Ночные развлечения

— Знаешь, стоны из шкафа — это не то, чтобы мне хотелось слышать ночью.-укоризненно произнёс Николай, глядя в глаза Александра — Попрошу вас ебаться потише, потому что после таких звуков я вижу довольно абсурдные и нецензурные сны.-к сексуальным играм по ночам Пушкина и Лермонтова привыкло уже всё общежитие, но некоторым до сих пор хотелось повесится, чем слышать сладкие стоны и хлюпанья из шкафа. — Ах, простите, Николай, виноват)-шутливо поклонился Пушкин — Ты каждый раз это обещаешь, но ничего так и не меняется. За что мне всё это. — Ну а что? Мы с Мишей не видим в этом ничего постыдного. — Тц, я конечно очень рад за вашу бурную интимную жизнь, но другие от этого могут не испытывать благих чувств. Я скорее на кладбище отосплюсь, чем буду всё это слушать.-Гоголь уже начал заводиться от всего происходящего. Его раздрожало то, что Александра абсолютно не волнует, что кому-то он может мешать. — Извини, Коленька, постараюсь быть потише~ — Ну надеюсь, хотя мне не особо как-то верится.-пробурчал Николай — и ты это, смотри там, до смерти его не затрахай. — За Мишу не переживай, с ним всё будет в порядке). А пока иди куда шел, у меня ещё есть не менее важные дела.-всем своим видом дав понять, что разговор окончен, Пушкин развернулся и направился в сторону уборной. Часы показывали половину девятого вечера, и для Николая это было своеобразным знаком того, что уже очень скоро он снова не будет находить себе места, чтобы спастись от этих тошнотворный звуков жёсткой ебли, даже не смотря на сердечные обещания Александра Сергеевича. А пока что, в планах Гоголя было спокойно, до 11 посидеть в комнате за написанием очередного шедевра. У него уже были кое-какие черновики, мирно лежащие на полке с газетами и журналами. Когда Николай пришёл в комнату, то первая вещь, которая бросилась ему в глаза — были наручники. Гоголь прекрасно понимал, что это новая идея Пушкина для занятия любовью, но вот только в голове Николая Васильевича никак не укладывалось, как же именно Александр будет их использовать. Хотя для спокойствия души, лучше и не представлять. Гениальная фантазия Пушкина явно пошла не в то русло, пугая и шокируя остальных приличных писателей. Также, на полу валялись ещё вещицы, которые Александр использует в своём новом «творчестве», но это было уже не ново для других. Гоголь подошёл к нужно полке и лишь окинув её взглядом, понял, что черновиков его будущей повести там нет: привычный порядок и расположение бумаг было грубо нарушено. Явно проглядывалось то, что кто-то яростно рылся, что-то ища. И так как Николай делил одну комнату с Пушкиным и Лермонтовым, то было нетрудно догадаться, что скорее всего это кто-то из них. Самого первого, Гоголь нашел Михаила: тот от безделья слонялся в коридоре, ожидая «сладкого» часа. — Скажи Михаил, ты случаем мои черновики не брал? -спросил Гоголь — Сдалась мне твоя писанина. Зачем мне её брать? — Ладно. Пойду у Пушкина спрошу.-ответил Николай и отправился на поиски этого проблемного типа. Сколько ни ходил Гоголь и ни искал Александра, найти того так и не удалось. Озадаченный, Гоголь вернулся обратно в комнату и обнаружил там свою цель. — Скажи Александр, ты черновики мои, которые вот на этой полке лежали, не брал? — Ну. Я брал какие-то бумаги. И там что-то было написано.-кровь отхлынула от и так лица Гоголя после этих слов. Это же были его черновики! — Позволь узнать, куда ты их дел, если не секрет? -Николай Васильевич почувствовал, что сейчас вновь заведётся. Уже второй раз за этот день, хотя обычно писатель не позволял себе подобной роскоши и обычно пребывал в спокойном, равнодушном состоянии. — Ну. Как бы тебе сказать.-замялся Пушкин. Он явно что-то скрывал. — Говори всё как есть! -скомандовал Гоголь, и Александр тоо час же поспешил повиноваться: — Я. Их. Твоих листов больше нет. Повисла гробовая тишина. Лицо Гоголя стало ещё более мертвенно — бледным, и он остекленевшим взглядом смотрел сквозь Пушкина. Тому явно стало не по себе, и он поспешил отвести взгляд и теперь делал вид, что любопытно рассматривает что-то на сером полу. — Что ты с ними сделал? -наконец призвав тишину, спросил Николай. — Ну. В уборной не было бумаги, и я подумал, что нужно найти чем подтереться. И тут я эти бумажки увидел.-по тону Пушкина с лёгкостью можно было понять, что ему сейчас довольно страшно и некомфортно под взглядом Гоголя. — Вот какого дьявола ты лезешь, куда тебе не следует?! -воскликнул Николай — Это были мои черновики! — Прости! Извини! Я правда не хотел, чтобы всё так вышло! -взмолился Александр — Значит так: тебе повезло, что у меня ещё остался запасной вариант, но учти, если ещё раз такое повториться, я тебя к чертям на куличики пущу! -пригрозил Николай — Хорошо (, прости ((. Оставшуюся часть вечера Гоголь настолько дулся, что ему даже было наплевать на особо громкие звуки из шкафа, как не трудно было догадаться: использование новой интимной практики с наручниками. В довольно северном расположении духа, Николая всё же удалось заснуть.