***
Нейтири наблюдала за их детьми, плескающимися в солёном океане, вместо того, чтобы учиться кататься на илу. В целом, дети Меткаина, приставленные как учителя, не выглядели протестующие, принимая участие в водных забавах. В последнее время картина резвящихся на пляже на’ви была достаточно привычной, только теперь к ним добавился ещё один элемент… Паук. Нейтири презрительно глянула в его сторону, игнорируя странное чувство в груди. На удивление, он был принят быстро, даже быстрее чем Ло’ак и Кири. По крайней мере детьми. Взрослые же до сих пор шептались о его грязной крови и особо старались не контактировать. Паук выглядел… Беззаботно. Будто странник, спустя долгое количество времени наконец нашедший семью. Что-то при мысли об этом стукнуло в груди Нейтири, но она тут же вытрялся это — Паук был человеком. Люди — зло. Взгляд Нейтири сам переместился на Нетейма, её первенца. Воспоминания тут же одолели её. Тогда, в ту роковую ночь, она могла потерять его навсегда. Пуля, неудачная пуля, прошла навылет и ранила грудь смертельно. Его последние слова она запомнит навсегда. Нейтири безумно корила себя. Не уберегла, не защитила, не смогла. Сразу вспоминались все несправедливые наказания, крики и замечания. Но Нетейам не мог умереть так просто. После «воскрешения» его перевезли на остров, грудь обмотали тугими повязками и объяснили, как именно он выжил (оказывается, амрита провоцирует крайне быстрое деление клеток, которое может залечить большие раны за пару секунд). Нейтири прорыдала у его бессознательного тела всю ночь. Временами он просыпался, опалённый жаром лихорадки, звал родителей и тоже плакал. Нейтири боялась — что если пережив ранение, её сын не переживёт лихорадки? Его много кто навещал в те дни. Даже Аонунг зашёл и просидел пару часов перед настилом. Но всё кончилось хорошо. Уже через пару дней Нетейам вернул своё сознание, хоть и был усталым. И через две недели он был здоров (но Джейк и Нейтири всё равно настояли, чтобы он продолжал носить повязки). Временами тот день напоминал себя болью в груди. Иногда слабой, а иногда настолько сильной, что Нетейаму было сложно даже открыть глаза. В такие дни его старались не беспокоить. И во всём этом виноваты люди. А Паук был человеком. Она ушла плести сети, даже не заметив несколько пар взглядов, направленных на неё.***
День подходил к концу и Альфа-Центавра ярким пятном стремилось к горизонту. Вода бликовала под светом, оставаясь спокойным. Деревня оживлённо лепетала, скрипела, кричала. Рабочий день был окончен и наконец можно было отдохнуть. Нейтири стояла у хижины, намереваясь уже было зайти, но её остановили голоса: — Мам! Мама! — Погоди! Она остановилась и обернулась. Перед ней, выстроившись по струнке (очень вялой и изогнутой струнке, больше похожей на ослабленную тетиву лука) стояли все её дети, впридачу с дочерью Тоновари, находившейся в опасной близости с Ло’аком. И Паук. Конечно он там будет. С самого своего возвращения он поселился в их хижине и ни на шаг не отходил от её детей. Она кивнула головой, чтобы показать, что слушает их. Вперёд выступил Нетейам, и Нейтири видела, как он изо всех сил старался не показывать нервозности. — Мам, слушай, может мы могли бы полетать на икранах? Нейтири многозначительно перевела взгляд на повязки, обмотанные вокруг груди сына. Тот сразу стушевался. — Мам, уже совсем не болит, а… — Совсем? — Ну… Почти не болит. Нейтири вздохнула. Эти дети погубят её. — А ещё мы хотели взять Паука. Самка тут же ощетинилась при упоминании человека. — Нет, — жёстко ответила она. — Но… — Я сказала «нет», — прорычала Нейтири, не обращая внимания на слабый страх на лице Нетейама. — Но, мам! Почему он не может? — включился в перепалку Ло’ак. Нейтири натурально зарычала, направляя гневный взгляд на человеческое дитя. — Рисунки на теле не делают из человека на’ви. Ничто не сделает из человека на’ви. Вы никуда не летите. Это мой окончательный вердикт. Она обернулась, так, что её волосы взметнулись за ней, и зашла в хижину, в очередной раз не заметив взгляд.***
— Нейтири, — поприветствовал её Джейк, заходя в хижину. — Ma Джейк, — вторила она ему. Аватар слегка замялся, но подошёл ближе. — Нам нужно поговорить. Это о Пауке. Губы Нейтири сжались в тонкую линию, а взгляд вспыхнул, но она кивнула. — Я… Я хотел бы поговорить о твоём отношении к нему. И пренебрежении. — Пренебрежении? Он человек, Джейк. Он заслуживает этого. Нейтири оскалилась, оголяя белые клыки. — Точно так же как и я. — внезапно твёрдо выдал Джейк. — Я человек, Нейтири. То, что я выгляжу почти как на’ви, не мешает человеческой крови течь во мне. Та же кровь течёт и в наших детях. Мать Кири была человеком. Но ко всем ним ты относишься как к обычным на’ви и членам семьи. — Его отец разрушил наш дом. — Я прилетел на Пандору с тем же намерением. — яростно выдохнул мужчина. — Неужели ты трепещешь таким же презрением и ко мне? Нейтири остановилась. С каждым новым словом её била дрожь. — Нейтири, Паук больше, чем человек. Он такой же как и я. Как и вся наша семья. Вспомни, сколько раз он спасал наших детей. Сколько раз он помогал им, как самый настоящий брат. — Джейк подошёл ближе и взял её руки в свои, нежно сжав. — Я просто хочу, чтобы ты не была так пренебрежительна к нему. Он жил с нами всё это время. Ло’ак, Нетейам, Кири, Тук. Все они для него как сёстры и братья. А для меня он как сын. Нейтири отвернулась. — Ты же знаешь, что это не так просто. Джейк кивнул. — Да. Я знаю.***
Всё это время Нейтири размышляла. Даже охотясь, даже плетя сети, даже засыпая на подстилке. Как так получилось, что Паук так прочно въелся в их семью? Она помнит его. Слабого и низкорослого, неспособного даже дышать воздухом, которым дышат они. Он вырос с ними, перенял их повадки и обычаи, чтобы в конце концов возмужать… И остаться таким же по-человечески слабым. Нейтири вспомнила сколько раз она ощущала чистое родительское чувство, и сколько раз она отгоняла его, как ненужность по отношению к человеку. Всё это время она не старалась разглядеть в Пауке личность. Она видела в нём лишь врага. Тогда она начала размышлять, какой он — Майлз Соккоро, названный Пауком. — Он смелый и отважный. — любезно подсказала Кири, когда Нейтири спросила у неё. — Ну, мам, он мой лучший бро, весь такой пафосный — отозвался Ло’ак, теребя связь с Илу. — Он смешной и весёлый! — пропела Туктирей, оставляя на песке неуклюжие следы. — Он мне как младший брат. — тихо поведал Нетейам, когда убедился, что рядом никого нет. — Я люблю его как сына. — обняв её, шепнул Джейк. Как сына. Как сына.***
Паук тихо плёл сети в своём уголке хижины — это стало уже рутиной. В последнее время он всё чаще забывался в обязанностях, чтобы долго не размышлять, а то от мыслей уже кипела голова. Монотонная работа отгоняла любые размышления. Он был так занят делом, что не заметил, как в хижину вошла Нейтири. Самка прошлась вдоль стены и встала у человеческого дитя, смотря на него сверху вниз. Тысяча мыслей одолела её — в сердце что-то отозвалось. Она выдохнула и присела напротив. Паук тут же оторвался от плетения, когда понял, что он не один. — Ой! Зд… Здравствуйте… — Паук. — тихо отрезала Нейтири. — Я хочу извиниться. Паук несколько секунд сидел, просто разинув рот. — Что? — Я хочу извиниться. — повторила она. — Извиниться, за моё отношение к тебе. За моё презрение. Нейтири замолчала, видно ожидая уловить внимание Паука, и тот кивнул, чтобы она продолжала. — Я вела себя крайне неподобающе с тобой. Я всегда видела в тебе просто человеческого дитя и ничего более. Точнее, старалась видеть. Я готова была отправить тебя далеко от нашей семьи, просто из-за крови, текущей по твоим венам. Теперь я понимаю, что кровь не определяет нас. Я… Я была неправа. Я видела в тебе только человеческое зло. Теперь я знаю, что это не так. И я готова принять свои ошибки. Она неуклюже развела руки в стороны и больше не походила на грозную воительницу, скорее на неуверенного подростка, признававшего слабость. — Как там люди это называют? Паук, до этого слушавший её с упоением и блестящими глазами, тут же кинулся в объятия, неловко всхлипывая в чужое плечо. — Я надеюсь, мы сможем начать сначала. Сын. Повторила она про себя, ощущая материнский трепет в груди.