За что, отец?

Крики Вики не вызвали у него эмоций, потому как он прекрасно знал, что место этой неугомонной девицы как раз за решеткой. Не видеть и не слышать ее - то, чего так давно желал Люцифер. Но, к сожалению, изначальная идея не подразумевала заточить девушку под землей на века. Просто, как не иронично, но безопаснее посидеть в тюрьме с самыми опасными преступниками ада и рая по соседству, чем идти на встречу с его отцом. Да он бы и не взял ее в любом случае. Нечего непризнанной участвовать в разборках их семьи. И все же, внутри понимал, что его ждет. Выпрямил спину, идя по темному коридору, что освещался редкими свечками на стенах. Держался смело, показывая всем видом, что знает о ошибке и готов нести наказание - даже если никто сейчас этого не видит. Люцифер понимал, что вести себя нужно достойно всегда - Не позорь мое имя. Он привык к этому. Его дрессировали кнутами, чтобы подобное отпечаталось на его костях как руны, что выжигали демоны на грешниках, дабы усилить их страдания. Нужно смело принимать боль. Если ты ошибся - ты заплатишь. Это закон ада. Закон, что создал сам Сатана. И грех не подчиняться этому его же сыну. Раскрыл огромные двери, что вели в кабинет Сатаны, где тот располагался за массивным столом из красного дерева, что украшали с разных сторон резные скелеты. — Отец. — произнес тот, проходя в центр. Ровная спина, руки сложены сзади. Примерный сын. — И как ты объяснишь, что таскался с этой... ничтожной непризнанной? — А это уже имеет значение? Сатана улыбнулся, чуть прищурившись. Хороший сын. Понимал правила игры - он хорошо его воспитал. Никогда не оправдывайся за свои ошибки - нет смысла пытаться как-то загладить вину, которая уже висит на тебе. Это не для его сына. Сатана всегда старался вразумить сына, пусть и не лучшими способами. Это воспитание, что должно сделать сына сильнее, подготовить к худшему, подготовить стать правителем ада. Избранным всегда тяжело дается их сила. Она куется в страданиях, питается твоей кровью и разумом, и если ты не выдержишь - значит попросту недостоин. Сатана не был варваром. Люцифер же его сын! Он не сделает ему плохо! Не сделает хуже. Это его точка зрения - он прав. Он решил так воспитывать свою кровь. Никто ему не указ. Сталь куется в огне. Он встал из-за стола, складывая бумаги. Закатал рукава. Люцифер стоял смирно - храбро даже. Это не первый раз. Можно ли сказать, что привыкаешь к боли? К моральной? К физической? А что из этого было хуже? Какая боль отзывалась сильнее? Что кровоточило больше - разбитое сердце маленького ребенка или же разорванные органы внутри тела? У малыша с прекрасными темными волосами и огромными алыми глазами просто не укладывалось в голове - за что так жесток его папочка, почему он бьет своего пятилетнего ребенка? Почему на его мольбы не прекращает, а еще сильнее злится? Что такого сделал ребенок, чтобы заслужить подобную участь? Почему никто его не спасает? Почему он вынужден лежать на полу огромного зала, захлебываясь кровью? Почему отец просто ушел? Папочка... прошу. Но никто не ответит на слова мальчика, что остался один - в луже крови, ощущая как органы горели внутри. Он смотрел на оторванное крыло, что валялось где-то в стороне, и ощущал, как под лопаткой была дыра, что никак не желала затягиваться. Неприятное ощущение металла внутри заставляло мальчика сплевывать каждую минуту. Но он устал. Просто открыл рот, чтобы эта неприятная жидкость вытекала. Его тошнило от запаха. Руки дрожали. Он даже не смог поднять их, чтобы приложить к зудящей груди, где, кажется, было сломано ребро, втыкаясь в легкое. Но, благо, не протыкая. Иначе ребенок просто не смог бы дышать. Маленькое тельце дрожало - от страха, от боли, от непонимания. Маленькое тельце хотело бы сжаться до размера атома, исчезая из этого мира, но... он просто лежал. Лежал и не понимал - почему? Почему? ПОЧЕМУ? Это закаляет. Это ради тебя. Ты должен быть сильнее. Если ты не выдержишь простое наказание, как ты удержишь трон Ада? Боль - иллюзия. Да. Иллюзия. Это всегда повторял отец, когда бил его. Это не просто воспитание, это и правда дрессировка непослушного пса, что не смог выполнить приказ. Такой простой. Столько раз повторенный. И стоило лишь немного сделать не так - все начиналось сначала. Но, папочка, никто же не идеален? В подобные моменты Люцифер всегда возвращался к самому первому разу - становился пятилетним мальчиком, которого избивал отец. И за что? За такую глупость. Глупость... так считал сам мальчик. Сатана сделал первый удар - в лицо кулаком. Люцифер не дрогнул, когда отец занес руку, лишь сильнее выпрямился, подставляясь под удар - его голова повернулась в сторону самого удара, вынуждая его наклониться вбок, удерживая равновесие, чтобы не упасть. Сила Сатаны в разы больше сил любого - и он контролировал ее, имея возможность нанести удар такой силы, что можно было убить бессмертного с первого раза. Не показывай слабость. Принимай достойно. — слова отца возникали в его голове. Парень выпрямился, чувствуя, как кровь заполняла рот, вынуждая ощущать железный привкус. Глупость. И ведь нужно было мальчику сказать, что в школе есть прекрасная девочка-ангел, которая ему так понравилось, что он хотел бы жениться на ней? Он ребенок. Ему всего пять лет. Но разве это остановило отца, что желал идеального сына? Разве преграда была в возрасте, когда вопрос шел о правилах рая и ада? Он просто ребенок. Он не думал, что так нельзя. Он просто... чувствовал. И хотел поделиться этим с любимым отцом. Второй удар еще сильнее - снова по лицу. Глаз стал плохо видеть, а в висках резко задавило, сжимая мозг. Сотрясение. Понадобилось чуть больше времени, чтобы выпрямиться. Мальчик не знал, как суров мир. Как опасно иметь свои чувства. Как опасно думать, что ничего не имеет последствий. Как опасно просто жить, наслаждаясь моментом. Бабочка, что сидела на кусте белых роз вызвала у ребенка восторг, когда он впервые увидел это, отправившись с демоном Мамоном и его маленькой дочкой на землю. Искренняя радость. Третий и четвертый шли подряд - вновь по лицу, кажется, ломая скулу, а другой сразу по ребрам. Трещина. Люцифер даже не пискнул - сжимал крепко зубы - через боль. Глотал собственную кровь, хотя та все равно вытекала изо рта в моменты удара. Даже не вытирал. Плевать. Думать о том, что можно забрызгать папочкин ковер - это окончательно слететь с катушек. И все же... взгляд Люцифера упал на патна, что сливалась с цветом ковра. Отличное дополнение к декору. Выпрямляться стало сложнее. Он автоматически прижал руку к ребру, но, поморщившись, снова выпрямил спину. Иллюзия. Просто иллюзия. Испытание. Ты мой сын! Ты должен вести себя иначе. Как ты смеешь так позорить меня, ничтожное отродье? Я разочарован, Люцифер. Разочарован. Мальчик не понимал, что такого было в его словах. Маленькая ромашка, что покоилась в его ладошке, потеряла лепесток в тот момент, когда он сильно дернулся от слов отца. Часть цветка медленно кружилась, прежде чем оказался на полу. Это ромашка олицетворяла маленького ребенка, что еще не познал ужасы мира. И теряя лепесток - Люцифер также потерял часть себя. Почему, папа? Почему ты просто не объяснил мне, что я не прав? Пятый, шестой, десятый. Удары стали сыпаться раз за разом, Люцифер уже был на коленях, истекал кровью. Голова была закинута куда-то наверх, а в глазах темнело. Но терять сознание нельзя. Это будет означать, что он слаб. И тем самым подвергнет себя еще большему ужасу. Мир ребенка разрушился, когда отец начал говорить ему, что тот заслужил наказание. Он не верил. Его запрут в комнате? Запретят видеться с Мими? Его не наказывали. Да, строго воспитывали, но... не наказывали. Он же не знал. Маленький мальчик не думал о чем-то высшем, о правилах. Он пока не понимал этого, искренне удивлялся, что его желание неправильно. Только смысл в том, что он сын Сатаны. Ему предначертана другая жизнь. Ему нельзя ошибаться. Ему нельзя быть подследственным. Он обязан быть лучшим. Сильнейшим. Послушным. Жестоким. Сыном своего отца. Этот крест я буду нести всю жизнь. Сын Сатаны. Ни кому бы не пожелал подобной участи. Я выдержу. Выбора нет. Придется. Потому что я Сын Сатаны. Люцифер уже был на четвереньках, когда последний удар был нанесен ногой, откидывая парня на половину комнаты. Он влетел в стену, ударяясь спиной. Что-то хрустнуло. Сатана всегда бил одиннадцать раз. Всегда. Седоволосый мужчина достал платок, вытирая руки, и подошел к сыну. — Хорошо, сын. Хорошо. — он достал другой платок, кидая его Люциферу. И просто ушел обратно за стол, садясь за документы. Люцифер не мог не принять "подарок" отца - это показало бы его обиду, а обижаться на наказание было глупо. Ты должен принимать эту кару, быть благодарен, что тебе позволили исправиться. Понять. Поэтому, сплюнув кровь на пол, тот повел шеей. Медленно поднялся, держась за стену и, вытерев показательно подбородок платком, вышел из комнаты. Боль - иллюзия. Боль - искупление. Он еле шел, держась за бок. Тело горело - но это все в голове. Он уже знал, что сломанные кости начинали срастаться, а трещины исчезать. У него высокая регенерация в аду. Но все равно нужно было время на восстановление. Прижался к стене в коридоре, сползая вниз. Просто мальчик, которого никогда не любил отец. Просто ребенок, у которого забрали детства. Просто тот, кто познал боль столь рано. Он видел себя в прошлом - как кричал, прося отца прекратить, когда тот оставил жесткую пощечину на чистом светлом детском лице. Он не понимал. Не понимал. Он был напуган, ему было так больно, так больно. Папа, не нужно. Папа. Так больно. Зачем это все? Ради будущего. Ради тебя, сын. Поймешь, когда станешь старше. Ты должен принять наказание. Ты заслужил его. Заслужил!? Но ребенок слишком мал, чтобы понять замысел своего родителя, он не знал - что значит заслужить. В чем тот виновен? Поэтому кричал. Сопротивлялся. Папочка, я не понимаю... А Сатана лишь сильнее злился, кидая хрупкое маленькое тельце в сторону. Ноздри его раздувались, он не походил уже на человека. Он не похож был на... отца. Не понимаешь, мелкий ублюдок? Ты не должен нарушать правил. У всего есть цена. У всего есть последствия. Ты заслужил это наказание за свои слова. За свои грязные слова, что порочат весь наш род. Ты изменишься. Боль лишь иллюзия. Это тренажер силы воли и характера. И поднял мальчика за небольшие алые крылья, вырывая одно и кидая в сторону, словно ненужный мусор. Последняя капля. Последний одиннадцатый удар. Кровь была под парнем, вытекая изо рта и со спины. Мокро и холодно. Я постараюсь понять, папочка. Я буду стараться для тебя. Я принимаю наказание. — Боль - это иллюзия. Боль - лишь тренажер силы воли и характера. — проговорил тот хриплым голосом почти слышно и улыбнулся, смотря куда-то в темноту.