* * *
Вики не питала иллюзий относительно того, на что ей придется идти и чем жертвовать, чтобы занять свое место в индустрии развлечений. В конце концов, когда становишься игрушкой для воплощения амбиций своей матери, мало кто интересуется твоим правильным нравственным воспитанием. Ребекка была забытой селебрити 80-х, звездой, мелькнувшей на лос-анджелевском небосклоне и столь же быстро погасшей, когда она вышла замуж за рок-певца и родила Вики. Теперь гореть предстояло ей, и уже дотла. Первая реклама появилась, когда Вики было шесть лет; первая роль в шоу, когда ей было двенадцать. Первые округлости фигуры — в четырнадцать, и тогда она прослыла шлюхой в своей школе, потому что придурочный одноклассник Энди всем растрепал, что она дала себя поцеловать. Первое предательство, в том числе и собственного тела: ведь ей так понравилось. И теплое касание губ, и мягкий язык, и даже зубы, случайно царапающие губы от излишнего рвения и поднимавшие жаркую волну желания откуда-то изнутри нее. Широкие жилистые руки под ее юбкой, заставившие бедра сжаться так, как она позволяла себе только ночью, под одеялом, не зная природы странного удовольствия. Глядя в его расплавленные ответной нежностью глаза, Вики почти влюбилась в эти ощущения, в кольцо чужих рук, прижимающих ее к кому-то так, словно она на самом деле нужна. Наваждение прошло, она не свалилась в бездонную холодную яму чувств и не горевала по нему, и это стоило даже потерянной репутации и попыток одноклассников шлепнуть ее по заднице, когда она проходила мимо. Вики это не нравилось — но она знала теперь, что с нужным человеком могло бы понравиться нечто большее. И осталось только его найти, не так ли? Однако пока что она нашла только своего агента — тоже в четырнадцать лет; и Мисселина тоже стала первой, кто проявил к Вики какое-то человеческое участие. Когда продюсер шоу на встрече вдруг положил руку Вики себе на член, и она так испугалась, что закричала и выбежала из кабинета, именно Мисселина нашла ее в туалете плачущей навзрыд и баюкала в объятиях, обещая, что это было недопонимание и такого никогда не повторится. Она не врала: Вики больше не касались, но с этого момента закончилось и ее детство. Она теперь видела и взгляды, и намеки, и напряжение в плечах Ребекки или Мисселины, которое означало, что мужчина напротив источает опасность. «Пусть эти педофилы даже не думают касаться моей дочери», гневно шипела Ребекка. «Вы же понимаете, что другие с этим бизнесом просто не связываются?!», яростно шептала в ответ Мисселина, когда обе думали, что Вики на заднем сидении машины благополучно спит. Теперь же Вики это понимала лучше них обеих. Первый секс она подарила своему коллеге Ади — мальчишке восемнадцати лет. Это случилось на одной из вечеринок, куда они с ребятами из ее агентства сбегали под ночь и на которые Ребекка закрывала глаза. Просто потому, что боялась, что первым будет один из тех продюсеров, что доберется до нее, когда Ребекка и Мисселина отвернутся или не успеют забрать ее вовремя со съемочной площадки. Ади имел образ плохого парня, был известен как открытый бисексуал и ни дня не давал ей прожить без своего похабного комментария. «Мисс сочные губки», «Без платья тебе все равно лучше», «Садись ко мне на колени, прокачу». И все-таки любовником он оказался не только умелым, но и на удивление нежным. Открывшееся Вики удовольствие словно прорвало дамбу, сдерживающую ее сексуальность. Она обнаружила все сразу — раскрепощенность, просранную нравственность, жажду выгоды, любовь к восхищению. И новый ресурс власти, конечно же. Поэтому она открыла для себя другой мир — красивых мужчин. Даже Ади со своей подростковой угловатостью и раздутым самомнением уже не мог с ними сравниться. Мужчины любили ее — пусть только на те мгновения, что она проводила в их постели, зато они подводили ее к собственному пику так, будто взаправду заботились о ней. И если какие-то из них оказывались молодыми инвесторами из категории самых успешных предпринимателей до 40 лет, или звездами, которые могли сопроводить ее на вечеринку и познакомить с нужными людьми, или лучшими друзьями какого-нибудь директора звукозаписывающей компании — это было приятным бонусом. Но Люцифер… ох, он отличался от них всех.* * *
Его имя впервые произнес Дино. Дино был сладким, нежным, как книжная любовь, сахарная вата и первый робкий оргазм от собственных пальчиков. Вики нравилось смотреть в его лазурные глаза, чувствовать на себе вес его статного тела и качаться на волнах его неторопливой, полной восхищения любви. Отец Дино, Фенцио происходил из «старых денег» и являлся президентом частного университета, для которого Вики снималась в серии реклам. Этот старик вызывал у нее приступы невиданного раздражения: типичный белый привелигированный мужик, ненавидящий всех католик, не признающий права женщин и цветных. Он весь состоял из спеси и желчи, зато его сын был ему полной противоположностью. Они познакомились на съемках и виделись всего пару раз, но между ними искрило — не как в кузне, впрочем, а домашними бенгальскими огнями, неизвестным праздником для двоих. Вики снова почти влюбилась. И каким-то нутром чувствовала, что он тоже. Вики улыбалась ему, чуть запрокинув голову, смотрела как на драгоценность (он действительно был настоящим самородком), невольно сводила плечи, выпячивая пышную грудь, и даже ангел во плоти не смог устоять. Дино заявился однажды на порог ее квартиры пьяным и сломленным, невероятно грациозно сполз по косяку на пол и признался, что не может перестать думать о ней, но вместе они быть не могут: у него помолвка с нелюбимой, но выгодной партией. Выгодной для его отца, для его семьи, для экономики нескольких отраслей и возможностей будущих поколений честных граждан этой страны. Он не может отказать — и не может отказаться от нее. Вики погладила его по голове и предложила почистить грязные от пролитого на них пива джинсы в ее стиральной машине. И, может быть, остаться ночевать — у нее будет сменная одежда как раз его размера. В тот вечер ее сердце снова едва не разбилось, не успев взлететь, так что она сделала то, что умела лучше всего — и к утру Дино уже был в ее постели, вымотанный после того, как в очередной раз доказал, что соответствует неземным стандартам. Сердце Вики больше не болело, а звон хрусталя внутри этого глупого, ненужного органа перекрывался довольным пением тела. Дино был нежным, трепетным, даже сдержанным. Наверное, так ощущается секс по любви? Вики невольно улыбнулась, приглаживая растрепанные светлые локоны, пока Дино устроился на ее мягкой груди. Ее сказка была не о прекрасном принце, а о королеве, которой будут подчиняться. И тогда, может быть, в конце она больше не будет одинока. Зато точно будет хорошо вытрахана. И в этом случае Вики получила даже больше, чем она могла пожелать. Потому что Дино — ангел, у Дино ревет совесть, и он спешил помогать обманутой, обесчестщеной его порочным эгоизмом бедняжке. Дино искал для нее контакты, замолвил слово о ее проекте перед отцовскими инвесторами за игрой в теннис, даже вывел в свет, правда, не решившись записать своей +1. И, в конце концов, когда пришла очередь Вики жаловаться на очередной потолок, в который уперлась ее карьера, заикнулся о Люцифере. И тут же поджал губы, нахмурившись. — А почему ты не уверен, что это хорошая идея? — спросила Вики, устраиваясь поудобнее на подушке и втирая ночной крем в тонкие ладони. — Он известен своим сложным характером, — нехотя ответил Дино. Вики редко видела на его лице выражение антипатии к кому-то из людей, кроме его собственного отца; если этот Люцифер был такой же занозой в заднице, лучше было действительно воздержаться от этого варианта. Но следующие слова заставили ее притормозить и не отказываться раньше времени: — Мы вместе учились в университете. Его семья занимается энергетикой, они сотрудничают с Южной Америкой, кажется, его собственная мать из Венесуэлы, тоже дочь местного барона. Словом, их партнеры — вся эта латиноамериканская мафия, и судя по его поведению, он вырос среди таких вот дикарей. Он всегда был задирой, чувствовал свою безнаказанность, и ему действительно многое сходило с рук. Судя по тому, что я знаю — он не то что не изменился, а стал хуже. Вики знала, что индустрия развлечений — это не только культура, тренды, большая мировая экономика и управление массами; это еще и отмывка денег через спонсорские и партнерские контракты, а значит те, кто заключают такие контракты — знают всех, кто отвечает за принятие решений. Но еще она знала, что источники денег прячутся за дочерними компаниями и фондами и никогда не вовлекаются в творческие дела; им совершенно насрать на квоту черных актеров в фильме, количество Оскаров у нанятого режиссера или про какого супергероя будет следующий фильм. Наверное, этот вопрос читался у Вики в глазах, поэтому Дино добавил: — Да, Люцифер не просто устраивает для них вечеринки. Иногда он является продюсером. Иногда увольняет режиссеров, если они ему нагрубили. Именно он раскрутил это жуткое реалити, «Секрет небес», и свел их с креативным директором «Нетфликса». Но для него это, кажется, одна большая игра. Иногда он зарабатывает на ней миллионы… Иногда, по крайней мере, ничего не проигрывает. Что-то неожиданно едкое проскользнуло в его голосе, как нотка испорченности, что может отравить сладкий нектар, и Вики пригляделась к Дино. Да, она редко видела в нем антипатию к людям, и точно никогда не видела зависти. Вкус этого греха был совсем не сладок — только если сладостью разложения, Вики хорошо знала его, коль скоро каждый день наблюдала, как очередная удачливая девица получает роль или награду вместо нее. Затаенная обида, ревность одновременно сорвали Дино с пьедестала богоподобности на землю и тут же заставили задуматься — каким же демоном был этот Люцифер, раз мог настроить против себя это непорченое существо? Вики протянула руку и погладила Дино по щеке, отвлекая его от грустных мыслей. Мужчина перехватил ее руку и покрыл пальцы, еще пахнущие персиками после крема, поцелуями, благодарный за внимание, но смутное исступление злости заставило его податься вперед и почти резко прижаться губами к женской шее, поцеловать горло, спуститься вниз, до любимой им ложбинки груди. Вики выдохнула, наслаждаясь ласками. Да-да, непорченое существо, которое поддалось на искушение похоти и изменяло своей нареченной почти каждую ночь. Или изменяло своей так называемой любви к Вики, женясь на другой? Чуть не усмехнувшись этому вопросу, Вики вдруг подумала, что у них с Люцифером уже есть много общего. Интересно, сможет ли она искусить своим грехом и его? Но кем Дино точно не был, так это агрессивным человеком. По крайней мере не к Вики. Его запал снова превратился в виноватую нежность, и он отстранился, лишь продолжая поглаживать девушку по талии. — Но если ты этого хочешь, я позвоню ему. — Кажется, даже обнаженный Дино готов был сиять рыцарскими доспехами своей души. Фенцио, его ублюдочный отец, приучил его вечно страдать и жертвовать собой, чтобы заслужить любовь, наступать на горло собственной воле и желаниям. Иногда Вики казалось, что Дино был бы не против, если бы ему буквально наступили на горло, желательно лакированной туфлей на каблуке, и приказали бы быть хорошим слугой и вымаливать благосклонность госпожи. Но на самом деле Дино был для этого слишком горд; ему нужна была послушная семейная девочка, которая сможет подарить ему ощущение безопасного дома, и в глубине души Вики думала, что его невеста, если будет достаточно умной, найдет ключик к сердцу Дино. Потому что она собиралась его освободить и найти новое пристанище. Поэтому Вики покачала головой, положив руку на обнаженную грудь Дино. — Не надо. Не пиши ему. — Что? — опешил Дино. — Почему? — Лучше я сама найду его. — Ты уверена? До него не так-то просто добраться. — Уверена. Я тоже не из простых, — ухмыльнулась Вики и подалась вперед, нежно чмокая Дино в губы. — А ты и так достаточно сделал для меня. Это была правда. Вики Уокер была далека от мировой или даже региональной славы, но ее последнюю второстепенную роль выделило несколько кинокритиков в своих интернет-статьях, и ее имя начало понемногу индексироваться в поиске, о чем ей радостно сообщила Мисселина. Однако для людей вроде Люцифера она по-прежнему была никем. Ей надо было поразить его, проникнуть к нему, как Клеопатра проникла к Цезарю, спрятанная в ковре; избежать вмешательства матери, агента, и даже самого Дино. Иначе это будет выглядеть как продажа, а Люцифер явно не был настолько прост. Да и Вики не нравилась эта идея; она сама предпочитала выбирать руки, в которые упадет, и татуированные руки Люцифера, судя по фотографиям, были как раз в ее вкусе. Впрочем, конечно же, электронные письма остались без ответа. На двух вечеринках, куда ей удалось проникнуть, Люцифер был окружен другими гостями, и пробиться к нему казалось невозможным. Однажды она почти настигла его, но какая-то грудастая брюнетка преградила ей путь и наговорила таких гадостей, что Вики оставалось только возмущённо хватать воздух ртом и в ступоре наблюдать за удаляющейся спиной Люцифера. Который, кстати, в жизни оказался еще более горячим, чем на фото, поэтому Вики продолжила свои попытки, отказываясь сдаваться. Ей хотелось увидеть весь узор татуировок, что так интригующе ползли по смуглой коже под одежду; запустить пальцы в идеально лежащие черные волосы; посмотреть, как вспыхнут его глаза от страсти и будет ли этот жар, что чувствовался от него даже на расстоянии, обжигать при прикосновении. Она не знала, что ее попытки были давно замечены, и Люцифер сам ожидал их встречи, забавляясь этой маленькой игрой в прятки.* * *
Для очередного плана ей пришлось срочно перенести несколько встреч, чтобы сорваться в Лас-Вегас налегке, но это, возможно, был последний шанс, прежде чем окружение Люцифера начнет воспринимать ее как безумную сталкершу и попробует предпринять реальные меры против нее. За этот шанс Вики была обязана Мими — коллеге по актерскому цеху, с тем отличием, что Мими была наследницей сети отелей и не имела недостатка ни в деньгах, ни в связях. За попытками Вики угнаться за Люцифером она наблюдала не без скепсиса, в котором было что-то глубоко личное, в чем Вики чувствовала затаенную ревность: кажется, они знали друг друга где-то в прошлой жизни. Но это не помешало Мими сделать Вики огромное одолжение и поделиться конфиденциальной информацией, что в клубе при отеле ее отца был зарезервирован чилл-аут на имя Люцифера. Недостаток внимания к Мими ее отец компенсировал широкими привилегиями, поэтому дочери ничего не стоило обеспечить Вики проход туда и даже найти сообщницу, с которой Вики должна была встретиться в служебном помещении. Клуб, разумеется, оказался стриптизом и отличался от веселых мест, где Вики приходилось тусоваться прежде. Музыка здесь была спокойней — более тягучей, сложной, полумрак рассеивался неоновыми огнями, тянущимися вдоль подиумов с пилонами, а воздух был затянут плотным табачным дымом. Девушки здесь были тоже, и Вики почувствовала облегчение: она успела испугаться, что будет выглядеть как танцовщица в своем тонком коротком серебряном платье. Однако судя по количеству секьюрити, притаившихся в тени, они бы прервали любой конфликт даже до того, как он успел бы начаться. Охраны здесь было как в аэропорту, что, должно быть, неудивительно для места, где отдыхают респектабельные люди. Или люди, связанные с криминалом, если верить слухам, что пересказал ей Дино. И Вики шла теперь в самое пекло этого ада — но не позволила себе оступиться. Официантка ждала ее в условленном месте, нервно тарабаня пальцами по подносу, полному напитков. — Ты — Вики? — спросила она шёпотом. — Да. — Вики достала из лифчика заранее заготовленную стодолларовую купюру, и официантка едва сдержала смешок: эта малоизвестная, но крайне находчивая актриса была ничем не лучше местных стриптизерш. Оттопырив бедро, она кивнула на карман на фартуке, и Уокер положила купюру туда. Только после этого официантка передала ей поднос. — Их там всего четверо? — спросила Вики. Четыре бокала были непривычно тяжелой ношей: даже когда она играла официантку в одном ситкоме, ее поднос был чаще пустым. — Нет. Семеро. — На этих словах Уокер скривилась, но официантка продолжила: — Текила с содовой для блондина — это наш управляющий, виски для твоего ебыря, и негрони для его грудастой стервы. И космополитен для тебя, — подмигнула она. — За счет твоей подружки. Удачи, шлюшка, — хохотнула она и отправилась в другую сторону. Вики цокнула ей вслед. Внезапное волнение присоединилось к комку сложных чувств, тяжелевших в груди. Еще ни разу она не бегала за кем-то с такой целеустремленностью, и уж тем более не за тем, чтобы предложить ему секс; но ни разу никого она и не хотела так сильно, как Люцифера. Вряд ли это делало ее шлюхой, ведь остальные выгоды шли для нее скорее приятным бонусом к основной награде, но помешанной — в некотором смысле. Гордость, впрочем, на зов разума не отозвалась. Вики, добиваясь Люцифера, доказывала самой себе, что для нее нет ничего невозможного, нет преград ни физических, ни моральных. Она была уверена, что сможет взять свое — качественный секс и развитие в карьере — и сможет двигаться дальше. Как от него, так и от Дино, чья совестливость и ванильность напоминали о потерянном рае — любви и доверия, от которых она отказалась, и вообще порядком надоели. Усмиряя бешено бьющееся в груди сердце, Вики, закрыв глаза, восстановила перед внутренним взором образ Люцифера, подготавливая себя к встрече с реальным. Она не может зайти в вип-комнату на дрожащих ногах и смотреть на Люцифера глазами преданной собаки, ей требовалось вся актерская выдержка, чтобы слепить из самообладания маску и натянуть ее на лицо, принявшее выражение томной скуки. Причмокнув пухлыми губами, Вики толкнула дверь и медленной кошачьей походкой зашла внутрь. Компания внутри собралась большая, и поначалу никто не обратил внимание на появление не-официантки. Все расположились по широкому угловому дивану, и здесь было больше, чем семь человек — рядом с некоторыми сидели девушки в откровенной одежде и туфлях-стилетах, явно из местных танцовщиц, не брезгующих дополнительными услугами. Люцифер сидел по центру, и к его боку приклеилась хорошо знакомая Вики брюнетка — та самая, что хамила ей на одной из прошлых вечеринок. Видимо, именно ей отводилась роль собачки — и гавкающей, и в собачьей позе на его члене хвостиком виляющей. Что ж, наклоняться и она может, даже более изящно: остановившись ровно перед своей целью, Вики принялась, выгнув спинку, медленно выкладывать перед гостями напитки. И первым на смену официантки обратил внимание управляющий. — А ты кто такая? Как ты сюда попала?! На его возглас несколько человек с интересом обратили свои взгляды на Вики, но она смотрела только на Люцифера. Его фигура, одетая во все черное, казалась тенью мистического существа из другого, куда более зловещего и совсем не человеческого мира. Он был похож на злодеев из историй, которые Вики читала в свободное время; историй, в которых положительные главные герои, эдакие правильные парни-супергерои, казались ей скучными и как будто с гнильцой, в то время как темные, сексуальные антагонисты никогда не скрывали своих намерений и желаний. Вики и себя никогда не ассоциировала с главными героинями: ее раздражала их наивность, податливость и целомудрие, которое они берегли как самое дорогое, что у них было. Будь они в таком романе, она бы сейчас стояла, стыдясь своего наряда и боялась того, что Люцифер мог бы с ней сделать и ждала бы своего героя. Но вместо этого она, избавившись от подноса, вытянула руки вдоль тела; ее тело знало, как выглядеть естественно в самой выгодной позе. Красные и голубые отблески неона играли на серебряной, казавшейся из дыма сотканной юбке и падали в глубокое декольте; сейчас Вики не ждала никакого спасителя, а вершила свою судьбу сама и определенно не боялась желаний Люцифера. Скорее она их пробуждала. Их взгляды пересеклись; его, багровый, скользнул по ее фигуре и остановился на лице. Вики растянула губы в полуулыбке: — Меня зовут Вики Уокер. — Так, как будто обращалась только к Люциферу. Он продолжал рассматривать ее; на лице не было ни удивления, ни скуки, но Вики чудилось — возможно, выдавая желаемое за действительное — что между ними что-то сверкнуло. Взаимный интерес пока был похож на воздух, что становился все насыщеннее и заряженнее, но именно в таком потом гремела буря. — Где моя официантка? Продолжая вести с Люцифером безмолвную беседу, Вики ответила, не поворачивая головы: — Убедила ее подчиниться мне по-хорошему. — Выдавать добровольных участников ее заговора она не собиралась. — Вы на всякий случай не пейте, вдруг это отравлено? — хмыкнул один из гостей, но вопреки его словам, Люцифер, не отрывая от нее взгляда, потянулся вперед за стаканом. Его взгляд снова пополз ниже; остановился на высокой груди, ощупал плоский животик, скользнул по округлым бедрам, почти не прикрытым тканью платья. И чем дольше смотрел, тем сильнее проявлялась ухмылка. Снова встретившись с ней взглядами, он, казалось, довольно улыбнулся — только ей, и сделал медленный глоток виски. Его губы, увлажнившиеся от напитка, стали выглядеть еще соблазнительнее, но следом за ними скользнул язык, собиравший остатки алкоголя, и Вики проследила за этим движением, едва сдержавшись, чтобы не облизнуться самой. Вместо этого она потянулась за собственным бокалом. Нужно было отвлечься, чтобы не броситься на него у всех на виду. — Люц, ты знаешь ее? — спросил один из гостей, заметив их переглядки. — Знаю, — спокойно отозвался Люцифер. Одно слово, сказанное бархатным, низким тоном, вызвало внутри Вики теплую волну, затопившую внутренности одновременно нервозностью и торжеством. Знает! Но откуда? Вики была уверена, что не выдала ни единой мышцей лица свою растерянность, но ухмылка Люцифера была настоящей улыбкой сфинкса, знающего секрет, но не собирающегося его раскрывать. — Это паршивая актриска, она уже второй раз бегает за Люцем, и на этот раз обнаглела в край, — зло выпалила темноволосая спутница Люцифера, подвигаясь к нему ближе. Ее пышное тело по-свойски прижалось к его боку. Соперница, догадалась Вики, но для кого — она для нее? Или «паршивая актриска» была теперь тем, кого стоило бояться? — Пришла получить спонсора? — хохотнул кто-то сбоку, но Вики не позволила себе скривиться. Только повыше задрала голову — с этого ракурса ее губы казались еще пухлее. — Мне позвать охрану? — Управляющий был готов выхватить телефон, но Люц махнул рукой: — Нет. Раз уж ее не собирались отсюда вышвыривать, Вики расценила это как приглашение остаться и, глотнув коктейль, произнесла: — Я пришла поговорить. — Присаживайся и поговорим. Вики обвела взглядом зал, пытаясь найти место поудобнее. Люцифер низко рассмеялся, увидев ее замешательство. — Ко мне на колени, мисс Уокер. Вы же за этим сюда пришли? — С этими словами он легко хлопнул себя по ноге. Вокруг раздались смех и улюлюканья, и Вики сглотнула. Спокойствие давалось ей все сложней. Школьный булли. Разве не так его характеризовал Дино? И добавил, что таким же подонком он и остался. Ему доставляло удовольствие быть сильнее других, выявлять и давить на чужие слабости, и Вики тоже почувствовала себя так, будто вернулась в школу, где компания популярных ребят задирает тех, кто хочет к ним примкнуть. Но перечить не было смысла. Выдохнув, она обошла столик и изящно опустилась на бедро Люцифера, словно в любимое кресло. Ее ноги, закинутые одна на другую, оказались меж его, разведенных в стороны, а рука обвилась вокруг его плеч. Он пах древесиной, дымом и чем-то пряным, пробивающимся из-за табака накуренного клуба, и действительно обжигал даже сквозь одежду. Его харизма напоминала водоворот, и чем ближе ты оказывалась, тем сильнее тебя затягивало, тем сильнее кружилась голова. Вблизи его глаза были не красными, а скорее темными, а губы — вовсе не такими тонкими. Вики опустила взгляд ниже, в тень ключиц, за устремляющимся вниз рисунками — да, его грудь была тоже татуирована, а ещё ниже под ремнём топорщился внушительный пах; она спешно подняла взгляд, и наткнулась на глаза Люцифера, прекрасно видевшие направление ее взгляда и мыслей. Словно в ответ на них он усмехнулся, и Вики почувствовала, как крепкая рука обвивается вокруг ее талии. — А отчего же не на колени перед тобой? — хмыкнул кто-то из друзей Люцифера. — Она бы поработала ротиком, а мы бы посмотрели. — Проверь, на что она готова! — Да уж, нынешние звёзды совсем не скрывают, какие они шлюхи. — А может, нам тоже перепадёт? — хохотнул кто-то, но Люц не реагировал на подначки, и Вики тоже прикусила язык, чтобы не нагрубить. Комментарии липли к ее коже, но она отказывалась считать себя грязной. Никто из них не может заставить ее обратить внимание на кого-то, кроме Люцифера. Если они попытаются ее тронуть, она в долгу не останется. И потом натравит на них Дино с его командой моралистов и правозащитников. К тому же, Люцифер не обращал внимания на них тоже, даже улыбка не дрогнула в ответ на пошлые намеки. Вики чувствовала, как он поглаживает ее вдоль узкой талии, словно проверяя, как много он может обхватить своей ладонью, заходил на спину и бока, задевая рёбра, но не приближаясь к груди, что прижалась практически к его плечу. Брюнетка заметила это тоже — покосившись на нее, Вики заметила, как та цепляется взглядом за ее грудь, за то, как пальцы Люцифера перебирали складки шелкового платья у ремня, как задрался подол, обнажая ее бедра. Задержавшись там на мгновение, брюнетка резко отвернулась и обратилась к парню с другой стороны, затевая разговор; и, действительно, общение потихоньку возобновлялось вокруг них. Правда, не замечать их было сложнее, чем игнорировать слона в посудной лавке; косые взгляды то и дело впивались в ее спину и в фигуру Люцифера. Вот что значит быть звездой, вдруг осознала Вики; она до этого искренне считала, что не существует непрошеного внимания. Люди прежде смотрели на нее, только когда должны были: на кастингах, на съемках, на мероприятиях, на экранах, и ей хотелось большего. Но сейчас она привлекала их одним своим существованием и оказалось, что к этому еще предстоит привыкнуть. — О чем ты хотела поговорить? — прошептал ей Люцифер на ушко. — Мне кое-что нужно. Но дать это можете только вы, — ответила Вики. Конечно же, это было то, чего ждал Люцифер, и правила этой игры ему были понятны. — И что же это? Удиви меня. Вики потупилась, коснувшись пальцем пуговицы на его рубашке. — Я бы хотела сказать об этом наедине. — Тогда тебе придется подождать конца моей встречи. — Я подожду прямо здесь, — подмигнула Вики. В упрямстве Вики не было равных, и если сейчас получить желаемое можно было только терпением, то она готова была стать Буддой. Откинувшись на сильное плечо, она, казалось, была занята собственными мыслями, не мешая никому и не скучая наедине с собой. Даже прямо напросившись к нему и сидя на его коленках, мало чем отличающаяся от танцовщиц, она все еще была полна собственного достоинства и уверенности в себе. Вскользь рассматривала остальную компанию, не проявляя слишком много любопытства, не прислушивалась к чужим разговорам с Люцифером и не прерывала их, не ерзала и не требовала внимания. Медленно наслаждаясь коктейлем, она поглаживала плечи и шею Люцифера, зарылась пальцами в черные волосы на загривке. Они оказались удивительно мягкими, а сам Люцифер — удивительно податливым. Чуть наклонив голову, будто кот подставляясь на ласку, он взглянул на нее из-под лукаво вскинутых бровей — и Вики столь же смешливо улыбнулась, прикусив губу. — Нравится? — прошептала, продолжая расчесывать короткие вихри. — Продолжай, — снисходительно кивнул в ответ Люцифер, но Вики больше было не обмануть напускным равнодушием. Вблизи он был другой. Его губы чуть кривились при разговоре, верхняя губа то и дело по-звериному обнажала зубы; он любил держать зрительный контакт, но Вики видела, как подрагивали веки, желая грозно сузиться; смеясь, Люцифер складывал брови домиком, что придавало его лицу почти что ребяческое выражение. Черные волосы были уложены лаком, но Люцифер с ним не перебарщивал, имел привычку пропускать волосы сквозь пальцы, зачесывая назад, и к вечеру вороные пряди то и дело падали на лоб, подначивая Вики их поправлять. Осмелившись, она задержала пальцы на его лице, скользнув ниже, к острой линии челюсти; когда она коснулась местечка под ухом, у самой шеи, Люцифер чуть вздрогнул, и Вики ухмыльнулась. Его чувствительные точки найти будет не так сложно; да и кто бы сомневался, что Люцифер окажется страстным мужчиной. Когда он отпил остатки виски, Вики коснулась пальчиком его губ, желая собрать капельки алкоголя, и случайно столкнулась с кончиком его языка. Люцифер вскинул на нее взгляд, а Вики, улыбаясь почти смущенно положила палец на собственный язык, смакуя вкус его напитка — и его рта. Вид тонкого пальца между пухлых губ заставил Люцифера сглотнуть и крепче сжать руку на ее талии. Вечеринка вокруг превращалась в афтер-пати, на которую оставались далеко не все. Несколько человек покинули чилл-аут в обнимку с танцовщицами; управляющий все-таки убежал, держась за телефон, и вслед за ним другие выразили сожаление, что им пора бежать. Кто-то ушел в зал — развлекаться или искать пару на вечер, и в их комнате остались только трое, включая брюнетку. Было время переходить к серьезным играм, и Вики не упустила своего шанса. Она развязно, не размыкая губ, погрузила палец в рот едва ли не до самого основания и медленно вытащила до самого ноготка. Повторила еще раз, мазнула языком по подушечке напоследок и облизала губы, не размыкая зрительного контакта. Глаза Люцифера пылали — прозрачнее намека быть не могло, и Вики готова была поспорить, что в его голове вихрем проносились картинки, куда бы еще он мог применить ее губы. И в самом деле, словно приняв какое-то решение, он вдруг объявил, обращаясь к оставшимся приятелям: — Вечеринка окончена. — Что?! — Вон, я сказал, — повторил Люцифер и перевел на них грозный взгляд. В отличие от Вики, терпение явно не было его благодетелью. Да и были ли они вообще? — У меня важные переговоры. И скажите охране, чтобы никто не смел соваться сюда. Приказ был озвучен и приведен в исполнение. Спустя несколько секунд они, наконец-таки, остались одни. Заслонки приличий, и без того шатавшиеся от надвигающейся бури, теперь можно было не держать. — Кажется, ты обеспечил меня новыми врагами, — усмехнулась Вики. — Они полюбят кого угодно, если я им прикажу, — ответил Люцифер. Он не имел привычки скрывать свое возбуждение: буравил взглядом, языком смачивал губы, сохшие от утяжелившегося дыхания. Вики готова была поспорить, что его заслонки — или опоры здравомыслия, если угодно — тоже сейчас пылали ярким пламенем, сгорая дотла. — Какая самоуверенность. — Разве иначе меня бы искали такие куколки, как ты? — Его рука наконец-то накрыла полушарие ее груди. Вики ахнула, выгибая спину, пока он мял и сжимал ее, наслаждаясь ощущением мягкой тяжести в руке. — Мисс Уокер. Я видел, как ты ходишь за мной, маленькая наивная сучка. Привыкла, что все играют по твоим правилам из-за твоего смазливого личика, да? Грубые слова, после многих ночей исключительно нежного секса, звучали как магическая мантра, опасная и влекущая одновременно. У Вики давно не было парня, который умел сразу показать, кто здесь будет главным; сейчас она сомневалась, что у нее вообще такие были. — Не только, — простонала Вики, пряча лицо в изгибе его шеи. — Есть еще много вещей, которыми я умею пользоваться. — О, я не сомневаюсь, — хмыкнул Люцифер. — Находчивая шлюшка, готовая на все ради карьеры. — Не только, — повторила Вики и подняла на него взгляд. — Есть еще кое-что, что я хочу. — И что же? — Тебя. Вики приблизилась к его губам и выдохнула короткое слово с мягким прикосновением прямо в губы, но для Люцифера это было как зов, которого он ждал на затерянном острове. Низко простонав, он открыл рот ей навстречу, сталкиваясь с ее языком, пробуя ее на вкус. У него были другие планы, ему хотелось припугнуть дерзкую девчонку, но сначала он позволил себе насладиться ее умелым поцелуем, скользя ладонями по девичьей шее и представляя, как здорово было бы держаться за нее, втрахивая ее обездвиженную в постель, по нежному лицу, и наконец запуская пальцы в ее волосы. Собрав их в хвост, он закончил поцелуй, отстранившись и тут же потянул ее со своего колена вниз, на пол, между своих разведенных в стороны ног — достаточно резко, чтобы она повиновалась, но не настолько, чтобы разбила колени. Смена остановки резко обожгла Вики холодом под кожей обнаженных ног. — Наивный ангелочек, — протянул Люцифер, поглаживая ее щеку и рассматривая это сладкое личико с огромными глазами. — Ты не поняла к кому попала, да? Я не демон, мисс Уокер, я сам сатана. Вики улыбнулась. Ей не требовались дальнейшие инструкции; руки сами скользнули по штанинам к его ремню. Зазвенела пряжка, съехала молния ширинки. — Посмотрим, смогу ли я заставить тебя упоминать Шепфу всуе, — облизнулась она и, не разрывая зрительного контакта, медленно приблизила рот к его члену. Мазнула языком широко и размашисто, причмокнула пухлыми губами и принялась осторожно, медленно посасывать головку, стаскивая с него брюки и белье. Здесь, внизу, он был красивый тоже, и Вики не хотелось отделываться быстрым техничным минетом. Тем более, что Вики не была в нем таким уж профессионалом и брала энтузиазмом. Ей хотелось растянуть эту встречу, заставить Люцифера просить большего; кроме того, перехватив у основания член, на котором едва смыкались ее пальцы, она поняла, что не смогла бы вместить его целиком в рот. Поэтому она обеспечивала зрелище, от которого ему бы не хотелось отводить глаз: медленные вылизывания по всей длине вдоль рельефных вен, пощекотать языком уздечку, покрыть легкими поцелуями. Люцифер тяжело задышал; Вики готова была поспорить, что желание, концентрировавшееся в напряженной плоти под ее губами, постепенно туманило ему разум. Он спустил брюки еще ниже, расстегнул несколько пуговиц рубашки. Вики улыбнулась, поймав себя на мысли, что он собирается задержаться здесь, с ней, и невольно заерзала, пытаясь унять возбуждение между собственных бедер. Опустившись ниже, она нырнула губами к его мошонке. Втянула в рот сначала один мешочек, потом второй, облизала между. До ее слуха донесся низкий, вибрирующий стон, который, кажется, достиг ее киски, отозвавшись там пульсацией вокруг пустоты. Искушение помочь себе пальцами было велико, но сначала ей хотелось раззадорить Люцифера еще сильнее. Когда она вернула свое внимание и язык к его члену, к каждому его выдоху добавлялось что-то рычащее, идущее будто из его груди. Наклонив голову, Вики не без труда позволила головке скользнуть под щеку. Пухлые покрасневшие губы пошло растянулись на члене. Рука Люцифера, все еще придерживающая ее за волосы, сжалась сильнее. Вики с влажным звуком соскользнула ртом с члена и снова опустилась вниз — на этот раз, пока ствол не достиг горла, насколько Вики умела. По-прежнему придерживая у основания, она принялась медленно сосать, втягивая щеки, дыша через нос, расслабляя язык. Внутри был вкус его солоноватой кожи и смазки, снаружи — его запах, его жар, его рука, то тяжело опускающаяся на голову, то, словно опомнившись, осторожно поглаживающая ее, мышцы его бедер, напрягающиеся под ее рукой. Несомненно, он мог бы втрахать ее в постель до онемения ног, быстро и жестко, и эта мысль заставила Вики застонать, пустив вибрацию вдоль его члена. Люцифер тихо зарычал, отвечая на ее безмолвный зов. Расправившись с рубашкой, он опустил вторую руку ей на голову и вдруг грубо толкнулся в манящую теплоту, скользнув по языку почти за пределы ее возможностей. Губы Вики встретились с собственной ладонью, и от внезапного соприкосновения с горлом из глаз брызнули слезы, а ногти другой руки царапнули его ногу. — Послушная девочка. Расслабь ротик, — пророкотал Люцифер, прежде чем вновь толкнуться вперед, уже мягче, но больше не останавливался. Он не пытался засунуть глубже барьера в виде руки, сомкнувшихся на основании его члена, но все же проник за пределы ее рвотного рефлекса. Невольно зажмурившись, Вики только чувствовала, как его сухие пальцы очерчивают контур растянутых губ и смахивают дорожки слез. Не было ничего, кроме его вкуса, его запаха, его голоса и нарастающей пульсации возбуждения у нее между ног. — Какая нежная, такая хорошенькая, когда даешь мне использовать тебя. Словно для меня сделана, блядская девочка с лицом ангела. Ты же знала, на что шла, Уокер? Ты же хотела мой член? Я выебу тебя по-взрослому, детка. Хочешь этого? Скажи мне? Он тряхнул ее голову, и Вики стоило трудов случайно не цапнуть его плоть зубами. Всего было слишком много, она будто еще пыталась сохранять контроль над ситуацией, над своими противоречивыми ощущениями и желаниями, и не сразу поняла, когда Люцифер рывком оттолкнул ее от своего члена. Он терпеливо ждал, пока Вики отдышится, пока проморгает пелену перед глазами и посмотрит на него осмысленно и — он надеялся — столь же жадно, как и до того, как он поимел ее рот. Его глаза, горевшие в полутьме алым заревом желания, стали ее маяком, и Вики улыбнулась. Они гипнотизировали ее, сулили острые впечатления, американские горки адреналина и удовольствия, которые никто бы больше ей не смог дать; точно так же, как и его, кажется, гипнотизировала ее покорная порочность, бесстыдная соблазнительность, с которой спала маска спеси; оставалось совсем немного, чтобы Вики забыла свое самообладание и под ним осталась только нужда. — Я тебя не обидел? — спросил Люцифер своим по-прежнему низким, похожий на громовой раскат голосом, поглаживая ее использованные губы, и Вики отрицательно покачала головой, продолжая машинально водить рукой по члену. — Тогда иди сюда. — Он потянул ее наверх, подхватил за талию как пушинку и помог устроиться у себя на бедрах. Вики наклонилась вперед, навстречу жадному взгляду, к губам за новым поцелуем — и вдруг остановилась в нерешительности, боясь, что Люцифер побрезгует. Словно услышав ее сомнения, он резко опустил ее голову вниз, первым сталкиваясь с ней в поцелуе. Ни слюни, ни собственный вкус, казалось, не смущали его, жадно исследовавшего ее рот своим языком; зубы цеплялись за ее губы, заставляя открываться навстречу еще шире. Вики таяла, чувствуя, наконец, его так близко: ее грудь прижалась к его торсу, ягодицы из-под задравшегося платья легли точно в его руки, а член прижался к ее паху, прикрытому тонкими трусиками. Мысли растекались сахарной патокой, и она терялась в ощущениях, чувствуя только жгучее желание, только зов собственного тела, и распалялась с новой силой, забывая про осторожность и забывая, кажется, даже собственное имя. Из-за стен комнаты громыхала музыка, и Вики невольно двигалась в ритм ей, наслаждаясь ощущением сплетенных тел и его смелыми прикосновениями. Мужские ладони мяли ее попку, гладили, растягивали и щипали, наслаждаясь упругостью, прежде чем двинуться к ее центру. Вики вскрикнула, разорвав поцелуй, когда сразу три пальца проникли под трусики и опустились на промежность, растирая влажные складочки и касаясь клитора. — Нахуя ты их надевала вообще, — прорычал Люцифер куда-то ей в шею. Схватившись двумя руками за резинку, он вдруг с силой дернул ее в стороны, разрывая; Вики готова была поклясться, что не видела в жизни ничего горячее. — Хотела подарить как трофей, — ответила, зарываясь пальцами в волосы Люцифера. Опустив голову, он покрывал голодными поцелуями ее шею, легко прикусывал и зализывал. Вики откинулась назад, держась за его плечи, давая ему путь к своей груди, и шумно втянула воздух сквозь зубы, когда он сорвал лямку платья с ее плеча и втянул в рот острый чувствительный сосок. Люцифер отдавал ей долг сполна, будто ее грудь была водой для умирающего в пустыне. Он сосал ей обе груди по очереди, широко раскрывая рот, цепляя зубами мягкую плоть; лизал, прикусывал и оттягивал соски, пока Вики не начинала жалобно пищать, и все это время не переставал дразнить ее пальцами между ног. Она и так была влажная, и эту смазку Люцифер растягивал по складочкам, до клитора, вслушиваясь в ее стоны, но не проникая внутрь. Вскоре чувствительный комочек каждый раз оказывался ровно под его пальцами, и Люцифер не пытался быть осторожным, нажимая и теребя его. Бедра Вики начинало сводить судорогой, внутри звенело подступающим оргазмом, но каждый раз короткого прикосновения было недостаточно, и она снова стонала — на этот раз жалобно, почти хныкая, остро чувствуя пустоту внутри себя. — Пожалуйста, Люцифер… Еще… — Что такое, малышка? — протянул он, издеваясь. — Ты обещал трахнуть меня… — Проси. — Он проник пальцем внутрь, но тут же отстранился, и она вскрикнула. — Умоляй меня, Вики, давай. — Пожалуйста, трахни меня! Я хочу… хочу… — Что ты хочешь? — Хочу… — она захныкала и сообщила ему на ухо, будто самый постыдный и сладкий секрет: — Хочу тебя всего. Жестко. Как тебе нравится, как я мечтала. Хочу кончить на тебе, с тобой внутри. Можно? Пожалуйста? — Он почувствовал, как от одной этой мысли ее бедра дернулись: она явно готова была кончить еще здесь, и потом еще на его члене, и сам Люцифер чувствовал, что его собственный рассудок уплывал в этом мареве возбуждения от ее бесстыдных слов, сказанных самым нежным голосом. И лишь напоследок требовал выполнить ее просьбы, пока отключались все предохранители самоконтроля, один за другим. — Что ты сказала? Трахнуть тебя? Сделать вот эту сладкую киску своей? — Он снова коснулся пальцем ее входа, проникая и растягивая, и Вики тонко застонала. — Да! Да, пожалуйста, я хочу тебя… — Громче. — Пожалуйста! Трахни меня! — Как меня зовут? — Люцифер! — выдохнула она, и Люцифер схватил ее за бедра, направляя на себя. — Люцифер, пожалуйста, возьми ме… И захлебнулась последним криком, когда сильные руки опустили ее на член — так резко, что Вики на мгновение ослепла — как будто тысячи искр вспыхнули под сжавшимися веками. — Блять, какая ты узкая, моя девочка, — прошипел он, крепко удерживая ее за талию. Вики задрожала, сжав в кулаках волосы Люцифера. Он еще не вошел полностью, но ей уже требовалось время свыкнуться с его размером. — Стой-стой-стой, — забормотала она, и Люцифер хрипло выдохнул: — Двигайся сама. — Вики уперлась ему в плечи, рвано дыша от переизбытка впечатлений, и Люцифер освободил одну руку, быстро облизал пальцы и снова опустил их на клитор. Вики вздрогнула и откинула назад голову. — Двигайся, давай, — подначивал Люцифер, гипнотизируя взглядом ее грудь с яркими после его яростных поцелуев сосками, маячившую прямо перед его лицом, приоткрытый рот с раскрасневшимися губами и широко распахнутые сияющие глаза. Вики начала раскачиваться увереннее, ласковая, трепетная и теплая, будто морская пена на гребне волн, и с каждым разом увеличивая размах движения и опускаясь еще ниже. Дискомфорт быстро проходил, но чувство тотальной наполненности все еще было новым. Казалось, его горячий член трется о ее стенки каждой своей венкой, заполняет ее каждый сантиметр, ни больше и не меньше, и поэтому ему не стоило трудов задеть внутри нее что-то такое, что прошибло Вики молнией острого удовольствия. Все ее чувства концентрировались там, внизу, в месте соприкосновения, и она невольно ускорилась, стремясь получить еще. Вскоре она уже скакала на члене, ее голые бедра сталкивались с его и терлись о жесткую ткань брюк, громкие влажные звуки и ее тонкие, полные воздуха стоны едва ли не заглушали музыку. Люциферу оставалось только наблюдать, он даже не утруждался подмахивать в ответ, хотя тело напрягалось в ответ на каждый толчок этого ускорявшегося ритма; только сжимал ее бедро, впивался пальцами в пышную попку и касался большим пальцем нежной тазовой косточки. Вторая рука легла на упруго прыгающую грудь, сжала полушарие; природа наградила Вики формами, которые могли бы свести с ума, и Люцифер с удовольствием следовал за этим безумием. Поддавшись искушению, он вдруг сильно сжал оба соска между пальцами и потянул, и Вики выгнула спину. Ее танец сбился с ритма, она мотнула головой, задрожала; Люцифер быстро прижал пальцы к ее клитору, грубыми движениями подталкивая ее к пику: — Кончай, ангелочек мой. И она слетела в удовольствие, будто спрыгнула с обрыва и тут же воспарила, не чувствуя ног. Собственный выкрик потонул в шуме, заложившим уши; она почувствовала, что сжала татуированные плечи Люцифера так сильно, что впилась ногтями в его чернильную кожу, но он приветствовал эту боль вместе с собственным острым удовольствием от того, как она сжала его внутри. — Умница. Хорошая девочка, — бормотал Люцифер, наблюдая за ее оргазмом — она даже кончала особенно завораживающе, исступленно, не боясь этого наслаждения, а устремляясь к нему. Люц поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть это еще раз. И произнес, прежде чем смог понять собственные мысли. — Какая же ты красивая. Перехватив ее обессилившее тело за талию, он, едва давая ей паузу, принялся осторожно толкаться в нее снизу, продлевая удовольствие. Теперь контроль за ритмом и толчками перешел к нему, а Вики, мягкая, податливая, принимала эти движения с уже тихим, чуть хриплым хныканьем и новыми царапинами. Подкинув ее, Люцифер перехватил ее под задницу, еле сдерживаясь, чтобы снова не ускориться. Жаль, он не успел уделить этой части ее божественного тела нужное внимание; сейчас он не сомневался, что Вики дала бы ему себя отшлепать. Но грубые мысли покинули его голову, когда Вики открыла глаза, и светлый, полный кристальной благодарности взгляд опалил его внезапной нежностью. Облизав губы, она включилась в новый раунд, хотя он видел, как тяжело ей преодолевать ленивую нёгу оргазма. Послушно и старательно крутила бедрами, гладила его торс, напряженные мышцы рук, державшие ее практически на весу, прижималась губами и языком почти благоговейно и снова примешивала мелодичные вскрики в горячие выдохи. Бывают такие оргазмы, после которых сложно просто перескочить на новую волну, даже если ты опытный сёрфер, и Вики вместо гонки позволила себе просто качаться на волнах, не преследуя больше никакой цели, кроме эйфории в лихорадочно блестевших глазах Люцифера. Он приближался к разрядке, проникал в нее жестче и глубже, и у Вики даже не было сил думать, куда он кончит. Она только любовалась им, любовалась местом, где соединялись их тела, и чувствовала, как он сжимает ее ягодицы. Возможно, его пальцы даже оставят на ней синяки, которые будут отзываться самой сладкой болью. — Черт, — прошипел вдруг Люцифер и, крепко схватив ее, сдернул с себя, прижал к груди и тут же излился ей на бедро под ее тихий довольный смех и под ее нежной рукой, поглаживающий упавший на живот член. Вики потянулась к его губам. Поцелуй был ленивым, влажным, полным их общим теперь вкуса и запаха. Люцифер приоткрыл глаза, глядя на разомлевшую, привалившуюся к его плечу Вики и думая, что только что едва ли не кончил, как мальчишка, забывшись от удовольствия; и именно Вики, черт ее подери, была тому виной. Нет, впрочем, черт ее уже выдрал. И выдерет еще раз. Преодолевая собственное бессилие после крышесносного оргазма, Люцифер аккуратно пересадил Вики на диван, натянул брюки обратно на бедра, накинул рубашку и протянул девушке руку. — Мы едем ко мне, — скомандовал он, и Вики улыбнулась - только Люцифер мог задать вопрос так, что невозможно было отказать. Впрочем, она и не хотела. Поправив сползшее платье, она приняла руку и приглашение.* * *
А что до Люцифера, то он всегда был человеком инстинктов. Ни опыт и возраст, ни работа в самой циничной и жестокой индустрии не отняли у него бешеной химии чувств и эмоций, которые часто диктовали разуму его действия. Отчасти это и делало его акулой своего дела; отчасти это и делало его непредсказуемым мудаком. И он мог бы быть мудаком для Вики. Она пришла, чтобы использовать его: намерение дьявола с искренностью и самоотверженностью ангела. Он бы мог издеваться над ней, показывая, какая цена бывает у безрассудности маленьких сучек, но что-то в ее открытом лице заставило его горячее, полное густой чёрной крови сердце (а вовсе не камень по его подобию, как говорили другие) пропустить удар. Химия в его башке сцепилась в уникальную формулу на одном виде Вики, и он не мог унять зуда в пальцах от желания прикоснуться к ней, обернуть себя ее голосом, запахом, ее кожей, ее присутствием — и, конечно, свой член ее киской. Еще до того, как она скользнула к нему на колени, покоренная, но выглядящая при этом, будто королева. Люцифер тогда вдруг понял, что компания «друзей», стремившихся обсудить с ним одну важную сделку, ему наскучила. Он и раньше собирался на эту встречу с определенной обреченностью — просто напейся и выдержи это, по возможности никого не покалечив. Но появление Вики расставило приоритеты окончательно. У него была игрушка поинтересней. Или это с ним сегодня игрались? Люцифер пообещал себе, что ещё обязательно раскроет ее секрет, как узнавал многих других. Она будет перед ним понятная, логическая, как механическая игрушка, и не будет ломать ему мозг своим магнетизмом. Он будет знать, как она работает; он будет знать ее слова, ее реакции, ее слабости, ее удовольствие, ее лимиты и способы их сломать. Будет знать, как прогнуть ее под себя, уже, впрочем, готовую и мягкую и влюблённую в его член, который она наглаживала в машине, уставившись на него блестящими, полными желания и мольбы глазами. Да, он будет знать, как она устроена — внутри и снаружи. И тогда решит, что с этим делать. Но сначала он вытрахает из неё всю эту шлюшью дурь. Выебет до опустевших мыслей, пока его имя на ее устах не станет мантрой поклонения божеству, пока не забудет, что на свете есть другие мужчины, даже если на это уйдут дни. Он отпустит ей грехи после долгой исповеди языком на его члене и позаботится о том, чтобы этот ангел знал только один алтарь. Ведь он и сам почти готов поверить в судьбу, подумал Люцифер и с тёмной ухмылкой сжал ее бедро до красных пятен от сильных пальцев, а другой рукой нащупал в кармане обрывки ее трусиков: он ни одним трофеем его самой сладкой победы не готов был делиться с миром.