Все началось с красных кед

      — Вставай, Катенька, иначе твои родственники невесть что могут о нас подумать, — с улыбкой произнес Андрей, пытаясь поставить обмякшую девчонку на ноги. С полминуты они стояли в обнимку: Катя все ещё держалась за Андрея, а он попросту не мог ее отпустить, ведь знал, что она непременно упадет. Ее взгляд до сих пор был мутным, а по телу вместе с дрожью бегали сильные мурашки. Никто не знал, сколько они могли бы ещё так простоять, если бы их не окликнул недовольный мужской голос:       — Мы вам не мешаем? Миронов среагировал быстро: повернулся к обладателю голоса и улыбнулся, заставляя Катю повернуться вместе с ним и все ещё придерживая ее за талию одной рукой. На странно выглядящую пару смотрели Вячеслав и Олег, явно не понимая, что именно здесь могло происходить.       — Бандитка, а я ведь тебя предупреждал, — тихо произнес мужчина, наклонившись ближе к её уху. Так как они не настолько сильно отличались в росте, сделать это незаметно было не трудно.       — Я все ещё жду объяснений, Андрей, — по отечески строго попросил Тихонов.       — Вячеслав Васильевич, вы не переживайте, я же к Олегу пришел, не к Кате. Она у вас кстати себя не очень хорошо чувствует, потому-то я и помог ей. Если бы не я, упала бы девчонка, да разбила бы себе что-нибудь, — Миронов аккуратно кивнул Кате и убрал от нее свои руки. Стояла она уже куда увереннее, чем это было несколькими минутами ранее.       — Да, пап, это я на Андрея Александровича налетела. Не выспалась, наверное…— смущённо продолжила Катя.       — Андрей, ты понимаешь, да? — Тихонов пристально посмотрел на Миронова, очень четко передавая свою мысль: «За Катю я тебя убью».       — Понимаю, Вячеслав Васильевич, понимаю. Олег, я вообще тебя жду, ты готов там, нет?       — А куда вы собрались? — отец перевел взгляд на сына.       — Пап, ты представляешь, Олег Табаков, ну ты его знаешь же, устраивает у себя квартирник! Вот, всех актеров там собирает, мы с Андрюхой тоже хотели сходить. Мало ли, с кем познакомимся!       — А в такую рань то на кой черт встали? — хрипло пробубнил мужчина.       — Ну, пап, сначала я в универ, меня Андрей подбросит. А потом уже, вечером, к Табакову.       — Ладно, идите уже, лоси неугомонные! Только поаккуратнее там, а то знаю я, что на квартирниках делают, — заметив смеющийся взгляд сына на себе, Тихонов решил объясниться. — Да, Олег знаю, мне вообще-то всего 45, я ещё помню, как оно всё… В общем, не важно! Парни со смехом удрали из квартиры, а Слава так и остался смотреть на раскрасневшуюся дочь.       — Ну, радость моя, что случилось? Опять не спала всю ночь? — мужчина легонько приобнял ее и улыбнулся.       — Пап, давай только без этого…       — Без чего «этого»?       — Без… — девчонка на секунду замялась, но потом все же решила продолжить. — Нравоучений. Вячеслав лишь коротко кивнул и поднял руки в открытом жесте.       — Как скажешь. Стоило мужчине развернуться и сделать пару шагов в сторону кухни, как дочь его окликнула и быстро подошла к нему, крепко обняв.       — Прости меня…       — За что? — с удивлением задал отец, аккуратно положив ладони на спину дочери. — Кать?       — Плохая я у тебя дочь… — тихо пискнула девочка, чувствуя, как слезы начинают разъедать глаза, а голос скрипеть.       — Тише, милая, тише… Ты чего? Горячие мужские руки с трепетом прикасались к девичьей спине, согревая ее своим теплом. Девчонка вздрагивала и нервно пыталась отдышаться; на рубашке Вячеслава появилось мокрое пятно — Катя плакала, причем плакала совершенно не стыдясь. Отец — это, пожалуй, был единственный человек, которого она совершенно точно не стеснялась и могла позволить при нем такую естественную для всех, но не естественную для нее вещь, как слезы.       — Просто мне кажется, что я постоянно тебя подвожу…       — С чего ты так решила? — по-доброму ответил мужчина, отстраняясь от дочери, и тревожно всматриваясь в ее глаза.       — Я ведь… — девочка попыталась глубоко вздохнуть, но получилось лишь дёрнуться и скрипуче простонать. — Я ведь должна была всегда находиться с тобой рядом…и быть для тебя опорой и…и поддержкой… Тем более после того, как…как мамы не стало… Слова о покойной жене, подобно внутримышечной инъекции странного вещества, тягучей болью разливались внутри мужчины. С момента смерти покойной Анны Тихоновой прошло уже больше двух лет, и боль от потери со временем поутихла.       — Милая, — Тихонов тихо, по-отечески усмехнулся и большим сухим, горячим пальцем размазал слезы по ее щекам.       — Прости… — хрипло ответила Катя и криво улыбнулась. Вслед за ней послышалась усмешка, которую быстро оборвал всхлип.       — Поймём-ка на кухню. Ты, конечно, будешь смеяться, но я смог приготовить завтрак. И причем сам! Представляешь? — отец улыбнулся и обняв дочь за плечи, по-доброму похлопал по ним и повел девчонку на кухню. — И даже умудрился не пересолить. Катя тихонько усмехнулась и успела сесть за обеденный стол, пока внимательно смотрела, как отец аккуратно перекладывал омлет на тарелку. Мужчина поставил обе порции на стол и уселся напротив дочери.       — Ну? — растянув губы в ухмылке, спросил он, наблюдая за тем, как девчонка пробует его «шедевр».       — Вкусно.       — Я же говорил. Хмыкнув, Тихонов начал завтракать вместе с дочерью. Ели молча. Лишь время от времени было слышно как тихо, еле заметно, но все же сбивчиво дышала Катя. Девушка долго думала, стоило ли говорить отцу о том, что его вызывают в школу. Ведь, по сути, и от того, и от другого у нее будут одинаково надоедающие и выводящие ее из себя проблемы.       — Тебя вызывают в школу, — наконец она нарушила тишину, подняв на отца взгляд.       — Неожиданно.       — Так придёшь?       — Есть вариант не идти?       — Ну… Нет… На ее ответ отец лишь усмехнулся, кивнув:       — И что же ты успела натворить пока меня не было дома?       — Придёшь и услышишь все из первых уст. Не хочу отбирать у директрисы возможность рассказать тебе все во всех красках и деталях, — не сказала — плюнула девушка и, молча доев свой завтрак, одним резким движением поднялась со стула. На ее удивление, получилось сделать довольно ловко, без какой-либо головной боли. — Я в школу… Тихонов ничего не успел сказать дочери — настолько быстро она вышла из кухни. Оставалось лишь тупым, ничего не понимающим взглядом смотреть ей вслед.

***

Школьный день Кати был совершенно обычным: уроки, стабильные вопросы от учителей, шум и гам, который устраивали ребята в школьном коридоре на переменах. И лишь вошедшая в класс Наталья Владимировна — завуч школы, одной фразой разделила сегодняшний школьный день Тихоновой на «до» и «после».       — Тихонова, живо к директору, — со всей строгостью, какой всегда был пропитан ее тон, произнесла женщина и с презрением осмотрела проходящую мимо нее Катерину. В кабинете ее уже ждал отец. И, по всей видимости, разборки. Очень долгие разборки…       — Мальчик то хоть живой остался? — вопрос, прозвучавший из уст отца, стал слишком неожиданным для Кати. Она удивлённо уставилась на папу, словно ожидала, что он непременно примет сторону директора и начнет ее ругать.       — Что, простите? — опешив, переспросила Наталья Владимировна.       — Я спрашиваю, остался ли мальчик живым, после того, как его моя дочь, как вы говорите, избила?       — Вы меня, конечно, извините, но эта наглость уже ни в какие ворота не лезет! — являясь не только завучем, но ещё и матерью виновника торжества, она возмущённо скрестила руки на груди.       — Я просто интересуюсь здоровьем вашего сына, — твердо, с привычной сталью в голосе продолжал Вячеслав.       — Поинтересуйтесь лучше, все ли в порядке у вашей дочери с мозгами? Девчонкой бросаться на мальчика… Да как только ума хватило? — женщина с презрением оглядела Катю.       — Пожалуйста, не сходите с темы разговора.       — Вам так интересно состояние моего сына? Фингал под глазом у него! И все из-за вашей вертихвостки!       — Со своей дочерью я разберусь сам. Сейчас же я хотел бы услышать ваши мысли.       — Какие тут могут быть мысли? Выгонять и точка!       — Светлана Геннадьевна, вы уверены? — он перевел взгляд с завуча на директора и сжал губы.       — Вячеслав Васильевич, при всем уважении к вам и вашей персоне! Но бить учеников по лицу… Это поведение никак нельзя назвать подобающим для нашей гимназии.       — Светлана Геннадьевна, давайте сделаем вот что: сначала я поговорю с дочерью, а после будем разбираться с вами. И пожалуйста, окажите бедолаге всю необходимую помощь. Не дай бог мальчик на всю жизнь калекой останется, — саркастично выплюнув последнюю фразу, Тихонов поднялся с кресла и вместе с дочерью направился к выходу из этого мерзопакостного кабинета. Стоило им выйти на улицу, как свежий осенний воздух начал легонько обдувать их лица. Стало немного спокойнее. Тогда-то Тихонов и задал так сильно волнующий его сейчас вопрос:       — Кать, что случилось? Девчонка замялась и несколько секунд они шли молча.       — Кать, — повторил Тихонов настойчиво.       — Он… Приставал ко мне. Стеснительно ответила девушка, сжав одну из ладоней в кулак настолько сильно, что смогла почувствовать острую боль от впившихся в кожу ногтей.       — Кто? Петя Денисов?       — Да. Хотел меня… Он хотел меня поцеловать и… По видимому, потрогать… Пап, я… — сбивчиво отвечала она, стараясь не смотреть отцу в глаза. Ведь знала, что эмоции непременно возьмут свое и она может расплакаться.       — Я его придушу, — стальным, не обозначающим ничего хорошего, голосом отчеканил Вячеслав и направился обратно в школу.