Девушка в маске

Эмити не помнила, как она добралась до дома, не помнила, кто победил на этом этапе. Все, что её сейчас волновало — это Луз, которая неожиданно оказалась Лузурой. Все моменты, проведенные с девушкой теперь проносились перед её глазами, но уже с совершенно иной окраской. Она не знала, что ей делать. Злость, разочарование и чувство стыда душили её, но она даже не могла ни с кем поделиться этим. Вначале Блайт хотела рассказать обо всем Боше, но потом поняла, что настоящая личность её соперницы все еще является строжайшим секретом, раскрывать который было бы уже совсем низко. А внутри как будто пустота. Будто от неё ушёл и отказался дорогой человек, хотя сбежала как раз она, а никто другой.       И господи, сколько всего она успела наговорить Носеде о ней самой. Теперь ей стало понятно, почему та так старательно избегала этой темы. Никому не понравилось бы слышать о себе такое, особенно когда это говорят на постоянной основе и прямо в лицо.  А еще этот эпизод с лайком…  Золотоглазая открыла их переписку с самого начала и принялась внимательно вчитываться. Но помимо шуток о голосовании со стороны доминиканки не было ничего язвительного или оскорбительного в отношении танцора и её положения в шоу. Только пожелания удачи выглядели странно, учитывая, что они оказались соперницами, но даже так она ни разу не заикалась о первом месте, и даже когда ставила условие для свидания — просила получить не ниже второго.     А та странная просьба в баре — не отвергать ее, она тоже теперь имела другой смысл. Кареглазая уже тогда понимала, что у неё вряд ли получится скрываться от мятноволосой вечно, поэтому и пыталась… подстраховаться?  Сработало так себе, потому что Эмити все равно оставила её одну. И, возможно, Блайт не стоило уходить так быстро, но на тот момент она не была готова продолжать разговор. Они обе были на нервах, обе оказались не готовы к такому, мало ли что они наговорили бы друг другу. В то время в горле был сильный ком, глаза слезились, внутри разбился целый мир, а снаружи лишь серьёзное лицо с подрагивающей бровью. Чувство, что ты ничтожна, чувство, что не стоишь даже обычной правды с уст любимой. Она не могла позволить себе, чтобы её видели такой... разбитой.       Глаза девушки уже слипались от усталости, а мышцы болезненно ныли, поэтому она не стала долго лежать в ванной как обычно. Сейчас лучшим решением было забыться во сне, чтобы уже утром найти решение на свежую голову. И стоило ей прилечь, она тут же провалиласл в глубокий темный сон. А всё это время в голове крутилась фраза, въедающаяся в череп мозга, в сердце. «-Ты же не пользовалась мной? » ***       После ухода танцора Луз еще какое-то время оставалась в гримерке, пытаясь осознать все, что произошло. Её трясло, земля уходила из-под ног, она наматывала бессмысленные круги по гримерке, не замечая ничего вокруг. Выброс адреналина был такой мощный, что она не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Ей хотелось лезть на стену от своего бессилия.         Что только что случилось?        Это конец?        Что будет дальше?      В какой момент все пошло не так?        Она никогда не задумывалась о том, что будет делать, если мятноволосая обо всем узнает. Только однажды она представляла, что смогла бы рассказать ей через несколько лет, если бы они к тому моменту все еще общались. Но точно не сейчас, не сегодня, не завтра и не послезавтра.        У неё даже не было предположений, как девушка догадалась.        А теперь было уже поздно что-то менять, Носеда ничего не могла сделать.        В таком состоянии её и обнаружила Ида. Они должны быть поговорить после шоу, но доминиканка так и не пришла, а на сообщения и звонки не отвечала. Работники тоже не видели её, поэтому жюри пришлось самой отправиться на её поиски. И когда она, наконец, обнаружила танцора, то уже готовилась прочитать длинную лекцию о том, как нехорошо игнорировать старших, но в итоге не сказала ни слова. Она еще никогда не видела девушку такой, даже после большого провала в её карьере.        — Эй, малявка, что случилось? — Клорторн за пару шагов оказалась рядом, с неприкрытым волнением оглядывая её.        — И-ида, — голос кареглазой был хриплым и срывающимся, она с усилием вздохнула, чуть не подавившись воздухом, — это… Это не то… Я не буду говорить…       Женщина, не задумываясь, крепко обняла её, сжимая практически до боли и не позволяя отстраниться.        — Тише, все будет хорошо, — шептала она, всем телом чувствуя её дрожь, — ты успокоишься, а потом мы поговорим. Ты ведь помнишь, что можешь прийти ко мне с любой проблемой, я всегда выслушаю тебя и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, — не уверенная, что Луз понимает её, она добавила более твердо, — я всегда на твоей стороне. Ты мне как дочь, я же с тобой с твоих ранних лет. Я никогда не откажу тебе в тяжелой ситуации.        — Ты разозлишься. Я не могу сказать.       — С чего ты так решила? — жюри медленно, незаметно для девушки начала подталкивать её в сторону небольшого диванчика.        — Ты сказала это. Если я еще раз…       Ида нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда она могла такое выдать. А потом до него неожиданно дошло.        — Это связано с Эмити? — Носеда на это вздрогнула и слабо кивнула. — Боже, милая, я не серьезно тогда писала! Слышишь? — добившись еще одного кивка, она постепенно присела на диван, утягивая танцора следом и не позволяя ей выбраться из объятий. — Расскажи мне, обещаю, я не буду ни в чем винить тебя.   — И её не вини.        — Хорошо, ее тоже. Я хочу поддержать тебя и помочь, но не знаю, что случилось. Ну же, малыш, расскажи мне.        — Она узнала обо мне, — шатенка произнесла это быстро и практически неслышно, поэтому сначала Клорторн подумала, что ей показалось.        — Что?        — Она. Узнала. Обо. Всем, — она всхлипнула, уже не в силах сдерживаться. У неё кружилась голова, она не понимала ничего, только отчаянно жалась к телу своего прошлого тренера и взрослого плеча, пытаясь найти хоть какую-то опору. Слова доходили до неё долго, приходилось сильно напрягаться, чтобы разобраться, о чем Ида говорит и что от неё хочет.       «Черт, — женщина прикрыла глаза, судорожно соображая, что им теперь делать, — Луз, что же ты творишь?»       Вслух она этого, конечно, не сказала. Кареглазая явно не в таком сейчас нуждалась. Да и говорить о том, как это может отразиться на шоу тоже было бессмысленно. По состоянию той она поняла все.        Сжав губы, Клорторн молчала примерно минуту, подбирая нужные слова.        — Все пройдет, слышишь? — она чуть отстранилась, заставляя Носеду посмотреть ей прямо в глаза. — Все разрешится. Ты примешь это как есть, а уже потом решишь все вместе с Эмити. Только с ней и никак иначе. Ты поняла?        — Поняла, — Луз смотрела на неё побитым щенком. Её губы дрожали, она вцепилась в чужие руки мертвой хваткой, словно жюри была единственной, что держало её в этом мире.        — Хорошо. Я рядом, ты можешь отпустить себя. Пожалуйста, услышь меня, что бы ни произошло, я всегда с тобой, — прошлый тренер обхватила её затылок, позволяя опустить голову на свое плечо. И уже через мгновение она почувствовала, как родной комочек, с которой она была всё её детство, дала начинание её таланту и первому месту беззвучно заплакала.       Этой ночью Луз почти не спала. Ида хотела остаться с ней, но ей нужно было побыть одной. Шоковое состояние постепенно ушло, поэтому она просто обессиленно сидела в тишине. Она пробовал ложиться, но стоило ей прикрыть глаза, в её голову тут же начинали лезть не самые приятные мысли.       Шатенка не хотела тешить себя иллюзиями насчет Блайт, шептала себе, что та вряд ли захочет продолжить их отношения, которых толком даже не было. Все, чего они добились за все это время — признание во взаимной симпатии. Но в то же время, в глубине души она чувствовала болезненную надежду на то, что Эмити сможет принять еë. Простить, за столь серьёзное враньё.    Ни о каком полноценном сне в таком состоянии и речи не было.        Доминиканка подремала час, а потом, дождавшись рассвета, пошла собираться в студию.        Танцы были для неё чуть ли не смыслом жизни, она находила в них утешение в самые трудные моменты своей жизни, и именно они были тем, что сейчас требовалось больше всего.        Студия только открылась, персонал проверил еще не все комнаты, а кареглазая уже шла в знакомую репетиционную. Она чувствовала дикую слабость в теле и планировала немного позаниматься, а потом, когда силы окончательно покинули бы её, лечь на маты и поспать пару часиков. Задание на этой неделе казалось сейчас максимально невыполнимым, и она отложила пока её решение.        Она прогоняла танец за танцем, выбирала самые сложные номера, чтобы концентрироваться только на них.  И когда она уже в предобморочном состоянии прислонилась к зеркалу, вцепившись в станок, в дверь репетиционной постучали.        Мятноволосая осторожно вошла, не решаясь подойти к девушке.        Стоило ей увидеть Луз, как её тело точно охватил огонь.        Теперь её тянуло к Носеде с еще большей силой, и плевать на то, что её обманули и что она сама жестко облажалась. С одной стороны она хотела оказаться к ней как можно ближе, а с другой была готова убежать хоть на другую сторону света. И это противоречие разрывало её изнутри.        — Привет, — тихо произнесла она, привлекая к себе внимание.        Танцор резко подняла голову и посмотрела на неё через зеркало. Её лицо выражало такой испуг, что золотоглазая была готова уйти прямо сейчас, лишь бы это солнце успокоилась.        — Привет, — несмотря на внешнее проявление эмоций, она сказала это абсолютно монотонно.        — Я знаю, что, наверное, сейчас слишком рано, но я хочу поговорить.        Луз опустила глаза и кивнула в сторону матов, намекая, чтобы та села.        Они почти синхронно опустились, но при этом все еще сохраняли приличную дистанцию. Кареглазая притянула к себе колени и в ожидании заламывала пальцы, а Блайт просто, не моргая, смотрела на неё, раздумывая, стоит ли вообще начинать диалог. Потому что по той напротив было видно, что она точно не готова.        — Я не знаю, с чего начать, — призналась мятноволосая, отводя взгляд.        — Я не играла с тобой, — неожиданно отозвалась доминиканка, — все, что я говорила о своих чувствах, было правдой.   — Да?        — Да. То, что случилось — просто стечение обстоятельств, над которыми мы оказались не властны.        — Мне стыдно за все, — Золотоглазая уткнулась лицом в колени, копируя изначальную позу девушки напротив, — я не знаю, как теперь смотреть тебе в глаза, не то что общаться с тобой.     — Отчего тебе стыдно?        — Все это время я вела себя отвратительно по отношению к тебе. Я говорила тебе много неприятных вещей и была эгоисткой.       — Иногда ты была просто куском дерьма, — усмехнулась шатенка, на что Эмити тут же удивленно посмотрела на неё, — а что, я разве не права? Из-за тебя я лишилась половины своих нервных клеток.        — К слову, я тоже много нервничала. Извини меня, но я правда даже не догадывалась. Когда ты планировала мне рассказать? — заметив секундное замешательство на лице Луз, она шокировано выдохнула. — Никогда?       — Я знала твое отношение ко мне, а шоу и так кончилось бы через пару недель. Просто потерпела бы немного.        — Ахренеть…        Они еще некоторое время сидели в тишине по разным углам комнаты и старательно отводили взгляды. Неловкость искрила в воздухе, Носеда не чувствовала такого с момента их первой встречи.        — Я хотела спросить, как ты умудрялась делать такой голос?        — Какой? Этот? — произнесла кареглазая так низко, как обычно говорила на шоу.        Реакция не заставила долго ждать. Блайт только глупо захлопала ресничками, видимо, не готовая к такому.        — О боже, просто… Как ты это делаешь?         — Мне нравилось менять голос в детстве, особенно читая по ролям книги, со временем стало получаться лучше.        — Так, давай вернемся к обычному, ладно? Пока это слишком непривычно.        «Пока…» — это слово эхом пронеслось в голове шатенки и легким уколом отдалось в сердце.        — Как ты узнала, кто я?        — Я случайно увидела, как ты репетировала последнюю хореографию. А потом впервые решила посмотреть твое выступление вживую. Между прочим, по твоему собственному совету, — они наконец-то поймали зрительный контакт, отчего мятноволосая на секунду запнулась, — потом сопоставила некоторые факты и все. Но я не была уверена на все сто, пока не позвала тебя в коридоре.        — То есть, если бы я проигнорировала тебя тогда, ты бы не раскрыла меня?        — Это был лишь вопрос времени. Я бы допытывалась до тебя, пока не узнала бы наверняка.        — И ты сильно огорчена этим? — на лице доминиканки промелькнула тень грусти. Она не хотела знать ответ на этот вопрос, но в то же время это безумно её волновало.        — Не совсем. Просто не знала, да и не знаю сейчас, как к тебе относиться. Но не в плохом смысле! — соперница поспешила исправиться, чтобы не загонять Луз еще больше. — Это слишком сложно. Я вижу, что это все еще ты, но теперь что-то в тебе изменилось. Словно я смотрю на совершенно незнакомого человека.  — Но это по-прежнему я.        — Да.        — И что мы будем делать?        — Наверное, продолжать? — тон танцора был неуверенным, но она многое обдумала за утро.        В конце концов, им было очень хорошо вместе. Они прекрасно дополняли друг друга, у них было много общего, но в то же время отличий тоже было достаточно. И замечать эти самые отличия так же было приятно. Что-то типа: ого, а вот тут наши мнения расходятся, но ты так увлекательно аргументируешь свою точку зрения, что позже я точно подумаю об этом. Даже споры были для них своеобразным развлечением.       И теперь, после того, что случилось, несмотря на злость и смятение, она нуждалась в Луз как никогда до этого. Она была её ядом и её лекарством одновременно.        — Ты действительно хочешь продолжить? — сердце Носеды бешено забилось. Неужели у них и правда может получится?        — А ты хочешь?        — Хочу, — почти шепотом ответила шатенка, отчего-то краснея. И это был первый раз, когда Эмити увидела смущение на её лице. Оно показалось ей таким милым, что она невольно улыбнулась, прикусив губу.        — Тогда давай попробуем. Это будет сложно, но не невозможно.        — Да. Ты узнаешь меня заново, и теперь мне не придется скрывать часть себя.       Луз опустила подбородок на колени и вновь уставилась в пол. Она чувствовала, как её тело наконец-то начинало расслабляться. Кончики пальцев слегка подрагивали, потому что волнение еще не до конца ушло, и она задумчиво провела ими по гладкому прохладному ламинату.        Она не знала, стоит ли ей радоваться, или же это будет преждевременно. Потому что их доверие друг к другу было подорвано, и им придется снова привыкать, чтобы вновь стало комфортно.        Погруженная в свои мысли, кареглазая не заметила, как Блайт медленно подошла к ней. Она очнулась, только когда девушка присела перед ней на корточки и заглянула ей в лицо.       — Луз, что-то не так?        — Я устала, мне стыдно и, я надеюсь, что ты меня простишь— ответила танцор, поднимая на неё взгляд, — серьезно. Я так волновалась, а теперь, когда мы все более-менее решили, мне все еще не верится. Эмити, скажи честно, у тебя биполярное расстройство?        — Нет, — она улыбнулась и приблизилась, — мне жаль, что вчера все закончилось так. Я струсила и сбежала, оставив тебя одну. Обещаю, с этого момента мы всегда вместе.        — А как же подготовка к шоу?        — Ну, кроме нее. Кстати, на этой неделе нам ведь надо будет ставить парную хореографию. Я подумала, что мы могли бы сделать это вместе. Фанаты были бы безумно рады.        — А ты? Ты была бы рада?       — Конечно. Мы ведь хотели этого, помнишь?        Луз прикрыла глаза, из последних сил заставляя свой мозг работать. Точно, они ведь даже намеками обсуждали это несколько раз. Правда, Носеда тогда имела в виду ставить танец с золотоглазой не как Лузура, а как её настоящий облик. Но похоже, что теперь всё соединилось и это было к лучшему. Теперь она ставит танец с супер-крутой девушкой в своём облике, где присутствует сразу и её сценичный образ, так и настоящий. — Помню. Знаешь, будет здорово начать заново с нашей общей победы. Думаю, у нас есть все шансы.        — Само собой! Только у меня есть один вопрос, кто вчера победил?        — Эм, я, — кареглазая потупила взгляд и отвернулась, но в этот момент мятноволосая приподнялась и крепко обняла её, прижимая к своей груди.        — Конечно, не от чистого сердца, но поздравляю, — шатенка, пораженная таким неожиданным жестом, замерла, — ты и правда невероятна. Знаешь, когда я увидела тебя, вроде бы в среду, ты так сильно вдохновила меня, что я думала о танцах даже во сне.        Доминиканка улыбнулась и подалась к ней ближе. Тепло от тела соперницы полностью окружило её, согревая и наполняя надеждой. Она уткнулась носом в её волосы и прошептала:        — Спасибо. Я рада, что тебе понравилось.        Они продолжали сидеть в таком положении еще некоторое время. Это было приятно, но в тоже время вызывало некоторые противоречия. Возникал вопрос, правильно ли это, ведь несколько часов назад никто из них не думал всерьез о том, что они останутся вместе. Отношения между ними сейчас казались такими хрупкими, словно один неверный шаг, и все это прекратится окончательно. Поэтому каждая из них осторожничала и подсознательно искала подвох. А потом Носеда случайно зевнула.        — Давай ненадолго приляжем? — Блайт отстранилась, доставая из заднего кармана телефон. — Я поставлю будильник, поспим хотя бы часа три, а потом уже будем думать о танце, хорошо?       Девушка, и так уже убаюканная их объятиями, кивнула, приподнимаясь и помогая золотоглазой сложить несколько матов друг на друга. А потом они развалились на них, оставив телефон Блайт поблизости, чтобы точно не проспать.        Какое-то время танцоры лежали рядом, практически не касаясь друг друга. А потом мятноволосая молча поднялась и направилась к двери.        И на секунду Луз подумала, что она собирается уходить.        — Ты куда? — сонно спросила она, открывая один глаз.        — Просто закрою дверь, чтобы нас никто не потревожил. Я сейчас вернусь.        Девушка быстро прокрутила ключ и оставила его в замочной скважине, дабы персонал не смог открыть зал снаружи. — Все, теперь можно спать, — произнесла она, укладываясь набок и оказываясь немного ближе, чем они лежали до этого.        Лицо сонной Носеды было очаровательно, но стоило Эмити оказаться рядом, как меж её бровей пролегла тонкая складка. Она напряглась, но не спешила отодвигаться, словно пересиливая себя.        — Луз, расслабься, пожалуйста, — Блайт осторожно убрала с её лба челку и коснулась виска, мягко поглаживая, — теперь у нас все серьезно, я не отпущу тебя, а ты не отпустишь меня, верно?        Кареглазая еле-заметно кивнула, и тогда та так же медленно перешла на её затылок, зарываясь пальцами в густые коричневые волосы и потихоньку их перебирая. Дыхание доминиканки вновь выровнялось, а выражение лица стало умиротворенным, и Эмити наконец почувствовала покой на душе.       Последней её мыслью перед тем, как она отрубилась, было то, что человек, который нравился ей до безумия, и человек, которого она ненавидела, в конце концов оказались единым целым. Он пока не знала, хорошо ли это было или не очень. Но теперь им в любом случае понадобится какое-то время чтобы понять и принять друг друга.