Молодожены (Newlyweds)

Одна из трудностей работы на Джеймса Мориарти — одна из многих — это знать, когда спросить, и когда заткнуться. Это всегда немного рискованно с человеком, который буквально убивает людей за то, что они не так на него взглянули. Это минное поле — за исключением того, что иногда ваша нога прочно приземляется на мину, а вместо ожидаемого взрыва вы получаете залп из конфетти и цветов. У Мориарти много разнообразных качеств, но предсказуемость — не одно из них. Ты потираешь лоб, потом смотришь на навигатор. Вы приближаетесь к месту назначения, что бы это ни было — скрытный ублюдок дал адрес перед тем, как сесть в машину, и с тех пор не сказал ни слова. В настоящее время этот чертов конспиратор смотрит на улицу, подложив ладонь под щеку. Можно подумать, что он спит, но ты слишком часто видел его молниеносную реакцию, когда он выглядел расслабленным и дремлющим, чтобы сделать такое предположение. Мориарти, насколько ты знаешь, всегда наготове. Ты прочищаешь горло. Он моргает и выпрямляется. — Еще пять минут, и мы на месте, — резко говоришь ты. Он потягивается. — Хорошо, у меня ноги начинают затекать. — Да. Эмм… — ты бросаешь на него взгляд, и, когда он продолжает молчать, поворачиваешься к экрану навигатора. — Отель? — Да, — рассеянно отвечает он, потирая глаза. Ничего больше. Ни причин, ни дополнительной информации, ни целей… Отлично. Сначала практические вопросы. — Под каким именем ты нас записал? — Себастьян Уокер и Джеймс Томсон, — он опускает руку и улыбается тебе. — Знаешь их? Ты хмуришься. — Не припоминаю, нет. — Оба Верховные Комиссары в Индии. Удивлен, что ты не знал этого, с твоей-то историей. Ты пожимаешь плечами и поворачиваешь налево. — Я не знаю даже всех премьер-министров Великобритании. — Он цокает. — Мне действительно нужно тебя обучить, не так ли? Твой живот делает небольшое неприятное сальто. Да пошел он, серьезно. Он слишком проницателен, чтобы не заметить, как он на тебя влияет, а это значит, что он делает это нарочно. Но что, черт возьми, он получает от этого, кроме удовлетворения своих садистских побуждений? Впрочем, это может быть более чем достаточной мотивацией для сумасшедшего ублюдка. Ты прочищаешь горло. — Итак, э-э, ладно… у нас есть план или… Он улыбается. — Ты действительно ненавидишь действовать вслепую, да? Не переживай, план есть. Кстати, насчет этого… — он садится в кресло и тянется к карману. — Дай мне руку. Что касается неожиданных просьб, пока это не самое странное. И все же, когда его теплые пальцы берут твою руку, ногти скользят по твоей ладони, у тебя во рту быстро пересыхает. Ты оглядываешься назад на дорогу, поворачивая руль одной рукой. — Что происходит- А потом что-то холодное скользит вокруг пальца. Обручальное кольцо. Он надел на тебя обручальное кольцо. — Что- — Следи за дорогой, — бросает он, и ты сворачиваешь, чтобы избежать встречного грузовика, снова обе руки на руле, а сердце стучит чертовски быстро не только из-за чуть не состоявшейся аварии. На следующем повороте загорается красный, и ты останавливаешься, поворачиваясь к нему. Он также надел кольцо на себя, и теперь изучает его со сложным лицом. — Пожалуйста, скажи, что это не то, что я думаю, — говоришь ты, потирая кольцо пальцем. Оно идеально подходит, как и все, что он тебе дарит, но оно ощущается… давящим, возможно. Что вынуждает тебя бороться с желанием снять его и выбросить его из окна. Он пожимает плечами. — Нам нужно правдоподобное, респектабельное прикрытие, которое позволит нам оставаться в одной комнате без каких-либо подозрений. И это меньшее, что меня беспокоит. — А потом, внезапно, его деловая манера исчезает и он трепещет ресницами. — Так что, тебе не нравится быть моим муженьком, Моран? — Это безумие, — говоришь ты, переключая передачу. — Ну, ты, должно быть, сказал, в болезни и в здравии. — О, так мы поженились в церкви, не так ли? — остришь ты. — Удивлен, что ты не вспыхнул в ту же секунду, когда коснулся святой воды. — Продолжай в том же духе, и я разведусь с тобой. — Мы составили брачный контракт? — Конечно нет, мы были влюблены. Прямо здесь. Ты поворачиваешь и подъезжаешь к большому шикарному отелю. — Были? — До сих пор влюблены, окей, — он тянет руки вперед в попытке размять уставшие мышцы. — Я надеюсь, что твои актерские навыки будут на высоте, Моран. Ты смотришь на него. — Прости? — С той секунды, как мы выйдем из машины, — говорит он, с явным удовольствием, — ты будешь моим опьяненным, влюбленным, ласковым мужем. — И под ласковым ты имеешь в виду… — ты говоришь медленно. Он надевает очки и улыбается. — Я имею в виду, что хочу, чтобы их вырвало от того, какие мы милые. Давай, дорогой. — Он открывает дверь и дарит тебе еще одну улыбку. — Работа не ждет. Прежде чем ты можешь ответить, кто-то появляется с твоей стороны автомобиля — водитель, который отгонит машину, точно. Ты выходишь и отдаешь парню ключи, наблюдая, как два других парня забирают сумки из багажника. — Себ? Ты поднимаешь взгляд. Мориарти ждет у входа в отель, который отвратительно вычурный, весь из мрамора и стекла, и возвышается как минимум на двадцать этажей. Ты, наверное, был бы более раздражен, если бы тебя не так сильно тошнило. У тебя вошло в привычку держаться как можно дальше от личного пространства Мориарти с тех пор, как ты начал работать на него, по разным причинам. А теперь он хочет, чтобы ты — что именно? Во всяком случае, новобрачные определенно не ходят в двух шагах друг от друга. Ты подходишь к нему и, чувствуя себя очень неловко, обвиваешь руку вокруг талии Мориарти. Он отвечает взаимностью почти сразу — значит, ты все сделал верно. Ты дышишь. Боже, как это странно. Он аккуратно ведет тебя к стойке регистрации, а затем слегка толкает в спину. Молодая женщина за столом поднимает на тебя взгляд и улыбается. — Привет, — говоришь ты с очаровательной улыбкой. — Мы забронировали номер- — Люкс, дорогой, — говорит Мориарти, с самым ярко выраженным акцентом, который у него есть. — Ничего, кроме лучшего для нас, я уже говорил об этом, не так ли? — Да, — отвечаешь ты, тоже включая в игру небольшой акцент. — Ты меня балуешь, дорогой, правда. Его пальцы впиваются в тебя под грудной клеткой. — Забронировано на Томпсона, — говорит он, выглядя довольно дружелюбно. — Отлично, вижу вас, — девушка улыбается. — Люкс для молодоженов. Блядская матерь божья. — Можно мне ваши паспорта, пожалуйста? — спрашивает она, мило улыбаясь вам обоим. Ты кладешь их на стойку — безупречные подделки, как всегда — и позволяешь ей вбивать данные в компьютер. — Люкс на верхнем этаже, — говорит она, не отрываясь от клавиатуры. — Обслуживание номеров предоставляется постоянно, просто позвоните пять-пять-пять. Завтрак подается с шести до десяти в столовой, на десятом этаже. Вы планируете ужинать сегодня? В нашем ресторане работают несколько шеф-поваров высшей квалификации, и есть разнообразные блюда, подходящие для любой диеты. — Итак, что ты думаешь, милый? — спрашиваешь ты. — Ужин? Он бросает тебе взбешенный взгляд, и его безупречная улыбка слегка подрагивает. Плевать, что таковы инструкции, плевать, что это его план и у тебя нет выбора, кроме как подчиниться; он заставит тебя заплатить за это. — Мы также предлагаем обслуживание номеров, если вам захочется немного приватности, — влезает девушка. — Звучит превосходно, — говорит он, возвращая себе нежный влюбленный вид, но его глаза сверкают. Ты сглатываешь. — Нам бы не помешало немного времени наедине, правда, дорогой? — он поворачивается к секретарше. — Но мы можем забронировать столик на завтрашний вечер, верно? — Конечно. На какое время? — Около восьми. Можно нам столик у окна? Я просто обожаю наслаждаться видами. — Конечно. — Она отдает паспорта обратно, и от улыбки в уголках ее глаз появляются крохотные морщинки. — Ваши ключи. Багаж будет доставлен в ближайшее время. Пожалуйста, наслаждайтесь, и не стесняйтесь звонить, если с чем-нибудь понадобится помощь. — Спасибо, — очаровательно говорит Мориарти. Он берет ключи и тянет тебя за плечи, придерживая рукой за талию. Это очень странно. Не просто игра, это… Он рядом, он обнимает тебя, он улыбается и дразнит, и даже несмотря на то, что это всего лишь спектакль, ты не можешь избавиться от своей реакции на все это. Давай. Ты можешь оставаться профессионалом, не так ли? Даже когда ты профессионально обязан ласкать своего чрезвычайно охуенного босса на людях, а он ласкает тебя в ответ — дерьмо, ты не выживешь. — Нам нужно продолжать спектакль в лифте? — уточняешь ты, почти не шевеля губами, и продолжая обольстительно улыбаться. Он едва заметно кивает. Лифт открывается, когда вы приближаетесь. Твой желудок делает сальто, потому что ты уже во всем разобрался, знаешь, что делать, и по спине начинает бежать холодный пот, стоит тебе просто подумать об этом. Вы заходите внутрь и двери плавно закрываются позади вас. Немного конфиденциальности, и человек, которого ты сейчас изображаешь, воспользовался бы этим. Он откидывается к хромированной панели перед зеркалом лифта. Ты кладешь руку рядом с ним, пытаясь набраться смелости. Господи, даже в подростковом возрасте ты так не нервничал. Ты тянешься к нему свободной рукой. Он внимательно наблюдает, и ты двигаешься достаточно медленно, чтобы он мог остановить происходящее, если захочет. Он не останавливает. Ты цепляешь его подбородок, приподнимая, и наклоняешься чертовски близко, вдыхая смесь лосьона после бритья и мыла, запах его волос. — Насколько опасны люди, наблюдающие за нами? — спрашиваешься, уткнувшись губами в его челюсть. Его рука обнимает тебя за шею, пальцы играют волосами. — Потенциально очень опасны, — шепчет он. — Если они заподозрят нас в чем-то, кроме любви, мы в заднице. — Понял. — Ты наклоняешь голову, нос почти касается кожи под его ухом. — А как же комната? Он сжимает твою шею. — Я собираюсь сделать зачистку. Продолжай играть, пока я не дам команду прекратить весь этот цирк, понял? — Естественно. Лифт тормозит, и он отстраняется. На секунду ты чувствуешь странное головокружение, но затем Мориарти кидает тебе острый взгляд, и этого достаточно, чтобы снова спустить тебя на землю. Ты выходишь, берёшь его за руку и переплетаешь свои пальцы с его. — Какая комната, дорогой? — В конце коридора. Вы идете по коридору, рука Мориарти в твоей. Ваши шаги приглушены толстым ковром, и с каждой стороны около десятка дверей. Хотя невозможно узнать, сколько из них занято; возможно, здесь никого нет, а, возможно, там сидят больше двадцати человек. Камеры, конечно, расставлены каждые несколько ярдов, буквально распиханы повсюду, и не оставляют слепых зон. А дверь с надписью люкса для новобрачных находится в конце коридора, прекрасно просматриваемая. У тебя мурашки по коже от того, как сильно тебе не нравится быть настолько на виду. — Итак, наконец-то, — Мориарти проводит картой по считывателю. Потом он поворачивается, подмигивает тебе и входит. Ты делаешь глубокий вдох и следуешь за ним. Что же, это помещение определенно достойно называться люксом, до ужаса вычурное, со всеми резными декорациями и гребанными диванами, как те, на которые девушки падают в обморок в фильмах. Помещение слишком большое, необычно просторное для гостиничного номера, даже такого дорогого. Мориарти бросает на обстановку один презрительный взгляд, а затем исчезает в ванной. Ты подходишь к кровати — которая, как и следовало ожидать, огромная — и садишься. Как ты, черт возьми, собираешься это пережить? Ты уже чувствуешь легкое головокружение после того, как всего несколько минут ты был так мил, так что если это продлится несколько дней- — Все чисто, — кричит Мориарти. — Только камера, звук не пишется. Вы вздрагиваешь от облегчения. — Хорошо. По крайней мере, мы можем говорить свободно, если они- И тогда тебя осеняет ужасная мысль. — Если они что? — спрашивает Мориарти. Ты открываешь рот, но не издаешь не звука, слишком занятый картинками, возникающими в голове. Мориарти выглядывает из ванной. — Судя по выражению твоего лица, — лениво говорит он, — ты только что понял, что это значит в отношении нашей ночной деятельности? Ты смотришь на него, и уверен, что краснеешь. Но он не может всерьез ожидать, что ты будешь трахаться с ним ради блядского прикрытия? Мориарти ухмыляется. — Неужели эта перспектива кажется тебе такой ужасной, Моран? Он останавливается прямо перед тобой, на расстоянии вытянутой руки. Ты смотришь на него, как гребаный олень в свете фар, при всем желании будучи просто не в состоянии пошевелиться. Он смотрит на твою промежность. — Или нет, хм? — Ты… — ты начинаешь, но тут же замолкаешь, не зная, что сказать. Он дергает ногой и садится тебе на колени, устроив руки на твоих плечах. Его внезапный вес как будто вводит тебя в транс, и ты автоматически придерживаешь его талию, только чтобы понять, что прямо сейчас ты обнимаешь Мориарти, пока он в дюймах от твоего члена. Это чудо, что у тебя не случается блядский сердечный приступ. Он наклоняется поближе. — Я попробую перемонтировать камеры, — шепчет он, и его губы почти касаются твоих. Ты можешь почувствовать его теплое дыхание на своем лице, запах мяты и сигарет. — Если я смогу установить замену изображения, все будет путем. — А если нет? — ты умрешь. — Тогда, Моран… — он путает свои пальцы в твоих волосах и тянет, сильно. — Тебе просто придется заняться сладким супружеским сексом со мной. Ты издаешь невнятный звук. — Вот это сила воли. — Он быстро клюет тебя в губы, а потом спрыгивает с колен. — Я скоро вернусь, — говорит он небрежно, и снова исчезает в ванной. Ты медленно облизываешь губы, глядя на дверь. *** У него, в конце концов, выходит перенастроить камеры — и если ты испытываешь от этого огромное облегчение, то никто не может тебя в этом винить. — Спасибо, блядь, — ты дышишь, буквально растекаясь по одному из стульев. — Испугался, что придется выебать меня? — непринужденно спрашивает Мориарти, снимая куртку, закатывая рукава и вытягивая ноги перед собой. — Да. Он растягивает губы в своей дьявольской ухмылке. — Умный. В любом случае, мы должны обсудить стратегию. — Наконец-то. — Ты цепляешь ногой тележку для обслуживания номеров и тянешь ее к себе. — Не веди себя как уебок, муж мой, — говорит Мориарти. Это звучит достаточно спокойно, но тебе не нужно быть гением, чтобы услышать угрозу, стоящую за этим. — Фотографии целей в кармане моей куртки — нет, с другой стороны. Те. Поплавай завтра утром в бассейне, посмотрим, сможешь ли ты их увидеть. Попробуй взаимодействовать, если выйдет, но не дави слишком сильно. — Понял, — ты возвращаешь фотографии и наливаешь себе выпить. — Итак, что это? Убийство? Ограбление? — Ни то, ни другое, — он зевает. — Мне просто нужно увидеть их, этого будет достаточно. — Конечно, — с сомнением отвечаешь ты. — Конечно, — повторяет он, насмехаясь. Потом потирает глаза. — Я иду спать. Длинные поездки всегда меня выматывают. — Э, об этом… — ты смотришь на кровать. Она чертовски огромная, но все еще единственная в комнате. — Я мог бы спать на диване? — Не будь придурком, тебе придется сложиться пополам, чтобы там поместиться, — раздраженно говорит он. — А мне нужно, чтобы ты был в форме. — Он начинает расстегивать рубашку и направляется к ванной. — Оставайся на своей стороне кровати, и все будет в порядке. — Конечно, — осторожно говоришь ты. Он закрывает за собой дверь. Ты наклоняешь голову назад и делаешь глубокий вдох. Хорошо. Ты сможешь с этим справиться. Как будто ты не был в непосредственной близости от него раньше. Всегда были были всевозможные засады, встречи, долгие автомобильные поездки… Но ничего из этого не длилось дольше нескольких часов, максимум. И тогда тебе не приходилось спать. Называйте это примитивным инстинктом, но сон означает, что ты уязвим, и мысль о том, чтобы подпустить Мориарти близко в этот момент- Нет. Подожди. Это не проблема. Вообще-то, у тебя очень мало проблем с уязвимостью рядом с Мориарти — конечно, это не весело, но ты, блядь, привык к этому. Но если посмотреть с другой стороны, сама идея, что Мориарти будет уязвим рядом с тобой? Это просто пиздец как страшно. — Ну? Ты поднимаешь голову и смотришь вверх. Мориарти снова вышел, одетый только в пару боксеров. Он в лучшей форме, чем ты ожидал, мышцы не совсем определены, но они все еще там. Немного жирка на животе, хорошо заметны кости, небольшой шрам на бедре, и… Ты отводишь глаза. Ты не был готов к этому. — Хватит глазеть, — раздраженно говорит он. — И умойся, я не сплю с теми, кто воняет арендованной машиной и потом. — Разумеется. Точно. Да. — В ванную, Моран, — терпеливо, но настойчиво повторяет он. Ты сваливаешь, быстро закрываешь за собой дверь, затем как можно быстрее раздеваешься, входишь в душ и включаешь холодную воду. Это помогает, но совсем немного. Господи, это дерьмо было бы достаточно сложным само по себе, без твоего гребаного либидо, присоединившегося к нему, чтобы еще больше все испортить. Но он знает. Конечно, он знает. Иногда кажется, что это раздражает его, иногда это, очевидно, забавно, но он никогда не реагировал твое маленькое увлечение. Всегда отрешен. И все же. По крайней мере, он не будет кастрировать тебя за то, что он тебе нравится, правда? Если бы он действительно был так против, он бы дал тебе знать задолго до этого. Ты выключаешь воду, находишь полотенце. Обычно ты спишь голым, но очевидно, что это не вариант сегодня. И ты сомневаешься, что Мориарти упаковал пижаму для тебя. Ты снова надеваешь трусы и, после глубокого вдоха, открываешь дверь. Свет уже выключен, и Мориарти — всего лишь невнятная фигура на правом краю кровати, в основном покрытая простынями. У тебя уходит мгновение или два, прежде чем ночное зрение полностью включается и комната приобретает больше деталей, чем темный расплывчатый шарик. Затем ты осторожно подходишь к кровати и залезаешь под простыни. Мориарти не реагирует. Ты поворачиваешься на бок. Ты слышишь его дыхание. Медленное, спокойное. Храпит ли он? Храпишь ли ты? Каковы шансы, что ты очнёшься от ножа, приставленного к горлу, потому что не дал ему уснуть? Он двигается. Ты сжимаешь глаза и пытаешься заткнуть свое воображение. Нет, тебе не нужно думать о том, насколько он близок, что тебе достаточно всего лишь протянуть руку, чтобы почувствовать его. И нет, тебе не нужно представлять, как он выглядит, голым, с закрытыми глазами, расслабленным… Блядь. Ты вообще сегодня не уснешь. *** Тепло. Комфортно. Ты прижимаешься ближе. Раздается стон. Кто-то другой рядом. Ты склеил кого-то прошлой ночью? В любом случае, он приятно пахнут, и довольно хорошо прилегает к твоему… твоюмать. Мориарти в твоих объятиях снова стонет и прижимается к тебе еще теснее. Вы… обнимаетесь. Другого слова для этого нет. Хотя ты заснул так далеко на краю кровати, что постоянно рисковал свалиться, сейчас ты в центре, а Мориарти в твоих объятиях, и он прижимается к тебе, плечи к груди, спина к животу, и, черт возьми, у твоего члена действительно худшее понятие о подходящем времени. Ты пытаешься высвободить руку. Мориарти хнычет и сопротивляется. Ты перестаешь двигаться. Он убьет тебя. Он извивается и издает тихий звук, затем зевает. Потом замирает. К черту, забудь: он заставит тебя пожалеть, что не убил тебя. Ты очень медленно отводишь руку назад. На этот раз он не протестует. К сожалению, ты ничего не можешь сделать, чтобы скрыть свой стояк, все еще уютно расположившийся вплотную к его заднице. Несколько секунд он не двигается. Его дыхание медленное, но ты видишь пульс на шее, и он учащен. Затем он встает с кровати и идет прямо в ванную, закрывая за собой дверь. Ты переворачиваешься на спину и закрываешь глаза руками. Черт возьми. Ничего особенного. Инстинкт. Сон, заставляющий его представить кого-то другого в своей постели — но кого? Есть ли у Мориарти вообще тип? Дрочит ли он? Он… Нет, это очень неправильный ход мыслей. Ты садишься и потираешь лицо. Какой бы ни была причина того, что вы в итоге обнимались, как влюбленная парочка, это, очевидно, обеспокоило и его. Поэтому ты впервые видишь, как он демонстрирует хоть что-то, кроме идеальной холодной отстраненности. Но почему? Уязвимость. Ты встаешь с кровати и натягиваешь одежду. В ванной комнате начинает работать душ. Значит, он там, голый. И снова приходится уводить мысли в сторону от потенциально катастрофического пути. Ты смотришь на дверь. О, это просто идеальное время для стратегического отступления. Панического бегства. Называйте это как хотите, но все сводится к тому, что ты не хочешь в обозримом будущем сталкиваться со своим боссом. А ведь он дал тебе задание. Есть причина, по которой ты здесь, это не просто случайное время, отведенное для пыток Себастьяна. — Ухожу! — кричишь ты в направлении туалета. Ответа нет, но ты ни за что на свете не станешь стучать. И, в общем, это был его приказ. Он не сможет пожаловаться на то, что ты ему последовал. Ты идешь к своей сумке и роешься в ней, пока не находишь плавки, затем берешь ключ-карту и выходишь. Еще довольно рано, и пока ты направляешься к бассейну внизу, встречаешь только двух или трех других гостей. По крайней мере ты надеешься, что ваши цели тоже рано встают, иначе тебе придется просто плавать круг за кругом, ожидая, пока они появятся. Вообще-то, это звучит не так уж плохо. Не то чтобы у тебя не было лишней энергии, которую нужно отработать. Запах хлорки ударяет тебе в нос, как только ты открываешь дверь. Бассейн по-прежнему пуст, кроме тебя и двух молодых женщин, которые сидят близко друг к другу и шепчутся между собой на чем-то, что похоже на французский. Ты безучастно разглядываешь их — они довольно привлекательны, обе, а шрам на ноге высокой делает ее интересной для тебя так, как не интересны более обычные женщины, — но невысокая посылает тебе такой взгляд, который ясно намекает, что эти двое не для тебя. Позор. Ты ныряешь, затем начинаешь плавать вдоль дорожек. На несколько мгновений приятно просто сосредоточиться на этом, а не на работе или на том, что происходит с твоим боссом. Это проще, всего лишь работа мышц, сжигание энергии и монотонное повторение, к которому ты так привык, с армии, со школы. После круга или десяти дверь открывается, и входит еще один человек. Ты украдкой наблюдаешь за ним, пока он принимает душ — ага, это он, тот самый парень на фотографиях Мориарти. Точно. Работа. Ты подплываешь к нему сбоку, подтягиваешься, затаскивая себя на бортик, и улыбаешься. — Привет. *** — Итак, — говоришь ты, когда снова заходишь в гостиничный номер. — Интересная информация. Они уже останавливались здесь раньше и планируют использовать отель для конференции в ближайшее время. Ты слушаешь? — Слушаю, — раздается голос Мориарти из ванной. — Продолжай. — Окей. Итак, конференция… — ты по привычке подходишь к окну. — Они определенно изворотливы, но не то чтобы очень. Я намекнул, что я человек с большим свободным капиталом и влиятельными друзьями, и он сразу заинтересовался, но не настолько, чтобы пригласить меня на конференцию. Попытался представить это как что-то скучное. Я чуть не потерял его из-за гейской темы, но мне удалось удержать его, упомянув титул. Забавно, правда, как пэрство может повлиять на некоторых людей. — Есть что-нибудь о его партнере? — спрашивает Мориарти. — Не особо. — Ты выглядываешь на улицу, проверяя машины. Ничего подозрительного. — Он упомянул, что здесь останавливался кто-то еще, кого он знал, но я не мог развивать эту тему, чтобы у него не возникло ненужных подозрений. Да, и я стащил его бумажник. — Ты что? — Мориарти появляется в дверях ванной. И тебе нужно мгновение. Ты и раньше видел его в таком виде — рукава рубашки засучены, босиком, волосы не уложены — но это… О, кого ты пытаешься обмануть. Даже тогда, в Лондоне, этот вид действовал на тебя. А теперь, когда в памяти еще свежи его запах, ощущение его тела, прижатого к тебе, сонные звуки, которые он издавал, и знание того, как он выглядит под всеми этими слоями- — Моран. — Мориарти щелкнул пальцами. — Земля вызывает. Ты забрал его бумажник? — Я вернул его, разумеется, расслабься, — говоришь ты, раздражаясь. — Насколько я, по-твоему, глуп? — По шкале от одного до десяти или сравнительно? — Он заходит в комнату, руки в карманах, глаза сфокусированы на тебе так, что это не помогает сохранять спокойствие. — Итак, что ты сделал? — спрашивает он с издевательским подтекстом. — Сделал копии и засунул их в свои крошечные плавки, да? — Мне напомнить тебе, что это ты упаковал мою одежду? И нет, я засунул их все сюда. — Ты постукиваешь себя по голове. — Тогда пиши, пока не забыл. Ты закатываешь глаза и идешь к столу, достаешь бумагу. — Кредитные карты, большинство из них, — говоришь вы, начиная записывать номера. — Паспорт, водительские права, несколько визиток… — Ты все это запомнил? — Конечно. — Ты оглядываешься через плечо и добавляешь, несколько сардонически, — ты меня этому учил, забыл? — И эти уроки действительно пробились сквозь твой толстый череп? — Мориарти распахивает глаза в притворном удивлении. — Кто бы мог подумать. — Отвали. — Ты возвращаешься к своим записям. — Была еще одна вещь. Как визитная карточка, но никаких имен, только номер и символ. — Символ? — спрашивает он, внезапно теряя насмешливый тон. — Что за символ? — Подожди. — Ты записываешь последний номер, а затем начинаешь делать набросок. — Вот, что-то вроде этого… И вдруг Мориарти оказывается прямо за тобой, опираясь на твое плечо и наклоняясь, чтобы посмотреть на бумагу. У тебя перехватывает дыхание. Он даже не так близко, просто его рука на твоем плече, его бок рядом с твоей рукой, но все равно в этом жесте есть что-то извращенно интимное, что на самом деле не- Мориарти хмыкает. — Я этого не ожидал. — Неприятности? — говоришь ты, каким-то образом умудряясь сохранить нейтральный тон. — Возможно. Мы можем оказаться в более серьезной ситуации, чем я думал, а это значит… Он отталкивается, покидая твое личное пространство. Ты снова можешь дышать. — Что это значит? — спрашиваешь ты. — Что мне нужно переоценить ситуацию, вот и все, — рассеянно говорит он. — И это займет много времени? — уточняешь ты. — Просто, наверное, сегодня нам стоит приложить усилия, чтобы покинуть комнату в какой-то момент, ради прикрытия. — Хм? — Мориарти смотрит вверх, в его глазах абстрактное выражение. — Они вряд ли поверят, что мы провели весь день внутри номера. — Почему бы и нет. — Он усмехается. — Мы молодожены. — Правда? — говоришь ты, приподняв одну бровь. — Так что, мне стоит немного постучать по стене и постонать? — Если ты чувствуешь, что это снимет давление, будь добр. — Он величественным жестом показывает на стену и кровать. — Продолжай. Побалуй меня своими лучшими предоргазменными воплями. — О, я должен кричать, да? — резко отвечаете вы. — Значит, ты настолько хорош, муж мой? Его улыбка приобретает неприятный оттенок. — Я самый лучший трах в твоей жизни, дорогой. — Или у тебя хрупкое эго, а я все еще достаточно люблю тебя, чтобы притворяться. — Мне бы хотелось думать, что я смогу распознать фальшивку. — Откуда тебе знать? Его лицо застывает, и на мгновение в его выражении появляется что-то невероятно, чертовски угрожающее. Возможно, ты совершил ошибку. Конечно, он не возражает против того, что ты отвечаешь на его подколки, но ситуация сейчас кардинально отличается от обычной. Ты никогда не был так близко к нему, так долго, и, вполне возможно, что его обычно относительно спокойное отношение к тебе начинает набирать обороты… Снова минные поля. Но потом он расслабляется и качает головой. — Потому что, как я уже отмечал ранее, ты действительно не такой хороший актер, как тебе кажется. А теперь перестань умолять о внимании и постарайся не попадаться на глаза лишний раз, мне нужно подумать. И он поворачивается к тебе спиной, как будто ты только что стал невидимым. Ты закрываешь глаза, считаешь до десяти, а затем идешь к сумкам, чтобы почистить пистолет. *** Обед приходит в виде обслуживания номеров, чего-то вычурного и дорогого, но, тем не менее, довольно вкусного, вопреки твоему собственному опыту с гостиничной едой. Не то чтобы Мориарти тоже оценил местную кухню. Он просто поглощает пищу, не отрываясь от своих бумаг, и, кажется, даже не замечает, что именно кладет себе в рот. За все утро он не произнес ни слова, занимаясь только тем, что яростно печатал на своем ноутбуке или писал страницы и страницы, полные закодированной чепухи. Но это, по крайней мере, лучше, моменты, когда он просто часами смотрит в пустоту. Этот человек способен не моргать чертовски долго. А ты тем временем сходишь с ума от скуки. Ты можешь заниматься только обслуживанием оружия, а гостиничный номер предполагает очень мало развлечений. — Прекрати, — внезапно огрызается Мориарти. Ты вздрагиваешь. — Что прекратить? — Вышагивать, как чертова пантера в клетке. Просто выйди, если тебя так беспокоит пребывание в номере. — О, мне можно, да? — Да, — говорит он, раздражаясь. — Только не задерживайся слишком долго. И не покидай территорию отеля. — Да, — говоришь ты с иронией и выходишь из комнаты, пока он не передумал. В конце концов, есть целый отель, который нужно исследовать. Не то чтобы тут было много всего. Планировка довольно проста: пять больших коридоров на каждом этаже, и все они выходят в центральный круглый коридор. На самом верху есть люк, через который свет попадает в центральную шахту. Это чертовски крутой спуск, и ты на мгновение прислоняешься к перилам, оценивая расстояние. Хорошо, что ты не боишься высоты. Кроме номеров есть ресторан, закрытый в дневное время, еще один ресторан-бар, куда люди ходят обедать, и настоящий бар на верхнем этаже, недалеко от номера. Ты поддаешься искушению и заказываешь хороший крепкий напиток, а затем пользуешься возможностью изучить некоторых других гостей. Туристы высокого класса, несколько бизнесменов, ничего необычного. Французские лесбиянки тоже там, снова шепчутся, хотя на этот раз это перемежается хихиканьем. Ты салютуешь им бокалом, и темноволосая отвечает чем-то, что очень легко можно истолковать как кокетливый взгляд. Ты качаешь головой с вежливой улыбкой. Они обе делают разочарованные лица, затем поворачиваются друг к другу и снова хихикают. То, что ты делаешь для Мориарти — или не делаешь, если быть точным. Стоит ли упоминать, что ты отказался от потенциального тройничка только для того, чтобы сохранить его дурацкое прикрытие? Или это разозлит его еще больше? Ты оставляешь бар в покое и идешь исследовать местность дальше. Комнаты для персонала на первом этаже, за стойкой администратора, открытый бассейн и еще один на пятом этаже… И, конечно, огромный тренажерный зал. И правда, плавание было слишком коротким, чтобы принести хоть какое-то облегчение. Но это… Это могло бы сработать. Нет ничего лучше, чем поднимать тяжести, чтобы сбросить это проклятое напряжение. И это тоже подходит под легенду. Человек, которого ты играешь, стал бы тренироваться, чтобы выглядеть стройно и сексуально для своего новообретенного муженька. Ты качаешь головой, затем идешь в зал и направляешься к штангам. *** Люди смотрят, как ты пересекаешь коридор. Две женщины замолкают на полуслове. Проходящий мимо посыльный дарит тебе застенчивую улыбку и трепещет ресницами. Черт его знает, почему: потный и краснолицый после выматывающей тренировки, ты вряд ли представляешь собой очень аппетитное зрелище, верно? Ты поднимаешься по лестнице на верхний этаж. В коридоре снова пусто. Может, и в комнатах тоже? Ты бы не удивился, если бы Мориарти просто забронировал все комнаты, чтобы иметь возможность уединиться. И кстати о… Ты стучишь один раз, на всякий случай, и когда ответа нет, отпираешь дверь. Никого нет. Ты снимаешь рубашку и направляешься прямо в ванную, обходя кучу бумаг и электронных устройств, которые появились, пока тебя не было. Ванная комната такая же роскошная, как и остальные апартаменты, что вчера, когда ты был в панике, не бросалось в глаза. Но теперь это так: огромный душ, массивная мраморная ванна, утопленная в пол… И туалетные принадлежности Мориарти, стоящие в аккуратный ряд на полке под зеркалом. Ты подходишь и открываешь наугад флакон, нюхаешь его. Странно — это определенно запах, который ты узнаешь, и который ты сразу же ассоциируешь с ним, но все же чего-то не хватает. Ты ставишь флакон на место — нюхать чужой крем для бритья не та привычка, которой ты хотел бы предаваться, — и идешь в душ. Горячая вода ощущается как блаженство на твоих измученных мышцах, особенно после того, как ты разбираешься с разными ручками и регуляторами и найдешь массажные форсунки. Ты откидываешь голову назад, закрываешь глаза, расслабляешься… — Итак, ты- — Блядский боже- Ты чуть не поскальзываешься, но удерживаешься на ногах, очень недостойно ухватившись за поручни душа. Поднимаешься и смотришь на Мориарти, который- -который сложился пополам от смеха. — Ты напугал меня, ясно? — говоришь ты, раздражаясь. — О да, я заметил. — Он вытирает слезы смеха со своих глаз. — Такая грация, такая сила. Элитный наемник в действии, да? — Отвали. — Ты выключаешь воду и сердито хватаешь полотенце, чтобы обернуть его вокруг талии. — Ну и что такого срочного произошло, что ты не мог подождать, пока я, блядь, оденусь? — Я надеюсь, ты помнишь, что это просто роль? — проворчал Мориарти. — Потому что ты все больше и больше напоминаешь ворчливую жену. — О, поверь мне, — мрачно говоришь ты, — я ни на секунду не забываю, что это не по-настоящему. Мориарти бросает на тебя очень странный взгляд. Ты отворачиваешься, тянешься к стулу, на котором оставил свою одежду, и- который теперь пуст. — Все на кровати, — спокойно говорит Мориарти. — Какого- — Ужин сегодня вечером. Я не могу допустить, чтобы на тебе было надето непонятно что. Ты выпрямляешься, поигрывая желваками. Мориарти демонстративно не убирается с дороги, и тебе приходится протиснуться мимо него, на тебе по-прежнему нет ничего, кроме полотенца, которое вдруг кажется до смешного маленьким. Одежда, включая нижнее белье, лежит аккуратной кучкой на кровати. Ты бросаешь взгляд на Мориарти. — Ты не мог бы, не знаю… Выйти? — Нет, — отвечает Мориарти, явно веселясь. Он прислоняется спиной к стене, засунув руки в карманы, и всем своим видом показывает, что наслаждается зрелищем. Ты бросаешь на него взгляд. — Тебе это нравится или что? Мориарти просто поднимает брови. — Прекрасно. Знаешь что? Отлично. — Вы срываешь полотенце и широко раскидываешь руки. — Вот. Удовлетворен? Этот маленький ублюдок имеет наглость сделать движение пальцем, намекая тебе повертеться. Ты делаешь небольшой поворот. — Что-нибудь еще? — спрашиваешь ты полным сарказма голосом. — Нагнуться? Раздвинуть? Или ты хочешь сделать фотографии, чтобы потом подрочить на них? Все что угодно, чтобы… чтобы удовлетворить… Ты запинаешься. Он ничего не говорит. Но выражение веселья на его лице полностью исчезло. И он просто продолжает смотреть на тебя, вот так… И вдруг ты чувствуешь себя не в своей тарелке. — Я беру свои слова обратно, — тихо говоришь ты. Он качает головой. — Думаешь, этого достаточно, да? И что, ты должен упасть на колени и унижаться, умолять его о прощении? Это то, чего он хочет? Но даже — даже Джеймс, мать его, Мориарти не может заставить тебя умолять. Поэтому ты поворачиваешься и наклоняешься, чтобы взять одежду, как тебе и было велено. И совершенно не ожидаешь, что Мориарти сильно толкнет тебя в спину. Ты падаешь на кровать лицом вниз, и тебе удается перевернуться, но, прежде чем ты успеваешь встать, Мориарти оказывается на тебя, обхватывает тебя за талию и хватает запястья одной рукой. Ты замираешь. — Вот, — говорит он спокойно.- Это привлекло твое внимание? Ты киваешь. — Итак, давай проясним ситуацию. — Он крепко сжимает твои запястья, до боли. — Это? Это ничего не значит. Ты не так неотразим, как тебе кажется. Попробуй хоть раз не думать своим членом, Моран. — А может, тебе стоит начать думать своим. Ты действительно только что это сказал? Может, ты просто подумал, а он… Нет. Ты точно это сказал. Ну что ж. В конце концов, ты должен был рано или поздно умереть. — Прости? — холодно говорит он, не сводя с тебя глаз. Ты сглатываешь. — Я не имел в виду… И он бьет тебя локтем прямо в солнечное сплетение. Ты складываешься пополам, хрипя, и Мориарти слезает с тебя. — Будь благодарен, что мы под прикрытием, — говорит он, поправляя одежду. — Иначе это было бы твое лицо. — Понял, — хрипишь ты. — Хороший мальчик. — Он смотрит на тебя сверху вниз. — И? — Э… — ты кашляешь. — Прости? Мориарти издает странный раздраженный шипящий звук, затем поворачивается на пятках и садится за стол в другом конце комнаты. Ты наблюдаешь за ним несколько мгновений, но больше ничего не происходит. Слава Богу, что номер люкс огромный. Если бы это случилось в гостинице Holiday Inn, вы бы, наверное, убили друг друга еще до завтрака. Ты надеваешь одежду, затем подходишь к зеркалу, чтобы проверить эффект. Надо отдать должное, костюм сидит идеально. Он немного теснее, чем ты привык, но, опять же, в этот раз под ним не нужно прятать пистолет. Ты поворачиваешься, пытаясь увидеть себя чужими глазами. Ты так привык к тому, что должен излучать угрозу и опасность, что обратное кажется тебе непривычным. Странно. Может быть, ты недостаточно хороший актер, чтобы справиться с этой задачей. К тому же, выглядеть безобидным — это только часть работы. Ты замечаешь, что Мориарти смотрит на тебя в зеркало со странным абстрактным выражением лица. — Думаю, это сработает, — осторожно говоришь ты, внимательно следя за любой реакцией, какой бы незначительной она ни была. — У Себастьяна Уокера, очевидно, очень хороший портной. — Себастьян Уокер — тщеславный ублюдок со кучей бабла, — говорит Мориарти, все еще выглядя немного рассеянным. — Тебе нужно изменить то, как ты двигаешься. — Прости? — Язык твоего тела. Костюм хорош, но остальное — нет. — Он обводит всего тебя рукой, словно пытаясь показать, что с тобой не так. — Перестань выглядеть так, будто ты в секунде от того, чтобы свернуть кому-нибудь шею. Расслабься. — Как ни удивительно, я сейчас не в очень расслабленном настроении. — Тогда сделай что-нибудь с этим, — говорит он раздраженно. — Мы не можем позволить себе ошибаться. — Думаю, в шесть часов будет занятие йогой, — иронично замечаешь ты. — Или ты заказал мне спа-процедуры? Он вздыхает и встает. Ты автоматически делаешь шаг назад, и уголок его рта приподнимается. — Спокойнее. Ты закатываешь глаза и отворачиваешься к зеркалу. — Расслаблен, — бормочешь ты, не сводя глаз с Мориарти позади вас. — Спокоен. — Даже ленив. — Он останавливается чуть позади тебя и с критическим выражением изучает твое отражение. — Ты слишком сильно отводишь плечи назад. — И он хватает тебя за плечо и впивается пальцами в мышцу. Ты шипишь, выдыхая сквозь зубы, а затем пытаешься сделать то, что он хочет. Это странно. Стоять прямо — это то, что вдалбливали тебе с детства. Сутулиться — это как-то неправильно. Но если Мориарти хочет именно этого… — Теперь перенеси вес на одну ногу. Ты неловко дергаешься. Мориарти недовольно цокает языком и кладет руку тебе на бедро. Ты закрываешь глаза и тихо считаешь до пяти. Затем ты спрашиваешь: — Это необходимо? — Очевидно, да. — Он слегка толкает твое бедро. — Центр тяжести должен быть слева, а не посередине. Постарайся — вот так. Хорошо. Лучше. Руки свободны. Ты быстро отпускаешь руки, прежде чем он успевает схватить их. — Вот так? — Примерно. Теперь… — он тянется вверх и берет тебя за подбородок, наклоняет твою голову так, чтобы ты смотрел на собственное отражение. — Посмотри на это. Видишь? Это то, что нам нужно. Теперь сосредоточься, ты уже начинаешь снова напрягаться. — Прости. — Ты снова смещаешь вес, отводишь руки назад, пытаясь расслабить плечи. — Кажется, я начинаю понимать. — У тебя еще есть около трех часов на тренировку, — говорит он. — Убедись, что сможешь сделать все идеально, нам не нужно, чтобы у кого-то возникли подозрения относительно твоей биографии. — И он возвращается к своему столу. Ты садишься в одно из кресел и наблюдаешь за тем, как Мориарти перебирает кипу бумаг. Возможно, это твое воображение, но сейчас он кажется немного другим, менее игривым, более серьезным. И эта перемена произошла, когда ты показал ему символ, который нашел в бумажнике Марка, и теперь ты думаешь об этом. Он не объяснил, что это значит, но это определенно было что-то важное. — Хочешь чем-нибудь поделиться? — осторожно спрашиваешь ты. Мгновение ничего не происходит. Ты закатываешь глаза и готовишься к тому, что еще несколько часов будешь притворяться маленьким и незаметным, пока Мориарти будет заниматься тем, чем он занимается, но он отвечает. — Они из правительства. — Они не похожи на правительство, — удивленно говоришь ты. Он бросает на тебя взгляд. — А ты эксперт, да? — Вообще-то, да. Я вырос в окружении этих людей, и они… О. Он поднимает бровь, снова забавляясь. — Что? — Просто… вспомнил. — Ты смотришь на него. — Что у официальных парней обычно есть один или два незаметных незаметных человека, которые болтаются на заднем плане. Это они и есть? — Что-то вроде этого, — говорит он с полуулыбкой. — Но парень, с которым я говорил- — Называй их теневыми агентами. Ты не найдешь их в официальной платежной ведомости, конечно. Они просто связь, правдоподобное прикрытие, люди, которые сглаживают острые углы и обеспечивают бесперебойную работу всей этой операции. — Операции? Он откинулся назад и провел рукой по лицу. — Заговор. Несколько человек, занимающих важные посты, со всего мира, связанные между собой для достижения некоторых очень конкретных целей. Это первый раз, когда я подошел так близко к реальным членам, обычно я просто улавливаю общее направление. Странная мысль. Ты всегда считал его всезнающим всемогущим нечеловеческим существом, и мысль о том, что есть другие люди, которые якобы более могущественны, чем он… — Но они — не ты, — решительно заявляешь ты. Мориарти смотрит вверх, почти как будто удивленно. Затем он усмехается. — Нет. Нет, они — не я. — А они знают о твоем существовании? — спрашиваешь ты. — Скорее всего, нет. Возможно, до них дошли какие-то слухи, но я знаю, что с ними нужно быть осторожным. По крайней мере, пока. — Он смотрит на улицу, на его лице крайне отрешенное выражение. — Я думал, тут будет просто низкосортная коррупционная сделка. Но не это. — Так мы сваливаем? — Нет, — говорит он задумчиво. — Нет, это отличная возможность. Мне просто нужно быть бдительнее. — Он выпрямляется. — И поэтому, Моран, мне нужно, чтобы ты был в отличной форме. — Понял. Я просто… — ты проводишь рукой по лицу. — Я просто не совсем уверен, смогу ли я справиться с этим. — Почему нет? — спрашивает он, нахмурившись. — Ты уже много раз занимался подобным. — Ну, да, но никогда вместе с тобой. Это… пожалуй, слишком честно, и Мориарти снова смотрит на тебя тем странным, слишком сосредоточенным взглядом, который ему присущ. Затем он пожимает плечами. — Просто притворись богачом и следуй моим указаниям. Легко и просто. — И он возвращается к своим бумагам. — Да, — тихо говоришь вы, глядя на его руки, пока он пишет. — Легко и просто. *** Восемь часов наступают слишком быстро. Ты освоил расслабленную стойку, ленивое положение плеч и даже непринужденную прогулку — все под чутким руководством Мориарти, но вы совсем не практиковались в ласково-мужской части этой роли — слава богу, теперь ты об этом думаешь. Ты бы не удивился, если бы Мориарти заставил тебя тренировать держание за руки или поцелуи в уединении номера, просто чтобы убедиться, что это выглядит правдоподобно. А может, и нет. В конце концов, он ведь сбежал, когда проснулся в твоих объятиях. — Готовы? — спрашивает Мориарти. — Думаю, да. Мне нужно обратить внимание на что-нибудь конкретное? — Постарайся не быть слишком навязчивым, осматривая местность. И, конечно, не забывай о физическом контакте. Он говорит это легко, почти поддразнивая, но есть в этом что-то такое, что просто- что не кажется правильным. — Ну, давай. — Он щелкает пальцами и ухмыляется. — Каблук. — Муж, а не собака, — отвечаешь ты, подходя к нему. — Есть разница, если ты не знал. На мне кольцо, а не ошейник. — Может быть, в следующий раз, — говорит он, и, прежде чем ты успеваешь это обработать, он открывает дверь. Ты сжимаешь пальцы в кулак, пытаясь взять себя в руки. Твой пульс учащается, и пол начинает казаться неустойчивым под ногами. Черт бы его побрал. Мориарти выпроваживает тебя в коридор, выходит следом и захлопывает дверь. Никого нет, но очевидно, что камеры все еще работают. Он запирает дверь, а затем поворачивается и небрежно кладет руку тебе на талию. Глубокий вдох. Все в порядке. Ты справишься. Ты закидываешь руку ему на плечи, размещая ладонь на затылке. Ты чувствуешь его напряжение, и почти автоматически начинаешь поглаживать его большим пальцем. Шаг Мориарти действительно замедляется на долю секунды. Неужели это просто игра? Или даже непогрешимому Мориарти не так все это безразлично, как ты предполагал? Вы поднимаетесь на лифте и заходите внутрь. Как только двери закрываются, Мориарти поворачивается к тебе, кладет руки на талию. Он так близко, что ты чувствуешь жар его тела, а потом он встает на цыпочки и наклоняется к твоему уху. — Расслабься, — выдыхает он. Легче сказать, чем, блядь, сделать. Лифт пищит. Мориарти отстраняется и берет тебя за руку. Его ладонь кажется очень теплой. Еще два человека заходят в лифт и смотрят на вас двоих немного удивленно. Ты улыбаешься им, немного натянуто. Мориарти сжимает твою руку. Лифт поднимается сразу на десятый этаж. Те двое выходят наружу, и Мориарти тянет тебя за собой. На одну блаженную секунду он отпускает твою руку, разрывая всякий контакт, но затем снова обхватывает за талию. — Ты не переигрываешь? — спрашиваешь ты незаметно, все еще приятно улыбаясь. В ответ Мориарти лишь слегка проводит ногтями по твоему боку. Ты дергаешься. Метрдотель вздрагивает в тот момент, когда вы подходите. — Вы заказывали столик? — спрашивает он с натянутой улыбкой. — Боюсь, что все места заняты… — Номер для молодоженов, — мягко говорит Мориарти. — На Томпсона. — Ах, конечно. — Улыбка мужчины становится немного более искренней. — Сюда, пожалуйста. Он подводит вас к столику у окна, из которого не только открывается захватывающий вид на город внизу, но и прекрасно просматриваются столики других посетителей, включая мужчину из бассейна и его коллегу, сидящих всего через два стола от вас. Мориарти отпускает твою талию. Метрдотель, после минутной мучительной нерешительности, отодвигает стул для Мориарти и оставляет тебя усаживаться самостоятельно. Ты ухмыляешься Мориарти, который делает то же самое в ответ, ничуть не обеспокоенный тем, что с ним обращаются как с женщиной в отношениях. Метрдотель уходит. Мориарти оглядывает комнату, затем снова фокусируется на тебе. Его нога скользит по твоей, кончик ботинка поглаживает лодыжку, что немного- Но это гораздо лучше, чем держаться за руки. Хорошо. Это может сработать. Не так ли? — Шампанского, дорогой? — спрашивает Мориарти, ласково улыбаясь. И несмотря на то, что ты знаешь, знаешь, что это все просто фальшивка, все равно твой желудок делает небольшое сальто. — Звучит отлично, — говоришь, мысленно проклиная себя. Мориарти снова улыбается и поворачивается, чтобы позвать официанта. Все в порядке, ты справишься. Тебе просто нужно — нужно сосредоточиться, вот и все. Прикинься богатым ублюдком и следуй его указаниям, как он сказал. Легко и просто. Он оборачивается и касается твоей руки. — Закуски? Сосредоточься. *** Мориарти был прав: это действительно отличное прикрытие. Во время ужина он наблюдает за двумя мужчинами, сидящими прямо в поле вашего зрения, и этого не замечает ни один из них, потому что они слишком заняты тем, что изо всех сил стараются не замечать происходящего у них за спиной. И… Тут действительно есть что замечать. Оказывается, что домогательства Мориарти ничуть не лучше, чем держание за руку, особенно потому, что он удивительно гибок — кто бы мог подумать, что его нога может дотянуться до твоего бедра? Но если бы дело было только в этом, тогда, ну, может быть, даже если почти три часа он занимался сексом с твоей ногой, это было бы слишком. Но в сочетании с тем, что он кормит тебя кусочками из своей тарелки, и все эти случайные прикосновения рук, и тот единственный раз, когда он пошел в туалет и вышел из-за стола, чмокнув тебя в щеку… Но ты справляешься, вот в чем дело. Конечно, ты скорее всего выглядишь немного раскрасневшимся и взволнованным, но, честно говоря, это вполне соответствует характеру твоего персонажа. Ты справляешься. То есть, справлялся, пока не принесли десерт. Может быть, это просто эрозия, накопившаяся после всего этого случайного флирта, наконец, прорвала плотину. Может быть, дело в том, как он слизывает шоколад со своей ложки быстрыми кошачьими движениями своего розового языка, прежде чем просунуть ее между губами и пососать, а может быть, дело в его руке, которая под столом поглаживает твое бедро, а потом он медленно опускает ложку, поворачивается к тебе и слегка наклоняется, и ты… Ты паникуешь. — Извини, — задыхаясь, произносишь ты, затем встаешь и быстро, как только можешь, проходите через ресторан, мимо всех столиков и пристальных взглядов посетителей, а затем прямо к уборной. К счастью, там больше никого нет. Ты врезаешься в раковину, опираясь на нее руками, затем открываешь кран и брызгаешь на лицо холодной водой. Это не помогает. Ты не справляешься. Ты недостаточно хороший актер, ты не можешь просто отмахнуться от этого, ты не можешь притвориться, что это влияет на тебя так, как должно, потому что ты должен быть спокойным, расслабленным и довольным, но прямо сейчас все, о чем ты можешь думать, это как сильно ты хочешь перекинуть его через этот стол и… Господи. Ты наклоняешься и плещешь еще немного холодной воды на лицо. Ты сможешь. Ты сможешь пережить ужин, вернуться к нему и… И что? Снова делить с ним постель после того, что случилось прошлой ночью? Слышать его в ванной, когда между тобой и им нет ничего, кроме двери? А как насчет завтрашнего дня, ужина или других случаев, когда тебе придется ходить рядом с ним и постоянно прикасаться? — Что это, черт возьми, было? Ты поднимаешь голову, дико озираясь. Мориарти осторожно закрывает за собой дверь и тянется вниз, чтобы повозиться с замком. Затем он поворачивается. — Какую часть слова «прикрытие» ты не понимаешь? — говорит он, раздражаясь. — Весь этот чертов ресторан пялился на тебя, пока ты готовил свое дра… — Я не могу, — выдавливаешь ты. Он замолкает и наклоняет голову. — Мне жаль, но я не могу, я просто, я не могу этого сделать, не могу продолжать… — ты прерываешься, делаешь глубокий вдох. — Измени легенду. Сделай так, чтобы мы расстались. Разыграй чрезвычайную ситуацию. Только, пожалуйста, не заставляй меня проходить через это, потому что я не могу… — Почему нет? — спрашивает он совершенно серьезно. Ты отрываешь взгляд от его лица, смотришь на раковину. Ты задыхаешься. — Моран. Шаги приближаются. — Почему ты не можешь справиться с этим? Твои руки дрожат. Ты снова поднимаешь взгляд. Мориарти стоит рядом с тобой, на его лице странная полуулыбка, и пока ты смотрите, он кладет руку тебе на спину. — Выглядишь так, будто только что пережил сердечный приступ, — мягко говорит он. — Так сильно? Ты растерянно смотришь на него. — Что? Он хватает тебя за рубашку и разворачивает, прижимая спиной к раковине. Он снова так близко, что ты чувствуешь жар его тела, но на этот раз нет людей, которые смотрят, на этот раз он волен делать все, что захочет. На этот раз нет никаких оправданий. Ты смотришь на него. Он смотрит в ответ, такой же сосредоточенный, опасный и нечитаемый, как всегда. А потом он целует тебя. Из-за сильного шока ты сначала не можешь понять, что происходит. Десятилетний опыт заставляет тебя открыть рот, провести языком по его губам, но с таким же успехом это могло бы происходить с незнакомцем, потому что это — это Мориарти. Целует тебя. Мориарти. Целует тебя. А потом внезапно осознание обрушивается на тебя, и ты хватаешь его за лицо, за талию, притягиваешь ближе и целуешь в ответ с таким пылом, что это, вероятно, оставит следы, не совсем подходящие к образу, который ты отыгрываешь, и ты получишь за это, но, Господи, как, черт возьми, ты должен сохранять ясную голову рядом с ним? Он сильно прикусывает твою губу, а затем отстраняется. Ты смотришь на него, задыхаясь, и если бы не легкая влажность вокруг его рта, ты бы поверил, что тебе это приснилось, потому что это… Это… — Сейчас, — говорит он четко, но в его голосе слышится одышка, которую ты никогда не слышал раньше. — Мы вернемся назад, я весь из себя озабоченный, а у тебя немного слабые колени — смотри, ты уже справляешься с этим, молодец — потому что у тебя был приступ тошноты. И мы закончим с едой. — А потом? — умудряешься спросить ты, ощущая сухость во рту. Он усмехается, подмигивает, затем возвращается к двери и снова отпирает ее. Ты отталкиваешься от раковины и следуешь за ним на улицу. То, как подрагивают твои ноги при ходьбе, не имеет ничего общего с актерской игрой. *** Остальная часть трапезы проходит в каком-то тумане. Ты смутно осознаешь, что поддерживаешь светскую беседу, даешь все необходимые ответы на случайные вопросы Мориарти, но внутри у тебя просто — шок. Сколько бы ты ни настаивал, ты никогда не думал, что он пойдет на это. Что он примет твое предложение. Что он закончит, блядь- — Воды, дорогой? — заботливо говорит Мориарти, в то время как ты давишься своим меренге. Это абсурд, вот что это такое. После десерта Мориарти умолкает, пьет чай и безучастно смотрит на других посетителей. Так поступают пары, не так ли? Просто сидят в комфортной тишине? И это чертовски приятно — не нужно разговаривать, но с другой стороны… Он иногда улыбается и смотрит на тебя, и хотя его дружелюбие на сто процентов фальшивое, в нем есть нотка злобного веселья, которая заставляет тебя замирать каждый раз, когда ваши глаза встречаются. В конце концов — через целую жизнь, через несколько секунд — он встает. — Ну что, идем, дорогой? — Да, — говоришь ты, голос хриплый. — Давай. Он берет тебя за руку, когда ты встаешь, и осторожно тянет к лифтам. Несколько посетителей смотрят немного странно на это открытое проявление привязанности, возможно, даже неодобрительно, но этого следовало ожидать. И теперь, если они и запомнят вас, то по довольно невинной причине. Он держит тебя за руку в лифте. В этот момент ты не решаешься встретиться с ним глазами, поэтому просто смотришь вниз, с болью осознавая, что его теплая ладонь прижимается к твоей, а большой палец медленно поглаживает костяшки пальцев. Забавно, что такое невинное прикосновение может ощущаться как- Лифт пищит. Вы выходите вслед за ним. В коридоре никого нет. Толстый ковер поглощает все звуки, и было бы лучше, если бы он просто сказал что-нибудь, потому что эта напряженная тяжелая тишина, черт возьми, ломает тебя. Он достает из кармана ключ-карту, одной рукой проводит ею по замку, затем тянет тебя за собой. Он отпускает твою руку в ту же секунду, когда дверь закрывается за вами, оставляя тебя в оцепенении. Что, если это была очередная уловка, трюк, игра разума, чтобы увидеть- Он начинает раздеваться. — Ну же, Моран, — говорит он, снимая галстук. — Ты вряд ли девственник, не так ли? Так что прекрати так себя вести. — Я… — ты качаешь головой, пытаясь избавиться от этого странного чувства. — Просто обычно это происходит по-другому. — Правда? — Он сбрасывает куртку. — И как же? — Просто — я не знаю. — Ты проводишь рукой по волосам. — Во-первых, я лучше представляю, что делать. Я всегда — я имею в виду… — А что ты обычно делаешь? Продолжай. — Он открывает запонки и улыбается. — Расскажи мне. — Я… пытаюсь выяснить, кто из нас будет сверху, или мне повезло и я нашел универсала. Или я намекаю, пытаюсь узнать, не увлекается ли человек чем-нибудь извращенным. Просто пытаюсь выяснить, что ему нравится. Он хмыкает, кивает, делает насмешливо-впечатленное лицо. — Очень тщательно. — Ну, да. Это работает. Его рука падает на твой ремень. Ты сглатываешь. — Тогда позволь мне облегчить тебе задачу, — мягко говорит он. — Иди сюда. Ты придвигаешься ближе, все еще немного напряженный. Это просто… это не кажется реальным, все это. Он обнимает тебя рукой за шею и притягивает к себе для поцелуя. Это совсем другой поцелуй, чем те, что были игрой на публику. Поцелуй-прелюдия, услужливо подсказывает мозг. Не помогает. Он отпускает руку, которая все еще на твоей шее, и слегка подталкивает тебя. — На колени. Ты опускаешься на колени, расстегиваешь его ремень, пуговицы на ширинке и… Да. Ну. Вот оно. Теперь, когда ты увидел полутвердый член своего босса, напряженный в боксерах, обратной дороги нет. Мориарти вздыхает сверху. — Пожалуйста, не говори мне, что я должен еще и тебя уговаривать? — Нет. — Ты облизываешь губы, неуверенно берешь его за бедра. Он не протестует. — Нет, я знаю, что делать. — Хорошо. Ты стягиваешь с него трусы, позволяя его члену высвободиться, затем наклоняешься и смыкаешь губы над головкой. Мориарти шипит, и его рука, все еще лежащая на твоей шее, сжимается чуть сильнее. Это, по крайней мере, знакомо. Ты закрываешь глаза и пытаешься на мгновение забыть, что это твой босс, которому ты отсасываешь, что это блядский Мориарти. Это не очень-то помогает сосредоточиться, но у тебя есть мышечная память, и в конце концов… Ну, в конце концов, даже Мориарти, похоже, просто человек, которому нравится, когда ему делают глубокий минет, как и любому другому. Он ругается, когда ты берешь глубоко, царапает ногтями твою шею. Ты немного отстраняешься, проводишь языком по щели у головки и скользишь рукой по внутренней стороне его бедра, пальцы едва касаются его яиц. — Стоп, — говорит он, задыхаясь, а затем еще раз с большей резкостью, — Хватит. Ты отстраняешься, слегка ошеломленный. — Прости. Разве это не… — Ты хорош, — говорит он, звуча неопределенно впечатленно. Ты пожимаешь плечами. — Много практики. Но, если ты… почему ты заставил меня остановиться? — Потому что я не хочу, чтобы все закончилось слишком быстро. Пойдем. — Он поднимает тебя и толкает так, что ты оказываешься на спине на кровати, а затем усаживается сверху. — Мне безразлична позиция, — непринужденно говорит он, начиная расстегивать твою рубашку. — Я открыт для любых предложений, если только это не ролевые игры. А что касается того, что мне нравится, ну… — Он улыбается. — Ты узнаешь. — Хорошо, итак… — Ты завороженно смотришь на его пальцы, которые заканчивают застегивать последнюю пуговицу. Он кладет обе руки тебе на грудь, затем загибает пальцы и проводит ногтями вниз, от плеч до бедер. Ты стонешь. — Давно хотел это сделать, — говорит он задумчиво. — Правда? — задыхаешься ты. — Оправдало ожидания? — В моем воображении ты больше извивался, но это хныкание, которое ты издал, тоже было довольно неплохо. — Я, мать твою, не хны- ох, Господи. Он наклоняется к тебе, его локоть недалеко от твоего лица, и склоняется к твоей шее. Он кусается, и, скорее всего, оставляет метки на всей доступной ему коже, но, черт, в конце концов это хотя бы вписывается в ваше прикрытие, разве нет? Ты задушено смеешься. — Что? — спрашивает Мориарти, находясь достаточно близко к твоему уху, чтобы выдыхаемый им воздух заставил тебя задрожать. — Просто — впечатлен твоим актерским мастерством. Ты прямо-таки вжился в роль. Он замирает. Затем он поднимается и обхватывает рукой твое горло. Это свободный захват, ничего серьезно угрожающего, и даже если бы дело дошло до этого, ты мог бы сбросить его в считанные секунды, но… — Моран, — говорит он почти ласково. — Пожалуйста, знай, что последующее втрахивание тебя в матрас не имеет абсолютно никакого отношения к текущей миссии или, вообще, к чему-либо еще, кроме моего желания увидеть, как ты превращаешься в корчащуюся умоляющую лужу похоти. — Хорошо, — хрипишь ты. — Хороший мальчик. — Он отпускает, гладит тебя по щеке и возвращается к шее. Ты стонешь и откидываешь голову назад, давая ему лучший доступ. Он хихикает, затем немного приподнимается и вылизывает длинную линию от ключицы до самого уха. Ты вцепляешься в его плечи и ругаешься. Проходит некоторое время, прежде чем ты можешь заставить себя сделать хоть что-то, кроме как просто лежать неподвижно под натиском Мориарти. На самом деле это удивительно привлекательная мысль — просто лежать и позволять ему насиловать тебя — потому что, Боже, он агрессивно целуется — но это… это Мориарти, черт возьми. Черта с два ты упустишь шанс овладеть им. Ты опускаешь руки, засовываешь их ему под рубашку и снова запускаешь вверх. Он не протестует, что кажется хорошим знаком. — Итак, — говоришь ты, поглаживая его бока. — Как… как мы будем? Мориарти снова немного приподнимается, пальцы ласкают огненные царапины на твоей груди. — Ну, лично я умираю от желания трахнуть тебя с тех пор, как впервые увидел, как ты наклоняешься, но я открыт для предложений. — Нет, это… — Ты облизываешь губы. — Хорошо. Это подходит. — Я так и думал. Он снова целует тебя. Ты почти уверен, что на этот раз он действительно прокусывает кожу до крови, так глубоко он впивается зубами в твои губы, но, святые угодники, тебе на это наплевать. Ты слегка отталкиваешь его и нетерпеливо начинаешь дергать за пуговицы его рубашки. — Смазка? — спрашиваешь ты. — Конечно. Часть прикрытия. — Ты настолько внимателен к деталям? — спрашиваешь ты, бросив на него быстрый взгляд. — Конечно, да, не будь идиотом, — раздраженно отвечает он. — Детали создают или разрушают впечатление, ты уже должен это запомнить. — Да, да, понял. — Ты расстегиваешь последнюю пуговицу и стягиваешь рубашку. С такого близкого расстояния видно, что он действительно не атлетичного телосложения, но все равно очень приятно ощущается под твоими ладонями. Теплый. Твердый. И то, как закрываются его глаза, когда проводишь рукой по спине, тоже выглядит неплохо. — Презервативы? — спрашиваешь ты. — Вчера не использовали ни одного. Ты хмуришься. — Вчера? — Мы провели ночь вместе, как молодожены. — Он приоткрывает один глаз. — У горничных возникли бы подозрения, если бы не пятна на постельном белье. Но я не потрудился положить презерватив в корзину, так что… — О. Он ухмыляется. — Значит, если ты не настаиваешь, по какой-то причине…? — Не, я в порядке, я чист, — говоришь ты. — Не так давно проходил обследование и сто лет не занимался сексом, так что… — А, — говорит он. — Это все объясняет. — Что? — Твой уровень отчаяния. Ты усмехаешься. — Это не имеет ничего общего ни с этим. Только с вами. Сэр. Он широко улыбается и наклоняется вниз, на этот раз выцеловывая путь вниз по твоей груди. Ощущения действительно приятные, но тот факт, что он медленно движется вниз, и в любой момент- Ты закрываешь глаза и стонешь, и рука Мориарти находит твой ремень. — Осторожно, — задыхаешься. — Чувствуешь себя хрупким? — насмехается Мориарти. — Нет, просто- просто сейчас я чувствую, что мне понадобится только одно прикосновение, чтобы… так что… тебе лучше… Он смотрит на тебя, снова с тем выражением садистского восторга, которое ты уже успел узнать и возненавидеть, только в этих обстоятельствах оно вдруг переходит на совершенно новый уровень. — Я буду осторожен, — говорит он, глаза сверкают. — Э, спасибо? — Ты снова падаешь назад, глаза закрыты, концентрируешься на ощущении его пальцев, расстегивающих ширинку, поднимаешь бедра, когда он стягивает ваши брюки, расслабляешься, когда твой твердый член наконец-то освобождается от сковывающего белья, уже немного влажного… — Подожди. Он удивленно смотрит вверх. — Да? — Пятна… — медленно произносишь ты. — Ты, эээ, сам их сделал? Он пожимает плечами. — Я проснулся твердым, так что почему нет. — Ты… подожди, что? — Ты приподнимаешься на локтях. — Ты прижимался ко мне всю ночь, — нетерпеливо говорит Мориарти. — Я, по-твоему, железный? — Вообще-то, да. — Ты пристально смотришь на него. — Итак, позволь прояснить — ты спустил на наши простыни только для того, чтобы все выглядело так, будто мы трахались? — Да. — Вау. Он резко стягивает с тебя брюки и нижнее белье и бросает их на кровать. Затем встает и тоже снимает оставшуюся одежду — и твой мозг просто отключается. Ты голый. Он голый. Ты твердый, и он твердый, и ты ждешь его на кровати, и он не собирается использовать презерватив, и ты собираешься, блядь, умереть. А он смотрит на тебя, ухмыляясь, как будто точно знает, что у тебя сейчас на уме. — Ты… ты хочешь, чтобы я перевернулся? — осторожно спрашиваешь ты. — Нет. — Он берет бутылку с прикроватной тумбочки и встает коленом на кровать. — Я хочу увидеть твое лицо, когда буду внутри. Твой член слегка подрагивает от восторга. — Теперь вдохни поглубже, — говорит он, устраиваясь между твоих бедер, — потому что это может быть немного неприятно… Ты шипишь сквозь зубы, когда он вводит смазанный палец. Прошло слишком много времени с тех пор, как ты делал это в последний раз, и тебе приходится заставлять себя расслабиться, но Мориарти не торопится. И, верный своему слову, пристально смотрит. Если бы вся твоя кровь не была сейчас в стояке, ты бы, наверное, покраснел прямо сейчас. — Тебе… Тебе обязательно так пялиться? — жалуешься ты. — Да, — говорит он и вводит еще один палец. Ты жмуришься. Расслабься. Расслабься, позволь ему сделать это, потому что если у тебя не получится, это будет даже более болезненно, чем то, что может хоть как-то тебя завести. К тому времени, когда ты чувствуешь, что снова немного контролируете себя, внутри уже четыре пальца, он медленно вводит и выводит их, а твой член настолько тверд, что становится больно. Мориарти следит за твоим взглядом, направленным на член, и цокает языком. — Ты говорил, что мне не стоит прикасаться. — И с каких пор- с каких пор ты слушаешь, что я говорю? — с некоторым трудом произносишь ты. — С тех пор, как мы занимаемся сексом, а я еще не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы полагаться на свои ощущения. — Он отдергивает руку и вытирает ее о простыни. — Рад слышать, что тебе не все равно. — Конечно, мне не все равно, — говорит он с притворной нежностью. — Какой смысл, если я не могу довести тебя до полубезумия к тому времени, как мы закончим? — Э…? — говоришь ты, немного паникуя. — Тише. — Он берет твое колено. — Ляг и откройся. Ты поднимаешь бедра и позволяешь ему подложить подушку под твой зад, а затем — чувствуя себя необычайно уязвимым в этом — широко раздвигаешь бедра. Мориарти медленно проводит руками по внутренней стороне твоих бедер. — Помнишь, что я говорил о том, чтобы биться о стены и кричать? — мягко говорит он. — Да? — Сейчас самое время. Он проникает рукой под твое бедро и тянет, выравнивая, толкаеся внутрь, и — блядь. Блядьблядьблядь, ты забылся, и это не дискомфортно, больше нет, но… Ты протягиваешь руку назад и машешь, пока не ухватываешься за изголовье кровати. — Удобно? — спрашивает Мориарти, в глазах пляшут черти. — Ты садистский ублюдок, — задыхаешься ты. — Я приму это как «да». — И он слегка приподнимает твои бедра и снова вырывается. Как и раньше, он не торопится, трахая тебя не так быстро, как тебе хотелось бы в этот момент. Он действительно заставляет тебя прочувствовать это, и, боже, это работает. Прошло много времени с тех пор, как секс был таким интенсивным. Ты приподнимаешь бедра, подмахиваешь ему и почти тянешься к своему члена, останавливаясь в последний момент. Мориарти имеет все шансы быть из тех, кто продолжил бы трахать тебя после того, как ты кончишь, наплевав на то, что бы ты чувствовал в такой ситуации, и все это уже звучит достаточно экстремально, не принимая во внимание перевозбуждение. Но, словно прочитав мысли, Мориарти отпускает бедро и плотно обхватывает пальцами основание твоего члена. Ты тут же прекращаешь двигаться, боясь пересечь грань. Мориарти просто продолжает покачивать бедрами, двигаясь небольшими неглубокими толчками, которые заставляют тебя дрожать от того, как сильно ты нуждаешься в большем. — Насколько ты близко? — спрашивает он, медленно проводя рукой вверх. Ты издаешь придушенный звук. — А, — говорит он и снова отпускает. Ты не можешь не проскулить — и да, ладно, это чертов скулеж — от потери контакта, но Мориарти, кажется, все равно. Он просто снова хватает тебя за бедро, меняя угол, затем снова меняя его, и он хмурится в сосредоточенности, что, черт возьми, он делает… — Черт, — стонешь ты, поскольку он внезапно попадает в ту самую точку. — Ну вот и все, — самодовольно говорит он, но на этот раз его голос звучит немного запыхавшимся. Господи, насколько он вынослив? Потому что это — независимо от того, насколько это приятно, это еще и пытка, потому что никто не должен быть так близок к тому, чтобы кончить, не имея возможности кончить, а ты этого не сделаешь, пока он не касается твоего члена. — Ну же, — бормочешь ты, рукой все еще крепко держась за изголовье. — Давай, пожалуйста. Он ускоряется, темп становится немного неровным. Ты зажмуриваешь глаза и отворачиваешь голову, но он хватает тебя за челюсть и с силой поворачивает голову обратно. — Посмотри на меня, — шипит он, и ты открываешь глаза, он смотрит на тебя и, Господи. А потом он кончает. По крайней мере, это означает, что он закрывает глаза, но, тем не менее, это то еще зрелище — сухожилия, выделяющиеся на его шее, выражение агонии, которое бывает у всех людей, когда они кончают, его пальцы, впивающиеся в плоть твоих бедер, его бедра, врезающиеся в твою задницу… Затем он замедляется, останавливается и падает вперед. Ты вздрагиваешь, когда он зажимает твой член между своей грудью и твоим животом. — Э… — пытаешься возникнуть ты, когда он все еще не двигается. Он поднимается, затем подползает и ложится рядом с тобой. Он все еще тяжело дышит, и его лицо раскраснелось. — Ты… или мне…? — пытаешься ты снова. Никакого ответа. Ты тянешься к своему члену, смирившись с тем, что придется делать все самому, но тут его рука резко дергается и хватает тебя за запястье. Он снова смотрит на тебя. — Одно прикосновение, — мягко говорит он. — Ты говорил об этом, да? Ты молча киваешь — Хочешь проверить это на практике? — …Да? Он кладет руку тебе на грудь и медленно проводит ею вниз. Мышцы твоего живота напрягаются в ответ, твой член снова подрагивает. — Это все, что ты получишь, — добавляет он, когда его рука достигает твоего бедра, и тебя охватывает нечто похожее на панику. К твоему члену едва прикоснулись, а что, если этого недостаточно, что, если он превратит это в еще одну из своих игр по высасыванию сознания и просто позволит тебе- Он накрывает твой член ладонью. Ты хватаешься за простыню, сжимая ее между пальцами, а он медленно ведет вверх, и нет, это хорошо, но этого будет недостаточно, и этот гребаный ублюдок позволит тебе- И тут его большой палец проводит по обнаженной головке твоего члена, и ты кончаешь, это почти как выстрел, с хриплым криком, который не можешь сдержать. Мориарти отдергивает руку с глубоко самодовольным выражением лица. Ты не сводишь с него глаз, все еще дрожа и дергаясь от отголосков оргазма. — Я не… — начинаете вы, задыхаясь, — Я не думаю, что кто-то когда-либо делал… делал это. Самодовольная ухмылка Мориарти становится еще более удовлетворенной. — Лучший трах в твоей жизни? — Чертовски близко к этой отметке, — отвечаешь ты, закрыв глаза. — Только представь себе, каково это, когда я знаю, как ты работаешь, — и прежде чем это предложение и все его подтексты успевают оформиться в твоего голове, он соскальзывает с кровати. Ты слишком удовлетворен, чтобы заботиться об этом. У тебя болит задница, в животе пульсирует неясная боль, которая иногда возникает, когда ты слишком долго напрягаешься, и ты чувствуешь, его сперма вытекает из тебя, и все это не имеет значения. Кровать прогибается, и Мориарти ложится рядом с тобой. — Что ты сделал? — удается спросить тебе. — Снова включил камеры. Так что следи за собой. — Окей. — Хорошо, — говорит он, устраиваясь рядом. — Люди, за которыми мы пришли, весьма значительны — ты готов к деловому разговору или все еще витаешь в облаках…? Ты моргаешь. — Нет. Нет, я… я в порядке. Продолжай. — Отлично. — Он сдвигается, удобно обхватывая рукой тебя за талию. — Они значительно выше по служебной лестнице, чем я предполагал вначале. И их организация проводит операцию, интересы которой противоречат моим. Что оставляет нам два варианта. — И какие же? — Либо мы тихо исчезнем с нашей новой информацией, не дав им понять, что мы в курсе. — Безопасно, — замечаешь ты, положив одну руку ему на плечо. — Но скучно. Не очень похоже на тебя. Второй вариант? — Мы оставляем сообщение. Они здесь в условиях строжайшей секретности, с максимальным наблюдением и охраной. Так что… — Ты хочешь, чтобы я их убил? — Одного из них. А второй пусть будет посыльным. — Это звучит более похоже на тебя, да. Он зевнул. — Тогда конкретику получишь завтра. Я совсем выдохся. — Мм? Он усмехается, затем переворачивается на спину. Ты перекатываешься, и он обхватывает тебя рукой, притягивая к себе. Закрывает глаза, и его дыхание становится медленным. Как и вчера, это почти гипнотическое состояние — слушать, как он дышит. Но в отличие от вчерашнего вечера, ты больше не чувствуешь страха. Ты закрываешь глаза и прижимаешься чуть ближе. Мориарти слегка стонет во сне. У тебя нет иллюзий на этот счет. Это не потому, что вы трахаетесь, что вы вдруг стали приятелями или, не дай бог, бойфрендами. Он все еще босс. Он все еще главный. Не то чтобы тебя сейчас это заботило. *** Ты снова просыпаешься с Джимом Мориарти, уютно устроившимся в твоих объятиях. Но на этот раз паника остается — по большей части — приглушенной. — Доброе утро, — бормочешь, касаясь губами его шеи. Он шевелится, затем выгибается назад, издавая довольный звук. — Никогда не думал, что ты из тех, кому нравится быть маленькой ложечкой, — говоришь ты, забавляясь. — Я стараюсь получать удовольствие от всего. Время? Ты смотришь на часы. — Восемь. Нам нужно вставать? — Еще нет. Он поворачивается в твоих объятиях и, не медля ни секунды, притягивает к себе для поцелуя. Ленивый, медленный и не такой зубастый, как вчера. Видимо, по утрам Мориарти становится спокойнее. Боже, ты мог бы привыкнуть к этому. Он перекатывается на тебя, и ты обхватываешь его за талию. — Ты из тех, кто начинает день с траха, — спрашиваешь ты, — или мне просто оставить тебя в покое, пока ты не получишь свою дозу кофеина? — Зависит от того, в каком я настроении. — Он наклоняется и нежно проводит зубами по твоей шее. Ты вздрагиваешь. — Точно. И… в каком настроении ты сейчас? — Угадай, — говорит он, прежде чем прикусить — нежно, слава богу — твою ключицу. — Я… я предпочитаю этого не делать. Ты из тех, кто специально вводит в заблуждение. Ты закрываешь глаза и вздыхаешь, пока он продолжает покусывать горло и челюсть. — Верно, — легко признает он. — Но сейчас я очень даже не притворяюсь. Как ты, возможно, чувствуешь. — Хм? А, это. — Ты слегка сгибаешь колено и трешься бедром о его промежность. В ответ он смыкает зубы на мочке уха. — Надеюсь, это не все, на что ты способен, — бормочет он тебе на ухо. — Хочешь немного пошалить? Он снова пощипывает твое ухо, затем выпрямляется. — Ну, почему бы и нет. — Тогда сядь и повернись. Он приподнимает бровь. — Эм, пожалуйста? — добавляешь ты, внезапно прекрасно осознавая, кто он. Вспоминая о том, что он делает с людьми, которые его раздражают. Но он все-таки садится. — Привык быть боссом в постели, да? — сардонически спрашивает он. — Зависит от обстоятельств, я полагаю. Честно говоря, мне так же сильно нравится, когда мной командуют. — Я запомню это, — говорит он, и твой желудок делает небольшое сальто. Ты еще не до конца осознал, что это не просто одноразовая встреча, но, очевидно, так и будет, потому что с этого момента ты не только деловой партнер Мориарти, но и его сексуальный партнер. Он поворачивается так, чтобы оказаться к тебе спиной, затем смотрит через плечо. — Ты собираешься сделать то, о чем я думаю? — спрашивает он заинтересованно. — Идея такая, да. Если у тебя нет возражений? — Любой каприз, — величественно говорит он, а затем отворачивается. Ты берешься за его бедра и притягиваешь немного выше. Это один из тех моментов, на которых нельзя зацикливаться, иначе можно потерять рассудок. Начни серьезно думать о том, что это твой босс, один из самых влиятельных людей в мире, в данный момент стоит на коленях с задницей у твоего лица, и это- Это не сработает. Ты раздвигаешь его ягодицы и погружаешься внутрь. Мориарти вздрагивает от первого прикосновения, затем расслабляется. Ты закрываешь глаза и снова концентрируешься на своих ощущениях, облизывая, посасывая, поглаживая и все время отмечая, что именно заставляет его дрожать и стонать. Проходит совсем немного времени, прежде чем ты начинаешь понимать, что к чему. Хороший сильный толчок там, и долгое облизывание здесь, и если просто провести кончиком языка, он… Он громко стонет, и его пальцы сжимают простыни. У тебя бывали случаи, когда мужчины чуть не набрасывались на тебя, когда ты слишком долго вылизывал их, и это… интересно, думать о выносливости Мориарти прямо сейчас. — Моран, — задыхается он. — Ради всего святого… Ты хмыкаешь, он вздрагивает, а потом ты проводишь рукой по внутренней стороне его бедра, и он вскакивает, чуть не ударив тебя по лицу. Он поворачивается с удивительной быстротой и наклоняется ближе. — По-твоему я должен быть восторге от этого? — рычит он. — Не знаю, похоже, тебе это понравилось, — отвечаешь ты с легкой ухмылкой. — Тонкая грань, Моран. — Похоже, риск того стоит. — Ты поднимаешь руку, но он прижимает запястье к матрасу. — Нам нужно установить основные правила? — спрашивает он, в его выражении лица есть что-то опасное. — Я делаю то, что, черт возьми, мне нравится, пока ты не прикажешь мне обратное, — отвечаешь ты. — Тебе подходит? Он смотрит на тебя какое-то мгновение. Его хватка на запястьях меняется, два пальца прижимаются к точке пульса — и да, твое сердце сейчас колотится чертовски быстро. Адреналиновый наркоман, от и до. Но потом он широко ухмыляется. — Что ж, это будет интересно. — Он берет смазку с прикроватной тумбочки и наливает себе в руку. — Хочешь, я помогу? — спрашиваешь ты. — Нет. Я хочу сделать это быстро, у меня нет времени на твою раскачку. — Раскачку? — повторяешь ты, скорее забавляясь, чем оскорбляясь сказанным. Он тянется себе за спину, слегка морщась, когда — предположительно — проталкивает пальцы внутрь. — Ты можешь быть опытным, Моран, но ты… ты не всезнающий. — Он ненадолго закрывает глаза, сжимает губы. Это удивительно горячее зрелище, на самом деле. Ты немного сдвигаешься. — Хорошо. — Он открывает глаза и отдергивает руку. — Тебе нужно?.. — Он прерывается, смотрит на твою промежность. — Если ты не знал, — говоришь ты, пока он продолжает смотреть на твой более чем твердый член с чем-то похожим на удивление, — мне это очень нравится. — Очевидно. — Он качает головой и приподнимает бедра. — Не кончай сразу. Я не хочу, чтобы все эти усилия были напрасны. — Я- я постараюсь. Он хватает твой член — ты ругаешься от прикосновения — и выравнивает его, затем, вздрогнув, опускается. Он останавливается, когда ты входишь едва ли на дюйм, положив руки на грудь, тяжело дыша. Уходит мгновение, чтобы полностью осознать плотный захват своего члена, затем ты спрашиваешь: — Слишком много?.. Он насмехается. — Кажется, ты говорил, что ты универсал? — Есть разница между тем, что мне нравится, и тем, что я обычно делаю. И, как и с тобой, это было давно. — Он тяжело выдыхает, затем наклоняет бедра и берет тебя глубже. И ты теряешь всякую осторожность, потому что это, это… Потом он снова останавливается. Не до конца, но настолько глубоко, что тебе уже все равно. Он не двигается, снова приспосабливаясь. Честно говоря, ты благодарен ему за это. Одно дело, когда он небрежно берет тебя, но совсем другое — видеть его таким, задыхающимся, раскрасневшимся и дрожащим от того, как сильно он этого хочет. Но это затягивается. — Э… ты собираешься что-нибудь делать? Он приоткрывает один глаз и смотрит. Твои внутренности радостно взвизгивают, и, Господи, тебе, наверное, не следовало бы так сильно заводиться от того, что он угрожает тебе. Может быть, если бы этот ублюдок не выглядел так сексуально, когда делает это. — Или нет, — быстро говоришь ты. — Как хочешь. Он упирается коленом в матрас и несколько раз на пробу покачивает бедрами, и этого уже самого по себе достаточно, чтобы заставить тебя извиваться. Он приподнимается один раз, снова меняет положение, потом, кажется, находит позу, которая ему подходит. А потом этого становится немного — многовато. Он задает зверски быстрый темп, снова и снова врезаясь в тебя своей задницей, и да, нет, он определенно не девственник, он чертовски хорошо знает, как это делается, и, Христос.. Ты хватаешь его за бедра в попытке восстановить контроль, но он перехватывает твои запястья, сжимая их одной рукой, и тяжело опирается на твою грудь, немного замедляясь, но длинные быстрые движения его задницы просто слишком ярко ощущаются, чтобы- Ты откидываешь голову назад, когда кончаешь — слишком быстро, неловко, но это лишь фоновая мысль, поскольку большая часть твоего сознания занята исключительно гребаным удовольствием от этого, и его пальцы, сжимающие твои запястья до боли, и его вес на твоих бедрах, и только чертовы идиоты думают, что нижние никогда не контролируют ситуацию. Ты падаешь назад. Мориарти отпускает твои запястья, затем снова начинает раскачиваться, что сейчас ощущается не совсем — удобно. — Ох, Господи, подожди- — Ты останавливаешь его, и он издает разочарованный звук. — Да, тише, я справлюсь… — Ты хватаешь его член и начинаешь грубо надрачивать. Он впивается ногтями в твою грудь, выгибает спину. — Я должен?.. — Продолжай, блядь, делать это, — пыхтит он. — Не- не останавливайся- да, боже, вот- Ты не можешь сдержать широкую ухмылку, наблюдая за тем, как искажается его лицо. Лицо Мориарти во время оргазма, никогда за миллион лет ты даже не мечтал увидеть подобное. Он кончает тебе на живот и грудь, ногти глубоко впиваются в грудные мышцы. Ощущение того, как он судорожно сжимает твой размякший член, — это то, без чего ты мог бы обойтись, но он выглядит сейчас настолько глубоко экстатичным, что было бы стыдно его отстранить. Затем он останавливается, все еще задыхаясь. Он быстро моргает, как будто дезориентирован, поднимает бедра, вздрагивая, и скатывается с вас, приземляясь плашмя на спину. — Уф. — Он слегка смеется. — Ну. — Я беру свои слова обратно. — Хм? — Он крутит головой, наблюдает за тобой. — Ты определенно универсал. Он снова смеется. — А у тебя определенно фетиш на подчинение. — Я думал, это очевидно, вообще-то. Он садится и потягивается. — Не терпится увидеть, как далеко это зайдет, — лениво говорит он. И как раз в этот момент твои внутренности делают еще один счастливый маленький поворот. — Хорошо. — Мориарти слегка похлопывает тебя по груди. — Прими душ, давай приведем себя в порядок. А потом поговорим о стратегии. *** Вы заказываете завтрак в номер и едите его в халатах, сидя за столиком у окна. Это странно по-домашнему, и впервые с тех пор, как ты вошел в этот номер, ты чувствуешь себя немного связанным со своим прикрытием. — Так как мы это сделаем? — спрашиваешь, пока Мориарти намазывает тост маслом. — Сегодня вечером, — говорит он. — Когда будет достаточно темно. Я установил эксплойт в системе электроснабжения. Ты тянешься за кофе. — Я понятия не имею, что это значит. — Это значит, что я контролирую освещение во всем этом чертовом здании, — говорит он с усмешкой. — Так что мы можем работать в темноте. — О, так вот чем ты занимался, когда уходил. — Конечно, так и было. Не у всех есть свободное время, чтобы искупаться, Моран. — Я купался с гнусными целями, — напоминаешь ты. — А не просто чтобы расслабиться. — Тот стакан скотча тоже был для гнусных целей? — Чтобы слиться с толпой, — спокойно отвечаешь ты. — Нельзя, чтобы они что-то заподозрили, верно? — То, что ты бродил в одиночку, возможно, уже нанесло некоторый ущерб прикрытию. — Он бросает на тебя дразнящий взгляд. — Нам придется позаботиться о том, чтобы выглядеть сегодня особенно мило. — О боже, какое бремя. — Ты делаешь глоток кофе. — Итак, свет выключается, я пользуюсь замешательством, чтобы подкрасться к нашему парню — в его комнату? — Нет, я вытащу его оттуда. — Он постукивает пальцами по столу. — Как-нибудь. Я взломал его телефон, может, это сработает, отправлю ему сообщение, чтобы он пришел в бар или что-то в этом роде. Ты поднимаешь брови. — На виду у всех? — В этом, Моран, как раз и дело. — Он смотрит на улицу со слабым абстрактным выражением лица. — Нет смысла устраивать грандиозное представление, если ты не собираешься довести дело до конца. — Иду напролом, понял. Он смотрит на тебя, губы искривляются в подавленной улыбке, затем отворачивается к окну. Опустошаешь свою чашку и со звоном ставишь ее на место. — Итак, — говоришь ты. — Хочешь прогуляться, дорогой супруг? *** Оказывается, совместное времяпрепровождение состоит в основном из валяния у открытого бассейна, держания за руки, перемежающегося время от времени тяжелым петтингом. Если бы ты не сорвался вчера, это обязательно произошло бы сейчас. Это просто невозможно — так долго быть рядом с Мориарти в одних плавках и при этом играть в платоника. Это просто — невозможно. И, к счастью, тебе больше не приходится играть. Примерно через час после обеда Мориарти тащит вас обратно в спальню, чтобы заняться громким экстатическим сексом. Судя по взгляду горничной, когда ты, пошатываясь, выходишь через два часа, это было замечено достаточно хорошо, чтобы помочь прикрытию. Медовый месяц, и все такое. Конечно, это все еще немного фальшиво, немного неловко. Роли не идеальны; ты сомневаешься, что Мориарти когда-либо был бы таким милым и внимательным, если бы его не заставляли быть таким, и все эти прозвища тоже не слишком легко слетают с губ. Но все остальное, постоянные прикосновения, близость и, конечно же, секс, это… Ну. С этим можно жить. *** Ты наклоняешься к окну и смотришь на улицу. Солнце село. Приехало несколько новых машин, но Мориарти проверил номера, и все они оказались обычными людьми. Ни коллег для ваших двух целей, ни следователей, которые могли бы все усложнить. Пока все по плану. — Достаточно темно? — спрашиваешь ты. — Почти. План ясен? — Да. — Тогда расскажи мне. Ты закатываешь глаза и садишься на стул. — Свет выключается. Люди будут смотреть на улицу и бродить по номерам, но никто из них не пойдет в коридор, потому что они не настолько самоубийцы, чтобы бродить вслепую возле двадцатиэтажного обрыва. — Надеюсь. — В любом случае, будет достаточно путаницы, чтобы я мог носиться где угодно, не выглядя подозрительно, а темнота гарантирует, что меня не узнают. — Надеюсь, — повторил Мориарти. — Да, ну, посмотрим. Итак, я снаружи, вместе с примерно половиной других гостей, полагаю. Я иду в главный коридор, где наш парень будет пытаться дозвониться до своих боссов — надеюсь? — Нет, определенно, — говорит Мориарти. — Я не выключу свет, пока не увижу нашего друга на камерах видеонаблюдения, прямо там, где он должен быть. — Окей. Итак, я выхожу, убиваю его, затем возвращаюсь и смешиваюсь с паникующими гостями. Ты снова включаешь свет, кто-то кричит из-за только что найденного тела, а мы изображаем скандал и шок и уезжаем завтра первым делом, вместе с большинством других гостей. Да? — Очень просто, но да. Остались вопросы? — Никакого оружия, — задумчиво говоришь ты. — И что? — Он хмурится. — Ты бывший спецназовец. Ты можешь убивать людей с помощью зубной нити. — Могу, да, но обычно это заканчивается огромным кровавым беспорядком. — Мы не можем рисковать тем, что тебя поймают с орудием убийства, — говорит он. — И я полностью верю в твои способности избавиться от одного человека. Ладно, уже достаточно темно. Наушник? Ты берешь наушник и вставляешь его, нажимаете кнопку для проверки. — Кажется, работает. — Хорошо. Готов? — Подожди. — Ты снимаешь галстук и пиджак, сгибаешь руки, чтобы проверить свободу действий, которую дает рубашка. — Да, давай. Он выключает свет в комнате, затем убирает свой ноутбук в самый дальний угол. Ты всматриваешься в темноту, пытаясь заставить глаза адаптироваться. Сначала там просто масса неопределенной темноты, ничего, кроме тонкой полоски света, идущей из-под входной двери. Затем начинают появляться очертания, черное растворяется в различных оттенках серого. Через минуту или около того Мориарти спрашивает: — Нормально? — Да. — Подожди — хорошо, иди. Ты открываешь дверь и выглядываешь наружу. Свет погас во всем коридоре. — Действуй быстро, — говорит Мориарти, и ты оказываешься снаружи. Странно. Ты видишь людей, стоящих в дверях, кричащих друг на друга, но они явно не видят тебя. Это заставляет чувствовать себя призраком. Неужели Мориарти чувствует себя так все время? Ты стряхиваешь с себя эту мысль и крадешься по коридору. Нужный тебе парень стоит в центре круглого коридора, как и говорил Мориарти. Но вместо гневного замешательства, которого ты ожидал, он молчит. Спокоен. И когда ты доходишь до конца коридора, он поворачивается, и ты слышишь безошибочно знакомый звук взводимого пистолета. Черт. Ты протираешь глаза, быстро соображая, затем прикасаешься к уху. — Слышишь меня? — шепчешь ты. — Да, — отвечает Мориарти. — Что происходит? — Дай короткую вспышку света. Мне нужен обратный отсчет. — Понял, — спокойно говорит Мориарти. Раздается стук клавиш, затем снова его голос. — Три, два, один… И свет снова загорается. Но к тому времени ты уже зажмурил глаза. Ты ждешь, пока вспышка утихнет, затем снова открываешь глаза. Парень шатается, ослепленный. Проходит всего несколько секунд, прежде чем к нему возвращается ночное зрение, но этого достаточно. Ты подходишь, хватаешь его за запястье и выкручиваешь, чтобы он выронил пистолет. Он борется, но все еще слишком слеп, слишком удивлен, чтобы ответить должным образом. — Кто, черт возьми… — шипит он, и тут ты берешь его за горло и прижимаешь к стене. Он вцепляется в твою руку, затем сильно ударяет ногой в живот, и ты сгибаешься от боли, выпустив его. Он поднимается на ноги и пытается схватиться за пистолет, но ты блокируешь его руку, прежде чем он успевает дотянуться до него. Кости ломаются со звонким щелчком, парень переворачивается на бок, прижимая запястье к груди, и стонет. Ты хватаешь его за рубашку и дергаешь вверх, затем прижимаешь к балюстраде. Отвратительно легко, на самом деле. Споткнулся в темноте… Несчастные случаи происходят все время. Ты толкаешь его назад, через перила, избегая его ударов и бесплодной борьбы… Затем отпускаешь его. Раздается крик, довольно протяжный, но прежде чем ты успеваешь услышать стук приземления, ты уже снова в коридоре. Другие гости ходят вокруг в основном вслепую, и ты слышишь, как кто-то спрашивает: «Вы слышали крик?», но никто не обращает на тебя внимания. Мориарти открывает еще до того, как ты успеваешь постучать. — Сработало? — Да. Камеры все еще выключены? — На данный момент. Ты достаешь из кармана пистолет. — Ублюдок готовился. Он смотрит на пистолет мгновение, затем отворачивается и ругается. Ты садишься на кровать и потираешь бок. Мгновение спустя свет снова включается. — Ты в порядке? — спрашивает Мориарти. — Ему досталось сильнее. — Ты прощупываешь грудную клетку. — Сомневаюсь, что это что-то серьезное, но сегодня вечером тебе придется быть осторожнее. — Сегодня вечером? Ты ухмыляешься. Он ухмыляется в ответ. А снаружи люди начинают кричать. *** На следующее утро у стойки регистрации выстраивается очередь. На дежурстве только один изможденного вида портье, а постояльцы пытаются протолкнуться друг к другу, чтобы уйти первыми. Ситуацию не улучшают и несколько незадачливых полицейских, которые пытаются остановить всех, кто пытается уехать, не назвав своих имен и адресов. Ты наблюдаешь за ними со стороны, удобно прислонившись к стойке, бок о бок с Мориарти. — Проблемы? — спрашиваешь, кивая на полицейских. — Нет, — отвечает он, звуча расслабленно и свежо. — Наше прикрытие великолепно. Я уже назвал им наши имена. — Хорошо. — Сформируйте, пожалуйста, упорядоченную очередь! — кричит администратор гостям. Среди гостей, должно быть, много британцев, потому что они подчиняются почти беспрекословно. Ты замечаешь, как один гость пытается пробраться вперед, и достаточно одного удачного удара ногой, чтобы он споткнулся и упал на пол. — О, простите, — говорит Мориарти, заботливо протягивая руку. — Могу я помочь- Парень рычит на него и с трудом поднимается на ноги, а затем уходит в конец очереди. Сзади раздается хихиканье, ты оборачиваешься и улыбаешься. Французские лесбиянки за вами в очереди, высокая держит руку на спине той, что пониже. Они не замечают вас, и ты окидываешь их оценивающим взглядом. Они действительно выглядят очень- Резкий укол в бок почти заставляет тебя вскрикнуть. Ты поворачиваешься. Мориарти поднимает бровь. — Никаких блуждающих взглядов. — А ты собственник, да? — Немного, — говорит он, и его рука опускается к твоей заднице, которая все еще болит от прошедшей ночи. — Возможно, ты заметил. — Возможно. — Ты потираешь большую метку на своем горле. Одна из француженок ловит твой взгляд и дарит вам обоим очень забавную улыбку. Ты подмигиваешь ей. Очередь движется вперед, впереди вас остается только одна семья. — Знаешь, я думал, что ты натурал, когда впервые встретил тебя, — задумчиво говорит Мориарти. Ты смеешься, удивляясь. — Да, в общем-то, ты не первый. Как долго длилось это впечатление? — Около пяти минут. Потом я поймал тебя на том, что ты пялишься на мою задницу. — Ну, — торжественно произносишь ты, — это очень хорошая задница. За что получаете шлепок по своей собственной собственной. Еще один отчетливый французский смешок раздается позади вас. Семья идет дальше, а администратор поворачивается к вам, на ее лице очень слабая имитация ее первоначальной улыбки. — Я полагаю, вы хотите выехать раньше? — говорит она. Я должна сообщить вам, что процесс возврата денег- — Не стоит, — легко отвечает Мориарти. — Нам не нужен возврат. Просто возьмите с нас полную сумму. — О. Э… — Она моргает. Отлично. Номер комнаты, пожалуйста? Мориарти протягивает ключ-карту. — Номер для новобрачных. — Ах, да, я помню. — Ее улыбка становится немного более искренней. — Можно вашу карточку на секунду, пожалуйста? Мориарти достает из бумажника кредитку и протягивает ее. Секретарша начинает печатать, а Мориарти обнимает тебя за талию. Его большой палец медленно поглаживает нижнюю часть твоей грудной клетки. Ты кладешь руку ему на поясницу, чуть выше задницы, широко расставив пальцы. Он издает тихий довольный звук. — Вот так. Надеюсь, вам понравилось… — Она гримасничает. — Простите, сила привычки. Надеюсь, то, что произошло, не испортит ваши воспоминания о пребывании здесь. — О, поверьте мне, — говоришь ты. — Не испортит. Тогда до свидания. — До свидания. — Она дарит вам еще одну улыбку, затем поворачивается к француженкам. Мориарти идет к входной двери, и ты движешься за ним, а затем оглядываешься через плечо. У лифтов стоит коллега убитого тобой человека. Он выглядит бледным, обеспокоенным, а одна его рука слегка лежит на боку, всего на несколько дюймов ниже того места, где — ты готов поспорить — он держит свой пистолет. Он следит за гостями, оценивающим взглядом окидывая каждого. Ты видишь, как он задерживается на француженках, и его рука поднимается чуть выше, когда он замечает двух высоких, атлетически сложенных мужчин в непримечательных темных костюмах. Затем его глаза встречаются с вашими. На мгновение ты убежден, что вас провели, что он в нескольких секундах от того, чтобы выхватить пистолет прямо здесь и сейчас, а у тебя нет ничего, чтобы защититься, ничего, чтобы укрыться, ничего, чтобы… — Себ? Мориарти подбегает к тебе сбоку, цепляя за локоть. Глаза парня сужаются от отвращения, и он отворачивается, очевидно, считая вас неважным. — Идиот, — тихо говорит Мориарти. Он берет тебя под руку. — Пойдем, не будем искушать судьбу. Ты позволяешь ему вывести себя на улицу, где уже ждет машина, сумки в багажнике — у пятизвездочного сервиса есть свои плюсы, даже если тебя и жаль парней, которым пришлось тащить багаж Мориарти, набитый ноутбуками и другими электронными устройствами. Один из посыльных открывает дверь, ты садишься в машину и заводишь двигатель. Мориарти садится на сиденье рядом. Ты бросаешь последний взгляд на отель, кривя губы от отвращения, ведь теперь ты видите его во всей красе при дневном свете. Отвратительно, да, но ты не можешь не испытывать к нему определенную привязанность. Счастливые воспоминания и все такое. А потом вы уезжаете, здание исчезает в зеркале заднего вида, и вечное наблюдение наконец-то перестает быть проблемой, которую нужно принимать во внимание. Мориарти ничего не говорит. Он прислоняет голову к окну, на его губах играет слабая улыбка. — Итак… — говоришь ты нерешительно. — Теперь в прикрытии нет- — Ты можешь вернуть кольцо, да. — О. — Ты проводишь большим пальцем по кольцу. Забавно, ты почти забыли, что носишь его. — Да. Вообще-то, я не это имел в виду. — Секс? — Он смотрит на тебя из-под капюшона. — Тебе правда нужно, чтобы я напомнил тебе о том, что я сказал? — Э, нет, спасибо, я помню. — Даже слишком хорошо, на самом деле. — Но вы, как известно, переменчивы. Сэр. — Не в этом случае. — Он снимает кольцо и изучает его в течение мгновения, затем кладет обратно в карман. — Мы по-прежнему будем трахаться. Часто. Неоднократно. Даже ежедневно, если твое либидо сможет это выдержать. Ты сглатываешь. — Я, эээ, чертовски хорошо постараюсь. — Хорошо. А, и, кстати? Ты смотришь в сторону. Он надевает солнцезащитные очки и поворачивается к тебе лицом, ухмыляясь своей дьявольской ухмылкой, широкой, злой и на наводящей на размышления. — Теперь просто Джим.