий шмыг носом. – А сколько ему?       - Хм… пару месяцев, наверное. – Ная задумалась на несколько секунд. – Карла родила весной, думаю ему сейчас три или четыре месяца. Совсем ещё малыш.       Чуть меньше чем через час Доктор Йегер осматривал Наю в гостиной, а девочка под присмотром Карлы аккуратно изучала маленького ребёнка в люльке. Дина до жути боялась случайно разбудить его, ведь ей уже успели пожаловаться, что этот малыш плохо спит и его тяжело укладывать.       - Они все такие щекастые? – Шёпотом спросила Дина, не отрывая глаз от малыша, который тихо посапывал с открытом ртом.       - Большинство. У малышей большая голова. – С улыбкой и так же тихо ответила Карла, встав с другой стороны люльки. – И ты, и Ильяс были такими же пузатенькими и щекастыми до года или двух. Кстати, а где твой брат?       - Мы поругались, и он сбежал. – Надувая губы, заявила девочка. – Мама сказала, что он паршивец. И что все мальчишки такие противные, вечно ругаются. – Дина нахмурилась и вновь изучила совсем маленького Эрена. – Может у вас будет спокойный и милый сын. Станет доктором, как дядя Йегер, и будет лечить людей.       — Это было бы неплохо. – Карла почти бесшумно засмеялась. – Но он уже показывает свой характер. Думаю, он будет весьма буйным мальчишкой.       Дина и женщина ещё несколько минут переговаривались, а девочка наблюдала за малышом, пытаясь представить своего вредного и неугомонного рыжего братца вот таким маленьким созданием в люльке. Но осмотр Наи закончился, а отвлекать молодых родителей женщина не хотела, поэтому сразу же взяла дочь за руку и пошла домой. По дороге девочка подпрыгивала и радостно рассказывала о своих впечатлениях от малыша, но её щебетание прервал громкий звон в колокола. Разведчики вернулись с очередной экспедиции, а значит, папа сможет заглянуть домой на несколько часов сегодня. Либо и вовсе сможет получить несколько дней отпуска.       Девочка радостно закричала и попыталась утянуть мать к главной улице, но Ная сильнее сжала руку дочери и запретила ей идти навстречу отцу. Женщина вообще всегда запрещала своим детям встречать отца после вылазок. Она говорила, что они ещё слишком маленькие, будут только мешать и смотреть там не на что.       Ещё маленькая Дина не понимала, почему мать так отчаянно запрещает собственным детям бежать к отцу. И не замечала, как Ная бледнела каждый раз, когда слышала звон колоколов. Как за секунду её лицо становилось холодным, непроницаемым, а и так острые черты становились ещё более явными и грубыми. Девочка просто не замечала ужаса и беспокойства собственной матери, которые Ная пыталась скрыть за серьёзным взглядом и быстрой походкой.              Через два часа Ная начала волноваться за Ильяса, который так долго не возвращается домой. Она то и дело выходила на улицу и оглядывала улицы. Дина же заразилась беспокойством матери и не отлипала от окна, пытаясь высмотреть рыжую макушку среди людей в, уже погружающемся в темноту, городе.       Но Ильяс не возвращался. На улице давно потемнело, время ужина прошло. На небе вовсю разгуливала луна, а фонари на главной улице едва проглядывались среди плотной застройки, в темноте и лёгком тумане. Дина вышла на крыльцо, чтобы изучать обе стороны улицы. А Ная уже успела спросить у нескольких соседей, которые возвращались с работы, не видели ли они её сына. Но ни девочка, ни её мать не были готовы увидеть две рыжие макушки в конце улицы.       - Папа! Папа и Ильяс! – Громко закричала Дина, прыгая на месте несколько секунд. Девочка сорвалась с места и понеслась к ним навстречу, продолжая звать отца.       - Аккуратней, Дина! – Юджин ускорился и почти на лету подхватил дочь, которая даже не планировала останавливаться, а просто врезалась в отца. – Ты меня так скоро собьёшь! – Мужчина тихо засмеялся, обнял дочь, целуя её в лоб.       - Я скучала! – Дина продолжала улыбаться, не замечая никого и ничего вокруг. В её поле зрения был только уставший, но счастливый отец. – Вы всех победили?       - Не всех, но мы старались. – Юджин замялся на несколько секунд, погладил дочь, а потом встал и внимательно заглянул в глаза приближающейся жене. Они что-то обсудили лишь одними взглядами.       - Где ты был? – Строго, но при этом с облегчением спросила Ная, переводя взгляд на притихшего Ильяса. – Ты хоть представляешь, как мы беспокоились?       - Прости… - Почти не открывая рта и не поднимая головы, промолвил мальчишка. – Я больше так не буду.       - Я уже его отчитал. – С печальной улыбкой протянул Юджин, потрепав сына по голове. – Он правда извиняется и больше так не будет.       Ная неуверенно осмотрела мужа, потом так же смерила взглядом сына, пытаясь понять, в чём подвох. Но Юджин явно не планировал объясняться. Он просто обошёл собственных детей, взял за талию жену и повёл её домой, что-то толкуя о прохладном вечере и здоровье. Дина уже планировала побежать за ними, но старший брат грубо поймал её за косичку, заставляя остановиться.       - Ай! – Дина вцепилась в свои волосы и зло посмотрела на брата. – Опять ты дерёшься!? – Девочка хотела продолжить кричать, но остановилась, заметив, что на её брате нет лица. Мальчишка был бледным и испуганным, а ещё прятал глаза.       - И ты прости. – Промямлил Ильяс, упираясь взглядом в свои ботинки. – Но брать тебя каждый раз с собой на прогулки со своими друзьями я не буду, своих ищи.       — Вот и найду! – Дина надула губы и зло зыркнула на брата, хотя его внешний вид её и смущал. – Ты так испугался папы? Он тебя сильно отругал? И где вы вообще встретились? – Злости в этой девочке оказалось меньше, чем любопытства.       Ильяс вздрогнул, нахмурился и несколько секунд молчал. А потом довольно грубо схватил сестру за руку и повёл в сторону дома, не обращая внимания на её протесты и недовольства.       - На главной улице встретились. Он отругал меня за то, что я вышел встречать разведчиков. И за то, что сбежал из дома. – Вдруг заговорил мальчишка, не поворачиваясь к Дине лицом. Он продолжал тянуть её за собой.       - И мама мне запретила идти встречать папу. – Расстроенно протянула девочка. – Почему они нам запрещают это?       - Потому что мы ещё маленькие. – Со всей серьёзностью заявил Ильяс, а потом замолк на несколько секунд. Он посмотрел на не поспевающую за ним сестру через плечо и добавил. – Там страшно.       - Страшно? – Дина наклонила голову, пытаясь понять, о чём толкует ей брат. – Разведчики страшные?       - Там просто страшно! Без разрешения родителей ходить не будем! И без меня точно туда не суйся. Затопчут ещё, мелочь такую. – Ильяс скривил лицо и несколько раз похлопал сестру по голове, имитируя движения отца. А потом со всех ног побежал за родителями.       Дина ещё несколько секунд пыталась подобрать слова, чтобы послать брата куда подальше. Но он уже убежал, поэтому ей пришлось последовать за ним, вслушиваясь в тихое пение мамы. Она пела ту же песню, что и днём. Эта песня почему-то нравилась ей и отцу, хотя у них всегда были грустные глаза в этот момент. И лишь с годами Ильяс и Дина тоже полюбили эту грустную мелодию. Полюбили её, когда остались одни. И когда они оба поняли слова своих родителей, как и строки этой песни.              «Про детство       Про детство мне рассказал солдат* дядя       Про крылья и мифы Вениамин       С протёртой душой, печальный, но ищущий       Свин стоит сзади, но рядом       Все остались, никто никуда не ушёл       Самой белой кудрявой орлицей       Любовь воплоти пролетала и что ж       Она пела про утро, и птиц       И про вечное, вечно опаздывающий дождь              Да, у меня тоже может есть крылья       Но болит недостаточно сильно       Но болит недостаточно сильно       Но болит недостаточно сильно       Но болит недостаточно сильно       И если и так, то они, как веер с заплатками       Со странными швами и росписями       У каждой из них есть свой собственный автор       На меня свою тень отбросивший       Собираю их нервно по улицам       Клею быстро и неумело       Почти что начал сутулиться       Пытаясь покрыть ими всё своё тело              Да, у меня тоже может есть крылья       Но болит недостаточно сильно       Но болит недостаточно сильно       Но болит недостаточно сильно       Но болит недостаточно сильно»              Дина закончила петь, продолжая смотреть на небольшой постамент без имени. Простой серый и пустой камень, небольшой участок земли с оградкой из кусков кирпича и камней со дна реки поблизости. Могила Ильяса располагалась всего в двадцати минутах верхом от Каранеса, в тени стен и небольшого, уже умирающего, дерева. Вокруг не было деревень или полноценных полей, ведь почти весь день эта часть земли не освещается из-за огромной тени стен. Хотя неподалёку и бродило небольшое стадо овец.       Когда-то шумный и всем недовольный рыжий мальчишка. Маленький огонёк семьи Фрай. Проблемный старший брат, который ввязывался во все разборки мальчишек в городе. Он был таким совсем недолго. С той встречи разведчиков медленно, но верно Ильяс становился серьёзнее и строже к себе. А после смерти отца от громогласного паршивца не осталось ровным счётом ничего. Мальчик-подросток стал единственным кормильцем семьи, который заботился об умирающей матери и младшей сестре, всеми силами пытался сохранить Дине детство и не переставал это делать даже в подземелье. Ильяс защищал и заботился о сестре, как и учил его отец до самого конца. И вот его конец. Безымянная могила в тени стен где-то на отшибе. Могила, на которую даже не попадают солнечные лучи.       Дина уже больше часа просидела на коленях, не отрывая глаз от этого постамента. Сначала были тихие рыдания взахлёб и поток извинений. Их сменили проклятия в собственную сторону и новый поток слёз на безэмоциональном, пустом лице. И постепенно Дину поглотили воспоминания о доме, детстве и маленьком Ильясе. Девушка погрузилась глубоко в свою память, находя давно забытые истории и картинки. И в итоге она начала петь песни матери. Одну за одной. Пока не закончила той, что чаще остальных звучала в их доме. Той, что они повторяли, как мантру, несколько лет и до самой смерти Ильяса.       Даже зная о цене крыльев, они всё же мечтали улететь. Мечтали вырваться из реальности, из-под земли и улететь домой. Слишком сильно мечтали вернуться в прошлое, в полный счастья и глупой ругани дом детства. Но его уже не вернуть. А прогуляться по разрушенным, лишённым жизни улицам Шиганшины у Дины получится только через пару дней, когда они отвоюют город у этих монстров в человеческом обличии, вновь заливая её дом кровью товарищей и врагов, ведь такова эта чёртова война.       Всё это время Леви держался на расстоянии. Он наблюдал за Диной, устроившись на траве в десятке метров. Мужчина молчал, не пытался успокоить и не вмешивался. Но он не сводил с Дины глаз, девушка чувствовала этот холодный, но при этом полный боли взгляд между лопаток. И этот взгляд серых глаз удерживал её от полной потери сознания в дикой и неуправляемой истерике.       - Уже полдень. Нам пора возвращаться в штаб, а то кучка солдатиков потеряет капитана. – С грустной улыбкой протянула девушка. Она протёрла глаза, ударила несколько раз себя по щекам и улыбнулась чуть ярче. – Когда доберусь до дома… нужно будет устроить воссоединение семьи под солнышком у стен Шиганшины. Не хочу, чтобы ты был тут один.       Дина едва ощутимо прикоснулась пальцами к могильному камню, ещё раз грустно улыбнулась и встала. Девушка отряхнула брюки и не сразу заметила, что к ней подошёл Леви. Мужчина молча посмотрел на постамент, скорее всего, что-то про себя сообщая Ильясу. Наверняка что-то обещал, но решил не произносить свои мысли вслух. Ещё через пару минут они оба вели под уздцы своих лошадей вдоль реки, медленно приближаясь к централизованной дороге, которая приведёт их напрямую в Трост, где собираются все силы военных.       - Тебе стоит остаться в Тросте или присоединиться к отряду поддержки, который должен будет отправиться в Шиганшину на следующую ночь. – Тихо и как-то слишком строго произнёс Леви. Это почти походило на приказ, а не на просьбу или выражение своего мнения.       - Ты сейчас серьёзно предлагаешь мне остаться в тылу, когда вы отправитесь биться с бронированным, колоссальным и, возможно, звероподобным титанами? – Останавливаясь и удерживая Ангела, спросила девушка. Она недовольно и одновременно недоумевающе подняла бровь, сжала челюсть и уставилась в затылок Леви.       - Да. – Через несколько секунд ответил Леви. Он тоже остановился, отпустил своего коня и развернулся, чтобы пробить Дину совершенно пустыми и ледяными глазами. – Тебе там не место.       - Что... Что ты несёшь? – С трудом выговаривая слова из-за шока и непонимания, спросила Дина. – Мне не место? А кучке детишек значит в самый раз? 104-е и кучка солдатиков из гарнизона и военной полиции нужны в этой битве? Тебе напомнить, сколько из них погибло, когда они пытались вернуть Эрена?       Леви сжал челюсть и с силой втянул воздух через нос. Прикрывая глаза, мужчина несколько раз мотнул головой, пытаясь подобрать слова. Его затянувшееся молчание злило, пробирало до костей и било куда-то под рёбра.       - Да. Я не хочу, чтобы ты участвовала в этом сражении. – Сквозь зубы ответил Леви. Мужчина хрустнул шеей и только потом открыл глаза, продолжая резать холодным взглядом.       - Я понимаю, что ты беспокоишься. Но… - Дина замялась, её взгляд бегал по бледному и напряжённому лицу мужчины. – Это мой дом. И я не хочу сидеть за спинами детишек, когда они отвоёвывают мой дом. Я с самого начала в разведкорпусе мечтала ворваться в Шиганшину, перебить титанов и вернуть свой дом!       - Эти детишки тоже пытаются вернуть свой дом. – Леви продолжал пилить девушку глазами. – Тебе там быть необязательно. Их хватит.       - Леви! – Дина отпустила своего коня и сделала несколько шагов к мужчине. – Я уже говорила, что не собираюсь сидеть на жопе смирно, пока ты утопаешь в крови на передовой! Я впервые за несколько лет сделала выбор! Выбор, который был обдуман! А не имитация выбора, чтобы выжить! – Девушка зло ткнула в грудь Леви пальцами. - Решила остаться, хотя знала, что у меня наконец-то появился шанс уйти! И не смей забирать у меня право выбора!       - Ты можешь… - Леви не смог договорить, ибо Дина прервала его, просто закрыв ему рот рукой.       - Мы все можем погибнуть. – Дина понимала, что злиться на Леви за то, что он пытается её защитить, глупо. Но внутри всё равно бушевала буря. Чтобы не сорваться на крик, ей пришлось с силой закусить нижнюю губу. – Я правда понимаю… Знаю, что ты беспокоишься и пытаешься защитить. Пытаешься оставить меня на расстоянии и в безопасности. Ты сделал так и в той экспедиции. – Девушка облизнула губы, собирая выступившие капельки крови. – И спасибо, что сказал, а не просто прикрылся приказом о переводе, как в прошлый раз. Но я не могу остаться в тылу. Не сейчас.       Дина убрала руку от лица Леви. Она сделала небольшой шаг назад и ещё несколько секунд пыталась подобрать слова и успокоиться. Девушка открывала рот, но тут же закрывала. Её глаза продолжали бегать, у неё просто не получалось зацепиться за что-то взглядом.       - У меня силой отняли дом. И я хочу вернуть его своими руками. – Через какое-то время всё же промолвила девушка. – Вернуть своими руками хоты бы руины. Даже если от моего дома или улицы ничего не осталось. Я хочу быть там, когда мы избавимся от двух малолетних засранцев, которые его разрушили. – Дина всё же решилась посмотреть прямо в серые глаза напротив. – Я знаю, что я далеко не лучший солдат. Но я опытнее и манёвреннее, чем детишки из 104-го или новоприбывшие солдатики. Я одна из немногих, кто остался от разведкорпуса. И я всё ещё лейтенант и твоя помощница, одна из спецотряда. Я просто не имею права скинуть всё на тебя, Ханджи и детишек.       Она вновь сделала паузу, пытаясь найти в глазах Леви хоть капельку понимания. Девушка знала, что капитан всё прекрасно понимает, но сейчас в его глазах была ледяная и всепоглощающая серая пустота.       - И даже если вы с Эрвином мне прикажите остаться в Тросте, я не останусь. – Дина вновь слизала кровь с губы и опустила взгляд. – Я буду с отрядом Ханджи, который будет обеспечивать безопасность Эрена, пока он заделывает ворота. И даже… даже если меня убьют… Я буду рада, что это произойдёт дома, а не где-то за стенами или на полпути с отрядом поддержки. – Она бросила короткий взгляд на окаменевшее лицо Леви. - И тебе лучше отговорить Эрвина. Он уже инвалид… Так пускай сидит и руководит из безопасного места, ему, в отличии от нас – исполнителей, не нужно быть на передовой. – Девушка взяла коня под уздцы и пошла вперёд, на этот раз оставляя Леви позади.       Они больше не говорили. Молча дошли до дороги, оседлали лошадей. И всю дорогу до Троста не перекинулись взглядами или словами. А сразу после совещания Дина скрылась в своей спальне, прячась от холодных глаз капитана.              Совещание в ночь перед контратакой на Шиганшину прошло на удивление спокойно, если не считать напряжённое молчание Дины и Леви, которое успели заметить все, кто хоть как-то их знал. И капитан был почти благодарен Ханджи, что она не стала пытаться разобраться в причинах их отстранённости прямо на месте. А Эрвин ограничился лишь тяжёлым взглядом, которым он изучил и Леви, и его помощницу. Остальные разведчики даже умудрялись шутить, кто-то посмеивался над соскучившимися по мясу солдатам, а некоторые подкалывали четырёхглазую.       Дина покинула кабинет Эрвина первой, прикрывшись тем, что хочет поболтать с Эреном, чтобы проверить его состояние. Следом отправились и остальные, но вот Леви предпочёл остаться. Мужчина захлопнул дверь в кабинет, облокотившись на неё спиной и уставился на своего командира.       - В чём дело, Леви? – Эрвин задал этот вопрос совершенно спокойным голосом, но в его глазах сияло стремление и непомерное желание поскорее отправиться в подвал под домом Эрена. Слишком ярко выраженные чувства для привычно расчётливого и холодного командора.       - Может, спрашивать ещё рано, но что будем делать, когда отобьём Марию? – Леви говорил тихо и спокойно, смотря прямо в голубые глаза своего командира, которые почти пугали. – Прежде всего, нам придётся составить план обороны. Но потом? – С каждым словом капитана глаза блондина постепенно остывали. Непомерная жадность к истине терялась где-то в чертогах разума этого стратега.       - Устранить угрозы, ведь снаружи наверняка достаточно людей, желающих скормить нас титанам. – Эрвин сделал небольшую паузу, но его лицо осталось беспристрастным. И, наверное, именно это неограниченное ничем стремление Смита к цели восхищало всё это время Леви. – Но ничего. Если мы доберёмся до подвала, то узнаем, в чём дело. Я уже говорил, изучим подвал, а потом будем думать.       - Я спрашиваю, потому что мы можем до этого не дожить. Ты уже не такой ловкий, как раньше. – Из-за слов Леви командор как-то инстинктивно сжал остаток своей правой руки пальцами. – Пусть Ханджи руководит операцией. Нам только обузы не хватало. Оставайся и жди хороших вестей. Я объясню остальным, что надавил на тебя. В общем-то, я думал так и поступить. Мы договорились?       Леви опустил голову. Он надеялся, что хотя бы Эрвина он сможет отговорить от участия в этой экспедиции. Смит всегда был вполне разумным человеком, поэтому должен понимать, что сейчас из него никудышный боец. Командор важен своими стратегическими навыками, и ему самое место в тылу. И тогда у Леви будут шансы быть как можно ближе к Дине во время сражения, страхуя эту упёртую девочку. Мужчина ещё до того, как заговорил с ней о её неучастии в битве, понимал, что девушка точно откажется от любых его предложений. Но он всё же решил попытаться.       - Нет. – Тихо, но уверенно заявил Эрвин через несколько секунд. – Я готов отвлекать, быть приманкой. Цепь командования не меняется. Умру я - будет Ханджи. Умрёт Ханджи - будет другой. Конечно, нам будет непросто одержать верх, но для человечества не было боя важнее. Этот план целиком мой, я поставил на него всё. Без меня шансы на успех будут меньше.       - Конечно. – Почти с раздражением ответил Леви. – Наш план может провалиться, но если ты погибнешь, мы будем обречены. Тебе достаточно сидеть на стуле и шевелить мозгами. Для титанов это самый паршивый расклад, для человечества – самый разумный выбор из возможных.       - Нет, ты не прав. Ради этого боя мы должны поставить всё… – Эрвин говорил слишком уверенно даже для него, поэтому Леви его просто перебил.       - Так, так, так, помедленнее. – Леви повысил голос и вытянул руку вперед. – Лучше заканчивай с отговорками, пока я не сломал тебе обе ноги. Обещаю, они потом легко срастутся. Но в битве за Марию ты точно участвовать не сможешь. Да и в туалет ходить будет неудобно.       - Это печально… - Со слабым смехом ответил Эрвин. – Ты правильно говоришь. Покалеченному солдату не место на поле боя. Тем не менее, в тот момент, когда нам откроется истина, я должен быть там.       - Тебе это настолько важно? – Леви сделал шаг к Эрвину, не сводя с него почти разгневанного взгляда. – Важнее ног?       - Да. – Смит не потратил ни единой секунды на размышления.       - Важнее победы людей? – Леви сделал ещё один шаг вперёд и задал ещё один вопрос, ответ на который ему хотелось узнать последние несколько дней. Вопрос, который слишком сильно волновал самого капитана.       - Да… - Чуть тише, но при этом уверенно ответил Эрвин, не пряча глаза. Он продолжал смотреть прямо в глаза Леви, не пытаясь скрыть своих истинных мыслей.       - Ясно… - Леви тихо хмыкнул, опустив голову. – Помешанные… - Едва различимый шёпот, который просто вырвался из его рта. Мужчина развернулся и отправился к выходу, и лишь в дверях остановился, чтобы ещё раз взглянуть на неподвижно сидящего командора. – Эрвин, я доверюсь твоему решению.       Леви покинул кабинет и медленно пошёл в сторону своей комнаты, повторяя в голове свои собственные слова. «Я доверюсь их решению.» Он повторял их, как мантру, пытаясь убедить себя в том, что он поступает правильно. Пытаясь заглушить неприятное предчувствие и нарастающую тревогу. Пытаясь не вспоминать, что несколько лет назад он доверился своей семье, поверил в их и свои силы. А потом потерял их в тумане, луже крови и аду на поле боя. И Леви надеялся, что он вновь не потеряет свою семью.