В этот сезон года на Серенно сумерки опускались рано, и так же скоро сменялись густой ночной мглой. Из-за отсутствия у планеты естественных спутников ночи здесь были особо черны: в такой темени даже несуеверные гуманоиды с непривычки чувствовали себя неуютно. Граф Дуку к суеверным себя не относил, однако и он сейчас не согласился бы покинуть уют родного особняка без особо веской причины. Пожилой аристократ не так часто, как ему хотелось бы, мог провести вечер в умиротворении, согреваясь у камина в родовом поместье. Накануне, вот, атмосферу напрочь испортил Владыка Сидиус, изволив гневаться из-за проваленных переговоров. Но та неприятность случилась накануне, там ей и следовало оставаться.
Зал и камин в центре него пережили не одну реставрацию здания поместья. Последней перестройкой руководил отец Дуку, он и настоял на том, чтобы камин остался нетронутым. Достигнув почтенного возраста, Дуку с каждым годом всё больше понимал чудачества покойного папаши. Высокие технологии, несомненно, имеют свои преимущества, но всё-таки тепло живого пламени и треск дров ни с чем не сравнить. Особенно, когда погода за окном вовсе не дружественная. Ночи в этом регионе Серенно не только тёмные, но и отвратно холодные, даже в тёплое время года. К тому же настало время дождей. Согласно прогнозам, это ночью следовало ожидать бурю. Пожилой граф уже мысленно подсчитывал ущерб, который стихия нанесёт парковым деревьям. Клоническая война стала для состояния Дуку разорительным мероприятием, обеспеченному аристократу приходилось теперь тщательнее прикидывать смету на личные нужды.
Дуку ещё раз пересмотрел голозапись сообщения, на которой Вентресс докладывала ему об очередном поражении войск КНС (всё по вине проклятущих джедаев, разумеется). С провала миссии прошли почти сутки, стало быть, ученица, по её же собственным заверениям, должна была прибыть с минуты на минуту. "Задерживается дитя," — с недовольством, но также и с некой тревогой отметил Дуку.
Почти сутки прошли. Если быть совсем уж точным, 22 стандартных часа и 41 минута. За это время граф успел остыть и перебороть своё негодование, теперича он смотрел на случившееся философски. Ученик на то и ученик, чтобы косячить. И не важно, что косяк уже -дцатый по счёту. Ныне его больше волновало, что если Вентресс задержится ещё, то она рискует угодить с самую гущу назревающей бури. За окном уже сформировалась плотная завеса дождя. Посадить корабль при разгуле ветров, да к тому же с никакущей видимостью — почти невыполнимая задача, даже для опытного пилота. Дуку переживал за ученицу и не хотел потерять её раньше времени, пусть она и бестолочь.
«А почему бестолочь?» — сам себе задал вопрос Дуку. Он часто ловил себя мысли, что всех своих учеников он невольно сравнивает с первым падаваном Квай-Гоном, причём сравнение получалось не в пользу последующих воспитанников. И сам же себя одёргивал: неправильно это. Джинн это Джинн, а Вентресс это Вентресс. Квай-Гон, бесспорно, был в этом возрасте сообразительнее, чем Вентресс или Воса. И воспитаннее. Но ведь все обучаются в своём темпе. Джинна граф знал не только в ученичестве, но и состоявшимся джедаем, поэтому Дуку несколько сомневался в своей способности объективно оценить того в его девятнадцатилетнем возрасте. И зрелый Квай-Гон, если задуматься, был далеко не совершенством: недостатков у него хватало. Дуэлянт из него, например, получился не то, чтобы очень. Собственный падаван Кеноби, не будь он таким скромным, мог бы ещё в отрочестве заткнуть учителя за пояс. Ещё и дурацкая привычка собирать по разным планетам всякую гадость! Эту привычку первого падавана Дуку за десяток лет так и не смог искоренить.
Вентресс, в отличие от Квай-Гона и Комари, Дуку взял уже подрощенной. Граф рассчитывал, что к детке, которую он не выращивал лично, он не будет испытывать каких-либо тёплых чувств. Его новый ассасин выглядела как существо, которого не интересуют никакие отношения, помимо строго деловых. Надо отдать должное, юная Вентресс была куда более независимой, чем Джинн или Воса в этом же возрасте. Боевые навыки и вовсе не шли ни в какое сравнение: ассасин могла заставить попотеть даже опытных джедаев. Когда же Дуку присмотрелся к ученице повнимательнее, то понял, что жёстко ошибся. Спросил бы кто Вентресс в лоб, она, разумеется, стала бы отрицать, но умудрённого опытом графа не так легко было ввести в заблуждение. Чем дальше, тем яснее видел граф, что его ассасин — по сути ещё ребёнок, которому нужен его учитель. И чему удивляться? — Возраст-то был ещё падаванский. В девятнадцать лет получение звания рыцаря-джедая — исключение, а не правило.
Дуку прекрасно знал, в том числе и на собственном опыте, что в раннем посвящении в рыцари сокрыты многие печали. С одной стороны, старшие мастера зачастую не воспринимают тебя всерьёз, с другой — спрашивают с тебя уже как со «взрослого». И просить поддержки у учителя, а тем более плакаться ему в плечо, уже не солидно. Сам Дуку миновал этой участи, но знал тем не менее, что многие мастера, следуя заповеди не создавать привязанностей, вышвыривали бывших падаванов из своего сердца сразу после церемонии, и с того момента делали вид, будто те никогда у них не обучались.
Дуку, разорвав связи с Орденом Джедаев, не планировал вновь становиться учителем. Нет, не то слово — не планировал. Граф был решительно настроен завязать с педагогикой. Ему уже перевалило за восемьдесят, и в этом возрасте молодняк что в десять лет, что в девятнадцать воспринимался едино — маленькие несмышлёныши. Пока из этого несмышлёныша слепишь что-то приемлемое, тысячу раз успеешь слететь с катушек. Сейчас даже страшно вспоминать, сколько пришлось пережить графу по милости одного только Квай-Гона. По молодости-то всё это казалось пустяками: и внеплановый вызов на заседание Совета, либо же (что случалось чаще) лично к Йоде, Дуку относил к мелким житейским трудностям. Хотя бы потому, что обсуждению проступков падавана посвящалось от силы минут десять, всё остальное занимало неформальное общение за чашкой чая. А так когда бы он ещё побеседовал со старым мудрым наставником? Всё некогда ведь…
Дарт Сидиус внёс в планы Дуку свои коррективы. День и ночь Владыка донимал пожилого графа, призывая взять под крыло какое-нибудь юное дарование: "Возьми да возьми ученика!". Дуку всячески отнекивался, справедливо рассудив, что ежели теперь вместо Йоды за каждое прегрешение юного дарования его на ковёр будет вызывать Сидиус, новый ученик весьма скоро осиротеет. Нет и нет! Дуку категорически возражал снова ввязываться в авантюру с наставничеством. Здоровье, знаете ли, уже не то.
Но Владыка Сидиус прицепился, как банный лист. Под напором ситхского учителя Дуку в итоге сдался и согласился присмотреть кого-нибудь. Менее всего граф ожидал, что его новым подопечным станет девушка. Хоть кандидатка в ученики и была всем пригожа, Дуку, памятуя неудачный опыт с Комари, заранее множил на три все возможные препоны в их дальнейшем сосуществовании. Дуку попробовал было возразить Сидиусу: "На девчонку я не согласен!"
Сидиус принялся убеждать несговорчивого ученика, что, мол, с девчонкой будет гораздо проще. Граф еле сдержался, чтобы не расхохотаться в лицо ситхскому мастеру.
— А вам откуда сие ведомо, Владыка? Вы же только паренька обучали, — поинтересовался Дуку, которому как раз довелось сравнить оба пола и сделать кое-какие выводы.
Этот вопрос графа остался без ответа.
После опыта укрощения не в меру буйных падаванов, что он получил за время воспитания Комари, Дуку думал, что его уже ничем не удивишь. На практике же вышло, что опыт, полученный при работе с Восой, применимо к воительнице с Раттатака оказался не то, что бесполезен, а даже вреден. Хоть ассасин и была схожа с Комари по части агрессивности, она представляла из себя нечто принципиально иное.
Когда дуэль на Явине-4 завершилась провалом, Дуку сперва даже обрадовался, надеясь, что теперь Владыка изменит своё решение. Однако Сидиус по-прежнему возлагал надежды на девчонку с Раттатака. Да и сама девчонка проявила недюжинное упорство, стремясь доказать графу, что достойна быть его ученицей. "Дожили, — тяжко вздыхал пожилой аристократ. — Сколько лет я твердил Квай-Гону: не подбирай ты всякую нечисть на диких планетах! А сам что?".
Желание заменить Вентресс на кого-нибудь другого и в дальнейшем возникало неоднократно, но всякий раз что-то удерживало графа от радикального шага. Дальше больше: когда уже у Сидиуса стали возникать некоторые сомнения насчёт Вентресс, Дуку сам и находил всякий раз объяснение очередному промаху. "С пятеркой джедаев и я сам совладать не смог бы, а с дитятки-то чего взять? — говорил пожилой граф — А на Квейте всё испортил Дурдж. Он мне никогда не нравился...". Не все объяснения выходили убедительными и складными, но Владыка, как ни странно, верил.
Вот и ученица пожаловала. Будучи знакомым с Вентресс не первый месяц, граф по-прежнему восхищался её умением подбираться незамеченной. Дуку мысленно поставил ассасину высший бал, когда девушка внезапно возникла подле него, словно материализовалась из воздуха. Лишь мокрые следы на полу и коврах выдавали маршрут её перемещения. Дождь за окном превратился в настоящий ливень. Хватило одной прогулки от посадочной площадки до главного корпуса поместья, чтобы вымокнуть насквозь. При желании ассасин без труда бы преодолела это расстояние за пару прыжков, но, видимо, предчувствуя строгий выговор от мастера, решила ни в чём себе не отказывать.
Одежда Вентресс в результате столкновения с джедаями превратилась в драные лоскуты. Значимая часть верха отсутствовала: вырван значительный кусок ткани прямо до пряжки ремня, левое плечо оголено до локтя, правый рукав отсутствует как класс, юбка утеряна полностью, штанины в десятке дыр разного размера. Проще было бы описать, что осталось. А осталась небольшая полоска ткани, прикрывающая грудь, да и та держалась на честном слове. И ладно бы, Вентресс только прибыла в поместье. Порвалась одежда в бою, с кем не бывает! С Вентресс это бывало нередко, особенно после столкновений со Скайуокером. Настолько нередко, что у Дуку порой возникали подозрения, будто он чего-то не знает о сложившихся между ними отношениях.
Но нет, вместо поспешного приведения себя в подобающее состояние, девушка вышагивала перед учителем так уже минут пятнадцать, да ещё и прямо в мокром тряпье заняла соседнее от графа кресло. Тут уже Дуку не вытерпел.
— Это что за внешний вид? — с недовольством поинтересовался граф у ученицы.
Вентресс подняла глаза на мастера. Того, что учитель начнёт отчитывать её именно за порванный костюм, она ожидала менее всего. Ассасин пожала плечами.
— Здесь одни дроиды, — бросила она в ответ, как раз в этом момент девушка приняла чашку с горячим напитком от одного из механических прислужников Дуку.
От заявления ученицы граф кратковременно лишился дара речи.
— Как? А я? — спросил наконец Дуку, всё ещё не отойдя от потрясения.
— А вы старенький, — сказала Асажж. — Да к тому же бывший джедай. Не должны обращать внимание на такие мелочи.
"Ну и грубиянка!" — изумился граф. Да и шут с ним, с хамством. Граф решил, что по губам бить — время уже упущено. Тем паче, от своих падаванов во время переходного возраста оных Дуку наслушался и не такого. Не должно мудрому учителю опускаться до перебранки с желторотиками. Как бы то ни было, мириться с подобным прикидом ученицы граф не собирался.
— Да я ведь совершенно не то имел в виду! — сказал недовольный граф. — Я тебе говорю, не так погода, чтобы с голым животом расхаживать. Застудишь себе чего-нибудь.
Вентресс в ответ проворчала что-то неразборчивое, но никаких телодвижений не совершила.
Дуку проявил настойчивость:
— Я больше повторять не буду, дитя. Сними сейчас же это промокшее рваньё!
— Прямо здесь? — уточнила ассасин.
Ученица второй раз за непродолжительный диалог ввела графа в ступор. Дуку, тем не менее, своё юное дарование изучил хорошо. Обычно Вентресс была куда более почтительна. Так открыто дерзить своему мастеру — совершенно не в её стиле. Вероятно, ей требовалось время переварить очередное поражение. А старый дурень, понимаешь ли, вместо того, чтобы отчитать да и выставить восвояси, несёт какую-то ахинею по поводу неподобающей одежды. К счастью, Вентресс сама сообразила, что испытывает терпение графа, а это в данной ситуации совсем не в её интересах.
— Покорно прошу простить, учитель, — сказала Асажж, сбавив градус наглости. — Вы, когда с Раттатака меня забирали, времени на сборы не предоставили. У меня, кроме рванья, ничего не осталось.
Дуку не добавил более ничего. Вентресс сказала чистую правду. Раттатакский боевой наряд Асажж и так пережил уже не одну реставрацию. Теперь его только на свалку отправить: восстанавливать попросту нечего. Дуку же в последние недели так загонял ученицу, что у неё и времени не оставалось, чтобы присмотреть что-то на замену.
Убедившись, что выволочка за провал по непонятным причинам не состоится, и граф не собирается задерживать её более, Вентресс, сдав дроиду пустой стакан, направилась в комнатёнку, что выделил ей граф в своём особняке. Вернее, не граф выделил, а она самовольно обосновалась там: учитель просто не стал ничего с этим делать. Дуку привык жить отшельником. Традиционную прислугу постепенно целиком вытеснили дроиды. Присутствие в поместье живого человека, а тем более юной девушки, нарушало уединение пожилого аристократа. И тем не менее, граф всё чаще ловил в своих мыслях желание, чтобы ученица задержалась подольше.
Проводив Асажж, Дуку повелел дроиду вновь наполнить чашу питьём и погрузился в раздумья. Глупая сложилась ситуация! По вопросам внешнего вида своих учеников Дуку никогда не проявлял излишнего деспотизма. И потом, если уж Вентресс дожила до девятнадцати без чьей-либо помощи, то уж с одеждой как-нибудь разберётся. "Но как же правила приличия?" — сам с собой спорил Дуку. Аристократичная натура графа бунтовала против полураздетой барышни на территории поместья. Душа пожилого учителя, в свою очередь, пеклась о состоянии здоровья неразумной, но крайне упрямой подопечной.
«И наградила же меня Сила на старости лет!» — мысленно вздохнул Дуку. Пожилой граф отставил недопитую чашу в сторону.
Ту часть дома, что занимала когда-то графиня-мать, Дуку не посещал уже очень давно. Дроиды-уборщики исправно поддерживали порядок в покоях усопшей аристократки да проводили мелкий ремонт, а потому помещение сохраняло благополучный вид. Казалось, хозяйка покинула свои владения лишь час назад.
Мать не дождалась возвращения Дуку из Ордена Джедаев в фамильное гнездо. Граф посудил, что это и к лучшему. Тёплых чувств к родительнице он никогда не пытал, да и не принято это было в аристократических родах. Осталось лишь выученное чувство почтения к статусу матери. Именно из-за этого Дуку почувствовал себя неуютно, касаясь личных вещей матери, но трезвый рассудок возобладал. Усопшей старушке это всё уже не пригодится.
Маменька, сколько Дуку её помнил, всегда была женщиной дородной. В её торжественных нарядах, каждый из которых стоил, как небольшая планета, могли бы свободно разместиться две такие девушки, как Вентресс. Однако в гардеробе матушки сохранились вещи, что новоиспеченная графиня носила в первые месяцы замужества.
Дуку остановил выбор на незамысловатом платье темно-фиолетового цвета. Вещица была лишена всяких излишеств, вроде кринолина и пышных кружев. Не было и россыпи драгоценных камней и бисера. Но даже у простака при взгляде на это платье не осталось бы сомнений, что оно принадлежала леди благородных кровей.
Несмотря на кажущуюся простоту, платье представляло собой произведение искусства. Передняя часть, на первый взгляд не примечательная, при рассмотрении оказалась сложнейшей вышивкой ручной работы в традиционном стиле Серенно. Лучшие мастерицы планеты, очевидно, трудились над ним изрядный срок. Декоративную пряжку на поясе венчал один-единственный опалесцирующий камень, тем не менее, очень крупный и, несомненно, натуральный. Вполне возможно, графиня в этом наряде ездила на прогулки со своим супругом. А может быть, именно в нём она впервые пересекла порог поместья как его новая госпожа.
Для худощавой ученицы, по предварительной глазомерной оценке, платье всё равно было великовато. "Не идеал, но уж определённо лучше, чем ничего", — решил Дуку и, аккуратно сняв платье с вешалки, поспешил обрадовать свою подопечную.
— Я принёс тебе кое-что. Примерь, — сказал граф, протягивая ученице выбранный им наряд. Юным леди, как имел возможность убедиться Дуку, порой сложно угодить. Более всего он опасался, что Вентресс откажется в грубой форме, обозвав платье старомодным. «Ох, если ты и правда так думаешь, лучше тебе держать язык за зубами, дитя!» — думал Дуку. Он старался сохранить видимость невозмутимого спокойствия, а сердце пожилого графа в ожидании вердикта ученицы набрало бешеный темп. Дуку смотрел на Вентресс и совершенно не узнавал грозного ассасина. В первый год после ухода из Ордена пожилой аристократ активно занимался благотворительностью, не обделил вниманием и детские приюты на Серенно. Его ученица сейчас напомнила ему сиротку, на которую нежданно-негаданно свалились щедрые дары. Девушка сперва переводила удивлённый взгляд с учителя на платье и наоборот, потом с осторожностью приняла подарок из рук графа. Сложно было найти в Галактике барышню, интересующуюся шмоточными делами менее, чем Вентресс, но и она поняла ценность наряда, что передал ей Дуку.
А если задуматься, именно сироткой Вентресс и была. Дуку знал в общих чертах биографию девушки, но не расспрашивал её о подробностях. "Неужели никто никогда не дарил ей подарков?" — изумился было граф. Смотря на ученицу, он как в открытой книге читал ответы на все волнующие его вопросы. Именно так всё и обстояло. Никто, никогда, ничего. Так, снабжали необходимым, и только. Световые мечи в эту же кучу. Даже мастер Нарек (светлая ему память!), подобно многим джедайским наставникам, забыл учесть, что падаваны есть дети. Или, что тоже возможно, ему просто не хватило времени, чтобы раскрыться как наставник.
— Тебе нравится? — спросил Дуку, хоть всё и было очевидно.
— Очень, — ответила Асажж, прижимая к груди платье, как величайшую драгоценность. Говорила она искренне, даже слишком искренне для человека, привыкшего маскировать любые положительные эмоции.
— Теперь оно твоё, дитя, — сказал пожилой граф. Уже развернувшись по направлению к в своим покоям, Дуку отдал распоряжение: — Завтра утром жду тебя на завтрак. Ровно в семь утра, не заставляй меня ждать.
Асажж проводила учителя взглядом. Дуку никогда раньше не приглашал разделить с ним трапезу. Хорошо, если вспомнит о том, что ученицу тоже надо накормить и пришлёт какой-нибудь паёк. Ну, а нет — так нет: Вентресс на подачки не рассчитывала, могла и сама позаботиться о своём пропитании. Почему же сейчас граф так расщедрился? После долгих пяти лет, в течение которых девушка с Раттатака не знала никакой заботы, даже корыстной, подобное внимание трудно было принять за реальность, а не сон. Что задумал Дуку? Асажж не удивилась и не сильно расстроилась бы, если бы всё это оказалось приманкой, отвлекающим манёвром перед суровым наказанием. Но в эту ночь в её неотапливаемую комнатёнку проникла давно забытая душевная теплота.
***
Свои навыки в обращении с ножом и вилкой Асажж могла охарактеризовать как "когда-то показывали, как надо делать". И вообще, рассиживаться за столом долгие годы было для неё непозволительной роскошью. Всё, что физически возможно было по-быстрому закинуть руками в рот и проглотить, почти не жуя, поедалось именно таким способом; для остального, в виде исключения, применялась ложка. Кушать, как принято в приличном обществе, получалось не очень. Опасение вызвать недовольство учителя лишь добавляло неуклюжести. Дуку, по присущей ему аристократической надменности, действительно испытывал лёгкое негодование, однако же ничем его не выдавал.
Вентресс держала в голове, что ещё не получила трёпку за провал, и потому морально готовилась, что воздаяние может начаться в любой момент.
На завтрак к графу ассасин явилась в подаренном наряде. Дуку не ошибся, платье действительно было ей чуть-чуть великовато, однако это ничуть не портило общее впечатление, напротив, добавляло образу некоторый романтизм. В остальном одеяние будто было сшито специально под Асажж. Дуку был не силён в минералогии, следовательно, понятия не имел, что за камень украшает пряжку. Но этот минерал как нельзя лучше подчёркивал выразительные глаза девушки. Свою ученицу пожилой граф до этого утра видел лишь в ипостаси ассасина ситхов, а теперь, вытянув её из привычной среды обитания, он внезапно обнаружил, что Вентресс дивно хороша собой. "А она сама знает ли об этом?" — подумал Дуку.
Каким бы замечательным ни было платье, на поле боя в нём не выйдешь. Вопрос с боевым облачением для ученицы ещё предстояло решить. Проще всего было послать Вентресс обратно на Раттатак за оставленным там гардеробом. Погостив денёчек на этой "распрекрасной" планете и изучив повадки аборигенов, Дуку не готов был поручиться, что гардероб дождётся хозяйку в целости и сохранности. Пожилой аристократ решил пойти другим, более креативным путём. Дождавшись, когда девушка утолит голод, Дуку начал разговор.
— Ответь мне, дитя, — обратился граф к ученице. — Тебе нравится, как я выгляжу?
Столовый нож выпал из руки девушки и с коротким звоном ударился об пол. Внезапная доброта от сурового графа, дорогой подарок, а теперь ещё и странные вопросы — всё это наводило Асажж на мысль, что граф положил на неё глаз в известном смысле. Она не отрицала, что отдаёт предпочтение мужчинам постарше, но не шестьдесят же лет! Ученица долго колебалась с ответом.
— Всем бы в ваши годы обладать таким же физическим телом, как у вас, учитель, — выговорила она наконец.
Тут же девушка с испугом отвела глаза, поняв, что только что ляпнула. Многие старики обижаются, если напрямую ткнуть в их возраст, а обидеть учителя, если тот — Лорд ситхов, равно подписать себе приговор.
Дуку готов был ударить себя рукой по лбу. Ученица, судя по её реакции, превратно его поняла. А кто виноват? А он, старый дурак, и виноват. Формулировать мысли надо чётче. И почему в общении с Комари у него не возникало таких сложностей? Годы берут своё? Или в свою бытность джедаем он просто не задумывался о неловкостях? Дуку, смущаясь уже и сам, сказал ассасину:
— Спасибо за комплимент, моя ученица. Признаюсь честно, никто из моих учеников прежде не отзывался обо мне столь лестно. Но, вообще-то, я подразумевал иное. Что ты думаешь о моём одеянии?
У Вентресс камень с души свалился, но чувство смущения упрямо не покидало голову.
Пожилой граф первым отошёл от случившегося конфуза и теперь показывал пример подопечной. Он доброжелательно кивнул ученице, всем своим видом демонстрируя, что она может смело излагать мысли, даже если это выйдет нескладно.
— Учитель, вы выглядите великолепно, — выпалила Асажж. Видя готовность графа выслушать весь возможный бред, что крутится у неё в голове, девушка набралась смелости и завершила мысль: — Ничего лишнего, но сразу видно благородного человека.
— Ты прости старого учителя за его причуды, только негоже юной деве в лохмотьях да с оголённым животом ходить, — сказал Дуку. — Да, я глупый чванливый старик, к тому же граф — моя ученица должна выглядеть соответственно, а не как оборванка. Я не собираюсь идти против твоих вкусов и привычек, не собираюсь навязывать тебе свой стиль, поэтому мы поступим так: я приглашу модельера, чтобы он учёл все твои пожелания. Что ты скажешь на это?
Вентресс и представить не могла, что однажды окажется в роли заказчика у элитного модельера. Отказываться от предложения графа было как минимум неразумно. Как ни крути, новый боевой наряд действительно был необходим.
***
Словами описать замысел, как она видит будущий наряд, оказалось делом затруднительным. Модельер предложил нарисовать. Асажж и не помнила даже, когда в последний раз брала в руки принадлежности для рисования. Наверное, ещё в далёком детстве, до встречи с мастером Нареком. Тем не менее, она с энтузиазмом принялась за дело. Полдня Вентресс старательно выводила на планшете свои представления об идеальном одеянии ассасина ситхов. Несколько эскизов были запороты, несколько раз пришлось забраковывать начальные варианты. Девушка так увлеклась, что не заметила, как наступил поздний вечер. С чувством выполненного долга она переслала эскизы модельеру.
Ручная работа (к штамповщикам Дуку не стал бы обращаться) требовала времени. Модельер обещал уложиться в три дня. В ожидании готовности нового наряда Вентресс не могла даже спокойно насладиться нежданным отпуском.
Пожилому аристократу не полностью, но удавалось отвлекать ученицу от нервозного ожидания. Деятельная натура Асажж требовала выплеска энергии, вот Дуку и занимал девушку, как мог. В эти три дня граф действительно стал учителем. Только образовательная программа получилась не совсем ситхской, точнее, совсем не ситхской. Начал Дуку с восполнения пробелов в истории и культуре. Сперва Вентресс отбрехивалась и ворчала, но увлечённость графа постепенно передалась и ей. После занялись изучением техник медитации.
— Юные воины нередко пренебрегают медитацией, — пояснял Дуку в ответ на недовольное фырканье ученицы. — Однако лишь через медитацию лежит путь к особым техникам применения Силы. Адептов Тёмной Стороны это тоже касается.
Они могут спасти тебе жизнь однажды.
Уже к вечеру первого дня Дуку обнаружил, что душевное состояние ученицы стало куда уравновешеннее. На утро следующего дня девушка смотрела в рот учителю, с величайшим интересом впитывая то, что ещё вчера обзывала бесполезной чепухой. Граф сделал для себя вывод, что с оценкой обучаемости Вентресс он явно поспешил.
***
Результат работы над новым одеянием получился неожиданным. Хоть Асажж и не отрицала, что художник из неё никакой, и что при реализации её идей на практике может получиться не совсем так, но модельер, будь он неладен, изрядно переврал её идею.
Граф был заинтересован не меньше. Ассасин под давлением любопытного старика собралась с духом и показалась учителю в новом образе.
— Ты не выглядишь довольной, — заметил Дуку.
Вентресс потребовалась время, чтобы подобрать правильные слова. Ей было боязно обидеть учителя, сделавшего ей подарок.
— Работа замечательная, — объясняла девушка. — Ткань приятная, и цвет именно тот, что я и представляла...
— Но? — помог ей граф.
— Я хочу сказать, этот костюм, он слишком открытый. Оголённой спины не предусматривалось на эскизе. Мне не доводилось носить такое раньше, — сказала Асажж. — Меня на Раттатаке не поймут, если я вернусь.
Граф лишь улыбнулся:
— Когда я был молод, дитя, на Серенно ходили в моде и не такие наряды.
Он ещё раз осмотрел ученицу в новом одеянии.
— Над осанкой надо поработать, — отметил Дуку. — В стародавние времена, чтобы добиться благородной осанки, девушек из аристократических семей били палкой по спине, если они горбились.
У Вентресс холодок пробежал по хребту, но граф оперативно добавил: — Зверство, как по мне. Есть и более гуманные способы работы над осанкой.
Девушка не успела вздохнуть с облегчением, как учитель вновь ошарашил её заявлением: "Бальные танцы необычайно хороши для этой цели!" и протянул руку. Вентресс сделала шаг назад.
— Учитель, я не думаю... — попыталась возразить Асажж.
— Считай это частью подготовки ситха, дитя, — граф словом остановил ученицу, собирающуюся дать дёру.
Растерявшаяся Вентресс приняла настойчивое предложение учителя. Она никогда не танцевала и чувствовала себя максимально неловко: движения поначалу были скованными. "Вспомни о техниках медитации", — наставлял Дуку. Пусть техника была откровенно плоха, и даже техникой назвать язык не поворачивался: ассасин просто следовала за учителем. Уроки от Дуку, однако же, не прошли даром. Под его руководством Асажж отбросила посторонние мысли и сама не заметила, как плечи распрямились, и её природная грация раскрылась во всём великолепии.
— Новое одеяние тебе к лицу, — похвалил граф. — Ты красива, моя ученица. Это не то, чего стоит стыдиться. Не во всём, знаешь ли, следует брать пример с Владыки Сидиуса.
Асажж хихикнула, но тут же спохватилась и с испугом взглянула на учителя. Она не была уверена, что Дуку адекватно расценит насмешку над Лордом ситхов. Но Дуку и сам широко улыбался. Пожилой граф давно не ощущал такой лёгкости. Будто снова окунулся в те времена, когда он только взял первого падавана.
Граф добавил к сказанному ранее:
— Понимаю, не от старого учителя ты бы хотела услышать эти слова. Не сомневайся. Мастер Кеноби тоже оценит по достоинству.
Случилось и вовсе неслыханное: бледное лицо Асажж залилось румянцем.
— Вы знаете? — спросила удивленная девушка.
Граф улыбнулся:
— А ты думала, я слеп, дитя?
— И вы не собираетесь принимать никаких мер? — ещё сильнее удивилась Асажж.
— Зачем? Будто у меня других дел нет, кроме как влезать в личную жизнь юной барышни.
Граф добавил, уже более строгим голосом:
— Ты смотри, не вздумай только в подоле принести. Не то я твоего ухажёра лично отловлю и жениться заставлю.
— Да я... Да мы... Мы ничем подобным... — попыталась оправдаться Асажж.
— Пошутил я. Это твоя жизнь, тебе и решать, как ей распорядиться.
По жесту руки графа обслуживающий дроид внёс в комнату небольшой свёрток.
— Есть ещё один небольшой презент — новый плащ, — сказал Дуку. — Такую ткань редко встретишь в наши дни. Даже промокнув до основания, она сохранит тепло и согреет тебя. Вещица раритетная, постарайся не бросать, где попало!
Простых слов благодарности, по мнению Вентресс, тут было недостаточно. Асажж решила, что повиснуть на шее лорда ситхов, как когда-то она в отрочестве обнимала мастера Нарека, будет не слишком уместно. А сделать это, признаться, хотелось. "Я должна держать себя в руках, не маленькая уже!" — приказала она сама себе. Дуку, видимо, всё же сомневался насчёт последнего.
— Учитель, — обратилась она к графу.
— Да, моя ученица?
— Я ведь уже не ребёнок. Это странно, что вы называете меня «дитя».
Дуку пристально смотрел на ученицу, улыбка так и просилась на губы пожилого аристократа. "А кто ты есть? — про себя усмехнулся граф. — Была б ты моим падаваном, ох, и долго бы ты ещё ходила с косичкой!"
В Ордене говорили, что соединение падавана и учителя никогда не бывает случайным либо ошибочным.
Молодому Дуку казалось, что правила Ордена придумали зелёные Йоды. Когда ты живёшь десяток веков, а большинство существ вокруг тебя — лет восемьдесят, конечно, не стоит ни к кому привязываться: психики не хватит всех близких хоронить. Дуку искренне верил, что, нарушая заповеди, он сможет хоть немного облегчить жизнь своим ученикам. Стало ли кому-то хорошо? Квай-Гону? Комари?
Дуку считал себя отвратительным учителем, поскольку судьба его падаванов завершилась печально. Боль от потери не утихала в сердце пожилого графа. Это и была главная причина, почему Дуку не хотел брать нового ученика. Причина, которую он никогда бы не озвучил Дарту Сидиусу. И теперь старый Дуку, вместо того, чтобы сделать выводы, вновь осознанно наступал на те же грабли.
Мудрого графа грызло нехорошее предчувствие, что и эта вольность не кончится для него добром.
"Надвигается ненастье," — мысленно вздохнул Дуку.
— Ненастье? — непонимающе уставилась на него Асажж. Девушка держала в уме утренний прогноз погоды, обещавший до конца недели солнце и 292 градуса по межпланетарному стандарту.
Следующую минуту граф и его ученица с изумлением глядели друг на друга. Вентресс недоумевала, каким образом ей вдруг удалось прочесть мысли учителя, а Дуку, в свою очередь, — как он мог такое допустить. А сам вопрос, какого ненастья следует ждать, так и оставался открытым.
Граф порешил жить сегодняшним моментом и не думать о том, что может произойти в будущем. Глядя сейчас на счастливую Вентресс, Дуку вспоминал те же искры счастья, что десятилетиями ранее наблюдал в глазах своих юных падаванов. Значит ли это, что правила нарушены были не напрасно?
— Я прожил на этом свете гораздо дольше тебя. Для меня ты всегда будешь ребёнком, не важно, сколько лет тебе исполнится, — сказал граф вместо ответа на неудобный вопрос.
"Такие разные, живые или мёртвые... Мои ученики всегда будут важны для меня. То, что Владыка Сидиус никогда не сможет понять".
