Демоны танцуют на плечах.

Ургант возвращается с работы поздно вечером — он уличный актёришка, который, учась в училище мечтал покорить телевидение, а сейчас чуть не попрошайничает на улице, отыгрывая глупые сцены за сущие копейки. Скоро они с его соседом по комнате не смогут выплатить квартплату и окажутся на улице. — Тебе не надоело? — раздражается Светлаков и Ване кажется, что глаза друга горят от злости. — Тебе не надоело, скажи мне?! Ты утверждаешь, что я могу тебе доверять, пока устраиваюсь на работу и что ты можешь принести доход?! Какой ещё доход, блять? Какой это вообще может быть доход? Ты играешь сцены, поёшь и всё на переулке и за сто рублей в неделю!!! За сто сраных РУБЛЕЙ! От Сергея за километр несёт дешевой водкой: а ведь он обещал перестать пить ещё полгода назад. Он всегда обещает и никогда не выполняет. Пьёт Серёжа много, но никогда не пьянеет. По-крайней мере. поведение не меняется; либо у него организм крепкий, либо он всегда нетрезв. Из-за этого Светлакова часто считают немного странным. Все ошибаются — Ванька из-за него сильно переменился за то время, как они прожили вместе. Ургант раньше не мог выйти из своей зависимости, которая поглотила его целиком и полностью: он был уже готов сблевать смотря на себя в зеркало и раздражённо ощупывая пакетик с порошком в своём кармане, но и порошок больше не удовлетворял потребности Ивана. Он громко матерился, бросая пакетик куда-то в сторону и в панике ища в кармане уже заправленный шприц, но не находя его, усаживался на пол, обхватывал себя руками и в истерике раскачивался туда-сюда. Иногда Иван понимал, что он в какой-то бессмысленной агонии хватает себя за волосы, бьёт руками по полу и скулит, а иногда — нет. От этого становилось только хуже — Иван в очередной раз проверял карманы на наличие новой дозы, но впустую. Становилось хуже. И только Сергей смирно стоял рядом, смотря на Урганта. В усмерть бухой, он рассматривал Ваню и раздражённо говорил, пиная какую-то тумбочку рядом: «Встал и пошел на кухню». Ургант не всегда понимал, отчего блондин орал на него, забыв про весь этикет: «Встал, блять, и пошёл на кухню!!!» — «собеседник» и после подобного просто просить о новой дозе, сидя на заплёванном полу. Тогда Светлаков хватал его за предплечье, поднимал с кафеля и ударяя по щеке вспотевшей ладонью. После этого Сергей почти сразу же успокаивался и шёл на выход из квартиры. — Да кого ты из себя возомнил, сволочь?! — орал ему вслед Ургант. — Твоего спасителя, блять. — Алкаша сраного? — сжимал кулаки Иван и потирал заболевшую щеку. — Какой человек, такой у него и спаситель. — Светлаков вскидывал голову и смотрел ему в глаза, уже как минуты две стоя обернувшись. — Ты, сука, сдохнешь сам со своей кокаиновой отравой. — Да кто ты такой, чтобы говорить о смерти? — невольно понижал голос Иван до шепота, горько удивляясь. — Тот, который её не раз видел. Иван молчаливо выслушивает придирки своего друга и почёсывает свой кончик носа, так и не понимая, почему Сергей так возмущается, сегодня ведь он неплохо заработал — фонд благотворительности пожертвовал ему в районе трех тысяч. Но где эти деньги сейчас? Светлаков вдруг внезапно повышает голос на него вновь. — Ты, блядина, опять деньги на наркоту спустил?! Нам жрать нечего, а ты со своей травкой! Чего тебе надо уже?! — и вот Серёжа готов снова ударить Урганта по ненавистному за это время лицу, как тот просто смотрит на него. — Мне надо стать популярным, и тогда мы не будем ни в чем нуждаться. — Ты башкой треснулся? Мы тут еле выживаем, а ты выебываешься как последний пидор. — Я бы душу продал за популярность. Глаза Светлакова вдруг снова загораются. — Пиздишь. — Я готов продать свою душу хоть сейчас. — шепчет Ургант и Сергей отходит от него. — Infernum obsecto ut venias ad me. Veni, Satano. Ter oro te. Veni, Satano. Diabolus, per quem vocati estis. Carpe diem ad soluendum debitum ad animam meam. Amen. — И что тебя останавливает? — шепчет Сергей и его глаза горят сильнее. — Да кому её вообще продать? — Ваня заметно разозлился, параллельно расстраиваясь. — Так продай душу своему спасителю. — Тебе что-ли? — Ургант не верит своим ушам. Всё это похоже на тупую шутку. Сергей улыбнулся, а Ваня уже думал, что он с ума сошёл. — Мне, Ургант. Я же твой спаситель. Только я знаю как от этого всего избавиться. — Светлаков щёлкнул пальцами и в его руках появился пергамент и какое-то перо. — Это я объебался наркотой так? — Иван замер на месте и тут же сделал пару шагов назад. — Я жил с дьяволом? — Да, Ваня. Тебе не повезло. — В глазах Сергея светился дьявольский огонёк, он что-то писал на пергаменте, пока Ургант испуганно смотрел на него, словно видит что-то страшное. Хотя, так и было. Он видит дьявола, который пишет договор, что значит, что скоро Ваня навсегда продаст свою душу этому существу по имени Сергей. А точно его зовут Сергей? Вдруг он какой-то Люцифер? — Как мне называть тебя сейчас? — боязливо спросил Ваня и его снова затрясло. — Можешь так же, Сергеем, а можешь и Элиалаасом. Сейчас тебе это не важно. Подписывай. Ургант не сказал ни слова: дальше его ждёт слава, богатство и невероятное количество внимания. Меча сбудется. Всё будет даваться легко. Ну а после окончания договора… Тьфу, лучше об этом не думать. Надо подписывать договор о продажи души. — Перо? А можно… Чернила?.. — Кровью пиши. — Что? — Иван поднял взгляд на Элиаласса, которого всегда знал как Серёжу. — Кровью пиши. — повторил дьявол. — Вскрывай вену, пиши кровью. Рану залечу после. — Я не могу… — Я могу. — Светлаков схватил его за запястье и сжал его с такой силой, что вены стало четко видно, Сергей достал из кармана серебряный ножик и провел им по вене Ивана с такой силой, что кровь аж брызнула. Ургант испытал адскую боль и аж разрыдался от отчаяния. — Подписывай договор. Но Ваня не смог вытерпеть такой боли и глупо продолжил рыдать от этого всего. — Я… Я не… — Иван с таким трудом выдавливал из себя эти слова, что они получились как-то странно. Он сам же и не понимал, что он там пытается написать. — Не могу. Не умею. Не хочу. Не буду! Он быстро окунул перо в свою рану, захлёбываясь слезами и пытался что-то нацарапать на документе, который ему подсовывал дьявол, стоящий рядом. Светлаков видел, что Ургант боится и это ему не нравилось. Ваня быстро подписался внизу документа и разрыдался настолько сильно, что отчаянно отбросил перо в сторону. Элиаласс же надменно смотрел на него: — Теперь твоя душа только лишь у меня. Что ты хочешь в первую очередь? — спросил дьявол, сжигая контракт по щелчку пальцев. — Помоги мне, мне больно, ублюдок!!! — всхлипывал Ваня и отчаянно уселся на пол, закрывая лицо руками и рыдая. — Ну же, посмотри на меня, я помогу тебе. — Светлаков схватил его за подбородок и поднял его голову на себя. Ваню трясло. — Я заберу твою боль. Приоткрой рот. Ургант слабо-слабо приоткрыл рот, а Сергей через мгновение впился губами в его губы, соприкасаясь так страстно, будто бы они вот-вот переспят. Глаза пылали, но Светлаков-Элиалаас всё равно прикрыл их. Он забирал чужую боль, ведь будучи дьяволом с ним ничего не произойдет. Отстраняясь, Ваня понял, что ему действительно стало легче, но он потянулся за новым поцелуем. И снова, словно на автомате. Сергей ответил, и как только их языки соприкоснулись, оба почувствовали, как по телу пробежала дрожь. В этом поцелуе не было нежности — эта была самая настоящая страсть и желание расстаться с болью. Даже душевной. — Ты столько времени был моим другом, и пусть мы и ссорились, я ведь… Привязан к тебе, Сергей. А ты оказался дьяволом и только что забрал у меня душу. — отстраняясь вновь, всхлипывает Ургант. — Если бы я не хотел продать душу, всё было бы как раньше?.. — Не было бы, я бы ушёл. Я дьявол, я с тобой не был бы навсегда, мне нужна была твоя душа, контракт, договор. Называй как хочешь. — Светлаков схватил его за подбородок, заставив Ваню откинуть голову назад. Ивана чертовски трясло, но тот стал страстно кусать его за шею. До такой степени страстно, что по шее аж скатилась капелька крови. Ургант вскрикнул от боли и других странных ощущений внутри. — Для чего тебе это было? — шепчет Иван, закрыв глаза. — Я должен был тебя спасти от этого всего. Уже завтра тебе привалят деньги, а кто-то предложит работу. И никакого алкоголизма и бедности. Ты будешь жить в шикарной квартире, ездить на БМВ и есть в ресторанах. Тебя будут узнавать. Ваня должен был быть рад, но радости совершенно не было. — Светлаков, прости меня, прости. Прости за всё, что я делал, что говорил. — всхлипывает Ургант, но Сергей элементарно молчит. — Я не Светлаков более. Я Элиалаас, ты же знаешь. — дьявол слизал кровь с его шеи и ухмыльнулся. — Да и никогда Светлаковым я не был. — Знал бы ты, как я любил тебя, когда ты был Светлаковым. — Ургант положил руки на голову дьявола. — Боялся, что бы пошлёшь меня, вот и пил постоянно, употреблял. Лишь бы о тебе не думать, а теперь мы не можем быть вместе, или.? В глазах Ивана появилась слепая надежда. — Дьяволы не испытывают любовь, только похоть. Я могу отыметь тебя, а потом пропасть. — откровенно выдал «Сергей». Иван сглотнул. Он знал, что ему будет больно, но не думал, что так… — Хочешь? Не ожидая ответа, Сергей припал к губам Ивана, нежно и в то же время страстно. Поцелуй был долгим, до тех пор, пока у дьявола не иссякли силы, и он не оторвался от губ Урганта. — Хочу, — едва слышно прошептал Иван. Элиалаас уложил того на пол, расстёгивая его брюки безо всяких прелюдий. Ваня представлял, что это его Серёжа, его единственный, его лучший, сейчас раздевает его потому, что сам давно хотел этого. Сейчас его Серёжа признается ему в любви и всё будет хорошо… Ох, как же он обманывал себя. — Люблю тебя, Серёжа… — шепчет Ургант, когда тот сам медленно раздевается. — Мг-м. Считай, что «Серёжа» тебя услышал. — Элиалаас, который всю жизнь представлялся Серёжей, усмехнулся. Ваню это покорбило. — Элиалаас… Я… Не только Серёжу люблю. Я тебя люблю… Дьявол приподнял одну бровь. — Идиот. — сказал он и, материлизируя смазку на пальцах, вошел в него сразу двумя. Ваня застонал. По его спине пробежали мурашки, а на лбу проступил холодный пот. Элиалаас начал двигаться с нарастающей скоростью, отчего Ваня чувствовал себя не лучше, чем на электрическом стуле. Но так было… легче. Легче, когда ты знаешь, что все происходит с «Серёжей». — Готов? — Не уверен… — Ваня отдышался и развел ноги шире. — Нет, я готов… Элиалаас ускорился, и Ваня почувствовал, как по его телу прошла дрожь. Какими же великолепными свойствами обладал «Светлаков», что Ургант даже не сразу понял, что сейчас его отымеют по-настоящему, ведь тот давно раздет… Акт соития происходил не особо легко, ведь Ване как девственнику было тяжело привыкнуть к грубости дьявола. Но, Ургант под конец был счастлив. Он снова признался в любви «Серёже», но тот не отвечал, а на утро… Исчез, оставив на столе простую записку: «Прости.» И больше он не видел своего Элиалааса. «Ну, может на том свете свидимся».