***
«Этель» был престижным двухэтажным рестораном в центре города, средний чек которого заставил бы любого шаса свалиться с сердечным приступом. Сам Ортега тоже нет-нет да и одёргивал себя, когда сердцу и глазу становилось больно от цен в меню. Из плюсов: встретить здесь кого-то из тайногородцев было практически невозможно, как за счёт отпугивающей стоимости, так и потому, что право посещения можно было получить только если за тебя поручался кто-то из постоянных гостей. А ещё на втором этаже зачастую выступали какие-то человские знаменитости из мира классической музыки. Ортегу тут уже знали в лицо. Приветливо улыбающаяся хостес вежливо поздоровалась и отвела его к, разумеется, зарезервированному столику. Оказалось, что он пришёл первым. Убив минуты три на внимательное изучение и без того знакомого меню, ещё две на обновлённое приложение к нему же, и полторы на ознакомление с ассортиментом алкоголя, Ортега, наконец, почувствовал знакомое присутствие. — Кто там говорил про опоздание? — издал он тихий смешок, подняв взгляд на комиссара. Тот слегка склонил голову набок и хитро улыбнулся. — Начальство не опаздывает, Ортега. Оно задерживается. Выбрал что-нибудь? — Нет, — он чуть качнул меню в руке, — успел только ужаснуться. Что тебя так внезапно задержало? Сантьяга усмехнулся, сев напротив него. Вот уж кто точно чувствовал себя здесь в своей тарелке. — Такой внезапный третий Советник. Едва отделался от него, но, — комиссар дёрнул уголком губ, — если вдруг он тебя спросит, то мы были на важном расследовании в Палестине. Ортега рассмеялся и коротко кивнул. — Как скажешь. Сантьяга мельком пробежался взглядом по позициям в меню. Вряд ли ему нужно было вчитываться, всё-таки, он бывал тут чаще, да и в человской кухне разбирался несравненно лучше. — Уже знаешь чего хочешь? — Угум, — Ортега чуть понизил голос, под столом прижав носок своего ботинка к чужому. — Рациональной траты ресурсов и своё непосредственное начальство. Сантьяга подарил ему невероятно довольную улыбку и не менее довольный долгий взгляд. — Такого у них в меню нет, но я уверен, что мы что-нибудь придумаем. И вообще-то я всегда рационален. — Да. Точно. Особенно рациональным был, например, прыжок с Уиллис-тауэр, — скептично произнёс Ортега, приподняв бровь, чем вызвал у комиссара ухмылку. — Я мог бы принять твоё замечание, если бы не тот факт, что ты прыгнул вслед за мной. Щёки у Ортеги слегка посерели и он кашлянул. — Да. Но я честно признаю, что это не было рациональным решением. — Здравствуйте, меня зовут Александр, сегодня я буду вашим официантом. Готовы сделать заказ? — К счастью для него чужое появление прервало разговор, который почему-то сворачивал совершенно не в то русло. В конце концов, за столько лет работы на Сантьягу и отношений с ним же, Ортеге так ни разу и не удалось его переспорить. Едва ли этот раз стал бы исключением. Он с чистой совестью пропустил мимо ушей вереницу сложных названий блюд, позволив себе просто любоваться своим патроном. В конце концов, они прекрасно знали предпочтения друг друга. — Настолько хорошо выгляжу? — с усмешкой спросил Сантьяга, стоило только официанту уйти. — Великолепно, — искренне отозвался Ортега, отложив кожаную папку меню в сторону. Кажется, он нечаянно прервал целый поток шуток о собственном восхищённом взгляде. — Твоя честность в некоторых вопросах просто убивает меня, — пробормотал Сантьяга, бесцельно перелистывая лакированные страницы. — Я должен был соврать? — хмыкнул он. — А ты сможешь? — комиссар усмехнулся, захлопнув папку. — Вообще-то, на девяносто девять и девять десятых процента уверен, что узнал бы, если бы ты мне солгал. — Почему не на сто? — Никогда нельзя быть уверенным до конца. К тому же, кое-кто всё-таки умудрился меня обхитрить в самом начале. Ортега приподнял уголок губ. — Но ты должен признать, что стратегия была выигрышной. — Я и признаю. Хотя в целом, предпочитаю спасать свою уязвлённую гордость тем, что не так хорошо знал тебя на тот момент. — Уверен, мы что-нибудь придумаем для твоей уязвлённой гордости, — произнёс Ортега, скопировав его тон, чем вызвал вспышку веселья в чужом взгляде. Они ненадолго замолчали, прерванные появлением официанта, который принёс заказ, но стоило челу удалиться на достаточное расстояние, разговор продолжился. — Никаких намёток на ближайшее время? — спросил Ортега, вонзив вилку в картофель. Сантьяга укоризненно взглянул на него. — Я никогда не планирую никаких войн или операций на наш день. Пришлось молча приложиться к бокалу с вином, чтобы пережить несколько наиболее эмоциональных мгновений. Хорошо, что никто иной не знал, как легко было вывести из равновесия одного из лучших боевых магов Нави простым «наш день». Сантьяга вот знал, что и демонстрировал прямо сейчас своей поистине чеширской улыбкой. — Мне сказали, сегодня здесь будет выступать какая-то оперная певица, — Ортега поспешил сменить тему, неловко кашлянув. — О. Кажется, теперь я знаю, как придать тебе немного энтузиазма, когда речь заходит о классической музыке, — усмехнулся Сантьяга, ловко орудуя ножом. — Но да. Долгожданное выступление. — Полагаю, у меня нет выбора кроме как пойти с тобой? — Определённо, — наидовольнейше промурлыкал комиссар. — Кто-то должен развивать у тебя хороший вкус. — Я раскусил твой коварный план, — хмыкнул Ортега. — Сначала костюмы, теперь опера. Что дальше? — Что-нибудь придумаю, — Сантьяга отпил из бокала. — Нет предела совершенству. К тому же, костюмы тебе и самому нравятся, не считая того, что они сковывают движения. Ортега был вынужден согласиться. Насколько хорошо он знал комиссара, настолько же хорошо комиссар знал его. Он всё ещё приучал себя есть медленно, наслаждаться вкусом, как это делал его патрон, а не по-солдатски одним махом закидываться пищей, расценивая её как ресурс для восполнения энергии. Иногда Ортега всё ещё забывался и чувствовал себя немного неловко, обнаружив перед собой пустую тарелку. — Смотрю, я не ошибся с выбором, — улыбнулся Сантьяга, насаживая румяный кусочек мяса на вилку. — Это вкусно. Но я не привередлив, тебе не обязательно тратить на меня такие деньги, — казалось, семейная бережливость абсолютно обошла комиссара стороной. Ортега ничего не имел против той баснословной суммы, что Сантьяга тратил на себя, наоборот, в конце концов, если кто и заслуживал подобного, то только он. Но когда часть, пускай даже и малая, уходила на него, он чувствовал себя растерянным. Ухаживал комиссар Тёмного двора так же красиво, как одевался. — Этот разговор у нас с тобой уже третий век идёт, — с упрямством ответили ему. — Почему я не могу потратить свои деньги на своего мужчину? Благо, что Ортега в это время только потянулся к бокалу, а не, скажем, отпил из него, потому что только что это был нокаут. Он молчаливо уставился на Сантьягу, в который раз проиграв. Но тот, кажется, не собирался сегодня его миловать. — Ты выглядишь… Удивлённым, мягко говоря, — довольно улыбнулся комиссар. — Моя вина. Мне стоит говорить об этом почаще. –… Теперь мне начинает казаться, что ты специально зарезервировал конкретно этот столик, чтобы сидеть и смущать меня, — стоически ответил Ортега, подняв на него взгляд. — Я? Нет. Я определённо не стал бы так поступать. И, разумеется, не стал бы бронировать ещё несколько столиков вокруг нас, чтобы нам никто не мешал. Ортега издал краткий стон. — Ты решил меня убить. Этого, — он обвёл рукой стол, — уже много. — Ты дал мне гораздо больше, — неожиданно серьёзно произнёс Сантьяга, пронзительно взглянув на него. — У тебя есть удивительная способность поражать меня, когда, казалось бы, это невозможно. Ортега тяжело вздохнул, прекрасно поняв о чём он говорит. — Ты бы не позволил мне пойти с тобой. — Не позволил бы, — кивнул комиссар. — Не считая того, что это было бы самым эгоистичным решением за всю мою жизнь, Ортега, Навь не может лишиться двух своих сильнейших боевых магов разом. — Знаю, — мрачно ответил он, чуть отодвинув пустую тарелку. — Поэтому сделал, то, что сделал и ни капельки об этом не жалею. — Как и я, — хмыкнул Сантьяга, осушив бокал. — Так что давай закроем эту тему хотя бы на сегодня и поднимемся наверх. Не хочу пропустить выступление. На втором этаже в центре зала находилась небольшая сцена, подсвеченная прожектором. Светловолосая женщина, уже занявшая своё место у микрофона, выглядела элегантно и аккуратно. Челы стояли небольшими группами по двое, по трое, негромко переговариваясь и потягивая шампанское, которое находилось в свободном доступе на столике у стены. Ортега просто старался держаться поближе к комиссару. Оценивающие взгляды окружающих его не беспокоили, но он всё равно ощущал себя здесь чужеродным элементом, в то время как его спутник был как стрела в колчане. — Расслабься, — промурлыкал Сантьяга, вручив ему шампанское. — Единственный, у кого здесь достаточно мощные челюсти, чтобы тебя покусать, это я. — Как раз против твоих укусов я ничего и не имею, — хмыкнул Ортега, чуть приподняв бокал и получил в ответ лукавую улыбку. Свет приглушили и разговоры смолкли. Женщина окинула зал долгим взглядом и запела на итальянском. Ему подумалось, что шампанского для такого досуга будет явно недостаточно. Тем не менее, он честно попытался слушать вдумчиво, погрузиться в звучание голоса челы, как и все вокруг, но вскоре сдался и, как бывало в таких случаях, принялся анализировать реакцию Сантьяги. Во всяком случае, это было в сотни раз интереснее. Однажды кто-то сказал ему, что музыка говорит не столько об её авторе, сколько о тебе самом. Он всегда задавался вопросом: «О чём думает комиссар в такие моменты?» Не то чтобы он сильно менялся внешне, лишь выглядел задумчивым, но Ортега прекрасно улавливал легчайшие перемены его настроения, будь то удовольствие от красивого звучания или лёгкие нотки тоски. Возможно, он думал о прошлом. О временах своей юности, когда Ортеги ещё не существовало в принципе. Несмотря на то, что для него самого это пение было лишь набором звуков, он стоял бы и слушал столько, сколько понадобилось бы, потому что Сантьяге это было важно, потому что это был один из путей, которые он выбрал, чтобы рассказывать ему о себе. Ортега слегка сдвинулся, так, чтобы соприкоснуться с ним плечами. Глаз от певицы комиссар не отвёл, но едва-едва приподнятый уголок губ сказал ему, что его увидели и поняли. Наверное, со стороны челов они выглядели как хорошие друзья, наслаждающиеся алкоголем и представлением. Такими их и должны были видеть, несмотря на то, что они являлись представителями другой семьи, их связь была куда глубже и сильнее, а пением был заинтересован только один из них. Когда чужой голос стих и отзвучали аплодисменты, Сантьяга, который всё это время почти не шевелился, вдруг отмер и взглянул на него. — Мне, конечно, лестно твоё внимание, но ты опять всё прослушал, — несколько укоризненно произнёс он. Ортега улыбнулся и чуть пожал плечами. — Не смог отвлечься от более важного. Комиссар собирался что-то ответить, но его прервала тихая трель звонка. Он достал из кармана пиджака телефон, взглянул на экран и тяжело вздохнул. Ортега качнул головой. — Иди, ответь. Я никуда не денусь. — Я постараюсь закончить побыстрее. Оставшись в одиночестве, Ортега поставил на столик пустой бокал и взял новый. Всё равно шампанское ему было как чёрной моряне дротик. — Это было очень трогательно, не так ли? — человская женщина в тёмно-зелёном платье несколько замялась, водя тонкой рукой над бокалами. Наконец, выбрала один и подняла на него взгляд. — Да, — сухо ответил Ортега и приложился к своему. По его мнению, этого было уже достаточно, чтобы понять, что на разговор он не настроен. Однако челы по природе своей до последнего не замечали очевиднейших вещей, вот и сейчас то, что отпугнуло бы представителя любой другой расы было напрочь проигнорировано. — Вы, наверное, очень любите оперу? — улыбчиво произнесла чела, придвинувшись ближе. — Вообще ничего в ней не понимаю, — снова попытался Ортега, упрямо глядя в стену. Женщина мелодично рассмеялась и скользнула вперёд, заставляя на себя посмотреть. Объективно она была привлекательной: тёмные волосы были уложены в какую-то сложную причёску, голубые глаза глядели с интересом, на щеках, вероятно, от выпитого ранее шампанского, играл румянец. Всё это он подметил абсолютно равнодушно, надеясь, что его оставят в покое. В конце концов, женщина, в этом зале ещё с десяток мужчин твоей расы, и, судя по тому, что они могут позволить себе здесь в принципе находиться, все они попадают под нужную тебе категорию. — Тогда, возможно, я могу дать вам, — она отпила немного из бокала и облизнула губы, — некоторое представление. Ортега краем глаза заметил возвращающегося Сантьягу и облегчённо вздохнул. — Как-нибудь своими силами справлюсь, спасибо. — Какой вы недотрога, — хмыкнула его настырная собеседница. Смущение было определённо не тем, что он сейчас чувствовал. Куда как более он был близок к раздражению. — Мне всегда нравились неприступные мужчины. — Ну, в этом вы не одиноки, — пробормотал Ортега, но его собеседница, кажется, намёка не поняла. — Меня зовут Ольга. А вас? — А меня — нет, — буркнул он, поставил недопитое шампанское на столик и сам направился навстречу комиссару. Судя по его взгляду, он прекрасно всё слышал и это немало его позабавило. — Налаживаешь социальные связи? — усмехнулся Сантьяга. Ортега подарил ему угрюмый взгляд, что заставило его коротко рассмеяться. — Ладно-ладно, наш десерт готов. Пойдём… Недотрога. — О, пожалуйста, — простонал он, вызвав ещё один смешок. Десерт представлял собой ужасающе дорогое мороженое с редкими сортами какао, трюфелем, взбитыми сливками и съедобным золотом. — Я могу сказать? — после небольшой паузы спросил Ортега, подняв взгляд на Сантьягу. — Нет, — хмыкнул тот, с любезной улыбкой кровожадно вонзив ложечку в десерт. — Ну ладно, — вздохнул он и сделал то же самое. Надо признать, на вкус оно и правда было просто великолепным. — Кто звонил, если не секрет? — Корнилов. — Проблемы? — Ничего, что помешало бы нам здесь закончить, — отмахнулся Сантьяга. — Поручения я всё равно уже раздал. — Ну, как скажете, мой комиссар, — отозвался Ортега, расслабившись. Это, впрочем, не помешало ему уловить ни молниеносно брошенный за его плечо взгляд, ни приближающийся цокот каблуков. Кажется, он закатил глаза. Определённо закатил. Всё та же женщина, только теперь в укороченном меховом манто подошла к их столику. — Прошу прощения, хотела кое-что отдать вашему другу, — произнесла она, схлестнувшись взглядом с Сантьягой. Чела склонилась над их столиком и повернула к нему голову. — Я сейчас уезжаю. — Отлично, — процедил Ортега. — Не уверен, что мой десерт станет вкуснее от наличия в нем меха. Женщина цокнула языком. — Не будь таким грубияном, милый. Вот, держи на случай, если передумаешь, — наманикюренные пальчики опустили в нагрудный карман его пиджака визитку. У этой челы была поразительная способность не замечать убийственных взглядов. Причем, как со стороны Ортеги, так и со стороны комиссара, которому, очевидно, уже не было так весело. Но в следующую секунду его щеки, совсем рядом с ухом, легонько коснулись чужие губы, что было пересечением красной линии. В воображении Ортеги этот момент был отмечен тревожной сиреной, мигающим красным светом и началом всеобщей эвакуации. Женщина, определённо довольная собой, скользнула к выходу, так и не поняв, что одной из причин, по которой она всё ещё не была жестоко убита, оставались свидетели в количестве двадцати двух штук, включая персонал, а второй — его собственное отношение к случившемуся. Ортега с отвращением потянулся за салфеткой и под непроницаемым тяжёлым взглядом комиссара протёр ей место поцелуя. — Челы, — выплюнул он, на всякий случай набросив морок. Их острые уши могли бы привлечь нежелательное внимание. — Что-то у меня аппетит пропал. — Да. У меня тоже, — абсолютно нейтральным тоном ответил Сантьяга, что буквально кричало о том, насколько он зол. — Знаешь, ты прав. — М? — В следующий раз место выберешь ты. В машине повисло напряжённое молчание. Ортега уже по привычке занял место за рулём. Да и вообще, не стоило доверять управление транспортным средством кому-то настолько разъярённому. Спустя минуту абсолютной тишины, он издал шумный вздох и притянул Сантьягу к себе за галстук, жадно целуя его. — Я даже смотреть ни на кого кроме тебя не хочу и ты это знаешь. Я отдал тебе свою катану. К Спящему всех остальных. Чужие плечи слегка расслабились и на его поцелуй наконец-то ответили, грубо запустив пальцы в его волосы. — К Спящему, — утвердительно повторил Сантьяга, а затем прижался губами к его щеке в том месте, куда его поцеловала женщина, будто перекрывая чужое касание своим. Ортега бы соврал, если бы сказал, что от этого у него не побежали мурашки.***
Он не вспоминал про злосчастную визитку до тех пор, пока не обнаружил её в кармане случайным образом. Не глядя кинул её в мусорное ведро, вследствии чего она и оказалась на полу. — Мажешь, брат, — хмыкнул Бога, подобрав бумажку. — О, и здесь Ольга. Кто это вообще? — Ночной кошмар, — буркнул Ортега и перевёл взгляд на друга. — От такой настырности даже конец бы сбежал. Бога с сомнением глянул на номер, отпечатанный на визитке. — Красивая хоть? — Обычная чела, — он пожал плечами и отложил ручку в сторону. — Секунду, дай мне настроить свой переводчик с ортеговского на общенавский… Ага… — ехидно произнёс второй помощник комиссара. — Она чертовски горяча, да? — Бога, — мрачно произнёс Ортега, пронзительно взглянув на друга, — тебе что, заняться нечем? — он кивнул на стопку неразобранных бумаг на его столе. — Да я отчёты о кормёжках наших дорогих кровопийц разбираю, — с досадой отозвался тот, отложив визитку в сторону, — кого, когда и как сожрали, сам знаешь. Но вот, — он поднял вверх один из листов, — тут у меня то ли ошибка, то ли случай исключительный, не знаю. Глянь, а? Ортега тяжело вздохнул и взял документ. «О, и здесь Ольга». В самом деле, контракт был вчерашним, на имя некой Ольги Илариной и заполнен был по форме, однако отсутствовало заключение аналитиков и их же печать. — Может просто проглядели, — неуверенно произнёс Бога. — Может, — согласился Ортега. — Но я, пожалуй, схожу и уточню. Спрос-то потом с нас. — И то верно. Тамир аж подскочил на месте, когда Ортега распахнул дверь. Выглядел он как вор, пойманный на месте преступления, а от резкого движения с его стола упало несколько фотографий. — Ты… — прошипел шас, прижав ладонь к груди. — Нельзя же так резко появляться! Ортега пожал плечами — он сам, как и другие навы, слышал или предчувствовал чужое приближение на приличном расстоянии. — Что ты делаешь? — с интересом спросил он, подобрав фотографии с пола. — Зачем тебе фото пиццерии? — Дай сюда, — буркнул Тамир, буквально вырвав изображения из его руки. Судя по крови, прилившей к его щекам, вопрос изрядно смутил его. Взгляд Ортеги упал на стол, где лежали ещё снимки. Какой-то сквер, огромная ночная аллея, режущая глаза насыщенностью и цветастостью огней, копия эйфелевой башни на фоне какого-то здания, вероятно, отеля… — Пешеходная аллея Фремонт и отель «Париж», — вздохнул Тамир, махнув на него рукой. — Это в Вегасе. Ортега взглянул на шаса и на него снизошло озарение. Памятные места, выходит. Спящий, а это ведь превосходная идея! — Доминги нет, если что. Я собственно поэтому и вот… Вот. А, ну ты понял, — пробормотал он. — Ты чего хотел-то? — А… Да, — Ортега тряхнул головой и взял себя в руки. — Посмотри, у нас тут масанский контракт без заключения и печати. Проглядели что ли? Тамир сунул в рот печенье, отряхнул руки и взял отчёт. Пробежался по нему задумчивым взглядом и покачал головой. — Не-а. Он через нас не проходил. Он же вчерашний, я бы помнил. — Уверен? — хмуро спросил Ортега, скрестив руки на груди. — Абсолютно, — ответил шас, потянувшись за ещё одним печеньем. — Выходит, сверху утвердили. Ортегу кольнуло предчувствие. — Ты можешь пробить её? — Лефво, — с набитым ртом отозвался аналитик. Прожевал и продолжил: — Дай мне минут пять, я тебе всю её биографию с младенчества дам. — С младенчества не надо. Просто фото достань, если сможешь. — Угу… Так… — бормотал себе под нос Тамир, клацая по клавишам. — Вот, нашёл твою красавицу… Эй, ты чего? Пугаешь же, блин. Но Ортега просто не мог заставить себя прекратить победно скалиться. Он забрал у Тамира отчёт, улыбаясь как чёртов маньяк, у дверей бросил жизнерадостное «спасибо» и под абсолютно непонимающим взглядом аналитика, покинул территорию ласвегасов. Пазл сошёлся окончательно, как только он увидел фотографию. Это не было совсем уж неожиданно, но его всё равно затопило предвкушение вперемешку с обожанием. Всё это означало, что Сантьяга вернулся в свой кабинет и оформил контракт в обход правил, чтобы наказать челу за то, что она касалась Ортегу подобным образом. Так, как имел право касаться только он сам. Ощущалось приятнее и теплее, чем если бы он завернулся в большое пуховое одеяло. Покровительственность этого жеста могла сравниться разве что только с его же собственничеством. Настроение Ортеги достигло наивысшей отметки. Ужасно хотелось ворваться к Сантьяге в кабинет и показать насколько он признателен, однако тот сегодня был крайне загружен. И кроме того, он наконец-то определился с подарком, хоть тот и требовал большой энергозатраты. Он вернулся в кабинет и вернул документ Боге, ничуть не скрывая своего прекрасного расположения духа. — Ты чего это? — недоуменно взглянул друг. — Абсолютно ничего, — добродушно отозвался Ортега. — Абсолютно ничего, — передразнил его Бога. — А контракт? — Забудь про него. Приказ сверху, — отмахнулся он. — Слушай, мне нужно кое-куда смотаться. Прикроешь меня? — Должен будешь, — хмыкнул Бога. — Договорились.***
Сантьяга вышел из портала с горящими глазами и кипой конвертов с собранными им в разных уголках планеты фотографиями. Ортега несколько усовершенствовал идею, которую невольно подал ему Тамир и лично побывал в тех местах, так или иначе оставляя от одного пункта назначения к другому подсказки о следующей цели. Получился целый квест. Правда, он совершенно не ожидал, что Сантьяга справится с ним так быстро и теперь несколько расстерянно взирал на него с ножом в руках. Он-то думал, что у него в запасе ещё пара часов. — Сколько ты заплатил тем испанцам? — За вино, танец или за то, чтобы в конце они зачитали тебе подсказку? — несколько смущённо спросил он, вызвав смех у своего собеседника. — Не обвиняй меня потом в расточительстве, — промурлыкал комиссар, прильнув к нему со спины. — Я рановато, да? — Немного, — кивнул Ортега. — Можешь помочь, если хочешь. — Хм, — Сантьяга пробежался взглядом по ингридиентам. — Шуркь? — В том числе. Надо нарезать оставшееся мясо. Я, кстати, как-то интереса ради зашёл в «Для желудка» после той истории с челом. — И как? — усмехнулся Сантьяга, снимая пиджак. Он закатал рукава рубашки, вызвав у Ортеги тяжелый, полный восхищения вздох, отчего его улыбка стала ещё шире. — Не худшее, что мне доводилось есть, но это просто приближенное по рецептуре рагу, что бы они там не заявляли. — Неудивительно, — под внимательным взглядом Ортеги он взял нож и принялся за последний ненарезанный кусок мяса, — иначе эрлийцы неплохо подзаработали бы на спасении обожённых слизистых и убитых желудков. Ортега заставил себя вернуться к нарезке, несмотря на то, как его завораживали быстрые аккуратные движения ножа в чужих руках. — Так… Что скажешь о задумке? — спросил он, перейдя к овощам. — Скажу, что ты меня балуешь, — буквально излучая удовольствие ответил Сантьяга. — Теперь мне кажется, что мой подарок какой-то слишком простой. — Не соглашусь. Первая его часть, во всяком случае, привела меня в восторг, — как бы невзначай отметил он. Разумеется, тут же привлекая этим вопрошающий взгляд. — Прости? — Ну, знаешь. Контракты. Повисла небольшая пауза, в течении которой Ортега мог наблюдать как меняется его взгляд, становясь удовлетворённо-хищным. Нож остался на разделочной доске. — Вот как, — протянул Сантьяга, вжав его в край стола. Он кивнул. — Лучшего подарка мне ещё никто не вручал, — Ортега поймал его запястье и прошёлся языком по длинным пальцам, собирая оставшуюся на них кровь. Он задохнулся от силы чужого желания, обрушившегося на него за доли секунды до того, как Сантьяга грубо впился в его губы, чистой рукой сжимая волосы на его затылке. То влечение, что и так существовало между ними, в такие моменты усиливалось настолько, что начинало отключаться рациональное мышление. Какая к Спящему логика, когда прямо здесь и сейчас они могли быть единым осколком Тьмы? Ортега хотел этого очень сильно. Тем не менее, сначала нужно было покончить с приготовлениями. — Шуркь, — хрипловато простонал он, запрокинув голову и сжав плечи Сантьяги, который всё ещё крепко держал его и теперь с превеликим удовольствием беспощадно вгрызался в его шею. — Ты первый начал, — ребячески отозвался тот, чуть притормозив, но так до конца и не отстановившись. Не то чтобы Ортега действительно хотел, чтобы он прекратил. — Сгорит же, — слабо запротестовал он. — И я, кажется, убил твою рубашку. В самом деле, на добротной дорогой ткани остались следы овощного сока. — Куплю другую, — пробурчал Сантьяга куда-то ему в шею. Он издал тяжёлый вздох и нехотя отстранился. Ортега подался вслед за ним и напоследок кратко прижался к его губам. — Правда, спасибо. Мне чертовски приятно. Кажется, это вернуло комиссара в боевое расположение духа и он взялся за дело даже с большим воодушевлением, чем раньше. Хотя, возможно, ему просто хотелось закончить как можно быстрее. — Принимай работу, хозяюшка, — лукаво улыбнулся Сантьяга, отложив нож и тут же ловко увернулся от шлепка полотенцем. — А-а, что за вероломное нападение? — Не удержался, — в тон ему ответил Ортега, — тут такая выгодная позиция и совершенно незащищённые тылы. Комиссар рассмеялся и забрал у него полотенце. Вытерев руки, он выскользнул из кухни. Заиграл патефон, который, по меркам челов, наверное, уже мог считаться раритетным, но к которому его патрон очевиднейше успел прикипеть. — Я поставил соус готовиться, — оповестил Ортега, когда он появился в дверях. — Отлично. Тогда жду тебя в гостиной. В гостиной его ожидал не только Сантьяга, но и аккуратная стопка книг. — Погоди, это ведь не?.. — мгновенно смутился он, но получил в ответ только лисью улыбку. — Спящий. Как ты… Не стоило, — произнёс он, чувствуя как щёки опалило жаром. Не то чтобы он прятал своё увлечение откровенно дурной, но всё же увлекательной человской фантастикой. Просто одно дело обмениваться на эту тему ехидными шуточками с Богой, и совсем другое получить всю серию книг разом от Сантьяги. Разумеется, это было ещё и дорогое подарочное издание. — Спасибо, — вздохнул он, взяв себя в руки. — Кто ещё кого балует. — Почему бы и нет? Ответить Ортега не успел — свет драматично погас, а затем зажглись иллюзорные факела, освещая не менее иллюзорные стены Большого зала, в котором по обыкновению проводился единственный официальный праздник Тёмного двора. — Совсем без сил останешься, — хмыкнул он. — После такого количества порталов. — Ну и ладно. Потанцуем? — мурлыкнул Сантьяга, протянув ему руку. — Берегите ноги, мой комиссар, — усмехнулся Ортега, вложив в неё свою ладонь. — Я готов пойти на такую жертву, — преувеличенно серьёзно ответили ему. — В крайнем случае, отправимся к эрлийцам и скажем, что это был поезд. Ортега рассмеялся. Вёл, разумеется, Сантьяга. Опять-таки, танцевального опыта у него было вдвое больше, а сам он не никогда не горел желанием сражаться за инициативу в таких делах. Ему куда как больше нравилось сосредотачиваться на утверждающей ладони на своей талии и пожирающем пронзительном взгляде. К сожалению, Карнавал не принадлежал и не мог принадлежать им двоим. Внутри самой семьи прятаться необходимости не было, но для всех остальных они должны были оставаться исключительно комиссаром и его помощником, даже не друзьями. Сантьяга восполнял этот пробел как мог, порою затаскивая его на какие-то человские балы под мороком и клятвенно заверяя, что ни одна живая душа не узнает от него, что его партнёрша по танцам вообще-то партнёр. К чести комиссара, шуток по этому поводу тоже никогда не было. К чести Ортеги, он всё-таки умудрился ни разу не наступить ему на ноги. В какой-то момент Сантьяга оказался позади него и даже сумел мимоходом прижаться губами к его затылку. В него же и усмехнуться. — Вспомнил бал в Шенонсо, — тихо пояснил он. — Мы свалились из-за тебя в фонтан, — хмыкнул Ортега. — Ты не особо расстроился. — Я нет. Но те французы — определённо, — Сантьяга рассмеялся и осторожно развернул его. Через пару тактов музыка начала стихать, затем и вовсе замолкла, но они ещё какое-то время танцевали в тишине — настолько не хотелось от друг друга отрываться. Иллюзия растаяла. — Проверю соус, — вздохнул Ортега с некоторой долей сожаления отстранившись. Отпустили его тоже весьма неохотно, что, вообще-то, было чертовски приятно. — Я надеюсь, что мне удастся уговорить тебя оставить следить за мясом и овощами голема, — хмыкнул Сантьяга. — Это будет не то, — с сомнением отозвался он, хотя в целом, настрой комиссара разделял. — Уверяю тебя, я жаловаться не буду. — Ну… — неуверенно протянул Ортега. Взглянул на состроившего страдальческое лицо Сантьягу, усмехнулся и, наконец, сдался. — Ладно-ладно. Уговорил. Невыносимая мука на чужом лице тотчас сменилась торжествующей улыбкой. В ком-то явно умирал великий актёр. Спальня встретила их приятными прохладой и мраком. Сантьяга шагнул к нему с очевидным намерением поцеловать, от чего он в последний момент ускользнул лишь за тем, чтобы поманить его за собой. Нечто непредсказуемое, некий элемент игры всегда заводил его и Ортега об этом прекрасно знал. Они почти синхронно двинулись, только он сам шагнул назад, а Сантьяга к нему. В том же неторопливом темпе медленно обошли друг друга кругом, не разрывая зрительного контакта, словно существовала какая-то угроза и ослабить внимание было нельзя. Будь это бой, Ортега никогда не подставился бы, но прямо сейчас можно было и нужно было дать себя поймать. Так что он двинулся в сторону и, разумеется, тут же оказался в крепком кольце рук. — Попался, — довольно произнёс комиссар, легонько куснув его ухо. — Какое несчастье. Удерживать его Сантьяга перестал, зато его пальцы нагло и весьма проворно стали расстёгивать пуговицы рубашки. Ортега мешать не стал, откинув голову ему на плечо. — Так на чём мы там остановились? — Кажется, ты пытался меня съесть. За спиной раздался смешок. — Я бы скорее назвал это утверждением прав. — О. Исключительно тренируемая веками реакция позволила ему не встретиться лицом со стеной. Пострадала бы, конечно, скорее стена, а не он, но всё же. Рубашку с него едва ли не сорвали, а уже в следующий миг он почувствовал сильный укус где-то в области загривка. — Мой, — бархатно, обманчиво нежно произнёс Сантьяга, прижавшись к нему, от чего по коже у него побежали мурашки. Это в ответе не нуждалось. Следующий такой укус пришёлся на предплечье. Гортанное рычащее «Ортега», прозвучавшее у него над ухом отдалось мучительным жаром в паху. — Да, — выдохнул он, не имея ни малейшего представления нужно ли ему вообще какое-либо подтверждение. Его довольно грубо развернули и в этот раз он всё-таки ударился о стену затылком, но такие мелочи не могли отвлечь его от жадного глубокого поцелуя. По крайней мере, здесь они могли повоевать за инициативу. Ортега расправился с рёмнем на брюках, параллельно оставив засос на шее Сантьяги, прямиком под линией челюсти. Он, конечно, сразу исчез, но чувство удовлетворения от того, что ему позволено подобное с лихвой это окупало. А затем Ортега поцеловал его кадык и, набравшись смелости, повторил, правда, куда как спокойнее, комиссаровское «мой». На какую-то долю мгновения тот впал в ступор, а затем на него хлынула тьма. Он открылся, всегда открывался подобному единению, хотя обычно они приходили к нему несколько позже. Это было двоякое, восхитительное ощущение. Сантьяга выцеловывал его живот, стягивая с него брюки, но Сантьяга же и был ласкающей его всего тьмой. Кого-то, кто не является навом подобное обнажение сущности бы убило. Ортега же жаждал его всем сердцем. Он не думал, что ответное «заявление прав» поставит комиссара Тёмного двора перед ним на колени. Но он был там и смотрел, возможно впервые за всё их долгое знакомство, снизу вверх, с такой преданностью и обожанием, что у него едва не подкосились ноги. Обычно всё было наоборот. — Что ты?.. — Тихо, — неожиданно серьёзно приказал он и Ортега послушно умолк. Это был не первый минет, который ему делал Сантьяга, изобретательности которого оставалось только завидовать, но ощущалось всё равно несколько иначе, чем всегда. То, как он сжимал его бедро. То, как скользил губами по его члену, стараясь взять глубже. Как непривычно нежно кутала Ортегу чужая тьма. Комиссар, видит Спящий, превосходный любовник, но вот это едва уловимо изменившееся что-то сейчас его с ума сведёт окончательно. Он жадно втянул ртом воздух, радуясь опоре в виде стены. Затем почувствовал как его руку направили. Его ладонь легла на, пока что, аккуратно уложенные волосы. Ортега пронзительно взглянул на него, прежде чем воспользоваться разрешением и запустить пальцы в его причёску, достаточно крепко сжимая и осторожно толкнуться. Обычно он старался быть аккуратнее, потому что… Ну, это был Сантьяга, который всегда и всё предпочитал контролировать сам, и потому что он сам не мог позволить себе обращаться с ним так. Это было великолепно. Не только обволакивающая его член влажная теплота, но и власть, которую ему передали добровольно. Ощущение опьяняло. Просто невозможно. Он отстранил Сантьягу и то, какими припухшими и посеревшими были его губы заставило его пораженчески застонать. — Хочу тебя. Сейчас, — охрипшим голосом произнёс Ортега. Судя по тому, каким удовольствием сверкнули его глаза, желание это было обоюдным. Сантьягу они раздевали в четыре руки, чтобы завалиться на громадную кровать как можно быстрее. Ортега перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, пока его быстро, и, надо признать, довольно небрежно растягивали. Но с регенерацией это было не страшно, а вот ожидание убивало их обоих. — К Спящему, — в какой-то момент не выдержал он. — Возьми меня уже, я, чёрт возьми, не сахарный! И тут же вжался обратно в подушку, потому что до того ласкающая его тьма теперь сдавила его аккуратно, но властно. — Я и так из последних сил держусь, — прошипел Сантьяга ему на ухо. — Дай мне хоть немного о тебе позаботиться. Ортега не нашёл, что на это возразить и промолчал. И всё же, когда тот, наконец, вошёл в него, он ощутил облегчение и… Целостность, пожалуй. — Ещё, — потребовал он, оторвавшись от подушки. — Сантьяга. Горло мягко сдавило. Ортега судорожно сглотнул. Так это напоминало привычную комиссарову ладонь на шее. — Хочу попробовать кое-что. Не пугайся. Он хотел было возмутиться — в этом мире вообще было очень мало вещей, которые могли его напугать, но в следующее мгновение глаза заволокла непроницаемая чёрная пелена, и, при том, что в темноте он видел прекрасно, Ортега был вынужден признать, что подобное действительно… Напрягало. Но он всё ещё слышал чужое дыхание и ощущал прикосновения. И следующий за этим внезапным ослеплением толчок тоже почувствовал, причём в несколько раз острее, чем обычно. Он издал громкий несдержанный стон и им же захлебнулся, при следующем движении члена внутри него. Похоже, «последние силы» у кого-то закончились. — Потрясающий, — вздохнул Сантьяга. Двигался он чуть более беспорядочно, чем всегда, словно контроль ускользал от него. Или, словно он сам за него не держался. — И мой. Ортега содрогнулся. Та сила эмоций, что услужливо доносила ему тьма, ошеломляла. Все они были… Слишком. Слишком острыми, слишком яркими. Вес чужого тела стал ощутимее от того, что Сантьяга прижался к его спине. Переплёл их пальцы, опираясь на вторую руку и Ортега поплыл окончательно. Для него этот жест всегда был выражением привязанности. Хотя поза, в которой он находился, оставляла ему минимальные возможности для каких-либо движений, он всё ещё мог использовать их единение подобно тому, как это делал его любовник. Правда, для этого нужно было хотя бы немного сосредоточиться. Это было как касание. Жадные горячие поцелуи, ложившиеся на напряжённые плечи. Сантьяга сбился с ритма, уткнувшись носом Ортеге в шею. Не обязательно было говорить, что ему нравилось — учитывая, как тесно они были сейчас связаны, удовольствие одного становилось удовольствием обоих. Всего этого становилось слишком много. Он перестал понимать где чьи эмоции. Принадлежала ли эта страсть изначально одному из них или была их общей, кто и кого ласкал, сам ли он пытался насадиться на член Сантьяги или тот сам толкался сильнее. — Кончай, — выдохнул он Ортеге на ухо. О, Ортега всегда был хорош в исполнении его приказов. Его собственный оргазм толкнул за грань и Сантьягу, который практически упал на него, громко застонав. Но руку так и не убрал, заставив его улыбнуться в подушку. Они какое-то время лежали так, не желая оставлять друг друга ни физически, ни ментально. Это состояние было настоящим наркотиком и подсели они на него накрепко. — Переберёмся на кухню? — наконец, произнёс Сантьяга. — Я давно хочу поменять там стол, если ты понимаешь о чём я. Ортега усмехнулся.***
После того, как они приняли совместный душ, потратив непомерно большое количество воды, потому что там же и устроили третий заход, есть пришлось в гостиной. Стол испытания на прочность и правда не выдержал. Ортега был вынужден признать, что голем сработал на отлично, потому что шуркь вышел отменный. — Видишь? Я был прав, — довольно хмыкнул Сантьяга, закинув ноги ему на колени. — Очень вкусно. — Ты бы сказал так, даже если бы он его сжёг, — усмехнулся Ортега и ласково погладил его бедро. — Не отрицаю, — его усмешку отзеркалили. Сантьяга внимательно взглянул на него подперев щёку ладонью. — Почитаешь мне? — А что ты хочешь? — Я имею в виду из этого, — он кивнул на стопку «Галактического пути», которая так и осталась на журнальном столике. Ортега смутился. — Это абсолютная чушь, — предупредил он. — Ничего логичного. Сантьяга пожал плечами и улыбнулся. — Отлично. Значит, почитай мне нелогичную человскую чушь. Он встал с дивана. — Буду ждать тебя в спальне. Ортега прикрыл глаза, шумно вздохнул и, подойдя к столику, взял первую часть. Что ж, Сантьяга сам напросился. Он закрыл за собой дверь в спальню, чтобы убирающийся голем не отвлекал их шумом и опустился на матрас. — Я бы на твоём месте расположился бы поудобнее. Сантьяга издал задумчивое «хм» и в следующую секунду уже расположился поперёк кровати, прижавшись щекой к его бедру. — Думаю, я нашёл лучшее место, давай начинать, — довольно произнёс он. Ортега подавил трепетный вздох и открыл книгу.