Наш последний день

      Раннее утро — самая ненавистная часть дня для секретаря Академии. В целом его устраивала довольно простая и прибыльная работа, которой он занимался, поэтому проблема этого времени суток крылась не в том, что приходилось снова идти в надоевший и изученный во всех углах и трещинах кабинет. Причина же была в том, что парень почти никогда не высыпался, так что подъёмы давались тяжело. Ситуацию усугублял и его сосед, к которому каждую ночь внезапно приходил прилив вдохновения и он ну никак не мог его проигнорировать и отложить до утра, поэтому Аль-Хайтам засыпал под радостный шёпот, причитания о том, какой же в Сумеру гениальный архитектор и скрежет карандаша.       В очередное такое утро, когда секретарь как обычно сидел в кабинете, недавно начав разбирать уже успевшую накопиться стопку бумаг, в дверь неожиданно постучали. Почему неожиданно? Потому, что все в Академии уже выучили неписанные правила: секретаря лучше не беспокоить, а если что и случилось - бумаги для рассмотрения следует оставлять на столике, если есть необходимость в личной встрече нужно заполнять специальную форму и оставлять её там же.       Не дождавшись ответа, наглый гость приоткрыл дверь и в проёме показалась знакомая светлая макушка. Аль-Хайтам перестал заполнять документ и поднял голову, ожидая, когда девушка наконец решится зайти.       Долго ждать не пришлось. Уже через пару секунд Люмин прикрыла за собой дверь, своей лёгкой, почти невесомой походкой дошла до кресла напротив рабочего места секретаря и по-хозяйски уселась на него. Да уж, наглости этой девушке не занимать, хотя явно не ему стоит говорить об этом.       — Не ожидал встретить в своей скромной обители великую путешественницу собственной персоной. Чем обязан?       Голос Аль-Хайтама прозвучал ниже обычного, что удивило его, хотя причина была очевидна — он и слова не сказал с момента пробуждения. Люмин же эта небольшая перемена показалась забавной и даже слегка привлекательной (или не слегка), но виду она не подала.       — И тебе доброе утро. Забежала сообщить, что совсем скоро отправляюсь в Фонтейн и решила напоследок оббежать всех своих сумерских друзей, чтобы попрощаться, — звонко, словно птичка, прощебетала путешественница.       — Вот как. Что ж, я польщён тем, что первым делом ты решила зайти именно ко мне, — ответил аль-Хайтам и вернулся к заполнению документа.       — С чего ты взял, что я не посещала никого до тебя? — девушка сложила руки на груди и откинулась на спинку кресла, всем своим видом показывая, что недовольна уверенностью собеседника в своей правоте. Даже такой гений как он может ошибаться. Нельзя вечно строить из себя зазнайку.       — Сейчас раннее утро, — коротко ответил секретарь.       — И что?       — Не думаю, что тебе могло прийти в голову обойти дома своих друзей ночью. Даже если тебе самой не спалось, с их комфортом ты бы точно не стала обращаться так наплевательски.       На некоторое время в кабинете повисла тишина. Люмин обдумывала, какие ещё аргументы можно привести, а аль-Хайтам занимался своей работой, словно кроме него тут никого и не было.       — Ладно, хорошо, ты победил. Я правда пришла к тебе первым делом, но это просто потому, что была уверена, что ты в это время не спишь из-за работы и находишься в своём кабинете, — девушка подняла руки, показывая, что она сдаётся.       — Правда? А я вот не уверен, что причина в этом, — а вот секретарь так просто сдаваться не собирался.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Ну смотри, — парень поставил локти на стол и опёрся подбородком о сложенные в замок пальцы, — Сайно, как матра, тоже не будет спать до полудня. Даже если предположить, что он на ночном дежурстве, оно закончится только через пару часов. Уж поверь, я знаю, в конце концов это я будучи действующим мудрецом составил им такое расписание. У Нилу сегодня днём концерт и она должна была отправить тебе вчера приглашение, ведь оно пришло даже мне, хотя мы не так хорошо общаемся. Перед концертом должна пройти хотя бы одна утренняя репетиция или же она как минимум будет учувствовать в подготовке сцены к выступлению. У Тигнари утренние патрули и всегда много работы, с которой так же особо не поспишь. Мне продолжать?       Люмин чувствовала, как с каждым его словом сердце начинает биться быстрее из-за накатывающего волнения. Все эти вещи были ей очевидны, от чего становилось немного стыдно за то, что сейчас он объясняет ей такую простую истину. Она проиграла, как только вошла в кабинет, стоило бы понять это с самого начала.       — О Архонты, как же с тобой всегда сложно, — путешественница тяжело вздохнула.       — Я же просто пришла поговорить перед своим отъездом, а по итогу снова чувствую себя униженной, - путешественница опустила голову вниз, её взгляд погрустнел.       — О том, что к разговорам со мной себя нужно заранее готовить морально, я говорил ещё тогда, когда ты впервые пригласила меня в свою магическую обитель. Это не мои проблемы, что ты не прислушиваешься к советам.       На это Люмин лишь одарила собеседника недовольным взглядом.       — Хочешь ещё поговорить или я могу продолжить работать? - всё ещё не отрываясь от своих бумаг закончил секретарь.       Ох уж этот тон. А ведь после спасения Нахиды девушке казалось, что аль-Хайтам хоть немного избавился от своей отстранённости по отношению к участникам операции. Она не впервые чувствует холод с его стороны, однако это каждый раз ощущается словно пощёчина и внутри всё трескается как от предательства. В голове после таких разговоров то и дело возникают вопросы по типу «за что он так?» или «Что я такого сделала?»       Однако после минутной обиды появляется только раздражение. Люмин всегда говорила недовольной Паймон, что аль-Хайтама уже никак не переделать и остаётся только смириться, хотя сама каждый раз закипала от его ответов и привычки выставлять себя самым умным в Тейвате.       — Прости за беспокойство, — грубо бросила девушка и, резко встав с кресла, быстрым шагом направилась в сторону двери. Как же ей было обидно, что её желание повидаться с человеком, которого она ещё не скоро увидит, вылилось в ссору с пустого места.       Аль-Хайтам же почувствовал, как в груди разрасталось чувство вины, что было ему очень несвойственно, поэтому оказалось весьма неожиданным явлением. Когда путешественница уже открыла дверь, чтобы выйти, парень окликнул её:       — Постой!..       Люмин послушно задержалась.       — Прошу меня простить... - он на мгновение замешкался, но после продолжил, - Видимо разговоры с другими людьми всё ещё тяжело мне даются. Не могу избавиться от привычки всё и всегда говорить напрямую. Здесь немного не подходящее место для подобного разговора, так что давай вернёмся к нему сегодня вечером, если ты не против. Буду ждать возле гильдии искателей приключений. Договорились?       Девушка немного постояла в проходе, вспоминая имеющиеся на сегодня планы, после чего коротко кивнула и вышла.       Аль-Хайтам взглянул на лежащие на столе бумаги и пришёл к печальному выводу, что сейчас он не сможет как следует на них сосредоточиться.

***

      В назначенное время Люмин, как и договаривались, пришла к гильдии искателей приключений, где её уже ожидал аль-Хайтам. Парень стоял, облокотившись на стену и скрестив руки на груди. Лучи заходившего за горизонт солнца придавали этой позе больше драматичности, словно он ждал преступников, чтобы их проучить, а не путешественницу, с которой у него были более-менее хорошие отношения.       — Спасибо, что всё-таки пришла, — кивнул секретарь.       — Думаешь, я бы согласилась на встречу и не пришла? Какого ты, однако, плохого обо мне мнения, — девушка с наигранным недовольством скрестила руки на груди.       — Учитывая, при каких обстоятельствах мы с тобой разошлись, ты имела полное право проигнорировать моё предложение.       — Но я пришла и хотела бы закрыть тему прошлого разговора. Давай вернёмся к тому, ради чего мы здесь.       Аль-Хайтам согласно кивнул, оттолкнулся от стены и зашагал в сторону таверны, уже по пути объяснив:       — В качестве извинений приглашаю тебя поужинать. Разумеется, за мой счёт.       Люмин удивлённо захлопала глазами, после чего быстрым шагом нагнала парня, решив не шутить о том, что это похоже свидание, хотя очень хотелось. Но аль-Хайтам всё ещё был для неё слишком непредсказуемым и сложным человеком, чтобы хотя бы примерно предугадать его реакцию на эту шутку.       Атмосфера таверны была расслабляющей, что весьма кстати после такого тяжёлого дня. Люмин и аль-Хайтам выбрали место у окна и довольно быстро определились с заказом, так как меню не отличалось широким разнообразием блюд.       — И как? Успела посетить кого хотела? — спросил секретарь, откинувшись на спинку стула.       — Да, хотя это было сложно. Повезло, что Дэхья и Сайно сегодня были в Сумеру, а не где-нибудь в пустыне, иначе я бы вряд ли смогла их увидеть, — путешественница отпила немного коктейля, который буквально только что принёс официант. — Кстати, не видела тебя сегодня на выступлении Нилу.       — Потому что я не пришёл. Было много работы. Я сразу предупредил Нилу, что скорее всего не смогу принять её приглашение, когда мы случайно встретились на рынке за пару дней до выступления. Хотя я знал, что она всё равно мне его отправит. — словно копируя действия собеседницы, аль-Хайтам взял в руки бокал с вином. — А где твоя вечно кричащая спутница?       — У неё есть имя. — возмутилась Люмин. — Она предпочла остаться в гостинице и отдохнуть пред отъездом. Когда я приходила к тебе утром, она тоже спала.       Аль-Хайтам не стал больше ничего говорить и снова взялся за вино. Путешественница же повернулась к окну и стала наблюдать за играющими снаружи детьми и шагающими по своим делам взрослыми. Ей не верилось, что уже через пару дней они покинут это место и неизвестно когда вернутся и вернутся ли вообще. Это чувство тоски возникало в каждом регионе и неприятно отдавалось в груди снова и снова. Так хотелось забросить своё путешествие и просто где-то остановиться, чтобы спокойно прожить остаток жизни. Но любовь к брату была сильнее привязанности к людям и городам Тейвата, поэтому надо было идти дальше.       Секретарь наблюдал за задумчивой девушкой некоторое время, после чего одёрнул себя и отвернулся к этому же окну. Какой же красивой она сейчас казалась… Алый свет заката особенно ярко выделял все её индивидуальные черты, лёгкая улыбка и поникший взгляд делали Люмин такой хрупкой. Казалось, стоит ему надавить на больную точку, вызвавшую этот взгляд, и она рассыпется. Но парень не станет этого делать, определённо нет, потому что отчасти понимает её.       Сейчас, в такой слегка романтичной и спокойной обстановке, аль-Хайтам невольно задумался об отношениях, которые их связывали. Кто они друг для друга? Друзья? Просто хорошие знакомые? К сожалению (хотя может и нет), понятие «друг» для секретаря было слабо знакомо. За всю жизнь он дружил только с одним человеком и то, эта дружба довольно скоро разрушилась. Эту быструю потерю аль-Хайтам объяснил ненадёжностью подобного рода отношений и именно поэтому он сторонился людей и старался ни с кем не говорить на темы, не связанные с работой. Поддержание дружбы требует много усилий. Быть одному проще, это соответствует его любви к спокойной жизни.       Тогда почему на душе так паршиво от мысли, что скоро он потеряет ещё одну связь? Как так вышло, что отстранённый от всего мира секретарь умудрился привязаться к кому-то? Люмин не была единственной, с кем ему удалось вновь построить что-то, похожее на дружбу, но тосковал бы он так, если бы ушёл кто-нибудь другой? Почему он вообще тоскует?       — И надолго вы собираетесь задержаться в Фонтейне? — тишина начинала действовать на нервы, поэтому аль-Хайтам решил её нарушить. Ещё немного и он с ума сойдёт от накативших мыслей.       — Не знаю, как получится. Моя цель в каждом регионе только одна — найти местного Архонта и узнать от него о брате. Как ты мог понять, все мои прошлые попытки не увенчались успехом. Никто из встреченных мною Архонтов либо ничего не знает, либо отказывается говорить. Надо отдать должное Буер. Несмотря на то, что она ничего не помнит о своих давних годах правления, всё равно нашла способ помочь мне и поделилась полезной информацией, — Люмин отвернулась от окна и начала ковыряться в тарелке. Аппетита особо не было.       — Будешь скучать по Сумеру? — «И зачем я это спросил?»       — Да... — неожиданно легко и быстро ответила девушка, снова грустно улыбнувшись, а потом через мгновение добавила, — И по людям, которых я тут встретила, тоже. Даже по тебе.       — Что значит «даже»? — ему что, обидно?       — Ты самый сложный в общении человек, которого я встречала, и я уже говорила об этом. И всё же я думаю, что могу назвать тебя своим другом.       — Отношения на подобии дружбы меня мало интересуют, — и снова аль-Хайтам наступает на те же грабли.       Люмин недовольно сводит брови.       — Однако ты и остальные участники операции — исключение. Удивительно, но общение с вами и правда доставляет мне удовольствие, — так явно лучше.       Выражение лица путешественницы смягчилось и она, как ни в чём ни бывало, отхлебнула ещё немного своего коктейля. Секретарь почувствовал странное облегчение.       Всё то время, которые они сидели в таверне, на таких известных личностей просто не могли не обратить внимание. То тут, то там ощущались постоянные взгляды в их сторону, слышался шёпот, причём иногда так отчётливо, что можно было разобрать слова, и это при условии, что аль-Хайтам носил наушники, хоть они и были сейчас выключены, но какая-никакая изоляция всё равно присутствовала. Он решил взглянуть на собеседницу, чтобы понять, что она чувствует по этому поводу, но той словно было плевать на это, хотя она явно всё слышит. Может, привыкла к подобному. Путешественница всё-таки.       Такая обстановка начинала давить, и парень принял решение как можно быстрее покинуть это место. Но чувство незаконченности разговора с Люмин не давало ему этого сделать. Слишком отчётливо он понимал, что остались вещи, которые нужно было высказать, пока не стало поздно. Спасибо надоедливым сплетникам, что неосознанно напомнили об этом…       — Слушай, как ты смотришь на то, чтобы мы быстрее доели всю эту еду и ушли в другое место? Тут стало как-то слишком оживлённо.       — Если я откажу, ты же просто встанешь и уйдёшь, — съязвила девушка.       — Нет. Мы ведь не закончили.       — Правда? - было не понятно, действительно она удивлена или хочет позлить аль-Хайтама после его утрешней лекции.       Раздражает. Как же раздражает, но он терпит. Сам не знает почему. Не хочет признавать, что боится уйти и потом никогда больше её не увидеть. Поэтому терпит. Сегодня он будет с ней до самого конца.       Люмин ещё раз посмотрела на парня и словно на себе почувствовала весь тот дискомфорт, что он ощущал. Лицо, как всегда, было спокойным, но глаза говорили обратное. Какой полезный навык однако — уметь видеть эмоции у тех, кто не привык их показывать.       — Хорошо, идём, — она сдалась. Тут и правда стало как-то неспокойно.       Аль-Хайтам благодарно кивнул. Учёный немного подождал, пока Люмин доест свою порцию, после чего он оплатил еду и они поспешно удалились.       Снаружи уже было темно, однако улицы всё ещё были довольно оживленными. Аль-Хайтам и Люмин не спеша шли вдоль ещё не закрывшихся лавок, словно просто прогуливались, хотя на самом деле у них был конкретный пункт назначения. Точнее он был у аль-Хайтама, Люмин пока не знала, куда они идут, но решила довериться и лишний раз не спрашивать. Она просто смотрела по сторонам, то на обсуждающих что-то студентов, то на гуляющих по слабо освещённой улице прохожим, то на пробегающих мимо собак. Но всё это время её голова была полна мыслей на счёт её медленно идущего чуть впереди спутника.        — Тебе даже не интересно, куда я тебя веду? — усмехнулся парень, выводя девушку из размышлений. Он был польщен тем, что она так просто готова следовать за ним куда угодно.        — Интересно, но я решила не портить себе интригу. — улыбнулась путешественница.        — Мы идём ко мне домой. Сейчас мне в голову не приходит более спокойное место. Но если тебя это смущает…       — Всё нормально, — перебила Люмин, затем шутливо надулась, — И спасибо, что всё же сломал мне интригу.       Аль-Хайтам не смог сдержать улыбки при виде этого выражения лица. Мило. Даже очень. И всё ещё неприятно от осознания собственной беспомощности рядом с ней. Где его хвалёная ясность ума и вечное спокойствие? С каких пор он стал растрачивать своё время на пустые разговоры и получать от этого удовольствие?        — Кстати, разве ты не живёшь с Кавехом? Его присутствие не портит спокойную обстановку? Или он может сидеть тихо, если правильно попросить? — спросила Люмин. На этот раз уже аль-Хайтама поймали на том, что он много думает.       — Портит, да ещё как. — на лице появилось хорошо знакомое раздражение. Теперь-то он похож на себя. — Но сегодня утром он уехал в деревню Ару за вдохновением. Работает над каким-то крупным проектом в тематике пустыни.       — Вот как.       Тем временем они как раз дошли до дома секретаря. Парень начал рыться в своей поясной сумке в поисках ключа и, наконец нащупав его среди прочих вещей, искренне удивился. В руках, как и положено, лежал его ключ, а рядом, зацепившись за кольцо брелка, оказался ещё один. Видимо утром он случайно закинул его себе, когда наспех складывал все необходимые вещи. Кавех уехал чуть раньше и даже не удосужился перепроверить, всё ли он с собой взял. Ну что за неряха…       — Что-то случилось? — Люмин заметила его недоумение, но причину разглядеть пока не смогла.       Аль-Хайтам показал сцепленные ключи и, после секундного удивления, девушка залилась звонким смехом. Вот так неожиданность.       Пока она смеялась, секретарь почувствовал, как щеки начинают краснеть. Как-то неловко… И от ситуации и от того, что он в очередной раз подумал, насколько она красивая и какой приятный у неё смех. Вот бы каждый день его слушать.       — Кажется, кое-кто будет спать на улице по возвращению, — пошутила путешественница.       — Зато в следующий раз будет перепроверять всё более тщательно, — ответил аль-Хайтам, параллельно открывая дверь.       Когда они вошли, Люмин снова ощутила слабую ауру академии, как и тогда, когда они вместе с Паймон пришли сюда впервые. Хотя тут и живёт такая творческая натура, как Кавех, то, что дом принадлежит аль-Хайтаму видно сразу. Вокруг очень много книг, простая, но практичная мебель, купленная в одинаково неброских тонах, всё в стиле учёного из Академии.       — Располагайся. Скажи, если что-нибудь понадобится.       Девушка кивнула и села на диван. Аль-Хайтам сел рядом и устало запрокинул голову, раскинув руки поперёк спинки и закрыв глаза. Люмин засмотрелась на эту картину и неожиданно для самой себя подумала, что сейчас он чертовски красив. Отблёскивающие серебром волосы, привлекательные черты лица, рельефное тело... Этот вид завораживал настолько, что в голове появились неприличные мысли, от которых она тут же попыталась избавиться. «Нашла блин время…».       Но чем усерднее девушка старалась заглушить свои постыдные желания, тем больше эти желания занимали голову. Люмин раскраснелась как помидор, быстро глянула на секретаря, чтобы убедиться, что его глаза всё ещё закрыты, и прикрыла лицо руками надеясь, что это как-то поможет. В конце концов, пока её глаза тоже закрыты, она не видит причину своего смущения и заодно погружает себя в темноту, в которой проще думать и бороться со своим «приступом».       К несчастью для путешественницы, спустя секунду, как она закрыла лицо, аль-Хайтам открыл глаза и увидел её в этом положении. Сердце пропустило удар.       — Всё хорошо? — спросил парень.       Люмин запаниковала ещё больше.       — Д-да, прости! Просто стало так тихо и я вспомнила кое-что. Теперь стыдно…       — В тишине в голову невольно начинают приходить мысли о неловких ситуациях, да? — секретарь даже не пытался скрыть свой сарказм. Конечно же он ей не поверил.       Путешественница смерила его грозным взглядом, хотя из-за ярко красных щёк казаться по-настоящему грозной всё равно не получалось.       — Это ведь у тебя остался ко мне какой-то незаконченный разговор. Говори, что хотел сказать и я пойду, — «Пока я окончательно не сошла сума».       — А ты правда так сильно хочешь уйти? — продолжал дразнить аль-Хайтам, на этот раз, наплевав на честь и достоинство, в наглую приблизившись к собеседнице.       Люмин же взгляд не отводила и приняла этот вызов. Она не хотела позволять ему так свободно играть с ней. Да кем он себя возомнил?       Решив окончательно перетянуть преимущество на свою сторону, девушка поддалась ещё ближе и легонько чмокнула его в губы. И план удался: на лице аль-Хайтама отчётливо читалось удивление.       — Затеваешь опасную игру, ты в курсе? — прошептал секретарь не отдалив лицо ни на миллиметр.       — Ты первый начал, — так же шёпотом ответила Люмин, смотря парню в глаза, не собираясь отдаляться.       Как дальше произошло то, что произошло, так и осталось для обоих загадкой. Лёгкое прикосновение губ вылилось в целую серию очень страстных, уже совсем не шуточных, поцелуев. Аль-Хайтам притянул девушку к себе, поглаживая руками её шею и спину, прижимая к телу так, словно если отпустит, она сразу же раствориться. Люмин не сопротивлялась, зарываясь пальцами в его серебристые волосы. Хотелось больше, намного больше. Никогда в жизни никто из них не испытывал такого сильного влечения.       — Постой… Остановись… — тихо сказал секретарь, легонько отталкивая путешественницу. — Это ошибка… Мы пожалеем…       — Почему же ты считаешь это ошибкой? — в груди Люмин что-то сжалось.       — Потому что ты не из Сумеру и даже не из этого мира. Сама же говорила, что твоя главная цель — найти брата. Отношения со мной станут преградой для достижения этой цели, а интрижка на одну ночь мне не нужна. Прошу, пойми меня. Если сейчас мы продолжим, дальше будет больно…       — Да, наверное, ты прав… — больно было уже сейчас, но она понимала, что ничем хорошим это и правда не закончится. — Тогда прошу, позволь мне хотя бы ещё раз тебя поцеловать? Я не могу побороть то, что чувствую. Могу я ещё хоть немного насладиться этим напоследок?       Ох если бы она только знала, что он тоже не в силах держать это в себе. Хотелось кричать от того, как же долго он ждал этого момента, который сам в итоге и прервал.       «Ты незаурядный и обладаешь более широким кругозором, чем обычные люди. Это не плохо, но ты должен быть осторожен и всегда сохранять ясность ума». В голове прозвучали слова бабушки, которые она часто говорила маленькому аль-Хайтаму. До сегодняшнего дня он преданно следовал этому совету, но сейчас что-то инородное мешало и дальше сохранять голову холодной. Наверное дело в том, что это «инородное» принадлежало совсем не голове.       Поддавшись внутреннему желанию, парень выполнил просьбу Люмин и они снова растворились в поцелуе, словно больше ничего вокруг не существовало. С каждой секундой всё больше хотелось взять свои слова обратно и позволить случиться тому, что должно было случиться.       В этот раз Люмин отстранилась сама. Ей не хотелось более мучить ни себя, ни аль-Хайтама. Секретарь взглянул в её медовые глаза и внутри всё заныло от боли. Увидит ли он их ещё когда-нибудь? Вот бы всегда вот так в них смотреть.       «…ты должен быть осторожен и всегда сохранять ясность ума».       — А знаешь что? — рука парня легла на её щеку. В золотистых глазах появился немой вопрос. — В Бездну всё это…       Аль-Хайтам грубо впился в губы путешественницы. Впервые он нарушил одно из своих главных правил жизни и не пожалел об этом. Плевать на всё, сейчас он будет делать то, что хочет.       Его руки так сильно прижимали Люмин к себе, что ей стало тяжело дышать. Хотя дело тут было ещё и в том, что их поцелуи длились очень долго и непрерывно, до головокружения. Она отчётливо чувствовала его желание, упирающееся ей между ног. Становилось страшно, но что-то внутри подсказывало, что всё будет хорошо, он не сможет сделать ей больно.       Рука парня опустилась на бедро путешественницы и начала медленно подниматься выше, доходя до самых чувствительных зон. Люмин тяжело задышала ему в ухо, периодически издавая тихие стоны, которые сводили и без того затуманенный разум аль-Хайтама с ума. Он еле сдерживал себя от того, чтобы не наброситься на неё прямо сейчас, потому что понимал, если потеряет контроль — потеряет её доверие.       Шортики Люмин полетели в сторону, после чего ладонь секретаря вернулась к паху девушки, доставляя ей удовольствие пока только пальцами. На протяжении всего этого процесса она обнимала его за шею, периодически запуская руки в его волосы.       — Аль-Хайтам… Погоди…       Его имя, прозвучавшее её дрожащим от возбуждения голосом, заставило тело покрыться мурашками. И как после такого остановиться? Но он послушал и вытащил руку из-под подола её платья.       — Я хочу, чтобы ты тоже это чувствовал. Хочу, чтобы это произошло вместе с тобой.       Её попытки завуалировать своё желание более приличными словами забавляли, но пользоваться этим, чтобы подразнить или смутить её он не стал. Возможно это ещё пригодиться в будущем, а пока…       — Обязательно скажи, если что-то пойдёт не так, — прошептал секретарь ей на ухо, после чего уложил девушку на диван и принялся избавляться от одежды.       О Архонты, какое же прекрасное зрелище предстало перед глазами путешественницы. То, насколько красивым было его тело, она заметила ещё при их первой встрече, но сейчас, в такой обстановке и при таких обстоятельствах, оно казалось ещё более прекрасным. Так сразу и не скажешь что этот человек работает обычным секретарём в Академии.       Когда парень закончил, он навис над Люмин, снова вовлекая её в глубокий поцелуй, параллельно нащупывая руками ленточки её корсета, чтобы наконец-то снять это треклятое платье. Это оказалось трудной задачей, но в конце концов наряд отправился в кучу к остальной одежде.       — Готова? — аль-Хайтам решил спросить ещё раз.       — Да. — ответила Люмин, после чего притянула лицо парня к себе и нежно поцеловала в лоб, словно всех тех вещей, что происходили и происходят сейчас, не было. Но он был благодарен ей за это, ведь этим простым жестом она показала, что не боится и полностью ему доверяет.       Аль-Хайтам начал аккуратно входить, свободной рукой взяв маленькую ладонь путешественницы, переплетая их пальцы. Затем начались медленные движения и уже от них он готов был кончить. Слишком долго сдерживался и слишком возбуждающе выглядело её милое покрасневшее личико сейчас.       С каждым толчком руки Люмин сильнее сжимали ладони аль-Хайтама. Их лица разделяло расстояние всего в пару сантиметров, поэтому они отчётливо слышали тяжёлые вздохи и стоны друг друга, при этом смотря прямо в глаза.       Секретарь ускорился и сразу почувствовал, что его партнёрша уже почти дошла до предела, как и он сам. Ещё несколько резких движений и парень отпустил руки Люмин, опёрся на локти чтобы не свалиться прямо на неё. Путешественница же, словно на зло, обняла его, притягивая к себе ближе, пока он пытался удержаться.       Спустя некоторое время аль-Хайтам лег набок и прижал Люмин к себе, положив подбородок на её макушку. Девушка поглаживала его по спине, секретарь чувствовал её дыхание на своей шее и осознавал, что сейчас он самый счастливый человек во всём Сумеру. Жаль, что совсем скоро её всё же придётся отпустить. Очень жаль…       — Люмин, понимаю, что я не должен о таком просить, но пожалуйста, пообещай, что однажды ты вернёшься, — кольцо рук, окутывающее тело путешественницы, сомкнулось сильнее.       — Прости, но я не могу тебе этого обещать, хотя очень хочу, — она высвободилась из его объятий, но только для того, чтобы снова по-свойски поцеловать в лоб, — Но я обещаю, что сделаю всё возможное. Ты даже представить себе не можешь, насколько важен для меня.       — Ты в этом уверена? — аль-Хайтам улыбнулся и потянулся за очередным поцелуем, — Я буду скучать.       — Я не верю, что сейчас передо мной тот аль-Хайтам, которого я знаю. Какой-то ты слишком нежный, — усмехнулась девушка.       — Ох, правда? Я слишком нежный? И это мне говорит та, которая не смогла напрямую сказать, что хочет, чтобы я её…       Лежащая недалеко подушка полетела в лицо наглого секретаря не позволив закончить фразу. Он успел выставить перед собой руку и снаряд отлетел в сторону оставив после себя только недовольное и очень смущённое лицо Люмин.       — Прости-прости, — сквозь смех извинился аль-Хайтам, протягивая руки для объятий. Девушка послушно рухнула обратно, уткнувшись ему в грудь.       — Беру свои слова обратно. Ты всё такой же, — недовольно пробурчала путешественница, — И как меня только угораздило в такого влюбиться?       В этот момент сердце словно что-то пронзило. Так вот какого это, чувствовать что-то помимо вечного равнодушия ко всем и вся. И за какие такие заслуги его чувства оказались взаимными?       — Я тоже тебя люблю... — спустя несколько секунд молчания всё же смог выдавить аль-Хайтам, тут же заливаясь краской.       Люмин тихо засмеялась, опалив своим дыханием его ключицы. Да, сейчас он определённо самый счастливый человек во всём Сумеру.