Подарок

      Кацуки готов был метать искры из глаз и уже физически взрывать каждого, кто окажется в пяти метрах его досягаемости, поэтому добрую половину дня в его кабинет никто не совался, стараясь обходить стороной. Единственная, кто изредка его беспокоила — секретарь, и та в основном подавала кофе, да подкладывала рабочую документацию, отосланную свыше. И на самом деле, он может отдать ей должное — миловидная женщина, лет сорока, отлично справлялась со своей работой и стойко держалась в кабинете, пропитанном терпким феромоном негодования и, скорее всего, злости.       Но знаете, Кацуки имел на это все основания! Потому что с какого вообще чёрта он должен просиживать свои идеально отглаженные брюки на этой долбанной работе? В канун рождества! Кацуки ещё месяц назад написал заявление об отпуске на предпраздничные и праздничные дни, уведомил начальство, получил подпись! И что в итоге он делает сейчас? Правильно — планирует и организует выполнение решений общего собрания компании; решает все вопросы деятельности компании; ходит на деловые встречи, планёрки, на слушание и прочую дребедень. Словом — выполняет, мало того свою работу, так ещё и самого начальника подменяет.       Все его тщательно выстроенные планы на праздники были так бесчестно разбиты об безэмоциональное лицо упомянутого начальника, по совместительству директора компании — Тодороки Шото. И то, что он стал отцом вовсе не отмазка.       Тодороки Момо, по настоянию родителей, легла на сохранение в Норвежский родильный дом, владельцем которого был их родственник. Шото лишь из-за работы не мог поехать с ней. Даже при том условии, если бы он оставил замещающего его сотрудника, ему не дали бы полноценно отдохнуть большое количество времени.       Лишь когда ему сообщили о предстоящих родах, он не без поддержки коллег, решился отлучиться с рабочего места. И конечно сотрудником, замещающим его, оказался Кацуки, ведь он заместитель директора. Это был единственный раз, когда он жалел о своей должности.       На самом деле, Бакуго чисто по-отцовски понимал Тодороки, ведь сам являлся таковым уже год. И пусть он по приезде выскажет Шото о том, какой тот паршивец и негодяй, но руку от души пожмёт и даже, может быть, поздравит от чистого сердца со вступлением в отряды новоиспечённых родителей.       Но это всё потом, а сейчас — нудная работа, душный кабинет, с такими же коллегами и кипа бумажек, накопившихся на его столе. Дома он окажется значительно позже обычного. И в этой ситуации его огорчает даже не то, что он появится дома поздно, а то что он ещё не скоро сможет повидать своих малюток, ну и конечно своего жениха.

***

      Время перевалило за девять вечера. Изуку только-только убаюкал малышей и наконец смог удалиться к себе в комнату лишь для того, чтобы постоять там пять минут и вернуться обратно, так как неугомонное сердце не давало ему покоя.       Близнецы, до того, как уснули, долго не хотели мириться, поочередно пихая друг друга под бок и изредка цепляя за малочисленные светлые волосики, из-за чего постоянно плакали. Поэтому сейчас, находясь в тишине и слушая лишь тихое посапывание, на душе становилось спокойнее.       Изуку наблюдал за тем, как мальчики прижимались друг к другу в подобии объятий, хотя совсем недавно так рьяно сражались за место «под солнцем». Вот смотришь на них и понимаешь, как быстро летит время. Казалось, вчера они были такими крохотными, красненькие и морщинистые лежали в его руках, а сегодня уже окрепшие и такие очаровательные, сладко сопят в кроватке.       Он неосознанно кладёт ладонь на пока что плоский живот и начинает его ласково поглаживать. В нём вновь зарождается новая жизнь, что подтверждали тесты, оставленные для папы Каччана.       Изуку вообще считает, что у него всё отлично. Малыши смышлёные, растут не по дням, а по часам, не давая молодым папашам поспевать за происходящим. Любящий и понимающий муж, пусть и со скверным характером, но, до смешного, по-детски вредный. Даже спустя столько прожитого бок о бок времени не перестаёт радовать мелочами и открывать что-то новое для супруга. Изуку порой любит вспоминать те наивные детские взгляды в спину Каччана, когда он мог только мечтать о том, чтобы прикоснуться к этой спине, чтобы сжать её в крепких объятиях и никогда не опускать. Но вот же, пошёл третий десяток жизни, парни вместе как семья уже шесть лет, год из которых они являются родителями.       Всё отлично не так ли? Он думает, да. Хотя дурная мысль изредка посещает его мозговитую и даже задротскую, как сказал бы Каччан, голову. И возможно эта мысль не даёт покоя, ведь он действительно за время беременности и ухода за детьми расслабился. Пусть основную роль в том, чтобы Изуку находился дома ещё на небольшом сроке, бросив работу, сыграл Кацуки, но почему-то чувство вины висело на нём самом. Ему почему-то казалось, что он сидит на шее у мужа, когда мог бы выйти в законный декрет и ему бы выплатили пособия. Но нет же «Я способен прокормить всю семью, тебе даже не обязательно работать» настаивал на обратном. За время беременности Изуку поднабрал в весе, и те мелкие тренировки, что он пытается проводить во время сонного часа мальчиков, немного то и помогают. Может быть, он накручивает себя? Ведь все остальные говорят, что он отлично выглядит, да и чего стоит один взгляд Кацуки на оголённые части тела супруга — мурашки по коже и неимоверное желание оказаться в руках любимого.       За этими размышлениями его застал муж, шёпотом разбивая тишину в квартире:       — Привет, — он приблизился к супругу, утягивая того в медвежьи объятия.       — Ой, Каччан, ты уже дома, — встрепенулся Изуку, выныривая из-под тяжёлых рук. — Я даже не слышал, как ты в квартиру зашёл, — Кацуки на это лишь качнул головой, отмахиваясь от слов.       — Давно угомонились? — он кивнул на малышей, выпуская из рук мужа и придвинулся к кроватке, чтобы чмокнуть мальчишек в лобики.       — Нет, недавно, — усмехнулся Изуку, вспоминая перепалку малышей. — Они долго сражались за место у стенки, а в итоге уснули в обнимку по серёдке, — Кацуки хрипло рассмеялся, получая шиканье в спину — не хватало ещё мальчиков разбудить. — Ты сегодня поздно, — констатировал факт Изуку, обнимая себя за плечи. Бакуго в ответ неоднозначно повёл плечами, словно скидывая с них груз, но после всё же сказал, что расскажет подробнее позже. Изуку понимающе кивнул, ожидая назначенного времени и позволил себе обвести взглядом фигуру супруга. Конечно, он не мог в тысячный раз не убедиться в том, как Кацуки хорош. Ещё его самолюбие тешилось мыслью о том, что этот шикарный, с головы до пят, мужчина принадлежит лишь ему одному.       От альфы пахло усталостью, но его естественный запах горького шоколада с нотками апельсина перекрывал незначительные факторы. Феромоны Кацуки всегда дурманили голову Изуку, и даже сейчас, когда они оба уставшие и измотанные, он всё равно чувствует жар, скапливающийся внизу живота.       Он подходит к супругу, со спины обнимая и укладывая руки на подтянутый живот, который мигом напрягается. Кацуки любит так делать, что всегда забавляло Изуку.       — Каччан, у меня есть новость для тебя, — Бакуго наконец отлипает от малышей и разворачивается в кольце рук. Возвышаясь над омегой, он глядел в омежье лицо, словно считывая его мысли и переживания. Секунда и они уже сливаются в чувственном поцелуе, оба вкладывают в него так много безмолвных слов и действий, пропитанных любовью.       — Я тебя внимательно слушаю, — отстранившись, шепотом произнёс Кацуки. Так томно и интимно, что Изуку боится испортить момент. Его взгляд какое-то время мечется по комнате, застывая на комоде, а потом возвращаясь обратно к мужу, из-за чего Кацуки начинает напрягать молчание, но он стоически продолжает ждать ответа, стараясь не надумывать что-то плохое. Но вдруг что-то с детьми случилось? Или с самим Изуку?       — У тебя на лбу написано, что ты уже что-то надумал, — Изуку треплет блондинистые волосы, ловя укоризненный взгляд. — Ничего такого, просто у нас скоро будет пополнение, — слова, что весь вечер крутились в его голове, так небрежно вылетают из его рта, будто он сказал вовсе не о беременности, а просто поприветствовал мужа.       Кацуки требуется долгая минута на то, чтобы осмыслить сказанное. И кажется, весь мыслительный процесс отображается на его лице, потому что Изуку начинает скромно хихикать в кулак, чтобы ненароком не разбудить детей. Но кто-то из малышей всё же начинает ворочаться, и омега решает покинуть детскую, за руку выводя мужа.       — Изуку, — остановившись на пол пути к кухне, Кацуки бросил, переполненный такой искренней нежности, взгляд на супруга, из-за чего улыбка на лице Изуку стала ещё шире.       Альфа вновь сгреб супруга в крепкие объятия, ощущая горячее дыхание в шею и дрожащие руки, обвивающие спину. Вот так вот просто в объятиях забываются все невзгоды, тело невольно расслабляется, растекается как мармелад под палящим солнцем. Простояв какое-то время, Кацуки подхватывает на руки, неожидавшего того мужа, и крутит на месте, в точности как в день свадьбы.       — Обалдеть, у нас будет ещё один прекрасный малыш, а может вновь двое или даже трое! — энтузиазма у Кацуки хоть отбавляй. Изуку следил за эмоциями, искрящимися на лице мужа, и не мог сдержать слёз, набегающих на глаза. Прерывистым вздохом, он привлекает к себе внимание.       — Я так рад, что ты отец наших детей, — Изуку говорит тихо и отрывисто, часто хватая ртом воздух и пытаясь успокоиться, что никак не выходило.       — Ну что ж ты как плакса, — начинает Кацуки, любовно улыбаясь, — Ты явно не настолько же рад, насколько я! — Изуку почти хочет возмутиться, но лишь утыкается мокрым носом в чужую шею. Бакуго подхватывает того под попу и, мартышкой, тащит того на кухню, где опускает его на диванчик и укутывает в предусмотрительно оставленный плед.       Супруг пропадает из виду Изуку на какое-то время, но довольно быстро появляется перед ним с большой почти горячей кружкой ароматного чая, которую передаёт в чужие ладони, а сам размещается рядом, вновь утягивая в объятия. В таком положении они проводят некоторое время. Сидя в умиротворённой тишине, вовсе не давящей на уши, и наслаждаясь невинной близостью партера. В голове приятно пусто, а в груди — трепетно и тепло.       Когда Изуку управился с чаем, Кацуки забрал пустую кружку из рук, размещая её где-то на полу и одним лёгким движением, переместил омегу на свои колени. Рука легла на спину, ближе к пояснице, поглаживая ту круговыми движениями. Это действие было пропитано поддержкой и заботой. Изуку не мог себе отказать в благодарном поцелую в блондинистую макушку.       — Люблю тебя, — в подтверждение своих действий прошептал Изуку, теснее прижимаясь к горячему телу мужа.       Кацуки, долго смотрел в глаза любимого цвета, изумруда, после чего поместил свою голову на плечо, утыкаясь носом в изгиб шеи и втягивая упоительный аромат лаванды и мяты, исходящего от омеги.       — И я тебя, — также тихо пробормотал. В наступившей тишине было отчётливо слышен тик часов, приглушенный шум машин за окном и тихое дыхание, разделённое лишь только на двоих.       — Изуку, поехали в другую страну?       — В смысле, — внезапный вопрос вводит в замешательство Изуку, и он слегка отодвигается от супруга, чтобы заглянуть в его глаза. — Для чего? — Изуку, на самом деле не отказался бы съездить в другую страну, отдохнуть и посмотреть чужие достопримечательности, людское бытие. Но вопрос казался слишком неожиданным и возможно даже было сказано не к месту.       — Пришло время рассказать почему я задержался, — Изуку недоумённо уставился на того, пытаясь понять ход мыслей в голове мужа. — Двумордый сегодня уехал в Норвегию к жене, — кажется теперь Изуку начинал немного понимать, хотя разговор всё ещё казался неуместным. Но это же Кацуки.       — Неужели она уже родила? — Изуку немного воодушевился, представляя знакомых с ребёночком на руках. Это прекрасное чувство от первого прикосновения к новому, столь важному, человеку в твоей жизни, ни с чем не сравнится.       — Не знаю точно, но она вот-вот должна была родить. И короче, этот чёрт подорвался как в жопу ужаленный, сбросил на меня все обязанности и съебался в аэропорт — Изуку ущипнул мужа за сквернословие, на что в ответ получил слабый укус в плечо.       — Эй, — возмутился Изуку. — И к чему ты клонишь? Хочешь поехать их проведать или что?       — Да нет же! — замотал головой Кацуки. — Давай мы и тебя отвезем на сохранение куда-нибудь за границу? А я любезно, как заместитель, свалю с работы в положенный отпуск, — в глазах Кацуки плясали задоринки, напоминая его младшую версию, когда они с Тодороки не могли найти общий язык и постоянно сталкивались в стычках.       — Ты видишь в моей беременности возможность отомстить кому-то? — незлобно причитал омега, отслеживая то, как начинает улыбаться супруг. — Как ребёнок честное слово, — когда Изуку повалили на диван, он задорно рассмеялся. Наверное, за это он и любит Каччана, за его честность, ребячество, злость, невинность, нежность и любовь       — Как на счёт того, чтобы поехать в Канаду? Твой отец точно подскажет хороший роддом, — озвучил мысль Кацуки, глядя в, прищуренные от смеха, глаза напротив.       Изуку, как сошёлся с альфой, решил, конечно, не без его помощи, восстановить общение с родным отцом. По первости было не просто — разговоры сухи и коротки, но после нескольких встреч, они смогли наверстать, когда-то упущенное, общение. На данный момент семейство Бакуго в компании Инко и Тошинори, нынешнего гражданского мужа, изредка наведываются в Канаду, к семейству Мидории. Они также поддерживают между собой контакт и стараются не вспоминать былое время. Поэтому мысль о том, чтобы родить в Канаде, не кажется такой устрашающей.       Но сейчас думать о родах рано, ведь на носу праздник и Изуку вспоминает, что нужно бы подготовиться, возможно закупиться подарками Каччану, матушке, близнецам. И пока мысли роем мельтешат в голове Изуку, Кацуки уверен, что на рождество главный подарок он получил — новую жизнь под сердцем самого дорого ему человека.