Foot Fetish

— Тише!! Отца разбудишь! Джон усмехнулся, как идиот, когда Пол, спотыкаясь, ввалился в дом, отчаянно пытаясь сдержать хихиканье, и махнул Джону, чтобы тот перестал его смешить. Его щеки раскраснелись, а волосы растрепались от ветра снаружи, что в сочетании с его обычной энергичностью напомнило Джону перевозбужденного и неуклюжего щенка, впервые пытающегося использовать свое маленькое и недоразвитое тело. Конечно, у Пола ничего подобного не было. Ему было всего семнадцать, и все же за те годы, что Джон знал его, юноша стал не только на дюйм выше Джона, но и все его тело выросло, что расстраивало старшего парня гораздо сильнее, чем Пол мог бы себе представить. Но алкоголь в его организме заставлял его хихикать и терять равновесие. Он довольно комично пошатнулся, хватаясь руками за стены, чтобы не упасть, а смех продолжал вырываться из его горла. Джон знал, что стоит ему лишь слегка подтолкнуть его в плечо, и он со смехом упадет на пол. Пол выглядел бы очаровательно, как олененок, упавший при первой попытке ходить. Это было заманчиво, но Джон знал, что Пол поднимет достаточно шума, чтобы разбудить не только своего отца, но и соседей. Они даже не так много выпили, но концерт был хорош, а ночь еще лучше, и они разразились приступом хихиканья, и, как бы они не старались, никак не могли его остановить. — Это ты тут смеешься! — указал Джон, но его точка зрения была немедленно опровергнута смешками, которые вырвались вместе со словами. По крайней мере, Пол этого не заметил. — Ты меня заставляешь! А теперь тише! — сказал он, физически заставив Джона замолчать, приложив палец к его губам. Все еще сдерживая смех, двое парней поднялись наверх, в маленькую спальню Пола, цепляясь друг за друга для поддержки. Каким-то образом им удалось не разбудить ни отца Пола, ни его брата, и как только они оказались внутри, Пол позволил себе в изнеможении рухнуть на кровать, когда Джон закрыл за ними дверь, их смех наконец стих. Загорелся светильник рядом с кроватью, заливая маленькую комнату теплым оранжевым светом. Пол, который и включил свет, пополз дальше по своей кровати, перевернулся на спину и подтянул колени, чтобы оставить место для Джона, его ноги в носках твердо стояли на матрасе. Только когда Пол повернул голову, чтобы посмотреть на своего друга, Джон понял, что пялится. — Думаешь, у нас когда-нибудь получится? — спросил Пол, и Джон моргнул, глядя на своего друга, не понимая, о чем тот говорит. — Что получится? — Ну знаешь, мы. Известность. — Конечно. Если мы продолжим усердно работать. Пол рассеянно хмыкнул, запрокинув голову и уставившись в потолок с задумчивым выражением на лице. Несмотря на быстрое развитие тела, лицо Пола все еще оставалось детским, мягким и мальчишеским, и в мягком приглушенном свете комнаты оно выглядело еще красивее, чем обычно. Прочистив горло, Джон подошел к комоду Пола, чтобы достать им по паре пижамных штанов. — Значит, валетом? — спросил он с колотящимся сердцем, и когда Пол снова хмыкнул с кровати, он не смог удержаться от улыбки.

***

— Джон! Перестань тянуть одеяло! — Ты всегда его забираешь! Я просто принимаю упреждающие меры, вот. — Я не забираю одеяло. — Тогда как ты можешь это назвать? — Сон. А теперь отдай нам немного, ладно? Мне холодно. Хихикая, Джон ослабил хватку на одеяле и позволил Полу немного подтянуть его к себе. Они выключили свет, но, несмотря на темноту, Джон все еще мог мельком видеть своего друга благодаря слабому серебристому свету, проникавшему через окно спальни. Он лежал на боку, повернувшись спиной к ногам Джона, его темно-каштановые волосы все еще были в беспорядке на голове. Он тоже был без рубашки, и Джону стало стыдно за разочарование, которое он испытал, когда Пол натянул одеяло на грудь, скрывая ее от посторонних глаз. Джон знал, что ему не следует так думать о Поле. Пол был его другом. Но время шло, и их дружба становилась все ближе и ближе, и не думать так становилось все труднее и труднее. Иногда Джон мог поклясться, что ловил на себе взгляд Пола, который тоже казался более пристальным, чем считалось уместным между друзьями. Джон стал замечать и другие вещи. То, как он иногда дотрагивался до руки или колена Джона, или подмигивал ему, или как он смеялся над шутками Джона чуть сильнее, чем над шутками других людей, или как иногда он говорил что-то двусмысленное, от чего у Джона голова шла кругом. Это повлияло на него больше, чем он осмеливался признать. Это заставляло его кровь бурлить в опасных местах, заставляло его думать об опасных вещах. Но Джон был совсем не уверен, была ли это ложная надежда или на самом деле существовала вероятность, что его желания не были такими неуместными, как он боялся. Не помогало и то, что Пол был от природы кокетливым. Обычно флирт его друга ничего не значил. Но опять же, не всегда. Джон не знал, нравятся ли Полу парни. Конечно, все они подшутили над Полом, и Пол флиртовал со всеми — от девушек до пожилых леди, школьных учителей, водителей автобусов и случайных людей, с которыми он разговаривал на улице. Но это ни о чем Джону не говорило. Если бы Пол был девушкой, Джон давно бы пригласил его на свидание. Вероятно, еще в день их первой встречи. Но Пол не был девушкой, поэтому ему приходилось быть осторожным и испытывать удачу другими способами, всегда прячась за щитом игривого товарищества, всегда с достаточным притворством, чтобы он мог списать это на глупую шутку, если Пол поймет неправильно. И с этими условиями он мог сделать не так уж много. Это было неприятно. Он знал Пола уже почти три года, но так ничего и не добился. Однако лежать в постели с Полом, что было самым интимным и, следовательно, самым нервирующим моментом, который у него был с другим парнем, все же давало некоторые возможности пойти немного дальше, чем обычно. Даже в позе «валета», в которую они легли, когда Джон впервые провел ночь в доме Пола, и которой они придерживались с тех пор, они были во много раз ближе, чем когда-либо были, когда бодрствовали. Они постоянно соприкасались, кровать Пола была слишком маленькой, чтобы между ними было расстояние шириной хотя бы в дюйм. Пол был совсем рядом, его полуобнаженное тело полностью прижималось к телу Джона, теплое и твердое, костлявое, но мягкое в нужных местах, от которых у Джона покалывало руки. Это была одна из немногих возможностей для Джона прикоснуться к телу Пола, чтобы всё потом сошло с рук. Не только его рука или плечо, но и более смелые места. Он делал это достаточно часто, дразня Пола, прикасаясь к нему, ощупывая его, щипая, подталкивая, как мог, где только мог. Лишь бы прикоснуться. Просто посмотреть, что именно ему сойдет с рук. Просто посмотреть, как далеко Пол позволит ему зайти, прежде чем вышвырнет Джона из постели. В данный момент ему достаточно было сдвинуть левую ногу, может быть, на дюйм или два, и он мог бы почувствовать, как шелковистые волосы Пола щекочут его пальцы на ногах. Ноги Пола, длинные и стройные, находились рядом с руками Джона, а его босые ступни покоились у головы, его лодыжки касались его плеч. Было бы так легко прикоснуться к нему. Пальцы Джона зачесались от желания. Сам Пол, похоже, не слишком беспокоился об их близости. Он закрыл глаза, и его лицо выглядело умиротворенным, пока он ждал, когда его сморит сон. Джон всегда думал, что Пол прекрасно выглядит во сне, и, как обычно, именно его рот, маленький и пухлый, слегка приоткрытый в состоянии расслабления, вызванного алкоголем, привлек внимание Джона сильнее всего, заставив глубокое тепло распространиться по его животу, когда он позволил своим глазам остановиться на этих мягких розовых губах. Джону хотелось прикоснуться к ним, отчаянно желая узнать, такие ли они мягкие, как выглядят. Как бы они ощущались на его губах? Будут ли они такими же теплыми и гладкими, как выглядят? Или, может, они были грубее, чем казались, кожа шершавее, чем выглядела? Может, Полу было немного холодно, и Джон смог бы почувствовать холод на его губах, если бы поцеловал их. У него перехватило дыхание от этой мысли. Он хотел Пола. Он хотел эти красивые губы. И он хотел знать. Он так сильно хотел знать, что видел это во сне. Касаться их. Целовать их. Лизать их. Кусать их. Этого было недостаточно. Сон не был реальностью. Ему нужно было все по-настоящему. Ему нужен был Пол. Придвинув левую ногу поближе, он пальцем откинул прядь волос Пола. Не заметив никакой реакции, он сделал это снова, ничуть не смутившись, но Пол снова никак не отреагировал. Когда он сделал это в третий раз, уже немного грубее, то увидел, что Пол напрягся, пусть и ненадолго, но промолчал. Джон усмехнулся реакции, его сердце забилось быстрее, когда он начал продумывать всевозможные сценарии, и все они заканчивались ощущением, как эти пухлые губы раскрываются под его собственными. В нетерпении Джон повторил это действие несколько раз подряд, и когда он снова не получил никакой реакции от своего друга, вместо этого он толкнул его ногой в затылок, посмеиваясь, когда Пол издал раздраженное рычание. — Отвали, Леннон, — простонал он хриплым со сна голосом. В нем не было настоящего огня, и Джон мог слышать улыбку своего друга, поэтому он просто проделал это снова, повторяя движение, пока рука Пола не выскочила из-под одеяла и не ударила его по ноге. — Отъебись! — рассмеялся он. Джон, однако, этого не сделал и просто захихикал, как маленький ребенок, продолжая толкать Пола ногой в голову, наслаждаясь полученной реакцией. Раздраженное рычание, которое издавал Пол, было очаровательным, как и смертельные угрозы, которыми Пол теперь кидался в него, а изобретательные проклятия заставляли Джона хихикать. Однако вместо того, чтобы убить его, Пол начал пинать его в ответ, пихая ноги Джону прямо в лицо. — Ебаный в… — начал Джон, когда ему пришлось убрать свою ногу, чтобы он мог схватить брыкающиеся ноги Пола. Движения парня были быстрыми и безжалостными, и Джону потребовалось мгновение, прежде чем он, наконец, сумел схватить Пола за лодыжки, крепко удерживая их, пока тот, все еще смеясь, боролся с хваткой. Мелкий засранец тоже не сдавался, все еще пытаясь пнуть Джона, хотя его движения были скованы, ему все же удалось нанести несколько ударов. Пол определенно стал сильнее за эти годы, и осознание этого заставило Джона невольно на мгновение ослабить хватку, позволив Полу вырваться на свободу. — Ладно! Ладно! Я понял! Прекрати пинать меня, придурок, — закричал Джон со смехом, когда Пол возобновил свою атаку, издавая собственные раздражающие смешки. Вот только Пол не послушался, заставив Джона прижаться к стене, чтобы уклониться от его ударов ногами, снова пытаясь схватить его за лодыжки. Как только он схватил их, Пол наконец и, к счастью, перестал двигаться. Оглянувшись на него, Джон увидел, что парень ухмыляется ему с самодовольным и веселым выражением на лице. — Придурок, — сказал Джон, подражая ухмылке Пола, который в ответ снова лягнул его ногой. — Ты это начал, — сказал он, но в его голосе снова не было настоящего жара, только веселье. Он немного запыхался, и одеяло упало с его груди, позволяя Джону все рассмотреть. Он почувствовал знакомое теплое покалывание в промежности от этого зрелища, его разум немного закружился от неприличных мыслей, которые пришли ему в голову. Он хотел его, сильно, и был почти уверен, что рискнул бы никогда больше не увидеть Пола, если бы это означало, что он сможет поцеловать его и почувствовать эти губы на своих хотя бы раз. Одного раза было бы достаточно. Но на самом деле он хотел большего. С ухмылкой опустив взгляд, Джон посмотрел на ноги Пола, его глаза на мгновение задержались на виде собственных рук, обхвативших тонкие лодыжки. На его лбу появилась морщинка, и Пол напрягся в его хватке. — Джон… — начал он, уже догадываясь, что задумал его друг, и от беспокойства в его голосе, ухмылка Джона стала шире. По правде говоря, Джону всегда нравились ноги Пола. Он знал, что это было странно. Он не помнил, когда впервые заметил это. Он просто знал, что всякий раз наблюдая, как Пол снимает обувь и носки, он не мог отвести взгляд от тонкой гибкой ступни. Для него это было все равно что смотреть, как девушка расстегивает лифчик. За исключением того, что это не должно было его заводить, но заводило лишь сильнее. Ступни Пола были меньше чем его, нежные и тонкие, но не такие гладкие и тонкие, как у девушки. Они были длинными, с натянутой кожей и явно мужскими, особенно с небольшими темными волосками, которые росли тут и там, ведя к его еще более волосатым ногам, что, как ни странно, не отталкивало Джона. На самом деле, это только сильнее заводило его, этот контраст маленьких черных волосков на фоне бледной кожи, такой мужественный, несмотря на более женственный свод и стройность самой стопы. Его пальцы были маленькими и милыми, маленькие розовые бугорки, которые призывно изгибались, как будто на самом деле умоляли Джона сделать с ними невообразимые вещи. Джон часто задумывался, как бы они ощущались: в его руке, прижатые к его щеке или во рту, или толкающиеся и скользящие по его члену. Иногда он фантазировал о них: о том, как ставит ногу Пола к себе на колени и снимает с него ботинок, носок, и чувствует форму ступни в своих руках, прежде чем поднять ее, чтобы взять пальцы Пола в рот — особенно большой палец. Глядя на ноги Пола вблизи, было ясно, что Пол заботился о них так же, как и обо всем остальном. Ногти аккуратно подстрижены, кожа мягкая и ухоженная, пятки гладкие, несмотря на то, сколько времени он проводил на ногах, бегал, занимался делами или прыгал по сцене. Они были прекрасны, и Джон держал их в своих руках… Усмешка превратилась в решительную ухмылку, Джон взглянул на Пола, подпитывая его беспокойство о том, что он собирался делать дальше. Глаза Пола комично расширились, и прежде чем он успел высвободить свои лодыжки — такие хорошенькие лодыжки, — Джон отпустил одну и начал щекотать ступню другой. Реакция, которую он получил, была лучше, чем он надеялся. Все тело Пола дернулось, спина красиво выгнулась, пока он старался высвободить ногу. Его голова откинулась на подушку, и вся комната наполнилась бы смехом и визгами, если бы не кулак, который Пол поднес ко рту, чтобы прикусить, заглушая свои крики. Инстинктивно он отодвинул вторую ногу, защищая ее от ужасов, которые пришлось пережить другой, предоставляя Джону свободу действий, чтобы продолжать щекотать его. Пол выглядел прекрасно, пока лежал там, смеясь и извиваясь, его щеки были красными и опухшими, а в больших карих глазах стояли слезы. Его маленькие зубки были полностью видны, когда он прикусил кулак, а волосы стали еще более растрепанными. Пол всегда очень боялся щекотки, и Джону почти стало жаль его. Почти. — Джон! Прекрати! О боже! — воскликнул парень, все еще пытаясь говорить тише и неплохо справлялся. Тем не менее Джон не хотел упускать возможность еще больше поддразнить своего друга. — Тише, тише, Поли. Ты же не хочешь сейчас разбудить своего старика, правда? — прошептал он достаточно громко, чтобы Пол услышал, и широко ухмыльнулся, пока тот боролся со смехом. — Мудак, — огрызнулся Пол, и Джон переместил пальцы на другую часть стопы, где, как он знал, тот был еще чувствительнее, заставляя тело Пола снова дернуться так, что вся кровь Джона устремилась к югу. — Огрызаешься, Макка? Лучше бы твоему отцу такое не слышать. Такой хороший мальчик из хора, как ты. Что бы он подумал? Нога Пола дернулась в его хватке, почти вырвавшись, и когда Пол снова начал пинать его другой ногой, Джон был вынужден сдаться. Выругавшись, он прекратил щекотку, и тихий, но истеричный смех Пола сменился легким хихиканьем, когда парень наконец смог отдышаться. Свободная нога Пола приземлилась на бедро Джона, но Джон продолжал держать другую, подтягивая ее выше, чтобы обездвижить его, когда младший парень пытался сесть, заставляя его тем самым снова лечь на кровать. Пол и Джон оба все еще посмеивались и тяжело дышали, их груди вздымались, когда они смотрели друг на друга. — Ты выглядишь очень мило, Пол, — полушутя сказал Джон, и Пол покраснел от смущения. — Придурок, — выдохнул он, но Джон мог поклясться, что заметил намек на улыбку. Нога Пола, которая опиралась на тело Джона, не двигалась. Это было твердое и тяжелое давление, которое Джону было трудно игнорировать. — Ты ужасен, Леннон, — заговорил Пол, как только ему удалось набрать достаточно воздуха. — Разве? — Ага. Теперь я могу вернуть свою ногу? — Ну не знаю. Мне вроде как нравится, что она у меня. Думаю, я мог бы оставить ее себе. — Для наглядности, он прижал ступню ближе к груди. Джон усмехнулся, заметив легкую хмурость на лице друга. Пол пристально наблюдал за ним, словно пытаясь разгадать его. Затем, закатив глаза, Пол снова начал шевелить ногой, пытаясь высвободить ее, в то время как Джон усилил хватку и сопротивлялся, оба парня стонали, пыхтели и хихикали во время борьбы. Пол был силен, намного сильнее теперь, когда его ногу не щекотали, и Джон чувствовал, как от усталости ослабевает его хватка. — Джон! Ты как ребенок! Просто отпусти! — Пол все еще хихикал, издавая прекрасный легкий и игривый звук, который всегда оправдывал последствия любых выходок Джона. Смех прошел сквозь него, наполняя тело Джона гордостью и привязанностью. Пол даже не осознавал, насколько красиво он выглядел, когда смеялся. Он смеялся так легко, всем лицом, маленькие морщинки вокруг его глаз углубились, щеки надулись, и из-за рассеяности Джона, ему почти удалось вырваться из его хватки. Джону едва удалось схватиться покрепче, отчаянно желая удержать эту прелестную ножку рядом с собой, и, прежде чем Джон сам осознал, что делает, он наклонился и лизнул подошву стопы Пола. — Фу, мерзко! — воскликнул Пол, извиваясь на кровати от щекотки. Именно слова Пола заставили Джона осознать, что именно он сделал, и на мгновение он замер. Однако Пол все еще смеялся, пытаясь убрать ногу и с отвращением морща нос. Вот только когда их глаза встретились, веселье Пола улетучилось от того, что он увидел на лице Джона. Его движения постепенно стихли, и что-то промелькнуло во взгляде, от чего у Джона свело живот. Он перешел черту. Он знал, что это так. Прикоснуться к Полу — это одно. Он мог сделать это, если обстоятельства были подходящими. Если это было из-за поддразнивания и драки или из-за того, что они достаточно напились, чтобы он мог свалить вину на это. Но теперь он прикоснулся губами к Полу. Он лизнул Пола. Причем его ногу. И Пол понял, что это значит. Что бы он ни увидел на лице Джона, когда посмотрел на него, это рассказало слишком много. Он не думал. Но теперь он задумался. И Пол наблюдал за ним. Он ждал, ждал, что Джон скажет что-нибудь, что превратит все это в шутку. Он ждал, что Джон одарит его одной из своих ухмылок, отбросит ногу и скажет что-нибудь остроумное и оскорбительное. Он ждал, что Джон будет отрицать все, что, по мнению Пола, он увидел на его лице, выкрутится, как это всегда бывало. Пол бы рассмеялся, и все бы закончилось. Обозвал бы его как-нибудь и велел идти спать. Вполне возможно, это превратилось бы в забавную историю, которую они неловко вспоминали бы, когда оставались наедине. Одна история из многих, все неудачные поддразнивания и флирт Джона, ошибочно принятые за шутку. И на этом бы все закончилось. На этом все могло бы закончиться. Он должен был это сделать. Но Джон не хотел. Он не хотел, чтобы все закончилось. Они сидели, замерев, на кровати, глаза все еще были прикованы друг к другу, ступня Пола все еще была в руках Джона. Он больше не пытался забрать ее. Это было частью игры в ожидание. Джон перешел черту, и теперь ему предстояло провести новую. Это мерцание все еще было там. Теплый огонь в его глазах, и когда Пол облизнул нижнюю губу, желудок Джона сжался. Джон знал, что должен что-то сделать. У него был выбор: рассмеяться и превратить это в очередную шутку, или… или… Джон не был уверен, что заставило его двигаться, что придало ему смелости сделать то, о чем он мечтал годами, но, усилив хватку, Джон наклонился и лизнул свод стопы Пола, прижимаясь к нему ртом во второй раз. Нога Пола дернулась в его хватке, и Пол растерянно замычал от, несомненно, странного ощущения. Джон сомневался, что хоть одна девушка когда-либо делала такое с Полом. Знание этого дало Джону странное чувство удовлетворения. Он мог показать Полу что-то новое. Голова Пола откинулась назад, когда Джон сделал это снова, лизнул его ногу. На этот раз из горла друга вырвался мягкий хихикающий смех, нерешительный и неуверенный, но отчетливо слышимый. Нога Пола снова дернулась, вновь пытаясь избавиться от ощущения щекотки. Однако рывки были менее сильными, как будто он на самом деле не хотел этого, и когда Джон решился на следующий шаг и взял в рот большой палец Пола, с губ Пола сорвался потрясенный стон. Джон ожидал, что Пол отстранится, назовет его извращенцем и, наконец, прогонит его, чего Джон всегда боялся, или, по крайней мере, вышвырнет его из постели и отправится спать, раздраженный серьезной трещиной в их отношениях. Но он этого не сделал. Он просто лежал перед Джоном, опершись на локти, и смотрел в потолок, его глаза прищурились, когда Джон сделал неуверенное посасывание. Когда Джон еще раз пососал палец на его ноге, Пол издал странный сдавленный звук, нечто среднее между подвыванием и стоном, и его голова втянулась в плечи. Опасаясь того, что произойдет, если он остановится, Джон не сводил глаз с Пола, продолжая сосать и облизывать его пальцы, переключаясь с большого на несколько маленьких и обратно, когда глаза Пола поднялись, чтобы посмотреть на него. Он пристально наблюдал, слегка приоткрыв губы и шевеля ими, как будто хотел что-то сказать, но не знал, что и как. Его глаза время от времени закрывались при виде того, что Джон делал с ним, и ступня, которую Пол держал на бедре Джона, сжималась сильнее. — Джон… Звук того, как Пол произнес его имя, его голос был хриплым шепотом, пронизанным неопределенным удовольствием, пробежал дрожью по спине Джона. Это был самый великолепный звук, и с новым рвением Джон просунул язык между маленьких пальцев Пола, желая услышать больше. — Джон… Скажи мне остановиться. Скажи мне остановиться, и я это сделаю. Назови меня извращенцем. Педиком. Ударь меня. Пригрози вышвырнуть меня, и я придумаю ложь, и мы сможем притвориться, что этого никогда не было. Скажи мне остановиться… — Джон… Голос Пола звучал нехарактерно напряженно. Это была напряженность, которую Джон слышал раньше только на репетициях группы, когда они были в доме Шоттона, сидели в кругу, сжимая члены в руках вместо инструментов и выкрикивая имена девушек вместо слов песен. Но Пол не звал Брижит Бардо, или Мэрилин Монро, или Джейн Мэнсфилд, или Элизабет Тейлор. Он звал Джона. И он выкрикивал его имя тем же прерывистым голосом, который всегда посылал дрожь по члену Джона и заставлял его кончать немного быстрее, независимо от того, какое имя тот выбирал. Джон не знал, как долго это продлится, поэтому сосредоточился на этом, на голосе Пола, на его частых вдохах и на том, как ступня Пола ощущалась у него во рту. Он проследил форму стопы языком, пососал маленькие пальчики, покусал их, ощупал кожу губами. Ноги Пола были чувствительными, они подергивались, когда Джон делал что-то, что ему нравилось, а Джон хотел большего. Джон едва мог поверить, что делает это. Более того, он не мог поверить, что Пол до сих пор не ударил его. Пол все еще был там, на другом конце кровати, наблюдая за Джоном, хотя его глаза и продолжали закрываться снова и снова. Это было невероятно интимно — вот так прикасаться, лизать, целовать и ласкать ногу Пола. Он страстно желал этого. Эти великолепные ноги. И теперь он это получил. Пол по-прежнему не пытался отстраниться. И в штанах Джона был крепкий стояк. — Джон…. — снова раздался голос Пола, хриплый и звучащий гораздо более отстраненно. Глядя на Пола, его возбуждение было очевидным: приоткрытый рот, широко раскрытые глаза, раскрасневшиеся щеки, глубокие вдохи. Джон видел все это раньше. То, как Пол прикусил губу и двигал бедрами, было похоже на то, как когда Джон выкрикивал имя какой-то горячей цыпочки, что явно заводило Пола. Однако теперь ему не нужно было притворяться, что он этого не видит. Он мог смотреть. Открыто. И Пол мог видеть, как он наблюдает за ним. И он видел. Взгляд Пола был напряженным, горячим, но неуверенным, и темным от возбуждения. Джон чувствовал этот взгляд глубоко в животе. Пол все еще не отталкивал его, но и не сдавался. Он казался растерянным, не зная, что делать или говорить, пока Джон сосал его пальцы. Его взгляд блуждал по Джону, ища ответы, пытаясь понять, чего он хочет и как признаться в этом самому себе. Джон отдал бы все, чтобы Пол продолжал стонать его имя. Скомканные простыни лежали поверх них, почти ничего не скрывая, и когда Джон опустил взгляд, он увидел четкие очертания стояка Пола в пижамных штанах. Собственный член Джона дернулся при виде этого, и он замычал, втягивая пальцы ног Пола немного глубже в свой рот. Щеки Пола покраснели еще сильнее, он смутился от пристального взгляда Джона на его промежность, но снова не отстранился. Джон хотел сказать ему, что все в порядке, убедить Пола сдаться и позволить себе сделать это, но он знал, что если заговорит, то рискует оттолкнуть Пола. Сбросив с себя простынь, Джон показал свое похожее состояние, не сводя глаз с Пола, наблюдая, как его взгляд переместился вниз, туда, где член его лучшего друга прижимался к ткани одолженных пижамных штанов. Пижамных штанов Пола. — Господи… — раздался голос Пола, слишком тихий, чтобы Джон мог его услышать. И как раз в тот момент, когда Джон испугался, что Пол наконец пришел в себя и собирается проломить ему череп, парень поднял взгляд. Возбуждение и желание горели в его глазах, и взгляд Джона сразу же упал на его руку, когда младший парень переместил ее, чтобы обхватить себя через штаны. Блядь. Он не мог оторвать глаз от того, как Пол начал трогать себя, его тонкие пальцы осторожно обхватывали себя через толстую ткань. Джон не мог удержаться от стона при виде этого, посасывая пальцы немного сильнее, в то время как Пол начал ласкать себя. Это было великолепное зрелище, которое Джон уже видел несколько раз краем глаза. Но на этот раз ему не нужно было скрывать, что он смотрит. И Пол дрочил не на какую-то блондинку с большой грудью, а на него. На то, что он делал с ним. Джон застонал при этой мысли. Они не разговаривали, пока Пол продолжал трогать себя, оба слишком боялись признать то, что между ними происходит. Они больше не смеялись, и единственными звуками, которые они могли слышать, были хлюпанье Джона вокруг пальцев ног Пола и шорох одежды, когда Пол дрочил себе. Они могли слышать дыхание друг друга, и когда Джон услышал, что дыхание Пола стало более затрудненным, он чуть не заскулил. Затем руки Пола снова переместились к поясу пижамных штанов, и, прежде чем Джон осознал, что тот делает, он медленно опустил штаны, снимая их вместе с нижним бельем и открывая себя широко раскрытым и нетерпеливым глазам Джона. У Джона пересохло в горле при виде этого: член Пола, твердый и розовый, подергивался от холода комнаты. Он едва мог в это поверить. Он уже видел член Пола раньше. Он украдкой поглядывал во время их дрочки в кругу, отчаянно желая хоть мельком увидеть. Но никогда не видел его полностью. Части его всегда были скрыты за подлокотником или каким-нибудь другим парнем, который сидел в поле его зрения. Но теперь ничто не могло его скрыть, и пальцы и челюсть Джона подергивались и ныли от желания. Пол обхватил свой член ладонью, и Джон застонал. Он был маленьким, но для Джона это не имело значения. Он ему нравился еще больше. Для него он был идеальным. Дыхание Пола наполняло комнату, пока он дрочил себе. Его движения были быстрыми и бесстыдными. Он не устраивал шоу, а просто позволял Джону смотреть, как он трогает себя. Джон начал покусывать пальцы Пола, его ступню, и провел языком по подошве, заставляя Пола дрожать, не желая ничего больше, чем увидеть, как парень кончит перед ним. Его собственный член дрожал и подергивался, требуя внимания, но Джон проигнорировал его, сосредоточив все свое внимание на парне перед ним. Ему хотелось прикоснуться к Полу, овладеть им и отвлечь его от себя, целуя полные губы, которые Пол сейчас жевал. Прошло совсем немного времени, прежде чем оргазм Пола приблизился. Теперь он стонал, издавая всевозможные тихие звуки, которые явно пытался сдержать. Его щеки покраснели, а брови нахмурились. Его рот был приоткрыт, а пухлые красные губы блестели от слюны. Джон знал, что это не займет много времени. — Н-не… не останавливайся… — раздался голос Пола, мягкий и низкий, и Джон потер руками его икру, надеясь, что это скажет то, что он хотел сказать: Не буду. Сделай это. Кончи для меня. Пожалуйста. Джон не был уверен, понял ли Пол, но парень все равно подчинился, откинув голову назад и закусив губу, чтобы сдержать стоны, когда он кончил с ругательствами, тело на мгновение напряглось, когда он спустил, и облегчение разлилось по его руке. Его пальцы ног сжались во рту Джона, и старший парень продолжал сосать, наблюдая за разворачивающимся зрелищем. Это был великолепный образ — видеть, как Пол кончает, хмурясь от удовольствия и задыхаясь, и, к своему удивлению, Джон услышал, как заскулил в ответ. Сперма блестела на кулаке Пола, пока он переводил дыхание, член медленно становился мягким в его ладони. Он тяжело дышал, грудь вздымалась и опускалась с каждым глубоким вдохом, и на губах парня появилась слабая улыбка, когда Джон начал осыпать его ногу поцелуями. Джон не мог перестать смотреть, и когда Пол снова открыл глаза, их взгляды встретились. Дрожь пробежала по позвоночнику Джона, и его сердце забилось в груди, когда он осторожно опустил ногу Пола, оторвавшись от нее с влажным звуком, прежде чем поставить ее и, наконец, отпустить, как Пол умолял его до этого. Он боялся того, что сделает Пол теперь, когда пелена сексуального возбуждения больше не затуманивала его мысли. Он действительно боялся. Но выражение лица Пола не ожесточилось. Даже когда он снова взглянул на пах Джона. Улыбка исчезла, но его лицо оставалось мягким, и Джон судорожно сглотнул, ожидая следующего шага Пола. Снова подняв глаза на Джона, что-то промелькнуло между ними, хотя Джон сомневался, что кто-либо из них знал, что именно. Губы Пола шевелились, рот открывался и снова закрывался, как будто он хотел что-то сказать. Но не сказал. Вместо этого он посмотрел на свою ногу, лежащую рядом с Джоном на кровати, мокрую от его слюны. Джон почти ожидал, что Пол снова ударит его, возобновит их предыдущую игру и притворится, что ничего между ними не было. Он напрягся, готовясь к этому, когда Пол начал двигать ногой с хитрой ухмылкой на лице. Но Пол не пнул его. И Джон глубоко застонал, когда Пол прижал ступню к выпуклости между его ног. — Ох, блядь… — простонал он, и Пол прикусил губу, когда начал двигать ногой, потирая по кругу и пытаясь согнуть пальцы, нащупывая очертания члена Джона; ствол, а затем головку, прослеживая форму. Джон едва мог поверить, что это происходит, но вот он здесь: напряженный и стонущий в маленькой кровати Пола, его ноги широко раздвинуты, а ступня Пола между ними, прикасается к нему, потирает его, на самом деле доставляет ему удовольствие. Это было даже чудеснее, чем он всегда себе представлял, даже через ткань одежды. И блядь… Джон не думал, что он долго продержится. Однако он пока не хотел кончать. Не так, пока его член находился в пижаме. Он хотел чувствовать кожу Пола, хотел чувствовать голую ногу Пола на своем члене. Он хотел этого, потому что не был уверен, что случится потом, и он никогда не простил бы себе, если бы упустил такую возможность. Поэтому, снова положив руку на лодыжку Пола, он остановил его движения. Он отказывался смотреть на Пола — из смущения или страха, он не был уверен, — другой рукой он схватился за пояс штанов и нижнего белья и стянул их вниз по бедрам, точно так же, как это делал Пол, держа глаза закрытыми. Он мог слышать дыхание Пола, низкое и тяжелое, дыхание на мгновение сбилось, когда его глаза, без сомнения, упали на эрекцию Джона, и Джон не мог не покраснеть от осознания того, что Пол смотрит на нее так же, как он смотрел на его эрекцию. Все еще с закрытыми глазами, он обхватил ступню Пола ладонью, нежно покачивая ее, и поднес к своей промежности. Он помедлил мгновение, прежде чем прижать ступню Пола к своему члену. Он зашипел от прикосновения и машинально приподнял бедра, потираясь о мягкую кожу стопы. — Ах, блядь… — выругался он почти неслышно. Он продолжал двигаться, удерживая ногу Пола на месте, чувствуя, как тот пытается согнуть стопу, чтобы придать Джону больше трения. Как и ожидалось, Джон продержался недолго. Ощущение было слишком сильным, и Джон уже был довольно близок, просто наблюдая за Полом и облизывая ступню, которая теперь доставляла ему столько удовольствия. Смазка вытекала из головки, облегчая скольжение, и Джон мог чувствовать каждую частичку ступни Пола: мягкость, стройную форму, случайные шероховатости, пальцы. Он мог кончить только от этого, просто потершись о ногу Пола, но затем внезапно присоединилась и вторая нога Пола, теплая и грубая, когда Пол обхватил член Джона обеими ступнями и начал двигать ими вверх и вниз, давая еще больше этого восхитительного трения, которое и так было слишком сильным. Джон совершил ошибку, открыв глаза, сначала взглянув вниз, чтобы посмотреть на свой член между двух ног Пола, прежде чем поднять глаза и увидеть, что Пол наблюдает за ним, слегка приоткрыв пухлый рот, сосредоточенно нахмурив брови. Их взгляды встретились, и по какой-то причине, которую Джон не мог понять, а только чувствовал, контакт сделал его лучше, и с еще двумя толчками он кончил, застонав, когда излился между ног Пола, выкрикивая его имя. — Пол… — Пол… — Пол… Джону было все равно, даже если они решат не говорить об этом на следующий день. Его не волновало, что они никогда не признаются в том, что это произошло между ними. Лишь бы это был не последний раз, когда они делают это тайком, в постели с выключенным светом. Этого должно быть достаточно. Однако он едва заметил, когда ноги Пола исчезли. Он просто лежал, переводя дыхание и справляясь с волнами удовольствия, охватившими его, и только когда он почувствовал, как кровать прогнулась, и что-то теплое и тяжелое скользнуло ему на колени, он открыл глаза и увидел Пола, нависшего над ним и смотрящего на него из-под полуопущенных век. И снова ни один из них не произнес ни слова, пока Пол двигался, поднимая руку, чтобы провести пальцами по челюсти Джона, его подбородку, его щеке, колеблясь, когда он коснулся губ. Джон бездумно следил за движением, слегка откинув голову назад, когда Пол наклонился, позволив ему почувствовать тепло дыхания на своих губах. В своем посторгазмическом блаженстве Джон не осознавал, что делает Пол, пока это не произошло. Это произошло слишком быстро, прикосновение было слишком мягким, поэтому Джон попросил его сделать это снова. И Пол подчинился. И снова. И снова. Пока Джон не узнал. Пока он точно не узнал, каково это — целоваться с Полом Маккартни.